Анна держала кузена под руку, сверкая ясными голубыми глазами, плавно цокала кремовыми каблуками по сырому асфальту. Белое, короткое платье подчёркивала фигуру и пышную грудь, черный пиджак, что одолжил Панкрац, тепло грел девушку.

Меньше всего он хотел оставаться наедине с Анной, потому как страшно стыдился своего поведения при первой встрече с кузиной. Он противоречил самому себе, нес какую-то чушь и вел себя так отрешённо! Спросив у матери, как бы загладить вину перед гостьей, парень не особо удивился, когда Мэриэл посоветовала выйти на прогулку, "заодно и город показать".

Этим сейчас и занимался Панкрац, а за ним медленно шагали Промпей и Беньямин. Второй ужасно дымил, раздражая друга, который старался не терять из виду молодых. Он знал на чьей территории так свободно прогуливались друзья.

Беньямин специально выпустил дым в сторону молчаливого Промпея, на что тот шлёпнул блондина по плечу.

- Вот сломаешь мне конечности, а потом будешь трындеть, что я бесполезный кусок дерьма.

- Ты и с конечностями остаёшься дерьмом.

Беньямин показал средний палец. Панкрац, стоя на приличном расстоянии от друзей, обернулся к ним и, кивнув, вернулся к разговору с Анной.

- Что это за здание? - девушка выпустила руку Бакста.

Слева от них, среди неприметных домиков и кафе высилось двухэтажное здание, которое по своему конструированию напоминало чуть сдвинутый куб цвета темного дерева. Через два окна на втором этаже лился свет и широкие двери домов были раскрыты настежь, что было заметно из-под небольшого козырька.

- Дом капореджиме босса "Черной Луны", - пояснил Панкрац.

- Я изучала схему круга босса, но все равно немного путаюсь. Кто такой капореджиме?

Позади кузенов встали Промпей и Беньямин.

- Капо - помощник подручного, то есть главного исполнителя босса. Капо вроде капитана своей армии, которой он отдает приказы и поручения короля.

- К чему такие сложности? Почему подручный не может вести за собой солдат?

Беньямин посмеялся, отбросив от себя бычок сигареты.

- В лицо своего босса знают только подручный и консильери. Все остальные безвольные, пустоголовые марионетки, которые в случае ареста не сумеют сдать босса... Потерять капо или солдат - дело обычное, но, - парень широко улыбнулся, - быть предателем в лице подручного и консильери - вот, чего бояться главари, поэтому на столь важные посты они ставят исключительно проверенных и бесстрашных людей.

Анна с подступающим страхом внимала словам сына босса одной из таких сообществ. Он казался ей мутным и странным до такой степени, что не могла смотреть в глаза юноши и следила за каждым движением его мускул. " Почему Панкрац водится с ним? Разве он не представляет опасности? " - кружилось в голове Анны.

Внезапно девушка почувствовала, как Панкрац прячет ее за собой, а Беньямин достаёт из-под пиджака мультитул... Бросив взгляд, в сторону хищнических взоров парней, Анна затаила дыхание.

Их окружали люди в черных одеяниях, с оружиями в руках и за спиной, они быстро занимали позиции, не обращая внимания на проходимцев. Из дома, того самого куба, послышалась череда выстрелов. Улицу стали заполнять автомобили.

- Промпей, - позвал Беньямин, с широко раскрытыми глазами глядя на двери.

Брюнет быстро побежал назад.

Темная тень редела и на пороге дома оказался юноша, приближаясь к ребятам, закинув на плечо кверху дулом автомат. Он был так высок и широкоплеч, что Анна невольно сопоставила с ним Панкраца, который на его величавом фоне делался совсем мальчишкой.

Длинная куртка скрывала под собой темно-багровую рубашку, по груди висели концы болотливого шарфа, длинные ноги в классических брюках и берцах широко и твердо шагали вперед. Чёрные до плеч волосы, с витыми концами, тонкими локонами витали в воздухе, из-за чего парню приходилось сглаживать их рукой, которые были одеты в черные перчатки.

Его синие глаза глядели из-под черных бровей пристально и с такой насмешкой, что другим чудилось будто над ним вот-вот разразиться громкий презрительный смех. Пухлые очерченные губы довольно ухмылялись. Это была точная копия Карла Линд. Вот только младший - Лютер Линд - отличался смуглой кожей и глазами кобальтового цвета, волосы он перекрасил ещё в прошлом году.

Когда огромная фигура подошла к друзьям, Панкрац скуксился.

- С твоего позволения, милая кузина, капореджиме "Лозы", - весело обратился к перепуганной Анне Беньямин. - И ему пизда.

Лютер опустил автомат и, жестом приказав солдатам занять территорию и войти в дом, слегка принагнулся перед девушкой и широко улыбнулся, прижав одну руку к груди, а другой пожал бледную руку Анны.

- Прошу простить меня за сложившиеся обстоятельства, при которых нам приходиться встречаться, - заговорил Лютер.

Его глаза резко переметнулись на Панкраца, который старался закрыть за собой кузину.

- С приездом, Панкрац! - воскликнул Линд, сжав руку парня. - Мне давно известно о твоём прибытии, вот только зная о твоей ненависти к сообществам, я решил не рисковать.

- Что здесь происходит? - отдернув свою руку, спросил Панкрац.

Лютер встал в полный рост, хрустнув шеей, он вновь закинул автомат на плечо. С его лица не сходила улыбка.

- Не торчите здесь, мне не хочется отвечать перед "Лозой" и Резервацией, - Лютер подмигнул Беньямину.

- И тебе привет, - ответил блондин.

- Нет, что у вас здесь происходит, Лютер? - возразил Панкрац.

- Чего здесь нервничать, кленап ты мой несчастный, - ответил Али, разглядывая знакомые лица солдат, что готовились к схватке. - Линд убил капо "Черной Луны", а значит, между "Лозой" и "Луной" вновь разразилась война за территорию. Видимо, не получилось хакнуть "Север".

Линд улыбнулся дьявольской улыбкой, слушая лестные изречения отрока босса сквозь приоткрытые веки. Но тут взгляд нечаянно пал за спины ребят и уголки губ дрогнули, а сердце сжалось и заколотилось с такой волной, что приток крови затарабанило оглушающей пульсацией. Он обошёл друзей и направился к бледному Промпею, который, не в силах шагнуть назад, старался не показывать своего изумления. К нему надвигалась фигура Лютера Линда.

Капо широко улыбался, съедая его взглядом.

- Ну здравствуй, потерянный город, - вполголоса произнёс Лютер, протянув руку к лицу застывшего брюнета. Но стоило пальцам дотронуться до щеки, как Промпей схватил руку, сжав ее до хруста.

- Не смей прикасаться до меня, озабоченное животное.

Кобальтовые глаза широко раскрылись, точно выразив безграничное восхищение и желание пресмыкаться перед непреступным юношей, что испускал ядовитую энергию, благодаря которой хотел умертвить появившегося мужчину.

- И я скучал, - улыбнулся Лютер.

Он резко изменился в лице, выпрямился и, повернувшись назад, сменил заряд автомата.

Подъезжали новые машины, из которых выходили молодые люди, взбеленившиеся и настроенные решительно, с оружием в руках, они за несколько секунд заполнили собой улицу. Солдаты "Лозы" встали на сторону Лютера Линда, люди "Черной Луны" стояли к ним лицом. Вперёд вышел Карл Линд, встретившись с братом, он вытащил из кобуры пистолет, сняв его с предохранителя.

Лютер улыбнулся.

Промпей почувствовал, как его потянули назад, к машине, которую он пригнал, дабы свалить отсюда.

- Проваливаем, - шикнул Беньямин, засунув пассажиров в машину. Голосу юноша старался придать больше серьезности, однако в глазах играл огонёк бушующего озорства.

- Али, нет, - затараторил Панкрац, - Это хорошая возможность для Резервации! Если я позову подмогу, нам удастся затащить их в яму...

- Если ты сейчас сунешь свой нос, куда не надо, - посмеялся Беньямин. - Скорее они затащат тебя в гроб.

Нажав на газ, блондин рванул, оставив после себя клуб дыма.

Карл просканировал каждого солдата внимательным взглядом, поняв, что в снаряжение его люди не уступают "Лозе". Но наглая ухмылка не оставляла его равнодушным.

- "Лоза" охренела не на шутку, раз посчитала, что может уйти безнаказанной, убив нашего капо, - процедил Карл, норовя размазать напыщенное лицо близнеца по асфальту.

- Вы промышляете всяким дерьмом на нашей территории и не желаете делиться деньгами, после чего нас считаете охреневшими?

Карл рыкнул. Секундная улыбка сползла с лица Линда-младшего. Солдаты ринулись друг против друга, пули засвистели, голоса и стоны стали громче, кровь немедленно укрыла собой сырые дороги и стены улиц. Они рассекали и разрывали кожи, ослепляли, ломали конечности. Кастеты, ножи и пули разрезали собой тела молодых людей.

Борьба между братьями была такой яростной, что находящиеся рядом с ними солдаты падали мертвыми по оплошности Линдов. Карл перехватил руку с кастетом и, пустив ее вниз, крутанул конечностью до хруста, и Лютер невольно выпустил кастет. Но он ловко выбрался из схватки брата и обрушился на мужчину мощным ударом по лицу, отчего Карл не устоял на ногах. Из носа хлынул горячий поток крови, который испачкал за собой пол лица. Воспользовавшись моментом, Лютер всадил ему под грудью, отбросив брата к стене, Карл скатился по ней вниз, вздохнув и скрутившись от боли. Линд-младший вытащил пистолет - автомата его лишил Карл - и нацелил его на брата, что смотрел на него исподлобья черными глазами, сквозь локоны русых волос. Карл глубоко дышал, сбивался, морщился, но не сводил глаз с брата, который наводил дуло настоящего пистолета. Лицо брата обводил заметный шрам, что исходил от верхней губы до скулы, засасывая больной разум Карла в отвратные воспоминания.

Лютер глядел на окровавленные руки и губы Карла, затем в самую чернь глаз.

- Я прощаю тебя, Карл Линд.

Карл замер. Лицо его приняло какую-то ясность, за которым прослеживались оттенки сожаления и усталости. Лютер чуть улыбнулся.

Он выстрелил. Пуля попала в грудь. Карл вздрогнул, он бросил минутный взгляд на стоявшего перед ним брата, припав к стене.

За спиной прозвучало ещё два выстрела и тишина зыбким туманом накрыла окровавленную улицу. Солдаты приросли к асфальту, не смея произнести слово, они немым вопросом уставились на спину своего капо.

Лютер выбросил пистолет в сторону брата, разминая пальцы и, хрустнув шеей, он тихо зашептал:

- А ведь ты был прав. Мама была жалкой и беспомощной.

Вдалеке послышались двигатели машин и приближающиеся сирены скорой помощи и полиции.

В захолустье, среди обветшалых домов, прижился небольшой дом, что не скупился пышной зеленью и мусором. В ночное время суток, когда жёлтый свет уличных фонарей практически не касался домишки, он походил на забытую свалку. Дети, что жили на свалке, по ночам жались друг другу, потные, в маленьком чулане под скрипучей лестницей, им еле доставало места на двоих.

Но страх топил возмущения и недовольства в темноте дна детского подсознания и они ютились, зажимая рты. Однако широко раскрытые глаза видели сквозь щели силуэты людей, которые перемещались по комнатам с неистовой силой и скоростью.

Он со всей силой хватался за ее волосы, поднимал голову и швырял тело по дому, точно надоедливый мусор. Она старалась не издавать звука, но он бил так настойчиво и сильно, что тело не выдерживало, и женщина чуть тихо всхлипывала и хныкала, после чего получала пощечину.

Они жмурились и скулили, но стоило тирану уловить голоса, исходящие из чулана, и он швырял и пинал их тельца по комнатам, пока сон не отбирал силы.

Мальчикам исполнилось по двенадцать, когда отец заставил их биться друг с другом до тех пор, пока кровь не раскрасит их лица, кулаки и одежду. Она не смела влезть, иначе могла поплатиться костями.

Карл бил слабо и всячески пытался промазать, но жестокость мужчины перешла к младшему близнецу: Лютер избивал брата до беспамятства. Когда проигравший просил пощады, мужчина, с бутылкой пива в руках, продолжал избиения.

Подобное соревнование посеяло в братьях врождённую ненависть и соперничество между собой, дабы не попасться в клыки отца. Они становились врагами, мировоззрения противоречили братьям и желания построили им отдельные тропы, которые вконец разъединили их.

В свои семнадцать, возвращаясь домой со школы, братья застали отца за избиением жены. Он был пьян и обкурен, но удары его от этого не ослабевали. Он бил наотмашь ногами и руками. Лютер смотрел на скрученную, синюю, заплаканную мать, что пыталась прикрыть лицо и голову руками, по которым неустанно наносил удары отец.

Он снял сумку и бросил ее на порог, но с места не сдвинулся. Он верил отцу. Верил, что женщины - мерзкие твари, которые "любят ушами", любят жаркий секс, деньги и больше им ни хрена не надо. Женщины в целом были созданы, дабы мужчина мог отпустить душу. Лютер верил. А Карл сопереживал матери и ненавидел отца за его свинство. Это был серьезный повод для жёсткой драки между братьями.

Однако в тот момент Лютер не нашел за собой Карла.

- Погляди на нее, щенок, - прохрипел мужчина, после очередного удара. - Совсем охамела! Представляешь, отказывается трахаться со мной. Заткнись, тварь!

Он было замахнулся рукой, но внезапно появившийся Карл позади него, набросился на мужчину со звериным рыком, оттащив назад от матери. Отец захрипел, но быстро сообразив, повалился спиной на стол, что затрещал под весом двух мужчин. Карл неестественно дернулся, чуть вскочив над поверхностью, под спиной разбился небольшой стеклянный графин. Мужчина сжал горло сыну, поместившись между ног так, что удары второй руки точно приходились по лицу парня, превращая ее в кровавое месиво. Удары сыпались недолго, так как Карл нащупал осколок графина, после вонзил его в лапу отца. Взверев на весь дом, мужчина отскочил от сына, прижав раненную руку к груди. Но глаза Карла застлала кровавая ярость, которая продолжала раскрываться и не желала заканчивать на какой-то конечности. Юноша вскочил над лежащим отцом, вскинул подбородок мужчины к своему лицу, после чего зарезал его все тем же осколком, отшвырнув от себя голову.

Крики женщины внезапно растворились в лужах крови, которая выпустила тяжёлая плоть.

Карл протер осколок о рубашку.

- Что... - проговорил доселе онемевший Лютер, пройдя вперёд. - Что ты сделал, выблядок?!

Он накинулся на брата, но тот быстро среагировал, ударив младшего близнеца по лицу. Удар Лютера не остановил и, увернувшись от очередного взмаха, он поднял Карла за ворот и бросил в сторону полу разваленного стола, на котором до сих пор блестели осколки графина.

Карл тяжело повалился, получив удар по носу, но поспешил сменить роли, и Карл оказался сверху. Парень подобрал стёклышко со стола и искренне желал продырявить череп, но Лютер быстро перехватил руку, встретившись с остриём с глазу на глаз.

- Я не собирался терпеть это вечно, - процедил Карл, изливаясь потом.

- Ты конченный...

Карл надавил и осколок резко полоснул вверх по губе до самой скулы, раскрыв разгоряченную кожу. Лютер громко закричал, слабо отбившись ногой, он упал на колени и закрыл лицо руками. Комнату наполнили завывания близнеца.

Карл задрожал всем телом стоило ему заметить, как сквозь пальцы и по подбородку брата скатились крупные струи крови. Лютер шипел, скручивался пополам, выл, но не вставал с места. Мать прижалась в темный угол и крепко сжала рот, боясь влезть в драку и даже раненный ребенок не заставил ее изменить решение.

Линд поднял руку и, увидев осколок, которым ранил брата, отшвырнул его от себя, глубоко задышав. Но тут Лютер встал на ноги, пошатываясь, он подошёл к двери, где бросил на брата взгляд полный ненависти и презрения. Но губы его, окровавленные и раненые, широко улыбались, из-за чего Карла прошибло холодным потом.

- Прости меня, - шепнул он, сделав неуверенный шаг вперёд.

Кровавая и глубокая рана на лице брата сжимала конечности до хруста.

Лютер ушёл.

Пройдет небольшое количество времени, когда до жителей бедного района дойдут слухи, что братья Линд вступили в сообщества. Только каждый выбрал свой путь.