– Как ты это делаешь...? – более спокойным голосом вопрошает Вика. Вернувшись в машину, не проронил ни словечка, пока не отъехали на более безопасное расстояние от места преступления, припарковавшись у «Волчий клык». Не будь столь говнистого положения, посидели бы для эмоциональной разгрузки там, заказал бы парочку коктейлей нам с дозой градуса.

Хотя я бы предпочёл влить в себя текилы. С горла.

А она же здесь где-то, точно!

– Что?

– Ты спокоен. Как тебе это удается?

Помолчав, отыскиваю на заднем сиденье сумку с завалявшейся текилой, откупоривая стеклянный бутыль. Прости пап, знаю, она из твоих залежей, но мне просто необходимо запить всю ту херню, что видел за последние пару часов.

– Этот мир сделал из меня эгоиста... – повторяю свою мантру. Просто, я привык. Привык к боли, поэтому меня трудно задеть. Ничего сверхъестественного. Но существует одно уязвимое мое место... Это семья. Наверное единственное, за что готов продать душу, лишь бы эти люди были в безопасности. Да и не только душу, всё что угодно...

С горя делаю большой глоток, предварительно выдохнув весь воздух из лёгких. Так не особо сильно обжигало горло, грудь, растекающаяся по стенкам желудка горящая пламенем жидкость приятно согревая впоследствии.

Пить плохо, но успокоительное на меня больше не действует – алкоголь же хорошо превращает мозг в кашу, а мысли в неразборчивый тихий фоновый шум. Хочется только заснуть после такого.

– Не хочешь? – протянув бутылку, Вика с минуту глазела заплаканными глазами на неё, сминая в руках баночку с успокоительным. – Только много не пей, если вкинула таблетки. Не хочу откачивать тебя потом.

Спаиваю ребёнка тут, кошмар какой.

Вика осторожно приняла текилу, сделав пару небольших глотков, простонав и сморщив личико. Да как скривила, боже мой!

– Ну и дрянь, – заканючила, кашлянув. – Как ты это пьёшь?

– Пока оно делает из меня человека – плевать на вкус. Легче?

– Не знаю... – отдав бутылку, обняла себя за плечи, с мирской печалью смотря на гуляющую по улицам ночь. – Не могу принять увиденное. Их больше нет, вот так просто и внезапно. Утром ещё провожала их на работу, теперь два трупа разлагаются там. – сглотнув, для успокоения пару раз потёрла лицо, хотев, вероятно, смыть кошмар с глаз и памяти, но тщетно. Картина из головы не уберётся, она придёт и во снах какое-то время. Уж мне известно.

– Это пройдёт, – взяв Вику за руку, горячая ладонь согревала прохладную. В свои слова верил слабо, а если по правде: ни черта. Каким образом мягко намекнуть Нине о статусе «сирота»? То, что лишился матери, не означает наличие больших моральных сил известить подругу о подобном. Такое тяжело даётся, даже для меня.

Я всего лишь подросток, ставший взрослым слишком рано.

– Что будем делать теперь? – похоже, Вике становилось легче. Слезы не вернут никого, вечно их проливать невыгодно и требует больших сил. Ей бы поспать, но упрямица откажется, уже выучил повадки вредной мадам.

– Доберёмся до хранилища, отыщем проекты, о которых говорилось в письме. Дела Невила и Эдварда далеки от законных, если они окажутся замешаны в появлении на свет Червей, мы обязаны доложить соответствующим людям и пресечь их грёбанную контору.

Текилы на сегодня хватит, язык перестаёт сортировать слова.

– Как ты собираешься войти туда?

Молча махнул перед носом Вики ключ-картой.

– У Невила во внутреннем кармане пиджака отыскал. Он часто работает и в ночное время, ссылаясь на вагоны работы и бумаг. Ты же не думаешь, что БИИ не работает ночью?

Покинув салон, открывая багажник, достаю оттуда сменную одежду, что выдали мне чистильщики и кидаю через окно Вике. Принарядимся и сольёмся с тенями как ниндзя.

– Зачем оно мне?

– Чтобы не светить лицом перед камерами. И да, переоденешься, отдай свои ботинки.

Вика вылупила зелёные глаза, глупо хлопая ресницами.

– Мы знатно наследили в доме Блю, сожгу обувь потом, чтобы было меньше шансов нас обнаружить.

– Порой ты дикий параноик, Кастильо...

– Это меры безопасности, золотко. Приготовься быть вне закона.

***

– Их слишком много... – шепчет Вика, ползя на корточках за мной по коридору офиса БИИ. Кабинеты закрыты, верхний этаж спит. Ночь сочится через стены здания, мешая зрению. Было бы тут побольше окон, ну, хоть не бункер. Рядом где-то ошиваются охранники, видели уже троих разных на лицо, но в одинаковой униформе.

– Не бубни, я думаю, – дойдя до конца коридора, поворачиваем направо, натыкаясь на лаунж-зону. Первое местечко, доступное и позволяющее спрятаться за огромными кустами непонятного растения в вазе. Жестом руки указывая на них, огибаем белые кожаные двухместные диваны, прикрываясь большими листьями, сродни лопухам. Паша бы точно сказал, как оно называется.

Заткнув Вике рот ладонью, перекрывая нос, мимо нас вальяжно проплыл охранник, скользя лучом фонаря по поверхности зоны отдыха, кофейным столикам, мебели, растительности.

Когда он пропал с нашего поля зрения, позволили себе сделать вдох. Достав из кармана телефон, отыскал в галереи расположение офиса и остальных этажей здания. Значит, мы находимся на втором в зоне G-2, нам надо... Блять, обратно! Я не туда посмотрел!

Вот, нужно попасть на четвёртых этаж в А-12, это как раз «хранилище». Пройдём через пожарную лестницу, лифтом пользоваться нельзя ни при каком случае, а так нас легко заметят.

– Клаус, какого хрена! – проворчала Вика раздраженно. – Мы шли не в ту сторону!

Она смотрела в телефон через моё плечо.

– Спасибо за очередное напоминание, мисс зоркий глаз. Да, мой косяк, пардон.

– Дай сюда телефон, – выхватив его из рук, схватила меня за шиворот водолазки, ведя за собой.

– Женщина, ты не попутала? – пыхчу рассержено, отцепив дамские клешни от одежды. – Ёпт твою за ногу!

– Ты в карте ни черта не ориентируешься, сколько бы мы бродили просто так?

– Неправда, – неожиданно сердце приняло обиду. – Один раз проглядел поворот. И вообще, – попытавшись выхватить телефон обратно в законные лапы, мы покатились кубарем по коридору. – Отдай!

– Хренов тачку!

– Вредная баба!

– Баба? – ахнула она, вздох был полон ярости и зарождающейся в ней неиссякаемой злости. – Паршивец!

Позади послышались быстрые шаги. Нас услышали, чёрт! От балда, из-за её упрямства наша операция «прикрытые задницы» грозится быть сорванной!

Подбирая взбесившуюся мадам на руки, рысью пробегаю вдоль левой стены до конца здания, надеясь на память и внутренний компас, вдруг он приведёт нас к нужной двери?

– Стой! – Вика взбрыкнула на руках. – Назад-назад!

– Да бля-я-ять, – Разворачиваясь, в глаза ударил свет фонаря.

Попались.

– Нарушители! Зона Е-8!

Пуля пришлась охраннику в икру. Мужчина взвыл, пошатываясь и сгибаясь к ранению.

– Я ранен! Они вооружены!

Поставив Вику обратно на ноги, вышибаем дверь, ведущую к пожарной лестнице. Оперативно передвигаем тяжелый металлический шкаф, тумбочку, пыльные стулья, создавая баррикаду и задерживая непутёвых, выигрывая для себя пару минут.

– Ты чего наделала? – выдыхаю, переполненный различного рода эмоций от страха, сжатого очка и приятного удивления.

Вика резко пожала плечами, убирая пистолет в кобуру обратно. До сих пор злилась.

– Жить будет, не в голову же. – огрызнувшись, поправила балаклаву.

Обожаю видеть её в гневе, так бы и взял на месте.

– Тебе говорили, что ты безумно привлекательна, когда злишься?

– Кастильо, – протянула она, закатив глаза. Баррикада пошатнулась, дверь толкали снаружи. Вверху раздавался громкий топот и голоса. – Не время для твоих шуточек.

Ах, если бы я шутил, Виктория. Если бы.

Перепрыгивая через две и даже три ступени, приближались к хранилищу. Там звуки сирены? Вызвали полицию, дело дрянь.

– Планы меняются, – блок, сооруженный нами на втором этаже развалился, полицейские смогли прорваться, настигая нас по лестнице.

– Они пошли туда! За мной!

– Ты идёшь в хранилище и захватываешь все документы, какие найдёшь с нужными ключевыми словами, а я отвлекаю их. Поняла?

– А ключ?

Кинув ей ключ-карту, вышибаю персонально дверь ногой.

– Выход через вторую запасную лестницу.

– Как же ты?

– Вопросы потом, беги давай!

***

Застегивая рюкзак, заполненный бумагами до отказа, Виктория набрасывает его на плечи, по инерции качнувшись назад. Ойкнув, вернула равновесие, юркнув из дверей хранилища. Огромная рука вышибает из лёгких воздух, больно ударяя по груди. Упав на спину, почувствовала как пальцы обвили лодыжку, потянув куда-то вперёд.

– Один попался, – задыхаясь, скорее всего от погони за ними, охранник потянулся за рюкзаком. – Беготня закончилась. Сдавайся добровольно или мне придётся применять силу.

Дуло пистолета почти соприкоснулось с лбом Виктории. Часто дыша, грудь бешено вздымалась и опускалась. Мысли проносились тайфуном, уши ловили каждый выстрел этажом ниже, каждое ругательство, от Клауса особенно. «Жив-слава тебе, Господи»-вздохнула облегчённо она, приставленный пистолет ко лбу в ту секунду мало волновал.

Ударяя по оружию рукой, быстро снимает с плеч рюкзак, огревая того по лицу. Будучи тяжелым, он неслабо впечатался в нос охранника. У него пошла кровь. Прогремел выстрел. Левая рука Виктории приняла пулю, вытесняя голубую кровь. Вскрикнув отчаянно, прижав простреленную руку к груди, шатко, неуверенно перебирая ногами, бежала к возможному выходу и шансу не словить очередную пулю, но уже посмертно.

Высшие силы, казалось, сжалились над ней в ту секунду, потому что неожиданно из стеклянной панели кабинета справа разбилось стекло, из него с осколками влетает Клаус.

– Давно не виделись, дорогая, – обыденно вбрасываю шутку, вытирая кровь с виска. Ломая замок выстрелом, дверь покорно открылась. – После вас.

Пули закончились, отстреливаться нет сил, гады вызвали подкрепление. Только уносить ноги.

– Бежим в сторону леса.

– Сдурел? – чуть ли не визжит она, держа руку у груди. С неё капала кровь. Эти суки ранили Вику...?

Внутри тело вздрогнуло каждой клеткой, слабый щелчок в мозгу тонкой иглой прошёлся насквозь. Не знающие покоя руки прониклись нестерпимым зудом.

Я им всем головы откручу. Сволочи.

Головокружительный жар ударил в виски, странно оглушая.

– Мы почти у выхода, куда ты пошёл?

Звенящий знакомый голос, меж слов умоляющий не оставлять, заставил остановиться.

Я потерял контроль над телом, совсем как тогда. Снова.

Встряхнув головой, нас встречают тающие снежные тропы, прохладный влажный воздух, громкие сирены полиции. Потянув Вику за здоровую руку, укрываемся в тени мусорных баков, взгляд приметил знакомый номерной знак. Отец тоже приехал по вызову.

Хорошо, что не пришлось стрелять в него.

***

Фрэнк делает финальный шов на руке Виктории, отрезая нить. Проводниковая анестезия, введённая перед небольшой операцией по накладыванию швов от пулевого ранения, блокировала нервную передачу в данную область тела. Не чувствуя боли, кроме холода от металлической иглы и то, как проходила сквозь мягкие ткани, кожу – в остальном она чувствовала себя неплохо.

Чистильщики ждали нас у окраины леса, когда побитые и уставшие мы доползли до места встречи. Машину оставил не на видном месте, дабы отец не сложил паззл, где нахожусь. Наверняка найдёт детку позже, да ему неизвестно убежище охотников.

Где как раз Диггер латает наши ссадины.

– Теперь как новенькая, – выдал он заключительную фразу, выпрямляясь, немного откатившись от кушетки на кресле. – Навели вы шуму, – цокнув, косо посмотрел на меня. В комнате, переделанной под врачебную палату, пахло неприятно хлором и химией. Нос жутко чесался, проветрили бы хоть. – Ты же охотник, сложно обойтись малой кровью? Сходил бы один, ребёнка зачем потащил с собой?

– Этот ребёнок обстрелял охраннику ноги и волочил меня за шиворот по офису. Просто кто-то не очень серьёзно принял операцию.

И мы хлебнули текилы перед походом, грешу на неё.

– Он повёл нас не туда! – в свою защиту высказалась она.

– Прекратите оба, – не выдержал Фрэнк, театрально вскинув руки. – Клаус, неси рюкзак, будем разбираться с вашим «Острым зубом».

– Детишки притащили розжиг для камина? – хрипло посмеялся Чейз, заглянув в палату. Самый старший из группы чистильщиков, по паспорту давно дедок, да всем своим подкачанным телом рушил стереотип «старость – не радость».

– Иди куда шёл, Морриген. – шутливо бросил Фрэнк, поднявшись с кресла, чтобы убрать инструменты и окровавленные ватки.

Чейз хмыкнул, уходя вперёд в общую гостиную убежища. Там давно пара здоровяков играла в карты на деньги и выпивку, шумно выкрикивая ругательства.

Вика подвинулась на кушетке, хлопая рукой по ней. Усаживая задницу рядом с ней с бумагами, Диггер подкатил кресло напротив нас, нацепив на нос очки во многоугольной металлической оправе. Поделив примерно одинаковое количество листов, втроём проглядываем каждое предложение, выискивая ответы.

Выходило наоборот, чем больше я читал, тем меньше принимал информацию за правду.

«Отчёт №47 ВуТрин»

Вживлённый ИСР-876 прижился в клонах ВТ. Программа быстро познаёт окружающую среду, беря пример со своих предшественников, совершенствуясь и частично очеловечиваясь. Рекомендуется каждые три дня раскодировать ВТ во избежание потери контроля над программой. Клоны склонны с необычайной быстротой запоминать человеческие повадки, мы не должны допустить момента осознанности интеллекта как такового и понимания ими, для чего ВТ были созданы. Свуэтон подписал проект, одобряя.

Ответственным за контроль раскодировки клонов назначается Невил Блю.

Приступить к выполнению немедленно.

Отдел по реализации биотел БИИ

Адам Ричхес»

Что за чертовщина? Какие еще клоны? Взглянув на Вику, лицо выражало полное непонимание увиденного.

– Выходит, Свуэтон изготавливает оружие в виде клонов людей...?

– Скорее всего так. – слегка неуверенно отвечаю я, чья-то рука толкнула в колено. Дёрнувшись, сердце с силой ударило по грудной клетке от неожиданного прикосновения.

Диггер всего-то хотел привлечь моё внимание. Настороженный реакцией, протягивает папку с бумагами.

– Тебя заинтересует.

Проект «Десмон».

Вот оно!

Подняв глаза на него, Фрэнк коротко кивает, я зачитываю вслух:

– Тестовый проект по разработке солдатов с внедрением сверх способностей для пополнения армии США. Специально-обученные бойцы применяют физическую силу при помощи силы мысли, посылая импульсы по направлению объекта для уничтожения. Первые прототипы проекта именуются Е-001 и С-800.

– Помнишь, в последней переписке Эдвард говорил об этом? Что некое Е-001 будет уничтожено, в случае неисправности? – Вика рылась в бумагах, из силы киваю ей. Где-то в районе живота ледяная спираль скручивала органы, отдаваясь ноющей болью в пояснице. Позвонок будто оттягивали за нити, вместе со всем скелетом, к земле и сквозь нее. Смертельно-холодное дуновение ужасного обнимало тело, обманывая мозг, создавая иллюзию мороза. Меня тут же бросило в жар, а пальцы немели в предчувствии чего-то плохого.

Дышать. Трудно.

Мы же искали информацию про новую болезнь.

– Клаус, я нашла C-800... – но давать бумаги мне не спешила. Она неуверенно мялась: говорить или промолчать.

– Что там? – взвесив у себя за и против, отдает бумаги в руки.

«С-800, также именуется как Кит Спенсер.»

Жар пошёл по ногам с мурашками, походя на прикосновения тысячи обжигающих лапок насекомых.

Мой близкий друг, мой товарищ, мой брат...

Биомутант БИИ и Свуэтона?

« ### Взятые ДНК семьи Спенсер были основой для создания индивидуального уникального бойца в экспериментальных целях. Необходимо понять, как С-800 способен жить в обычной среде среди гражданских, быть выращенным в мирских условиях, запрограммированный заранее на боевой режим. Генетический эксперимент обладает способностью «телекинез», выражена слабо, возможно, во внедрении ИСР-876 была допущена кодовая ошибка. Первый образец неотличим от людей, но проявляет излишнюю эмоциональность. За время его взросления были замечены следы приступов агрессии.

### С-800 устранен в последствии применения способности на биологическом отце, убив его.

Эксперимент не удался.

Данные о С-800 как о Ките Спенсере удалены из базы данных и любые упоминания об боевом образце.»

Бумаги полетели на пол, ускользая из рук.

Нет. Не может быть.

Он никуда не пропадал, не уезжал.

Кит уничтожен Свуэтоном и БИИ.

– Вы ведь были друзьями...?

– Боже, я знал его почти всю свою жизнь и оказалось он не человек вовсе.

Не верю, что это настоящие документы, а не чья-то глупая шутка, дебильный розыгрыш, сплошная постанова.

– Сожалею, что так вышло. – сочувственно из под очков глянул Фрэнк, поджимая неловко губы. Поднимая с пола документы, аккуратно складывает по нумерации страниц, держа у себя на колене. – Видел этого паренька пару раз, бывал у нас в клинике, вставляли ему выбитые нижние передние зубы. Подумать не мог, что он биомутант.

– На, почитай... – отвернув от меня лицо, протянула очередную папку. Догадываюсь, там описан Е-001. Только почему рука Виктории дрожит? – Да возьми же ты!

Я послушно взял папку.

«Е-001, также именуется как Нина Блю.»

Первые слова ввели в дичайший ступор. Не мог ни дышать, ни слова сказать.

« ### Взятые ДНК семьи Блю были основой для создания второго образца индивидуального бойца в экспериментальных целях. Схема введения генетического эксперимента в мирскую жизнь повторяет С-800. Образец обладает способностью «завладение», проникая в разум зараженного, подчиняя своей воле. Способность оказалась слишком сильной для сосуда, Е-001 перестал контролироваться, потеряв связь со станцией. ИСР-876 дал сбой в очередной раз, исказив способность «завладение», сделав из образца разносчика своего вируса подчинения глобально. Сам Е-001 не помнит ни одной попытки покушения своих созданных бесформенных мутантов-детей, но имеет выраженный «материнский инстинкт». Сильная связь с мутантами доставляет Е-001 невыносимые муки со смертью каждого.

### Генетический образец всё более нестабилен и будет устранён в течении двое суток, если ситуация не поменяется.»

Перечитав несколько раз, по слогам, отвращение к напечатанному возрастало поминутно. Какого дьявола... Наша Нина? Наша светлая, любимая Нина?!

– Да быть такого, сука, не может! Это бред! Грёбанный бред! – взорвавшись под давлением кипящих эмоций, швыряю папку через всю палату, спрыгивая с кушетки. Грудь горела, орущие мысли прессовали разум, из последних сил держащийся под натиском осознания. Цепочка странных событий распутывалась, обвивалась вокруг горла, дразня и лишая доступа к кислороду.

– Клаус, спокойно, – подскочил Диггер следом, выставляя руки вперёд, оборонялся или хотел помочь.

– Спокойно?! – нервно выдыхаю, губы свело в больной улыбке. Так напрягают мышцы одичавшие, теряющие то, чего боялись лишиться. Как из под пальцев ускользает ясность, реальность стирает границы с бредом. В конце концов твой мирок был построен на лжи. – Мне как это принять?! Что говорить брату?!

Не замечая, когда возгласы превратились в душевные крики, исходящие из самой глубины, обрываю себя. Затыкая вырвавшегося «чудовища», захлопываю перед его носом двери, запрещая продолжать вещать более жестокие выражения.

Ненавижу те моменты, что меняют нас. Те переломные секунды, их приходится принимать, с ними приходится жить. Они делают его сильнее. Я столько боролся, столько принял в себя всякого дерьма ради тишины в голове, чтобы вновь встретиться у окраины разума?

Мне нужен перерыв.

***

Оказавшись на свежем воздухе – наступал рассвет. Вдохнув прохладу, он холодным потоком обжигает легкие. Умиротворяющая тишина леса на окраине города давала свободу эмоциональному всплеску: природа не осуждала за чувства, не утешала, не смотрела с отвратительной жалостью. С ней можно спокойно оголить душу без волнения на непонимание. Виктория пристроилась около, прильнув спиной о забор летней веранды. Дерево грустно скрипнуло, наклонившись немного вперёд.

Каждый из нас молчал и ничего не произносил, пока мой телефон не зазвонил. Десять процентов мигали красным, напоминая о скорой отставки в сон сенсорного кирпича.

Сжимая его в ладони, послышался слабый треск.

– Я слушаю...

Дыши ровно. Никаких эмоций в голосе. Соберись.

– Клаус, ты слышал новости...?– не пришлось догадываться, о чем он. – Родителей Нины нашли мертвыми... Вики там не оказалось и никто не знает, где она.

– Со мной, Паша. – кидаю беглый взгляд на Вику. – Про это знаем, сами видели.

Ненавистное молчание давило на слух. Без понятия, злится ли он. Скорее напуган, голос чрезмерно напряжен, боится сказать лишнего. В этом мы похожи.

– Мы были на месте убийства, их убил один из тех, на которого наткнулись около больницы. Охотники называют их «Черви». – я помедлил со словами. Сердце быстро стучало из-за толстого слоя переживаний. – Есть одна новость. Боюсь, тебе не понравится...

– Что? Что вы узнали?

Лучше горькая правда, чем сладкая ложь.

– Нина разносчик вируса.

– Повтори...

Провалиться бы в никуда, ощущаю себя тварью, не достойной прощения. Конечно, Паша захлебнётся в обиде. Я бы давно перевернул мир вверх дном, услышав про свою девушку подобное.

– Она не человек, а биомутант. – говорю как есть, без тени вранья. – Они создавали солдат со сверх способностями, проводили эксперименты.

– У тебя совсем чердак потек...– более злобно отвечает он. Горько усмехаясь, потираю переносицу носа, так удавалось удерживать слёзы невыплаканными. – Что ты такое несешь?!

– Правду, – закусив губу, улыбка самопроизвольно натягивалась, пряча перекошенное от мук душевных лицо. – Противную, ужасную, но правду. Да, звучит как полная херня и бред от меня, – не сдержав смешка, провёл другой ладонью по волосам, вскидывая голову к навесу. Слёзная пелена ослепила. – Паш, это просто пиздец.

– Ты определенно несешь чертовщину, такое невозможно! Биомутант?! Каким образом она распространяет вирус?

– Докладываю лишь то, что узнал! Поверь, я не меньше тебя нахожусь в шоке. Открой глаза наконец, этот год перевернулся вверх дном. У меня есть доказательства.

– Ты только что обвинил Нину в тех делах, которые она не совершала. Мне плевать, делай что хочешь! Но не подходи ко мне больше... Я сам вытащу её оттуда.

Он сбросил звонок.

Замахнувшись, телефон полетел в деревья, разбиваясь. Задняя крышка отлетела дальше, теряясь в сугробе.

– Пошёл нахрен...

Цепляясь намертво в перила оградки, от пальцев отлила кровь, костяшки почти сравнялись цветом со снегом.

Пронизанные зимой пальцы прикоснулись к моим, слабые нити пара еле заметной дымкой растаяли в воздухе. Вздохнув, понял, что те секунды не пропускал кислород через лёгкие. И горящая пламенем по телу злость куда-то съёживалась, тухла быстрее, чем расползлась по мне. Прикосновение Виктории словно спасательный прыжок в омут, отрезвляя, она подарила свежесть разуму. Поделилась морским покоем гладких, безмятежных вод.

С непозволительной глубиной заглядывая мне в глаза, сделала шаг навстречу, протягивая ладони для объятий.

– Всё в порядке... – проговорила она, туша раскаленную внутри злобу, как вода тушит лишний огонь. Я расслабленно выдыхаю, крепче обнимая. – Он не со зла, ты же понимаешь.

– Обидно, что мне никто не верит, хотя зачастую оказываюсь прав...

– Я верю тебе, Клаус. – отвечает Вика, поднимая голову. Снова попадаю под её чары, засматриваясь на таящийся свет в зелени очей. – И всегда буду.

Доверие...

Чтобы завоевать его, нужна вечность, а для разочарования – лишь миг. И если доверие однажды помнется, как бумаги лист, то никогда уже ровным не будет. Как не пробуй ровнять.

– Такими словами не разбрасываются. Уже не так сильно ненавидишь меня?

Опасную игру ты со мной затеяла, Виктория. Совершаешь поступки, после которых не смогу никуда от тебя деться. Не смогу никому отдать, насколько бы эгоистично не звучало.

Чувствует ли она тоже самое?

Глупый момент, чтобы спрашивать, разговор о любви совершенно не к месту в данный момент.

– Ты бесишь меня меньше всех.

Улыбка Виктории стала контрольным выстрелом для дурного настроения. Моё маленькое солнце в этом мире скверном.