Что может быть ещё зауряднее и быстро наскучившее – если только не наша школа. Здесь что ни день, так необъяснимые случаи, драки, споры, состязания, вечеринки. Как раз сегодня вечером школа устраивает бал на день влюбленных, нашему классу досталось украшение спортзала. Девочки развешивают декорации и командуют, парни таскают тяжёлую аппаратуру для дискотеки, столы, заносят спортивный инвентарь в кладовую. Я настраиваю звук в колонках и подключаю к диджейской установке. Дел конечно у нас не мало, но к вечеру мы управимся.

В голове волчком крутятся слова Диггера, наш устный договор, моё негласное вхождение в ряды охотников. А ведь Паша не знает, на какую должность меня приняли.

Пусть спит спокойно дальше, врать ему не хочу, но и лишний раз беспокоить тоже. Попадусь на глаза гению – расскажу.

От Фрэнка никаких вестей, смс... И как он вообще собирается мне докладывать о работе? Как это будет выглядеть? Заказные убийства нечисти? Вот наёмником мне работать не доводилось...

– Нужна помощь! – выкрикнула Нина, стоя на стремянке. Паша тут же откликается на ее голос. – Принеси еще гирлянд!

Кивнув ей, приносит из кладовки очередную коробку украшений и ставит около Вики, та протягивает Нине украшения.

– Ой предчувствие дурное у меня... – делюсь мыслями, раскручивая провода. Продолжительно молчать оказалось больно, где-то в области солнечного сплетения распирающие ощущения будили панику, а та колотила по стенкам черепа.

Чувствую нечто дурное...

– У тебя оно всегда. – отвечает друг без каких-либо эмоций, привыкший к внезапным моим параноидальным вспышкам.

– Нет же, – серьёзно гляжу на расслабленные черты лица Паши, ловя подозрительный взгляд молочно-карих глаз. – Колокола в голове наяривают и моя задница бьет тревогу.

– Клаус, успокойся же ты. – устало выдыхает он, пожимая моё плечо. Слабая улыбка ободрения тронула губы друга. – Давай хотя бы сегодня расслабимся, нужно отдохнуть от тех прошлых приключений.

Наверно нужно послушаться его. Расслабиться, наслаждаться и ждать вечера.

Было бы всё столь просто, как звучит и бы может, не превратился в параноика.

– Я жду этого вечера, только потому что там будет еда и алкоголь. – улыбка друга приобрела более озорной, живой вид. – Кстати, умник таблеточный, что насчет нашего разговора тогда?

– Мама понятия не имеет. – без промедлений отвечает Паша. – Я аккуратно намекал и спрашивал, а она и духу не знает. Лечащим врачом Вики был Эдвард, – напомнил он, отчего с отвращением скривил морду. Мутный он человек, ему совсем не доверяю. И в какой-то степени ненавижу... Отторгает он на эмпатическом уровне. Некая мертвенность в глазах Эдварда плавает тенью. – Он и выписывал ей все рецепты.

– Выходит, гиблое дело. – опечаленно вздохнув, подключаю колонки к пилоту, Паша настраивает звук.

Ни он, ни эта чертова микстура не помогли Вике вспомнить что-то ещё из потерянного прошлого. Давал попробовать ей, но эффекта никакого. Жаловалась после на головокружение и непонятное покалывание в венах. Я было дух с испугу не спустил, подумал, угроблю Вику «великими» познаниями в зельеварении. Волшебник из меня непутёвый – единственное, что мы тогда уяснили.

– Не переживай, Клаус. Ни Эдвард, ни опасные препараты Вике не угрожают. Хватит грузить себя, того гляди брови срастутся. – подтолкнул меня он в плечо, подбадривая и стараясь развеселить.

Да не до шуток в эти минуты. Мало ли, какие махинации проводили над ней, к тому же нам и не узнать. А вдруг у нее есть осложнения и она не говорит или даже не подозревает...? Я скоро с ума сойду.

– Сердце чувствует неладное, Паш, понимаешь?

– Понимаю, старик, понимаю. – согласованно кивнул он. – Я вместе с тобой переживаю, но худшее позади, потому что Вика с нами.

– Да... – глубоко вдохнув, поднимаюсь с корточек, выискивая глазами девочек. Шутят и смеются, их веселое настроение и радость утешают мою нарастающую в груди тревогу. Иногда думаю, что она заменяет все внутренние органы ­– рано или поздно при вскрытии обнаружат, что во мне ничего, кроме черных наростов, слизи из негативных эмоций и подавленной агрессии нет. – Да, ты прав. Просто волнуюсь...

Светло-зеленые глаза весело смотрят на вполовину украшенный спортзал, любуясь промежуточным результатом. С улыбкой на розовых блестящих губах до ушей, она неуклюже переступала через груду картонных коробок, смеясь вместе с сестрой. Этот неряшливый пучок на голове заставляет лыбиться по-идиотски.

– И признался бы ты ей. Глядишь, взаимно окажется. – начал он снова наставлять, а сам то на моём месте каким был? Такой же нерешительный и вечно сомневающийся. Правда вот, Пашка то зря был неуверенным в признании, а я всё чаще думаю о том, что в её глазах ей не больше, чем друг.

– Слабо верится, Пашка. Не потерпит меня.

– А ты прекрати клоунадничать и отталкивать от себя. –шутя пригрозил друг пальцем, в ответ ему послужила ехидная ухмылка.

***

– Ждешь этого вечера? – спрашивает Нина, поддерживая стремянку.

– У меня смешанные чувства. – призналась она ей, завязывая узелок и цепляя очередной самодельный тематический плакат параллельного класса на стену. – С одной стороны круто – вечеринка. А с другой – меня туда не очень то и тянет.

Или поход в «Неоновые краски» оставил свой невидимый отпечаток в мозгу Виктории. Она не может вечеринки назвать злом. Впредь думает четырежды, нужно оно ей это или можно обойтись.

– А если бы тебя кто-то пригласил на эту вечеринку? – ехидно произносит Нина, явно на кого-то намекая.

– И кто же? – Вика забралась повыше и стремянка покачнулась. Нина покрепче схватила её.

– Ну, кто-нибудь...– и оборачивается в сторону парней. Они в тот момент пытались настроить аппаратуру, звук и ругательства Клауса были слышны на весь спортзал.

– Не-е-е-ет, – на нервной ноте протянула Вика, завидев азартный огонёк во взгляде той. – Смеёшься? Ни за что, он только и умеет, что язвить и насмехаться.

– Ой, ты до сих пор не привыкла к его манере общения? – прыснула Нина. – Он классный парень, дай ему шанс. И я вижу как ты на него смотри-и-ишь.

Злобно она на него смотрит, нечего обидные шутки кидать в неё!

Хихикая, сумела вогнать Вику к лютый алый, от чего лицо немного горело. Смущение перерастало в слабое раздражение. С какого перепугу она должна предлагать ему пойти с ней на бал? Он мужчина, пусть делает первый шаг сам, а она и намёка не подаст.

– Это день влюбленных, Викуш. – возвращает ту в реалии, где пора бы закругляться. Их работа выполнена.

– Может я себя люблю? Это же тоже любовь.

Спрыгнув со стремянки, отряхивает руки от розовых блесток. Зал готов, осталось самая малость: идти домой, готовиться к вечеринке самим.

– Мои дорогие мужчины, – окрикивает Нина нас, упирая локти об пол сцены. – Вы там скоро, уже все ушли, а я не хочу на скорую руку выглядеть кикиморой. Что случилось?

– Да, нормально всё, – пыхчу в ответ, очередной раз подсоединяя к установке. – Гнездо раздолбали, уёбища лесные, надо будет поменять потом. Обе левые что ли руки им выдавали со складов, новая же техника. Месяца три назад купленная, лично выгружал!

– Кому-то пора поесть, – замечает друг, вставляя слова между моим обильным матом. Не на шутку разошёлся. Сегодня вообще не завтракал даже. Я злющий, голодный, уставший, хочу секса и блинов.

Последнее звучит более реально.

– Ты пригласил кого-нибудь? – спросила Вика и вопрос был задан мне.

– А надо что ли? Лично я приду за едой и алкашкой, вы как хотите.

– Да что же такое, – возмутилась Нина. – Вы сговорились?

Пожав плечами, машинально мимолетно взглянул на Вику. Она посмотрела в ответ, будто чего-то ждала.

– А ты что, нашла себе пару?

– Пока раздумываю, кого выбрать.

Словесный укол остриём вошёл в грудь. То есть как, выбирает? К ней кто-то подходил?

– А я в этом списке есть?

Щёки Вики подрумянились стеснением. Боже милостивый, до чего забавно.

– Может быть, если на один вечер перестанешь себя вести как дурак.

На её лёгкий укор только усмехаюсь, взглядом давая понять: «ничего не обещаю».

Закрывая свой шкафчик, предварительно проверив, не забыл ли ничего важного и того, за что директор обоснованно вынесет предупреждение о незаконном хранении оружия в больших количествах, Элай появляется призраком.

– Ты откуда такой красивый? – спрашиваю, оценивая растрёпанный вид, волосы – требующие укладки, красный нос. – Новая прическа?

– Да нет, просто...

На этих словах Элай чихает, закрывая рот и нос руками. Вместе с чихом вырвалась небольшая струйка пламени.

– Воу-воу, спокойнее, огнемёт. Не подожги школу.

– Простите, я кажется, заболел... Все салфетки сжег.

– Оно логично, – цокнул Паша. – Почему на больничный не ушёл?

– Да, вот только что чихать начал.

Под носом, над верхней губой у него странные коричневые крупицы. Нюхает что-то или ел как свин?

– Ты ел что-нибудь? – Элай покосился на меня, услышав вопрос не в тему.

– За весь день или последнее?

– Что последнее поглотил твой желудок?

– Вот, – он вытаскивает из кармана шоколадный батончик с посыпкой. Я молча раскрываю его и подношу к носу друга. Элай очень громко чихает, чуть не спалив мне руку, я успел отдернуть. От и оно. – Что это?

– Аллергия, для уточнения. – и заглатываю вторую дольку батончика. Честэр вылупил глазени, однако ничего не возразил. – Я голодный, а тебе нельзя. Не пропадать же еде.

– Это было некрасиво, – неожиданно для меня выпалила Вика. – Мог бы спросить разрешение.

– Да ну? – голос прозвучал слегка язвительно. – Я аморальная скотина, дальше что? Будешь давать уроки хорошего поведения?

Не хочу с ней ругаться, не хочу ссориться. Устал из раза в раз пояснять, что перевоспитывать человека бесполезно. В особенности его противности этому.

– Вик, всё нормально, – не выдерживает разгорающегося напряжения Элай между нами, проявляя инициативу пожарника. – Всего-лишь батончик, на который у меня аллергия.

– Это некультурно, так нельзя!

– Тебя забыл спросить.

– Ребят, не начинайте... – встревает Паша, но бесполезно. Нас уже не остановить.

– А без грубости вообще никак? – фыркая, спрашивает Вика.

– Без тупых вопросов тоже никак? – передразниваю и она злится сильнее.

– Знаешь, меня от тебя тошнит!

– Да у нас с тобой обоюдная антипатия! – повышая друг на друга голос, забываем про остальных. – Ну простите, ваше высочество, что я таким родился!

– Ты достал уже грубить! – Вика в порыве слов, натягивает на себя рюкзак.

– Ты достала уже лезть туда, куда не надо!

– Сам то следуешь этим правилам?

– Это тебя не касается!

– Да остыньте. – теперь врывается Нина, однако её слова для нас были пустым звуком, мы продолжили бранится, будто ужаленные ядом злости.

– Бесишь меня! – крикнула она, сжимая руки в кулаки. – Психованный дурак!

– Биполярная дуреха!

Разгневанно проглотив воздух, задерживая яд в лёгких, Вика развернулась и быстрыми шагами помчалась к парадной двери школы, не дожидаясь никого.

– Клаус, может уже хватит, а? – Паша нарушает молчание. Друг редко в отношении меня надевал строгую маску, и похоже, этот случай один из таких. Глаза из под очков осуждающе буровили, даже предугадываю его мысленный подзатыльник. – Ваши ссоры бестолковые, прям как дети малые. Кажешься реальным дебилом, тебе добавить гематом на черепе? Вдруг, не знаю, на место там что-то встанет.

– Да пошло оно всё...

***

Вечеринка находится в самом разгаре, спортзал забит до отказа. Никто не хотел пропускать очередное веселье: в Краедене любят тусовки, поскольку это большое, на что можем рассчитывать и единственное, где забываем о своих злободневных проблемах. Все веселятся, танцуют, парочки обжимаются, некоторые уединяются, отползая в тени зала к кладовым или вовсе убегая в пустующие классы. Какая же это вечеринка без горячих ночек и жарких ласк? Помню свои полуночные похождения, когда друга меньшего ничего не останавливало и он редко спал. Сейчас поутих, злосчастный пубертатный период скорее всего либо закончился, либо я нагулялся для таких приключений. Надоело это, по любви хочется и надолго.

Хотелось бы с ней, но она засранка вредная.

Занимаюсь своим любимым делом: дегустирую стол в свете неоновых огней и блеска диско-шара. Тут столько всего, что работы мне хватит на весь вечер и ночь. Басы музыки отдаются в груди и ушах, приходится почти кричать, чтобы услышать собеседника. Здесь точно окатило блестящим взрывом или бомбой с искрами. Потолок завешан гирляндами, цветным дождем, фигурками-сердечками, шариками красных и розовых цветов. Цветомузыка пестрила в глазах, в красках вальсировали тени, искрились наряды, кружилась мелодия, терялись мысли.

– Эй, обжора! – слышу родной голос. Паша с Ниной пришли. Я бросаю столы и бегу их обнимать, на бегу отряхивая руки от тарталеток. – Только не говори, что ты всё съел. Нам хоть оставь что-то.

– Бахнул перед приходом, думаю, много в меня не влезет. Вам определённо перепадёт. – обняв каждого, мельком оглядываю совместный гармоничный образ. – Отпадно выглядите, ребят.

Паша вместе со мной как настоящий джентльмен. Достали пыльные смокинги и любимый цвет рубашек. Начищенные туфли дорого поблескивают, уйму времени убил на их поиски. Редко заставишь выглядеть меня излишне официально, ибо в душе не аристократ, а простой житель.

Нина одета в платье греческого стиля в молочном цвете, решила ограничиться минимумом деталей. На шее золотая подвеска с камнями, ее волосы волнами собраны на одну сторону. Черно-белое золото наше, я так и вижу восхищенный взгляд друга.

– Ты Вику тут не видел? – вопрошает Нина, то и дело оглядывая спортзал в надежде увидеть её.

– Нет, – небрежно роняю ответ. – А чего?

– Она раньше меня просто ушла, думала, встречу тут...

– Придёт, – отмахиваюсь, но за маской безразличия прячется лёгкое беспокойство. Неужели она опять вляпалась куда-то? Оставив друзей вкушать волны романтичных мелодий и сладость вкусного стола, выхожу на школьный двор, оглядываясь.

Ночь, луна без звезд, черное небо... Резко возникший холод начинает пробирать до костей: надолго застывать столбом не стоит, словлю ломку в суставах от мороза. Мрачновато для такого вечера. Увидев вдалеке одинокий силуэт на стадионе, направляюсь прямо туда. Кто это и что забыл там..?

Доставая беретту из кобуры, прицепленной к портупее под пиджаком, спускаю курок. Чёрт знает, кому пришла в голову больная идея в полумраке на пустынном стадионе торчать неподвижно. А человек ли это...

Сейчас узнаем.

Когда расстояние между силуэтом и мной становилось меньше, понимаю что этот «кто-то», Вика. Что она тут делает?

– Вечеринка в той стороне. – указываю большим пальцем за плечо, убирая пистолет обратно в кобуру, но она даже не посмотрела на меня. Продолжая стоять ко мне спиной, её взгляд был направлен в небо. – Ты там случаем в сосульку не превратилась?

Подходя ближе, тыкаю пальцем ей в плечо. Вот отмороженная чутка.

– Звёзды пропали...– шепчет Вика, продолжая смотреть. – Без них небо такое мрачное и становится жутко. Будто весь мир готов окунуться во тьму.

Уставившись на неё, так и застыл. Брякнуть что-то эдакое у Вики всегда получается лучше всех, иногда порой интересуюсь, что ей движет, когда выдвигает подобное?

Я тоже поднимаю глаза, встав рядом с ней. Даже забыл про то, как мы поругались.

– У меня такие же мысли.

Сходить с ума – так вместе.

– Какие ассоциации у тебя вызывает это? Что ты чувствуешь?

– Мрак, пустоту, мертвый холод...одиночество. – осмысливаю вопрос после нескольких минут раздумий. – А ты?

– Возможно, тоже что и ты, но добавлю затаившийся страх... Страх незнания, что находится там. – Вика поворачивается ко мне, поднимая ладонь с вытянутым мизинцем. Усмехнувшись, протягиваю ей руку в ответ и наши мизинцы сцепляются в знак примирения. Всё же долго держать обиду друг на друга мы не можем. – Прости меня, я действительно дура.

Мы оба идиоты, дорогая. И стоим друг друга.

– И ты меня прости. – улыбаюсь ей ласково. – Это было глупо.

– Это точно. – издав короткий смешок, покрепче обхватывает мой мизинец своим.

Давай уж по-человечески за руки возьмёмся.

Перехватив ладонь поудобнее, переплетаю прохладные, нежные пальцы, явно согревая остывшую кожу.

– Почему не идешь во внутрь?

– Я как то сейчас не особо настроена на танцы. А ты зачем вышел? – выдохнула Вика, борясь со смущением. Округлённые глазки бегали туда-сюда.

– Ну, как зачем, тебя искать. Нина и Паша беспокоились.

И я тоже.

– Ты видел её платье? Оно такое красивое!

– Ты тоже не менее красива. – она смущенно отводит взгляд, мило заулыбавшись.

Иисус, сожрать бы эту красотульку просто потому что она невыносимо милая.

– Спасибо...

Телефон внезапно завибрировал в кармане брюк. Разблокировав, в телеграмме пришло сообщение от Диггера.

Диггер: Медлен-Стрит 17. Срочно явись, как будешь свободен. Дело серьёзное. Никому ни слова.

Нахмурив брови, перечитываю адрес несколько раз. Это же окраина Краедена, буквально задница города, откуда перебрались поближе к центру, а дома там одиноки, дороги поглощает природа. Этой улицы нет уже на картах...

Не успев ничего написать в ответ, нас настигает Паша, выскочивший пулей из дверей школы.

– Пашка, ты чего как в задницу ужаленный?

– Где Нина? – задыхается друг от бега, отчаянность в карих глазах сузила зрачок до крошечных бусин. Он, похоже, что-то для себя понял.

– Она разве не с тобой? – с напряжением в голосе вспоминает Вика.

Твою мать. Сначала одну потеряли, теперь вторую. Что за бесовщина происходит?

– Нина сказала, что ты позвонила ей и попросила подойти... – Паша смотрит на неё с жалобным видом, умоляя подтвердить слова. Вика не смогла оправдать его надежды, беспокойно закусав нижнюю губу.

– Паш, я ничего не писала...

– Как давно это было? – обращаюсь к другу, включая телефон и проверяя, насколько давно была Нина в сети и не писала ли она.

Пусто. Последнее сообщение было вчера, она отвечала на пересланный пост.

– Почти час назад. Вас никого не было, поэтому и пошел на поиски. – ого, а мы долго простояли на улице. Я даже не заметил... – Где же она...?

Он принялся ей звонить и через минуты мы услышали знакомую мелодию. Она шла со стороны школьных ворот. Побежав на звук, светя фонариками на мобильниках, Паша достает телефон Нины из снежного сугроба. Чехол и экран вымазан в нечто чёрном, липком.

Подняв полный смятения и ужаса глаза на меня, разум лихорадочно колышет всё вокруг себя, требуя зарисовки плана, дальнейших действий, поднимает воспоминания о забытой всеми проклятой улице. Нина пропала вновь и теперь это никакой не лунатизм. Говорил же – просто так это не закончится. Ничего никогда не бывает просто так.