Я не знаю, сколько времени уже прошло. Здесь постоянная ночь, нет дня, нет ни солнца, ни облаков и даже звёзды отсутствуют. Только кровавая луна. Ко мне никто не приходит, даже Чичи. А я, в который раз, пытаюсь принять факт перемещения в этот незнакомый и жуткий мир. Мне страшно, ведь если всё это правда, то вокруг меня настоящие монстры. И они в любой момент могут меня сожрать или же просто убить ради развлечения. Меня так жутко обижает всё, да ещё и злит то, как поступила со мной эта проклятая невеста. А ещё очень задевает грубость самого Правителя и его ненависть ко мне. Нет, я не мечу в его любовницы и не затеваю подобное, но ведь он должен был войти в моё положение и понять меня. Почему со мной обращаются, как будто это так легко и просто для меня? Они только о его чувствах волнуются. Бедняжка, невесту неверную потерял, горюет, лишился семьи, мраком всех одарил. Да козёл он эгоистичный вот и всё.

Хожу по спальне и, в который раз, заглядываю в гардеробную. Не меняется эта комната. Выйти отсюда не могу, уже проверяла, меня заперли. Стёкла не бьются, пару раз пробовала, но помня первый опыт, заранее отскакивала. Мне кажется, что уже прошло пару дней, потому что я успела выспаться; выпить оставшийся холодный чай, напоминающий отвар ромашки; принять ванну, переодеться в ночную рубашку, найденную в гардеробной; поплакать, покричать, отбить руки, затем снова поплакать и замолчать, поняв, что никто мне не собирается помогать. Даже чёрта этого треклятого звала, а он не пришёл. Обещал ведь! А я, дура, ему прядь свою отдала и думаю, что зря! Раз здесь есть ведьмы, то они могут что-то с ней сделать и ещё больше ухудшить моё положение.

Есть хочу. Очень хочу кушать, да и пить. Пробовала пить воду из-под крана, а она какая-то странная и очень горькая. Оттого что слабость организма от голода даёт о себе знать головокружением и холодным потом, делаю вывод, что, действительно, уже прошло где-то два дня.

— Это нечестно. Ты слышишь да меня, проклятый уродец Рэйг? Так вот, знай, что это абсолютно нечестно по отношению ко мне. Значит, своей любовнице неверной ты позволил забрать у меня жизнь и вынудить прийти сюда, печалясь о том, что она тебя бросила. К слову, тебя любая нормальная девушка бросит, потому что ты наглый, грубый и жестокий хам, не умеющий думать ни о ком, кроме себя. Но вернусь к своему возмущению тем, что ты моришь меня голодом. Чего ты хочешь этим добиться? Моей смерти? Так проще было оставить меня там. Зачем ты обманом заставил меня прийти сюда? Зачем, раз так сильно меня ненавидишь? — Тихо произношу я и, прислоняясь плечом к стене, смотрю в окно на кровавую огромную луну, так и не изменившую своего положения.

— Почему для вас намного важнее только те, кто имеет какую-то силу? Почему вы считаете, что имеете право мстить людям из-за каких-то событий, к которым лично я не имею никакого отношения? Зачем я тебе, Рэйг? Что с меня взять? Я не позволю тебе притронуться ко мне, да и уверена, что твои глаза замылены красотой невесты, раз ты уже простил её, а на мне злость только срывать будешь. Это безобразно и жестоко, потому что я предпочла бы умереть, чем знать о том, что вы все существуете на самом деле, а не являетесь киношным вымыслом. Да и, неужели, я мало пережила? Ты ведь понятия не имеешь о том, как мне было страшно и сейчас тоже страшно быть здесь, вдали от своей семьи, от парня, которого люблю, а меня заставили его ненавидеть. А я люблю его до сих пор, и мне так горько, оттого что эта стерва будет пользоваться моим телом и дотрагиваться до моего парня. Ты даже не задумался о том, что она натворит там, в моей жизни. Ведь у меня были планы, мечты и будущее, которое я хотела прожить. Вы лишили меня его...всего лишили, — уже плачу, жалея себя несчастную. Ну разве я не права? Разве всё это не именно так, как я сказала? Да ещё и голодом морят, чтобы наказать.

— Страху нет места в жизни, Эйрин, — вздрагиваю от грудного низкого голоса, раздающегося за спиной, и оборачиваюсь, замечая, что свечи снова погасли, и только два канделябра горят, а появившийся из воздуха демон стоит всего в паре шагов от меня.

— Страх притупляет все силы, лишает их и не позволяет защищать себя, — продолжает он.

— Лекции пришёл читать? Отправляйся туда, где был, уродец, — шиплю я, вытирая слёзы. Его глаза в темноте ярко вспыхивают яростью, отчего я сглатываю и шарахаюсь в сторону.

— Не смей, — угрожающе выставляю палец вперёд, и только бы не разреветься от ужаса предстоящей расправы. — Не смей меня бить, понял? Не смей поднимать на меня руку из-за того, что тебя бросили! Любая бы тебя бросила из-за твоего поведения и жестокости! И я не твоя груша для битья, не рабыня и не твоя невеста, чтобы ты такое делал! Не смей подходить ко мне, жуткий насильник! Лучше смерть, чем видеть тебя!

— Что ж, раз так, то умирай от голода! А я же решил быть понимающим, войти в твоё положение и принёс тебе плотный обед, наглая фурия земная! — Рычит он так громко, что стёкла трещат, а я закрываю руками уши, сотрясаясь, от ужасного, низкого и пугающего силой голоса.

Он исчезает так же внезапно, как и появился, оставляя меня одну.

— Ты не имеешь права! — Кричу, обиженно хлюпая носом. — Не имеешь права так со мной обращаться! Ненавижу тебя, козёл эгоистичный! Ненавижу, желаю, чтобы твоя невеста тоже подохла, и ты вечно горевал о том, что никто и никогда тебя не полюбит! Тебя любить невозможно, потому что ты отвратительный ублюдок! Желаю тебе влюбиться ещё сильнее в ту, кто никогда не ответит взаимностью, в неверную! Желаю тебе любить ту единственную так сильно, что это будет причинять боль, но она никогда тебя не выберет! Ты будешь вечно один! Вечно! Проклинаю твою жизнь и твой род! Проклинаю тебя на боль и страшные муки! Проклинаю тебя!

Задыхаюсь и сглатываю, ноги подкашиваются, и я падаю на пол, судорожно всхлипывая и ощущая такую слабость, что не могу даже дышать нормально. Не в силах подняться. Не в силах открыть глаза. Не в силах жить.

— Она прокляла меня! — Где-то очень далеко слышу разъярённый знакомый голос.

— Сир, прошу вас, успокойтесь. У неё нет на это никаких способностей, это лишь слова. Прошу вас, сир, глупости не делайте, — мягкий и тоже знакомый старческий голос появляется надо мной, а я хриплю, стараясь насытить тело кислородом. Не могу...как больно...

— Эта ведьма прокляла меня! Я сожгу её немедленно!

— Падрэйг, успокойся, заклинаю тебя именем твоего отца. Успокойся, посмотри на эту маленькую и глупую девчонку, ей страшно, она сильно напугана и голодна. Она зла, обижена, и у неё есть право вести себя так, а ты лишь масла в огонь подливаешь. Она погибнет, и что тогда? Ты подумал о том, что будет дальше?

Меня кто-то грубо хватает за волосы и приподнимает.

— Немедленно забери свои слова обратно! Немедленно сними с меня проклятье! — Дёргаюсь и слабо приоткрываю глаза, смотря в кипящий алый огонь ненависти.

— Никогда...— из последних сил шепчу я.

— Племянник, это слова, только слова. Они не несут за собой никакого проклятья, — раздаётся тот же приятный голос мужчины постарше. Но самое странное то, что от силы взгляда самого Рэйга я ощущаю приток невероятно мощной энергии, вливающейся в моё тело и заставляющей бороться за себя и свою жизнь. Голова не шумит. Тело не так слабо, как было раньше.

— Я хочу, чтобы тебе было так же больно, как мне сейчас. Я хочу, чтобы ты испытал тот же страх, какой наслал на меня, — говорю я, слыша, как мой голос становится уверенней, а парень отпускает мою голову, отскакивая от меня. И я могу подняться на ноги и со всей бушующей во мне злостью смотреть в его глаза.

— Эйрин, остановитесь...

— Я хочу, чтобы ты мучился неизвестностью так же, как и я. Я хочу, чтобы ты лишился всех своих сил и понял, каково это — быть одиноким среди других. Я хочу, чтобы ты не желал жить из-за боли в твоём чёрном чёрством сердце...

— Эйрин! Хватит!

— Я хочу, чтобы ты познакомился с самыми жуткими проклятьями, такими, как любовь и ответная ненависть. Я хочу, чтобы ты потерял всё и раскаялся в каждом ударе, который совершил. Я хочу, чтобы ты умер внутри, исчерпав всю возможность на дальнейшую жизнь. Я хочу, чтобы ты встретился с самым опасным врагом, и он тебя поразил в самое сердце. Я хочу, чтобы ты пал на колени и окропил слезами боли эту землю. Я хочу, чтобы ты был наказан за всё то, что сотворил со мной, — не понимаю, откуда появляются эти слова, но верю в них, наступая в темноте на демона, но сквозь чёрную дымку его я вижу очень отчётливо. Остаёмся только он и я, указывающая на него пальцем и шипящая свои слова.

Тишина. Абсолютная тишина, в которой моё сердце бьётся чётко и ровно, мгла рассеивается, а комната возвращается в поле моего зрения одновременно с ярким свечением огней. Они так сильно полыхают, что пламя от них вот-вот перекинется на стены, но медленно угасают, приходя своё обычное состояние. Не понимаю, что произошло. Не понимаю, откуда во мне столько ненависти и боли. Не понимаю, почему меня ещё не убили. Не понимаю, почему я ещё не умерла от слабости и голода. Я полна сил и энергии. Я полна жизни и желания бороться за неё.

— Исчезни, — смотря в мои глаза, шипит Рэйг.

— С удовольствием, дорогу только подскажи, — огрызаюсь я.

— Сир...

— Исчезни, я сказал, — демон поднимает руку и сбоку от меня что-то резко вспыхивает, отчего я сдавленно вскрикиваю и вижу пожилого человека, сгорающего в алом огне и испаряющегося в воздухе.

Возвращаю своё внимание на Рэйга, медленно приближающегося ко мне. Не буду показывать ему свой страх. Плевать на то, что он может, и сколько в нём силы. Плевать, что он здесь самый могущественный и опасный. Плевать, я гордо приподнимаю подбородок и не позволю ему заставить меня отвести взгляд от расплавленной золотой крови в его глазах.

— Есть что ещё сказать мне или снова расплачешься? — Едко шипит он, останавливаясь напротив меня слишком близко, и я вдыхаю горячий аромат смеси табака и горечи.

— Дай пару минут и придумаю ещё больше, — так же отвечаю ему.

— Ты считаешь, что меня волнует твоя обида или же я горюю о том, что меня кто-то бросил? Ошибаешься, глупая человеческая дурочка, я не терплю, когда на меня повышают голос. Не теплю, когда кто-то, особенно женщина, позволяет себе проклинать меня. Я за это наказываю. Жестоко наказываю. И ты была права, моё сердце чёрное и чёрствое, и я ничего не чувствую. Меня не волнует даже то, если ты погибнешь. Но я дам тебе ещё времени, чтобы ты обдумала своё положение, а до тех пор — никакой еды, никакой воды и никакой ванны, — нагло усмехается он.

— И чего же ты хочешь добиться этим? Зачем тебе моя покорность? — прищуриваюсь я.

— Я твой Повелитель. Я твой Хозяин. Я твой Король.

— Ошибаешься, злобный и противный уродец, ты мне никто. Я не принадлежу тебе и никогда не буду принадлежать. Ты сам начал грубить мне, поднимать на меня руку, да ещё и лупить меня, словно имеешь на это право, морить голодом и отнимать мою жизнь. Это твоя вина, Рэйг, а не моя. И я бы тоже вошла в твоё жалкое положение, только вот не хочу. Ты заставил меня ненавидеть тебя, и при любом удобном шансе я буду орать о том, что я не одна из вас. Всем расскажу о том, что ты не смог удержать и покорить какую-то девушку. Вот потеха-то будет для твоего народа, доказывающая то, что ты бессилен во многих вещах, а твои запугивания вызваны лишь собственным страхом от понимания того, что ты никто и для многих, особенно, для меня навсегда останешься неприятным насильником. И раз измором ты пытаешься добиться от меня непонятного, то что ж, пусть так и будет. Я согласна, — обхожу его, специально толкая плечом, и останавливаюсь у окна, зло смотря на алую луну.

— Уходи оставь меня, буду умирать так, как ты мне этого и пожелал, — добавляю я. Не понимаю, почему он так ко мне относится? Почему? За что? Обидно очень, и то, что он никуда не исчез, ощущаю это кожей, покрывшейся мурашками. Хоть Рэйг и не двигается, но я чувствую его, и такая горечь наполняет сердце. И мне стыдно за те слова, что сказала ему. Стыдно за своё поведение и даже не волнует, сколько ненависти у него ко мне. Мне просто стыдно.

— Чего ты здесь стоишь? Будешь дальше наблюдать за мной? Не хочу видеть твоё лицо последним в своей жизни, дай мне одной вспомнить моих родных, которых я потеряла, своего возлюбленного, которого у меня украли обманом, моё будущее, которое разрушит теперь твоя невеста, — сдавленно произношу я, нарушая тишину.

— Я приношу свои извинения за то, что применил силу к тебе, Эйрин. Ты права, я не имел никакого права на это. Подобное для меня недопустимо, как и приносить свои извинения кому-то, потому что я Повелитель и не делаю ошибок. Но одну всё же совершил, не уследив за Ирэн, и позволив ей создать проблему, к которой ещё был не готов, — удивлённо оборачиваюсь, поражённая словами, сказанными через силу, и смотрю на лицо Рэйга. Ему не нравится то, что он сказал. Он пересилил себя, как будто унизил, но это вызывает во мне очередной эмоциональный дисбаланс, и слёзы скатываются по щекам.

— Спасибо, Рэйг, спасибо за то, что произнёс это. Мне это было очень нужно, — тихо отвечаю ему.

— Тогда откуда слёзы, Эйрин? Ты же этого хотела, — хмуро говорит он.

— Хотела, но не ждала, и мне хорошо от горечи и боли внутри, — киваю ему.

— Почему больно?

— Я уже простила тебя, Рэйг, хотя не должна была. Это насилие, которое любая, уважающая себя, девушка не прощает, и больше никогда не встречается с подобным человеком. А я давно тебя простила, и от этого больно, словно предала себя и понимаю, насколько это ужасно. Такое не прощается, а я ничего не могу сделать. Я представляю, какие проблемы повлёк за собой проступок твоей возлюбленной, и именно так ты переживаешь боль, оттого что она тебя бросила. Мне тоже было так больно, когда я увидела Терло с другой девушкой, так похожей на меня, но всё равно, это была не я. Самое страшное, что мы всегда будем прощать их, тех, кого выбрало сердце. Сколько бы они боли ни причинили, мы будем терпеть, — шепчу я, вытирая слёзы.

— Это глупости, Эйрин, потому что Ирэн не была моей возлюбленной, и я её накажу, как только она подарит мне наследника. Я её покараю и убью, — усмехаюсь от его слов.

— Врёшь, Рэйг. Сейчас ты обижен и зол на неё, отрицая свои чувства, но твоя рука дрогнет, когда ты попытаешься это сделать. Ты не сможешь причинить ей боль, а если и причинишь, то будешь раскаиваться в этом и простишь её, приняв снова в свои объятия, как и раньше. Ведь если больно твоей второй половинке, то больно и тебе с удвоенной силой. Этого не объяснить, но это именно так. Да и тот факт, что ты хочешь от неё ребёнка, говорит сам за себя.

— В твоём мире это может быть и так, но здесь всё иначе. Я не умею любить и не создан для этого. Любовь — проклятье для меня, и у меня достаточно сил, чтобы не позволить никому приворожить меня зельем или опоить. Ребёнок — необходимое средство для власти и уверенности моих подданных в том, что будет следующий правитель, ещё более сильный, чем я. А если его матерью станет Ирэн, с её способностями и даром, то он превратится в мощное оружие против врагов. Для иного она мне не нужна, и у меня ничего не дрогнет, если решу покарать её, ведь если я этого не сделаю, то она примкнёт к тем, кто уже давно желает моей смерти.

— Ты говоришь о тринадцатом поселении или как вы его называете? — Уточняю я.

— Верно. За последнее время они забрали много моих подданных, в том числе и обладательниц перворождённой силы. Они держат их в рабстве и увеличивают свои силы, а когда их станет больше, чем нас, то они легко истребят всех, кто останется рядом со мной. И в момент моего падения, их больше ничто не будет удерживать от проникновения в портал, который я защищаю, как и ваш мир, от себе подобных, — кивая, Рэйг подходит ближе ко мне, пока я перевариваю его слова. Не всё так просто, как хотелось бы.

— То есть если они переманят к себе твой народ и убедят его в том, что ты не позволяешь им, якобы заслужившим это, жить нормально среди людей нашего мира, то они легко смогут пройти к нам и начать новую войну за власть?

— Именно так. Они распускают слухи о том, что королевская семья слаба и не сможет их защищать, так как наследников нет. И мой народ, боясь будущего, поддаётся этой лжи, хотя не такая уж это и ложь. Нас осталось всего двое. Я и мой дядя. Последний стар и слаб настолько, что вряд ли сможет защитить даже себя против магии и огня. И чтобы унять страх своих поданных, мне нужна невеста, чтобы продемонстрировать им насколько неоправданны слухи. А когда появится дитя, то это сильно пошатнёт мнимую силу повстанцев. Если этого не произойдёт, то ваш мир будет под гнётом насилия, боли и безумных кровопролитий. Они никого не пощадят, так как столетиями копят в себе ненависть к людям, лишившим их своих домов и семей. Они отомстят, и твоего мира, Эйрин, больше не будет. Так что тебе выгодно мне помочь и на время предстать перед моим народом в образе моей наречённой, пока двери портала не откроются, и я не верну Ирэн обратно, — заключает он.

— Но...а если найти другую? Думаю, в твоём мире множество женщин, и кто-то согласится на все твои условия.

— Другая мне не нужна, она попросту не сможет выносить моё дитя. Оно убьёт её. Ни у кого, кроме Ирэн, не хватит силы, чтобы родить подобного мне. Она молода, сильна и имеет ту магию, которая укрепит позиции королевской семьи в этом мире. И если я не найду Ирэн сам, то она может совершить ещё более отвратительные вещи, передав с предателями послание для повстанцев, и в твоём мире соберёт не менее сильную армию, чтобы атаковать с двух сторон моё королевство, — категорично заявляет он.

— Она тебя так сильно ненавидит? — Ужасаюсь я.

Рэйг усмехается и предпочитает не отвечать на мой вопрос.

— Почему? Что ты ей сделал? Изнасиловал? Избил? Должна быть причина, — настаиваю на своём.

— Насилие, о котором ты говоришь, не имело места быть, потому что она с радостью сама предлагала мне себя, и сама же первой из своего рода, вызвалась стать моей невестой и Госпожой для моего народа. Я знал, что она задумала что-то, потому что всю свою жизнь не желала быть той, кем была рождена. Она отказывалась обратиться и принять свой дар, отчего стала изгнанницей, и сама пришла ко мне, когда узнала, что я был в их поселении и просил прислать мне несколько сильных первородных носительниц магии. Меня обмануть сложно, Эйрин, но и я не смог уследить за ней. Она обменяла своё тело и силы на один шанс увидеть ваш мир, но при условии, что я буду рядом. И пока мы готовились к этому, она сбежала при помощи моих подданных. Ловить её было уже бесполезно, вне моего замка и в отдалённости от портала я не могу учуять её запах, как и найти её. Но то, что она выбрала тебя, даёт мне точные наводки, и я уже послал просьбу тем, кто остался в вашем мире, следить за ней, так что твоей жизни ничто не угрожает. А вот моему миру угрожает многое, если я в ближайшее время не представлю им свою невесту и не познакомлю её со всеми и не объявлю дату свадьбы, — Рэйг красноречиво смотрит на меня, вызывая страх и ужас из-за того, на что он намекает без слов.

— О, нет...нет, даже не думай об этом, — отрицательно качая головой, отхожу от него.

— Тогда мне придётся тебя заставить, Эйрин, — нагло усмехаясь, произносит он, наступая на меня.

— Я не смогу...клянусь, что не смогу этого сделать. Я не умею врать. Да ты вспомни, что было со мной на балу. Я в обморок шлёпнусь или, того хуже, визжать буду. Нет, Рэйг, найди другую, прошу тебя, нет, — скулю я, прижимаясь к стене всем телом.

— Я умею убеждать, Эйрин. И ты должна мне за своё спасение. Пока Ирэн не вернётся, будешь играть её роль, как мне помнится, именно об этом ты мечтала, — он подхватывает одну из прядей распущенных волос и подносит к носу, вдыхая аромат и ещё шире улыбаясь. Меня это жутко пугает, как и весь его безумный облик, и вновь вспыхнувший огонь в глазах.

— Дело не в этом, Рэйг. Не в этом...я не умею лгать, зуб даю, не умею. Не смогу обмануть всех и быть ей, тем более я на неё не похожа! Я боюсь, просто боюсь твоего народа и могу натворить глупостей. Поверь, если бы я могла, то согласилась бы на всё, чтобы не было беды, но боюсь даже думать об этом. Боюсь, — быстро шепчу, хватая его руку и упрашивая не поступать так со мной.

— Никто из моего народа не видел моей невесты, так что проблем с внешностью не будет. К тому же, я создам для тебя защитное заклятье, через которое никто не сможет вспомнить, какой была Ирэн раньше, примут все так, как я прикажу. И у тебя нет выбора, Эйрин. Или ты играешь роль, и мы тянем время, или же ты всё равно будешь делать то, что я скажу тебе, но только по-плохому, — Рэйг отступает назад, отчего моя рука падает, а паника от понимания того, в каком положении я оказалась, вновь лишает всех сил.

— Я боюсь твоих подданных, понимаешь ли ты это? Боюсь! Я не одна из вас, Рэйг, в моём мире все вы лишь вымысел и легенды, а не настоящие оборотни, вампиры и другие существа! Я не смогу, даже по-плохому ты не добьёшься ничего. Если я буду постоянно дрожать от ужаса перед ними, они поймут всё, и будет только хуже. Да и зачем тебе такая невеста, даже подставная, а? Я же ничего не умею! Я не буду спать с тобой и ублажать тебя, как она! Я не буду изменять своему парню. Я люблю его и выйду за него замуж когда-нибудь. Рэйг...ты же не злой, ты же умеешь сочувствовать. Войди в моё положение, тебе проще найти кого-то другого, — умоляю я, заставляя его остановиться у двери и обернуться.

— Прими мои искренние сожаления, Эйрин, но у меня нет времени искать кого-то ещё, да я и не хочу. Свыкнись с мыслью о том, что теперь твоё будущее всецело зависит от того, как ты хорошо будешь играть свою роль. Иначе твоего мира не станет, и все твои мечты канут в Лету. Даю тебе несколько дней на осознание того, что ты теперь моя и будешь моей до тех пор, пока Ирэн снова не займёт своё место. А что до развлечений в постели, то, если я захочу, легко соблазню тебя. И к твоему счастью, я не хочу, и вряд ли что-то заставит меня захотеть этого так сильно, чтобы тратить на тебя своё драгоценное время. До встречи, Эйрин, — раздаётся хлопок, и Рэйг исчезает в темноте, а комната снова наполняется светом свечей.

Ошарашенная перспективой своего абсолютно безобразного будущего направляюсь к постели и сажусь на неё, не веря в то, чего от меня хотят. И я бы, правда, помогла, но точно уверена в том, что не смогу. Если Рэйг желает сам увидеть то, что я не лгу, пусть увидит, но за последствия я не отвечаю. Никуда не пойду, а тем более не соглашусь быть его невестой ни за какие обещания.