Семь из десяти. Я почти влюблена в Финна. И эта шкала растет с немыслимой скоростью. Мои мысли все чаще возвращаются к Финну и я все чаще замечаю, что думаю о нем, переживаю о нем, жду его. Я знаю, что влечет за собой это волнение от каждой встречи с ним, то, как замирает дыхание, когда я ловлю себя на мысли, что стала часто разглядывать его. Такое со мной уже было. И закончилось не очень хорошо.

Я сидела в классе журналистики, пока Финн печатал ежемесячную статью для газеты. Его лицо стало серьезным, он время от времени запускал пальцы в свои отросшие волосы и часто заглядывал в тетради, что были перед ним. У него в каждой учебной тетради на полях были заметки. Не знаю, как он что-либо понимал, потому что почти все они были записаны наспех корявым почерком, хотя у Финна он очень хороший. Когда он чем-то увлечен, то даже не смотрит как и где пишет. Даже сейчас печатая статью, он не глядя в тетрадь делает записи одной рукой.

Мы сидели здесь уже час, за это время Финн успел три раза напечатать статью, распечатать ее и выкинуть в мусор, а потом начать начала. Чтобы хоть как-то себя развлечь, я стала осматриваться вокруг. Класс журналистики был отражением Финна. Одна из стен была полностью посвящена вырезкам из статей, заметок и вырванным листам из книг, журналов и тетрадей. Как мне показалось, каждый из клуба журналистики мог прикрепить сюда абсолютно что угодно и вряд ли бы кто-то заметил. Одним листком больше – одним меньше, нет разницы. От пола до самого потолка все было в бумаге, даже стены не видно. На полу стояли связки газет в несколько рядов, рядом с большим книжным шкафом. Он был битком забит книгами, и казалось, что если я его открою, то оттуда все рухнет. По центру класса кругом стояли парты, чтобы все хорошо видели друг друга, наверное, это удобно, когда все члены клуба собирались вместе для обсуждения газеты. А несколько столов с компьютерами стояли у окна, где сейчас и сидел Финн. Не скажу, что в классе стоял полный хаос из вещей, все было довольно уютно. Я даже могу видеть, как здесь работают ученики, как трудятся над очередным выпуском. Наверное, потрясающе чувствовать себя частью чего-то подобного, частью большого механизма, и знать, что ты тот винтик, без которого все остановится.

В старой школе я не была участницей клубов или кружков, особыми талантами я явно не обладаю. Да и не было у нас такого разнообразия, чтобы любой из учеников нашел себе что-то подходящее. Поэтому я восхищаюсь этим.

Не понимаю я только одного: как Финн успевает все совмещать? За все то время, что я с ним знакома, он ни разу не оставался после уроков, и я не слышала от него много о клубе. Часто он здесь вообще бывает?

Глубокий шумный вздох Финна привлек мое внимание к нему. Он смотрел на монитор немигающим взглядом, уперев рукой подбородок. Я подошла. Курсор насмешливо мигал на пустой строчке, Финн перечитывал предыдущие абзацы снова и снова. Моя рука легла на его плечо прежде, чем я успела это осознать. Финн вздрогнул, словно до этого был в совершенно другом мире, а я вернула его обратно.

— Что ты пишешь?

Я пробежалась по абзацам, быстро читая предложения. Финн писал о строительстве домов и вырубку лесов в пригородной части Когда я читала, Финн неотрывно смотрел на меня. На столе лежали смятые им листки с неудавшимися вариантами статьи, и один из них я развернула, чтобы прочесть. Чувства Финна сочились в каждом его слове. Гнев был лидирующим. Местная компания недвижимости, название которой мне ничего не говорило, собираются вырубать часть леса, чтобы построить роскошные дачи для отдыха богачей. И речь идет не о двух или пяти домах, их будет намного больше, а значит, леса в Прескотте будут плешиветь вилами и дорогами к ним. Сейчас все находится на стадии покупки разрешения, как написал Финн. И директор готов заплатить любые деньги, ведь выиграет он намного больше. За роскошными вилами, окруженными деревьями и реками уже стоят в очереди.

Я вспомнила, как нашла карманные деньги в бардачке Финна, а он ответил, что его отец директор недвижимости. Не о нем ли он писал? Да и Финн много раз давал понять, что его отец не самый лучший человек в мире.

«Почему ты сказал, что не подходишь своей семье?»

«Я не умею лгать».

Если все и правда так, то я даже и представить не могу, как сейчас ощущает себя Финн. Насколько трудно это писать и насколько трудно на это решиться. И что потом будет, когда статья выйдет в свет, пусть это всего лишь школьная газета, но ее читает вся школа, в том числе и учителя, дело времени, когда это дойдет и до его отца. К тому же Финн как-то упоминал, что некоторые выпуски отправляют местной газете города, это помогает улучшить навыки учеников, когда их статьи оценивают профессионалы. Так и вижу заголовки о сыне, что пишет гневные статьи о своем отце.

— Когда тебе нужно ее закончить? — вместо тысячи других вопросов спросила я.

— Желательно сегодня, завтра мы собираем весь материал в кучу и заново перепроверяем, — ответил Финн.

— Хорошо.

Я взяла стул и селя рядом.

— Ты ведь журналист, Финн, беспристрастный журналист. Не мне тебе объяснять, что ты должен откинуть ненужные эмоции и сесть писать все объективно, — я подняла остальные смятые листы и разгладила их, читая.

— Легче сказать, чем сделать, — ответил он.

— Не знаю как и чем, но я хочу тебе помочь. Не хочу сидеть здесь до самой ночи, у нас впереди еще много планов.

Финн улыбнулся.

— Мне просто нужна мотивация, Тесса. Обещай мне выполнить любой выбранный мною пункт из твоего списка и это значительно поможет мне.

Передо мной снова обычный Финн. И такому Финну опасно что-либо обещать, но я кивнула, давая молчаливое согласие. Я не умею ему отказывать.

В классе журналистики мы просидели еще не один час. Финн закончил статью, которую откладывал до последнего момента. Я не прочла конечный вариант, он сразу же сохранил, распечатал ее и положил на учительский стол в отдельную стопку бумаг. Прочесть мне ее получится только вместе с остальными учениками школы – в газете.

Мы вышли из школы.

— Сейчас бы повторить наш утренний завтрак, — потягиваясь, сказал Финн. — Чувствую огромный прилив сил, нужно поесть!

Наш утренний завтрак с бесплатными купонами мне скоро в кошмарах будет сниться. Каждый день одно и то же, я почти привыкла вставать в шесть, чтобы поесть блинчиков в сиропе. Еще одна такая неделя и меня от них тошнить будет. Кстати о купонах.

— Купоны на завтрак уже заканчиваются, — сказала я. Сегодня я еле отыскала три флаера, по всей машине их осталось не более десяти штук. — И это значит, что я больше не буду вставать в шесть утра, чтобы успеть на него. Обрадую этим Лайнела.

— Заканчиваются? — мы подошли к машине и Финн открыл заднюю дверь, чтобы проверить. Он обыскал сидение вдоль и поперек, доставая оставшиеся флаеры и собирая их вместе, чтобы кинуть в бардачок. А потом достал телефон из кармана и набрал номер.

Сначала Финн молчал, но улыбка на его лице говорила все за него.

— Да, мне снова нужны купоны. Только на этот раз хочу омлет с сосисочками, они выглядя чертовски аппетитно. Деньги переведу позже.

Он что... только что купил бесплатные купоны?

И теперь мне целый месяц есть омлет?

Финн, довольный собой, положил трубку и наткнулся на мой взгляд.

— Ты... купил бесплатные купоны? — медленно спросила я.

— На самом деле все обстоит не так безумно, как кажется.

— Даже думать не хочу о том, как ты до этого додумался.

Я села в машину и Финн сделал то же самое, смеясь с моих слов.

* * *

Финн остановил машину Лайнела у своего дома. Я поймала себя на том, что чувствую себя некомфортно находясь здесь, пусть даже и его родителей нет. И сестры надеюсь тоже. Знакомство с его семьей у меня не задалось и еще одной неловкой встречи я не хочу. Был уже вечер и это напомнило мне то, как Финн впервые привез меня к себе. И чуть не вызвал стриптизёров.

Дом окутывал вечерний закат, последние лучи солнца лениво падали на фасад и отражались в окнах. Зато внутри царил мрак.

Финн рухнул на диван в гостиной, даже не включив в комнате свет, написание статьи как мне показалось, его эмоционально вымотало. Благодаря миссис Харрис я знаю, где в этом доме можно найти чай, поэтому пошла варить его Финну. Бродить по его кухне уже становится для меня нормальным, я уже знаю где и что лежит. Заварив фруктовый чай и захватив из множества шкафчиков печенье и торт, принесла их Финну. Он как хорёк вылез на запах и стал размеренно точить все сладости, запивая чаем. Мне пришлось заварить еще один маленький чайничек, чтобы хватило. Он с таким аппетитом все ел, что мне захотелось самой ему что-нибудь испечь. А такие мысли у меня появляются только в бреду. Или когда я влюблена, что не лучше.

— На какой отметке твоя шкала влюбленности в меня? — в лоб спросила я.

Финн подавился чаем и долго откашливался. Несмотря на всю свою смелость, напористость и безумство его было просто засмущать, если знать что и когда говорить. Он мог легко разговаривать на постыдные и пошлые темы, но его сердце для меня всегда было загадкой. Он без смущения спрашивал влюблена ли я в него, но не говорил о своих чувствах, так что я захотела сделать это сама. Потому что моя шкала растет и это меня пугает, потому что я боюсь, что не вижу отдачи от него. С Райтом все было легче, я видела, что нравлюсь ему, и мне было легко в него влюбиться. Я не ожидала отказа. А Финн мог быть открыт для меня во многих вещах и закрыт в других.

— Такие вопросы и без подготовки не спрашивают, Тесси, — ответил Финн, он медленными глотками допивал чай, восстанавливая дыхание.

— Ну так что?

Финн отрезал еще один большой кусок торта и запихнул его в рот.

— С чего ты так резко об этом спросила? Неужели твоя шкала уже превысила отметку?

Он переводит разговор в шутку. Это значит что ему есть что сказать мне?

Я не хочу безответно влюбится в парня. Если он не хочет того же, то мне лучше сразу пресечь все свои зарождающиеся чувства. Я только начинаю собирать свое сердце по кусочкам, больших проблем не желаю.

— Ну так что? — надавила я.

Финн долго молчал, он оттягивал время тем, что доедал отрезанный кусок торта. А потом посмотрел на меня и улыбнулся одной из тех своих улыбок, что прячут его грусть.

— Знаешь, Тесса, такие как ты разбивают сердца. А мое еще не битое, хочу таким его и оставить.

Не знаю как долго я молчала, ища подходящие слова, чтобы ответить. Сказать, как он неправ.

— Ошибаешься, Финн, наши сердца уже давно разбиты. Влюбленность не единственное, что может расколотить твою грудную клетку до пыли.

Финн никогда не влюблялся, это меня удивило. Мне казалось, что такие как он всегда будут центром внимания для девушек. Но может просто ему не попалась подходящая?

— И как часто сердце разбивали тебе? — серьезно спросил Финн.

— По-настоящему только один. До сих пор не знаю как собрать.

Финн все еще не ответил на мой вопрос, лишь дал понять, что не хочет еще большей боли, чем принесла для него семья. Я разделяю его мнение. Когда погибла Теа, я тоже думала, что не смогу и не захочу привязаться к новому человеку, зачем это делать, чтобы причинить себе еще больше боли? Но я была неправа. Никто не может перенести полнейшего одиночества, людям нужно любить и быть любимыми. Старая и давно известная вещь.

Нужно просто самой узнать на какой отметке его шкала, если он сам не хочет этого.

— Я готова, — решительно сказала я.

— К чему? Я что-то пропустил? — удивился Финн.

— К тому пункту из списка, который я пропустила, а точнее не захотела выполнять. Сейчас я к нему готова.

На лице Финна расплылась улыбка.

— Ну не томи же меня, не томи! Что это? — удивительно как быстро он приободрился.

— Увидеть стриптиз.

— Ну наконец-то, — Финн радостно вскочил с места, прихлопнув в ладоши. — Я уж думал тебя заставлять придется. Я, знаешь ли, не люблю когда остаются незаконченные дела.

— Я знала, что тебе понравится. Раздевайся.

Финн застыл на месте, а потом театрально прикрыл себя руками.

— Что? Ты хочешь, чтобы это делал я?

— В прошлый раз ты сам вызывался. К тому же в клуб нас не пустят, не знаю как ты, но в моих документах мне все еще семнадцать, — я пожала плечами, будто было логично и понятно, что стриптизером должен быть Финн.

Но он, кажется, придумал что-то лучше. Опять на его лице тот взгляд, что сулит проблемы.

— Ты даже представить не можешь, что в нашем мире творят деньги. Дай мне время, Тесси, сегодня мы едем в ночной клуб. Я завезу тебя домой переодеться и напишу когда мы с Лайнелом и Талли заедем за тобой.

Он опять говорил слишком быстро. Усталость прошла без следа.

— Я поняла. Не забывай дышать между предложениями, — я взяла куртку с дивана, а Финн ключи от машины с кофейного столика.

— Очень смешно, шевелись. Мне еще нужно заехать в одно место, — Финн открыл передо мной дверь, пропуская.

— Ты сделаешь мне фальшивые документы? — воодушевленно спросила я.

— Садись в машину, Тесси, — словно маленькому ребенку сказал Финн.

— Я пришлю тебе свою лучшую фотографию.