После ужасающего пожара ребят в срочном порядке доставили в больницу в тяжелом состоянии. Ожоги и раны были ужасны. Провели они всю неделю без сознания, кроме Клауса. Тот так и не просыпался, состояние парня не улучшалось и не ухудшалось. Его семья ужасно переживает за него, отказываясь покидать стены больницы.

К Павлу в палату привозят Нину на инвалидной коляске, та приветливо машет рукой, самостоятельно крутя колеса коляски чтобы быть ближе к кровати его.

– Боже мой, только не говори... – испуганно начал он, завидев ее такой.

– Все в порядке, – улыбается она, слегка приподнимая ногу. – Я не повредила себе позвоночник.

Павел облегченно выдохнул и тут же схватился за грудь. Забыл наставления врачей дышать через живот. Нина кое-как усаживается на кровать, подползая к любимому. Не медля и секунды осторожно обнимает ее, дабы не причинить боль, которую и так доставляют раны.

– Слава богу, ты цела. – вполголоса произносит он, путая пальцы в чернильных прямых волосах. – Мне когда рассказали про тебя, я такое накрутить успел в голове...

– Но все обошлось...почти. – она взглянула на перебинтованную грудь. – Мне сказали, у тебя перелом ребра?

– Парочки, пустяк. – отмахивается он, подавляя смешок. Много разговаривать нельзя, подвергать грудь лишним телодвижениям тем более. Павел помнил про важность статичного состояния грудной клетки.

– И глубоко разодранная спина тоже ничего, да? – иронично смотрит Нина.

– Жив же. – он целует ее в макушку головы. – Как остальные?

– Вика очнулась недавно и у нее тоже не все замечательно...

Взглядом Павел вопрошает: «что такое?».

– Ужасные ожоги до колен, поражены почти все кожные слои. Еще бы чу-чуть и это было бы натуральное мясо по словам врачей. Не знаю как она это терпит, боль от самих ожогов ужасна, а у нее раза в три хуже.

– Этот демон постарался на славу... – шепчет Павел, напрягая по минимуму голос. – Надеюсь, Клаус смог его остановить...

– Элай как раз находится здесь тоже, парню досталось не меньше нашего, но он ничего не помнит.

– Совсем?

– Ага...

...Тем временем глав врач спешил в палату к пациенту, которому становилось все хуже. Переполошившиеся дежурные врачи подняли среди ночи Фрэнка Диггера-второго лучшего знатока своего дела после Эдварда Хоупа.

– Что происходит?! – влетает в палату Фрэнк, белый докторский халат небрежно накинут на широкие плечи и темно-серую водолазку, заправленную в черные классические брюки. Каштановые волосы, собранные в неряшливый пучок, вились волнами. Пара прядей непослушно выбивалась из прически, один локон спадал на небритое лицо, однако за бородой он ухаживал, коротко подстригая. Из под рукавов халата показывались татуировки.

– Приборы зашкаливают, мы его теряем. – проговорила медсестра. Глав врач поспешно подходит к Клаусу, он вместе с коллегами пытались стабилизировать состояние пациента. В серо-зеленых глазах Фрэнка метались бешенные искры, он был готов к тяжелым последствиям травм пациента, но никак не к смерти. Они делали все, что могли, пока на экране пульс не показал ровную полосу и не послышался писк, говорящий об остановке сердца.

– Адреналин! – кричит он, но бесполезно. Со лба капали испарины, испуг и борьба за жизнь парня вытекали с влагой. Не успев до конца расстаться со сном, кошмары продолжались и в реальном мире. Как врачи не старались, всё тщетно. Диггер обречено вздохнув, смотрит на часы. – Время смерти девять часов пятьдесят пять минут. Отключить от аппарата.

За предрешенной на печальный исход ситуацией наблюдали родители Павла, Нины с Викторией и отец Клауса. Услышав последние слова от врача, Стивен потерял землю под ногами. Быстро среагировал Невил и поймал старого друга, не позволяя ему рухнуть и разбить голову.

– Нет...мой мальчик, – со слезами на глазах причитает он, сжимая куртку в руке около сердца. Невралгия ограничила в действиях, любой вдох-выдох отдавался колкостью меж ребер и лопаток. Не в силах устоять, Стивен сползает на пол, парализованный мышечным спазмом и уколами в сердце, от которых, казалось, оно лопнет с минуты на минуту. – Я потерял жену, теперь и сына...

Невил помог ему сесть на скамейку, зовя доктора Фрэнка.

– Мне очень жаль Стивен...Очень жаль... – у того поднималась температура, Невил перестал понимать, о чем бормочет друг.

– Шеппард, помоги мне! – гаркнул Фрэнк через плечо, услышав неслабую отдышку. Тремор конечностей шерифа Краедена напугал окружающих. – У него инсульт!

***

В палату к ребятам заходит медсестра. Вместе с ними уже сидела Вика и тоже на инвалидной коляске. Передвигаться вместе с Ниной они самостоятельно не в состоянии. Увидев медсестру, ребята оборачиваются на нее. Странное напряжение повисло в воздухе с появлением женщины, нервы крутились в клубок, натягивая оголенные провода тревоги.

– Ваш друг... – начала она. – Скончался. Мои соболезнования.

– Как, умер...– нервозно усмехнулся Павел. Их окутала паника и страх. Страх, что это правда. – Вы шутите? Скажите, что он попросил разыграть нас?

Наивность Павла распространилась и на девочек. Трое вглядывались в каменное лицо женщины, молясь заметить малейший намек на постанову, шутку от их вечно неугомонного друга. Сбросить удушающую веревку испуга, что выдавливает слезы, лишает кислорода, приводит в оцепенение.

Ее лицо не изменилось, оставаясь по-прежнему отстраненным. Врачебная броня хладнокровия не дала трещин по внешним признакам.

– Увы, это чистая правда молодые люди и ваш друг умер несколько минут назад.

После этого она закрывает за собой дверь. Характерный хлопок прозвучал одновременно с разбивающемся нечто внутри них. Кажется, это была надежда? Говорят же, она умирает последней, сражаясь, даже когда ей давно пора исчезнуть.

– Бог ты мой, нет... – одними губами произносит Павел, закрывая рот рукой. – Нет, он не мог...Он не мог взять и оставить нас.

Клаус умер-говорил разум. Это неправда-шептало сердце.

Жгучие слезы Нины капали на кровать. Из-за ее всхлипов она не могла произнести ничего, а слова и сами не выходили. Тяжесть осознания смерти Клауса пронзила их всех ножом, они потеряли дорогого им человека. Вика молча глотая слезы, сидела с отрешенным лицом и смотрела в одну точку. Уголки ее губ нервно подергивались, будто она изо всех сил старается сдержать себя и не сделать необдуманных поступков.

– Полнейший идиот... – дрожащим голосом говорим Павел, вытирая слезы. Он мотает головой, не веря всему происходящему. Хочется биться головой об стену, проснуться, принять реальность за сон. Злиться и орать на него, выговаривая, какой он придурок и невыносимый черт. Павел хотел видеть его живым. – Зачем ты так...