Познай самого себя.

— Марсель-Аполлинер, какую связь установил Артур Лаффер между ставкой налога и деловой активностью?

Преподаватель по экономике, высокая женщина лет пятидесяти, остановила на Марселе тяжелый взгляд. Тот подавил желание послать ее куда подальше, вздохнул и встал, вспоминая прочитанный неделю назад материал. Он так и не повторил его перед занятием.

— Артур Лаффер доказал, что при ставке подоходного налога выше определенного уровня резко снижается деловая активность, поскольку предпринимательская деятельность становится невыгодной.

Видя, что Елена Как-ее-там все еще смотрит ожидающе, Марсель продолжил. Но, поскольку говорить больше было не о чем, он в который раз объяснял свои ответы, дополняя иллюстрациями и еще более простыми примерами.

— То есть низкие ставки налогов дают стимулы к работе, сбережениям и инвестициям, расширению производства. В результате расширяется налоговая база, которая сможет поддержать налоговые поступления на высоком уровне даже при том, что ставки налога будут ниже. Связь между ставками налогов и налоговыми поступлениями называется кривой Лаффера. Нарисовать?

Женщина отметила что-то в своем журнале.

— Ответ достаточно полный. Кривую нарисует Дарья Андреевна.

Одногруппница Марселя, довольно симпатичная девушка, вышла к доске. Несколько быстрых движений мелом — и почти идеальный полукруг она дополнила несколькими подписями.

Пару секунд преподаватель скептически смотрела на доску, потом медленно кивнула.

— Какие налоги относятся к косвенным?

— Налоги с оборота, на добавленную стоимость, на отдельные виды товаров и таможенные пошлины.

— Что такое ЭКЮ?

— Условная коллективная валюта, базирующаяся на основе двенадцати валют ведущих стран Европы, входящих в Евросоюз. Вес каждой валюты определяется в зависимости от доли, которой располагает государство в валовом национальном продукте Евросоюза и экспорте внутри него. Самым весомым компонентом ЭКЮ является немецкая марка.

Женщина снова кивнула, Даша села на свое место — соседнюю с Марселем парту. Спросив еще нескольких студентов, преподаватель закончила пару, спешно забрала свои вещи и вышла из кабинета. Одногруппники же собрались небольшими кучками, будто совсем не торопились домой; Марсель их понимал. Однако он хотел немного поспать днем, чтобы не слишком устать ночью — Долорес обещала сегодня прийти.

— Ты спешишь? — сбоку подошла Даша и склонила голову к плечу.

— Да, — Марсель закидывал учебники в рюкзак так, словно больше никогда их не откроет.

— Можешь на минутку показать конспекты с прошлого занятия? Просто я пропустила его, надо отработать.

Решив, что она все равно не отстанет, а с него не убудет, Марсель протянул ей тетрадь. Даша молниеносно открыла нужную страницу, сфотографировала все записи и вернула тетрадь хозяину.

— Спасибо большое. Чем вечером занимаешься? Не хочешь прогуляться?

— Я занят, — отрезал Марсель и набросил рюкзак на плечо. — И гулять не люблю.

— О, мои родители свалили на неделю, и я дома одна. Можем посидеть у меня, посмотреть фильм, — Даша соблазнительно улыбнулась, но, не видя ответной реакции Марселя, спохватилась. — Или объяснишь мне экономику, а то я нихера не понимаю.

На секунду Марсель задумался. С предыдущей девушкой он расстался почти полгода назад, когда она резко захотела замуж. И, признаться, иногда Марселю все же не хватало их совместно проведенных ночей.

— Давай завтра, ладно? — уходя, бросил Марсель. Он надеялся, что Даше отношения тоже не нужны.

После института он решил прогуляться, чтобы привести мысли в порядок; это получалось с трудом. В голове было совсем немного вопросов, но главный — почему он? Что в нем такого особенного, что заинтересовало какого-то незнакомца из Анранира?

Холодная весна не нравилась Марселю. Он привык к теплу и легкой одежде, а переменчивая погода вызывала только отвращение.

Мимо шли школьники с рюкзаками и пакетами. Они смеялись и громко переговаривались, обмениваясь впечатлениями. Шумные, быстрые — Марсель ненавидел детей. Родители считали обязательным вступление в брак, и неудивительно, что все свои отношения с девушками он держал в секрете. Если бы они узнали о желании Дезири выйти за него замуж, то непременно устроили бы скандал. Одного ему уже хватило: девушка плакала и обвиняла его в равнодушии, однако в душе Марсель был с ней не согласен. Он чувствовал удовлетворение при виде ее слез. Если она возомнила себя способной забрать его свободу, то пусть ощутит вкус неудачи.

Размышления о неудачных отношениях навели Марселя на мысли о том, что вообще ему нравится. Он и сам этого точно не знал. Как и не знал, чем хочет заниматься в будущем. Родители уже пророчили ему карьеру в каком-то офисе, но он был уверен, что никогда не станет там работать. Марсель ненавидел людей и общение с ними, не любил науку, не имел способностей к творчеству. Его раздражало все, что окружало. Он везде чувствовал себя бесполезным.

Вскоре Марсель совсем разозлился и вызвал такси. Путь до дома предстоял неблизкий, а на общественном транспорте он никогда не ездил.

Марсель поставил пять звезд молчаливому таксисту и зашел в дом. Проигнорировав кухню, сразу направился на второй этаж, к себе в комнату. Он завел будильник на семь часов вечера, чтобы к приходу родителей быть достаточно бодрым; в конце концов лег на кровать и незаметно заснул.

Однако тут же распахнул глаза: уже давно стемнело. Марсель прислушался, но не распознал ни единого шороха в молчаливом доме. Расслабленно вздохнув, спустил ноги с кровати. Пол был холодным. Слишком холодным. Марсель прислушался внимательнее, понимая, что такой оглушительной тишины в природе просто не существует. На улице не лаяли собаки, не дул ветер, не ездили машины. Большой дом не издавал ни звука, хотя был уже довольно старым.

Марсель все же встал с кровати и двинулся в клубящийся вокруг мрак. Тот был словно живой и хотел своими щупальцами коснуться плеча Марселя, однако в последний миг почему-то не решался. Глаза так и не привыкли к этой темноте, и вскоре он понял, что заблудился. Это было странно, поскольку Марсель жил в этом доме уже больше двух месяцев, а комнат было не так много. Но отыскать лестницу, чтобы спуститься и выйти на улицу, никак не получалось. Марсель плутал в темноте, заходил в какие-то двери, выходил уже из других. Ему казалось, что он прошел километры этого бесконечного лабиринта.

Выйдя из очередной комнаты, Марсель остановился и вздохнул. Медленно нарастала паника; он не мог вернуться в свою комнату и взять телефон, чтобы осветить дорогу. Выключателей, сколько бы ни щупал стену, он не обнаружил.

— Мар...дэл!

Марсель резко обернулся на голос, раздавшийся из-за спины. В эту же секунду темноту разогнал повисший в воздухе крошечный голубоватый огонек, который осветил и лестницу, и находящуюся на первом этаже входную дверь.

Будильник истерически звенел, отдаваясь болью в висках Марселя. Сердце бешено колотилось, по спине пробегали мелкие волны озноба. Марсель с раздражением выключил телефон и встал, разминая затекшие мышцы. Спать хотелось ужасно, даже больше, чем утром; однако он знал, что через несколько часов будет достаточно бодрым, чтобы вернуться в Анранир. Завтра первой парой стояла организация производства, но желание идти туда таяло с каждой минутой.

Решив не забивать голову, Марсель спустился на кухню и без особой надежды открыл холодильник. От голода уже начал болеть живот, поэтому он все же взял позавчерашнее мясо индейки. Предположив, что до прихода родителей не меньше пятидесяти минут, сварил кофе. Марсель без особого энтузиазма поужинал, однако кофе выпил с удовольствием.

Чтобы не было запаха, он закусил половинкой сладкого перца и убрал турку так, как она стояла. Марсель решил не дожидаться родителей на кухне, поэтому снова ушел к себе в комнату и сел за чтение.

Время летело быстро, но не так, как хотелось бы. Родители вернулись позже, чем всегда; мать — уставшая, потому что после дежурства осталась работать в дневную смену, отец — раздраженный, потому что поехал на другой конец города за женой.

Марсель спустился к ним только в конце ужина.

— Привет, мой милый. Поел индейку? — скорее утвердительно сказала мать, глядя на остатки птицы на столе.

Марсель кивнул, внутренне радуясь: не зря он все же так тщательно скрывал следы распития кофе. Мать замечала каждую мелочь, и он волей-неволей учился приспосабливаться.

— Очень вкусная, — ответил он, вспоминая вонючие приправы, в которых индейку щедро обваляли.

— Завтра куплю тебе орехи, для мозга полезно, — заметил отец.

Марсель лишь кивнул. Все его мысли уже крутились вокруг Анранира, и думать о парах и орехах было почти смешно.

— Марсель, у нас с папой к тебе серьезный разговор, — мягко начала мать, уже заранее виновато улыбаясь.

Марсель нахмурился. Он не отличался оригинальностью и, как и многие люди в этом мире, всем сердцем ненавидел серьезные разговоры. Потому что после них обычно его жизнь кардинально менялась.

— Мы хотим узнать, не нашел ли ты себе девушку? Ты уже давно расстался с Дезири, а у тебя сейчас такой хороший возраст...

— Не...

Марсель запнулся. Если он расскажет про девушку, то потом сможет беспрепятственно уходить на ночь из дома, говоря, что к ней.

— Нашел, — он сделал вид, что смутился. — Нашел. Ее зовут Даша, мы одногруппники. Завтра пойду к ней в гости.

Мать заметно расслабилась и заулыбалась. Видимо, она готовилась к долгому разговору с последующим гневом сына, но этого не последовало.

— Кто ее родители? — деловито спросил отец.

— Папа работает врачом, мама, кажется, переводчиком, — на ходу придумал Марсель, потому что даже Дашину фамилию вспоминал с трудом. Раздражение нарастало с новой силой, а воображение настойчиво подсказывало воткнуть вилку в ладонь отца, чтобы он перестал задавать эти отвратительные вопросы, словно Марсель встречался не с Дашей, а с ее родителями.

Отец кивнул, явно довольный. Мать одарила Марселя ласковой улыбкой и приступила к ужину. Тот решил не терять время и ушел к себе, чтобы почитать еще немного; впрочем, кого он обманывал — сегодня он снова уйдет не раньше полуночи, чтобы родители точно заснули.

* * *

Когда Марсель поднял глаза от книги, было около полуночи. Родители давно спали, и он, тихо собравшись, выключил свет. Юноша надеялся, что окружающая тишина не будет пугать, как во сне. Марсель на цыпочках прошел по коридору и спустился к входной двери. Как в прошлый раз, он взял одежду с собой и вышел из дома.

Долорес в своей неизменной белой маске ждала его на качелях. Ким молчал. Марсель кивнул девушке и подошел к ней, предвкушая путешествие.

— Привет, — нетерпеливо поздоровался он. — Идем?

— Понравилось? — голос Долорес был приглушенным и довольно неестественным.

Марсель сдержанно кивнул, надеясь, что его жгучее желание вновь попасть в Анранир не настолько очевидно. Однако Долорес ничего не сказала, лишь спрыгнула на землю и поманила Марселя рукой, увлекая за собой. Он пошел следом, надеясь, что в этот раз не придется тащиться в парк.

— Темное место есть у меня в подвале, — сказал он, понимая, что Долорес направляется к выходу со двора.

— Мы пойдем в парк, — отрезала Призрак.

Сегодня она была неразговорчива; Марсель не стал донимать ее расспросами, поэтому просто шел следом на некотором расстоянии. Район был не слишком обжитой, однако люди в нем все-таки присутствовали. Марсель не хотел, чтобы кто-то видел его в компании полунаркоманского вида человека. Миновав потрепанную вывеску «Сад», он расслабился. А вот Долорес выглядела уставшей и довольно рассеянной. Походка была неустойчивой, девушка то и дело натыкалась на камни и кочки, ветки цеплялись за ее капюшон и широкую одежду.

Марсель молчал, не задавая неудобных вопросов. Захочет — расскажет сама. А фанатом бессмысленных светских разговоров он не был.

Все в таком же молчании они прошли к беседке, где Долорес крепко обхватила предплечье Марселя. Секунда потери гравитации — и вот они уже в полутемном помещении.

— Наконец-то, — сухо заметил кто-то сбоку, и Марсель удивленно отметил, что ему приятно видеть здесь Уонена. Тот выглядел встревоженным.

— Что-то случилось? — Марсель не выдержал. — Вы грустные.

— Временные трудности, — пространно отозвалась Долорес.

— Не обращай внимания. — Уонен ушел в глубину дома, скрываясь в царящей вокруг полутьме. — Сегодня к нам придут гости, так что познакомишься с новыми анки. Только будь внимателен, они не такие... Душевные, как мы с Дори.

— Не называй меня так! — со злостью выкрикнула девушка. Уонен в ответ лишь рассмеялся.

Марсель пошел следом за Уоненом в комнату, которая, вероятно, была гостиной. В ней ничего не поменялось; даже прозрачно-зеленая бутылка от «Спрайта» до сих пор стояла в углу.

— Какая валюта в Анранире? — спросил он идущую следом Долорес.

— Что? — переспросила она. — А, деньги... У нас ценится только энергия.

— Вся энергия стоит одинаково? — Марсель понимал, что качество все равно будет разниться. Только вот кто его оценивает? Есть ли здесь привычные банкиры или это делается на глаз?

— Самая дешевая — энергия Ра, потому что ее легко получить, — объяснила Долорес. — На порядок дороже — Ан. Энергию Нир официально не добывают, но, полагаю, некроманты и алхимики в подвалах и не такое проворачивают.

— И все? — Марселю не верилось, что в таком огромном мире было только два варианта денег.

Уонен, скользнув взглядом мимо него, на секунду задержал его на Долорес. На миг дольше, чем следовало.

— Есть еще кое-что, но это скорее экзотика, — нехотя добавила девушка. — Долги, например. Но их используют только те, кто знаком лично.

— Как твой? — тут же вспомнил Марсель.

Долорес кивнула.

— Если не выполнишь долг, то пострадает репутация. Для большинства анки это будет трагедией.

— Есть еще одна энергия, — вклинился Уонен, когда понял, что подруга не намерена продолжать. — Называется Ца.

— Это энергия с Земли, — спешно перебила Долорес.

— Ее добывают из людей.

В разом нагрянувшей тишине было слышно, как на улице ветер бьется о каменные бока зданий.

Марсель выжидающе смотрел на Долорес. Неужели для этого она и привела его сюда? Чтобы «добыть» энергию?

— Ненавижу тебя, — безэмоционально сказала Долорес.

Она прошла через всю комнату и, достав из-под стола бутылку недопитого абсента, сделала большой глоток прямо из горлышка.

— Не ты ли говорила, что важна лишь правда? — насмешливо процедил Уонен. — Я не собираюсь плясать под твою дудку, по крайней мере до тех пор, пока кормлю тебя.

— Правда важна тогда, когда она нужна, — прошипела девушка. — А не когда может навредить. Помни, кто ты такой и кто здесь я.

— Прекрати страдать херней, — Уонен злобно прищурился. — Твоя «ложь во благо», — он нарисовал в воздухе кавычки, — еще никому блага не принесла.

— Я сама разберусь со своим долгом, — она грациозно подскочила к Уонену и, поскольку была на голову ниже, приподняла подбородок, чтобы смотреть на него сверху вниз. — Еще раз влезешь — клянусь всеми богами, тебе не поздоровится.

Уонен закатил глаза и молча отошел. Во взгляде Долорес читалась плохо сдерживаемая ярость; Марсель не двигался с места, ожидая объяснений. Он не был уверен, что уйдет, если она подтвердит его догадку. Все же Анранир был так загадочен...

— Я не добываю из тебя никакую энергию, — примирительно сказала Долорес, однако сейчас ее тон больше походил на угрожающий. — И никогда не буду. И не только я, но и все остальные. Клянусь.

— Почему я должен тебе верить? — Марсель понимал, что сейчас не в том положении, чтобы корчить обиженную даму и диктовать условия.

— Я отдаю долг, так что в любом случае не могу причинить тебе вред, — устало ответила Долорес. — За мной смотрит весь этот блядский город, разве я могу опозориться?

— Мне казалось, тебе нравится Абисс, — протянул Марсель.

— Город, а не его жители, — Долорес снова глотнула абсента. — В большинстве своем.

Марсель понимающе хмыкнул. Люди его раздражали, буквально постоянно действовали на нервы. Даже неглупые и весьма интересные личности вызывали бурю негативных эмоций. При общении с ними ему все чаще хотелось заставить собеседника страдать. Иногда воображение вырисовывало картины, которых пугался сам Марсель. Но от этого не убавлялось желание повалить человека на пол, сомкнув руки у него на шее, и душить, душить, душить. Люди раздражали одним своим присутствием. Раздражали их внешность, манера речи, мимика, даже запах. Со временем Марсель научился так контролировать свои желания, что даже на секунду, бывало, забывал о них. Однако в следующие мгновения в груди вновь сжималось сладостное чувство, приказывающее вынуть из кармана перочинный нож и вонзить в грудь человека напротив, потом достать и снова вонзить, и снова, снова, снова.

От этих мыслей и нестерпимого желания сводило зубы, а рот наполнялся слюной. Это был будто фантастический десерт, который Марсель мог есть всю оставшуюся жизнь.

От входной двери донесся стук; одновременно с этим Долорес допила абсент и швырнула бутылку в стену с такой силой, что мелкие осколки разлетелись по всей комнате, едва не задев ее и Марселя.

— С меня довольно, — прошипела она и, не говоря ни слова больше, выскочила из комнаты.

На удивленный взгляд Марселя Уонен лишь рассмеялся и махнул рукой.

— Забей. Женщины порой просто мерзкие.

— Если бы она это услышала, от тебя и мокрого места не осталось бы, — весело заметил кто-то позади Марселя.

Это был невысокий молодой человек, ростом даже ниже Марселя. В мягком желтоватом свете фонаря под потолком его всклокоченные волосы напоминали блеклый старый мед, глаза — почти того же цвета. Единственным, за что цеплялся взгляд, был огромный безобразный шрам на левой щеке. Кожа на его месте сморщилась, испещрилась зажившими трещинами и покрылась тонкими складками. Шрам перебрался через нос к другой щеке, постепенно переходя там в нормальную кожу; тонкие борозды протянулись к уголку рта, другие — вниз, к шее, где распадались на почти незаметные неровности.

— Марсель, — представился юноша и подал пришедшему руку, стараясь смотреть в глаза.

Незнакомец криво усмехнулся его попытке, не ответив на рукопожатие.

— Ренато или Рене.

— Меня зовут Эльвин, — из-за спины Рене вырос еще один юноша и приветливо и тепло улыбнулся. — Дори так много рассказывала о тебе, приятно познакомиться в жизни.

— Да, взаимно, — Марсель бросил формальную фразу, хотя уже начал сомневаться в ее формальности.

Здесь, в Анранире, он почти не испытывал желания убить собеседника. При разговоре с Долорес он и вовсе забывал об этом. Теперь, глядя на новых знакомых, Марсель понял: искусственно созданная мысль о том, чтобы причинить им боль, сама по себе была противной.

В чем дело? Неужели жители Анранира так влияют на него? После этой внезапной догадки Марсель сразу понял, как узнать остальную информацию.

— Надеюсь, это была не последняя алкашка? — спросил Рене у Уонена, хмуро глядя на осколки бутылки.

— За кого ты меня принимаешь? — притворно-возмущено воскликнул Уонен.

Он вышел из комнаты и свернул куда-то в темный коридор. Рене по-хозяйски расположился на одной из подушек. Эльвин еще раз натянуто улыбнулся и сел рядом с приятелем.

— Как себя чувствовал после абсента? — с ухмылкой спросил Рене.

— Хотел сдохнуть, — отозвался Марсель и сел за стол напротив них.

— Скоро привыкнешь. — Рене пожал плечами. — Главное — не переусердствуй.

— Я всегда знаю меру, — медленно произнес Марсель и подался вперед. — Почему Долорес такая нервная сегодня?

— Да она всегда такая, — фыркнул Рене. — Истеричная сука.

Пока Марсель пытался выбрать один из вопросов, вертевшихся на языке, Эльвин со всей силы стукнул Рене по плечу.

— Еще раз спизданешь что-то подобное, я с тобой неделю разговаривать не буду.

В ответ Рене лишь закатил глаза.

— Вы друзья? — у Марселя никогда не было даже приятелей, что уж говорить о друзьях. И он не представлял, как такие разные на первый взгляд люди могли общаться.

— Нет, — отрезал Рене.

— Да, — одновременно с ним сказал Эльвин.

Марсель не стал допытываться дальше, понимая, что они ничего не расскажут. Уонен быстро вернулся, сжимая в руке бутылку с прозрачной жидкостью.

— Надеюсь, это кокороко, — протянул Рене.

— Потин, — Уонен для достоверности посмотрел на этикетку. — Боюсь, наш новый друг еще не готов к кокороко.

Марсель едва сдержал раздраженный выдох. Абсент ударил в голову, потому что Марсель был голоден и выпил сразу два коктейля. Однако он и сегодня ужинал довольно давно, так что алкоголь, скорее всего, подействует на него так же. Тем не менее это высказывание вызывало недовольство. В голове мелькнула и тут же исчезла мысль выхватить бутылку и ударить ею Уонена.

Тем временем Уонен достал из-под стола стаканы и налил всем поровну.

— Мелкими глотками, — предупредил он Марселя.

Тот кивнул. Вкус потина — резкий, грубый, сильно отдающий спиртом. Однако через несколько обжигающих глотков Марсель почувствовал запах дыма и яблок и отвратительный земляной привкус.

Алкоголь стекал в желудок, тут же разводя в нем костер. Теплая волна поднялась вверх и одновременно опустилась к ногам, расслабила мышцы, наливая их силой.

— Прости, закуски опять нет, — без тени раскаяния сказал Уонен.

— Ничего...

Марсель видел лишь огни, разгоревшиеся вокруг с новой силой.

— Еще по одной? — предложил Рене.

— Марсель, тебе хватит, — Уонен разлил потин в три стакана, которые тут же оказались пусты.

Марселю было плевать. Он уже наслаждался видом переливающихся искр, а большего ему и не нужно.

— Куда ты так смотришь? — с интересом спросил Эльвин, отрываясь от общей беседы. — Нравятся нити?

— Это — нити Ан?

Юноша кивнул.

— Не только. Сейчас ты видишь все энергии, которые только существуют. Ты можешь ходить по Ан, перепрыгивая по нитям одного цвета. Найди где-нибудь одну, которая тебе нравится больше всех.

Марсель сосредоточил взгляд на сине-фиолетовом огоньке, который горел, почти не мигая.

— Теперь представь, что ты приближаться к сиянию. Так стремительно, как только можешь.

Марсель напрягся, стараясь выполнить все в точности так, как посоветовал Эльвин. Но ничего не вышло, только голова разболелась. Марсель покачал головой; алкоголь брал свое, и мысли перемешались, становясь неповоротливее и глупее.

Сбоку мелькнула чья-то тень. Марсель инстинктивно дернулся, но увидев, что Эльвин приветливо заулыбался, расслабился.

— Привет, — первым поздоровался Уонен.

— Вы уже начали, — сухо заметил пришедший. — Приятно познакомиться, — кивнул он Марселю, — я Алоис.

Это был высокий крепкий мужчина с длинными, местами собранными в косы светлыми волосами. На вид ему было около тридцати, однако Марсель всегда плохо определял возраст.

Решив не молчать, он тоже представился.

— Мы пойдем к Трещине? — сразу оживился Эльвин.

Уонен кивнул, протягивая Алоису бутылку. Тот поблагодарил и сделал несколько мелких глотков, а Эльвин тем временем переключил внимание на Марселя.

— Хочешь, сделаю твою скульптуру? — мечтательно спросил он. — Я уверен, она будет одной из лучших моих творений.

— Что? — не понял Марсель. — Ты скульптор?

Эльвин радостно закивал, словно довольный ребенок. Марселя это насторожило; он не слишком любил таких веселых людей. Чувствовалась в них какая-то фальшь, словно запах гнили пробивался сквозь ваниль.

— Можно идти, — заключил Уонен после короткого разговора с Алоисом и встал на ноги.

Марсель не знал, что это за Трещина такая, однако уже сгорал от нетерпения поскорее ее увидеть. Наверняка огоньки — нити — будут образовывать там какие-то причудливые формы. А он, завороженный, сможет любоваться ими вечно.

Марсель не успел ничего понять, когда Рене смазанным движением руки крепко схватился за его предплечье; путешествие оказалось длиннее, чем он ожидал, однако уже через несколько тошнотворных секунд они стояли по пояс в высокой холодной траве.

Вокруг царили сумерки. Солнце было совсем маленьким, не таким, каким Марсель его помнил. И первая мысль, которая пришла в голову — что с ним? Он ее и озвучил.

— Солнце движется здесь не так, как на Земле, — скупо пояснил Рене, — оно идет не вокруг Анранира, а вдоль него, по большому овалу.

— А как же земли, которые не освещаются солнцем? — Марсель любил ночь, но не холод. И он прекрасно понимал, что места, куда не заглядывал луч солнца, покрыты вечным слоем льда.

— У них другие солнца. Над нашим Островом светит это.

Марсель обернулся и, когда перед глазами унялась тряска земли и разноцветных огней, заметил неподалеку Уонена, Алоиса и Эльвина.

— Пойдем, посмотришь на Трещину, — позвал Рене и твердым шагом направился вперед.

Марсель пошел следом. Расчистить путь от сорной травы оказалось нелегкой задачей. Она цеплялась за руки, узлами завязывалась вокруг щиколоток. К тому же весь воздух вокруг пропитывали нити. Они тянулись вдоль травы, образуя вокруг нее своеобразный ореол, даже в земле Марсель видел слабое сияние. А вот трава была жесткой и резала кожу; уже через несколько минут на ладонях появилась сетка маленьких кровоточащих ранок.

Тихо ругаясь себе под нос, Марсель все же вскоре поравнялся с замершим в ожидании Рене. Тот казался недовольным; впрочем, Марселю это было безразлично.

Когда он поднял глаза от бесконечного темно-зеленого сверкающего моря, то невольно ахнул. Впереди открывалась бездонная черная пропасть, откуда веяло холодом и прелым запахом старых листьев. Внизу клубится неестественный черный туман, уходящий вглубь разлома; из-за него невозможно было увидеть, насколько большой являлась Трещина. Нити, сплетаясь в воздухе замысловатыми узорами, возле входа в туман тускнели и обрывались, однако с двойной силой поднимались из него к далекому прозрачно-синему небу.

— Что там внизу? — с придыханием спросил Марсель.

— Концентрация первородной Ан, — Рене склонил голову к плечу и подошел ближе к краю. — Другая энергия, к которой у нас нет доступа.

Голоса Уонена и остальных раздавались достаточно далеко. У Марселя было время, чтобы расспросить Рене о том, что его интересовало сейчас больше всего на свете.

— Это правда, что энергию Ца добывают из людей? — спросил он, скосив глаза, чтобы посмотреть на реакцию Рене. Однако ее не было.

— Да, — у того в буквальном смысле не дрогнул ни один мускул, а сам Рене продолжил безмятежно смотреть вдаль.

— Зачем?

Теперь он повернулся и снисходительно улыбнулся, словно учитель, довольный учеником.

— Энергия Ца — это энергия чистых человеческих эмоций. Ее просто получить, анки легко ее усваивают. К тому же она очень сильна, потому что эмоции людей тоже сильны.

— Анки словно вампиры, — заметил Марсель.

— Что-то общее есть, — согласился Рене.

Повисло молчание. Голоса приближались, а вопросов стало еще больше.

— И какую энергию вы добываете из меня? — сухо спросил Марсель.

— Из тебя? — Рене улыбнулся шире, слишком широко, чтобы это было добрым знаком. — Никакую.

__________

Nosce te ipsum* — лат. Познай самого себя. Надпись на храме дельфийского оракула и на фронтонах анатомических театров

Карта Острова.