До Сыщиков. 

– А я думал, что уже не увижу тебя.

Улыбка коллеги Дэна по работе, такого же охранника клуба в дневное время, показалась Нику довольно странной. Она не было искренней, или, наоборот, искусственный, скорее она была... тренированной. Будто Рональд научил себя улыбаться, обучил показному добродушию.

Мужчина был низкого роста, с лицом младенца, но широкий в плечах. Ник почти усмехнулся, когда представил комментарии Амелии или Виля по поводу его смазливого лица. Наверное, они бы сказали что-то вроде: «Широкие плечи, узкие ноздри», или какую-нибудь другую бессвязную и нелепую вещь.

За ними хвост, и они об этом знают. Ник, Шона и Виль собирались войти в клуб, нужно было пребывать в месте, где много людей, ведь не будет риска нарваться на сородичей.

Поэтому, обратив внимание на едва заметный кивок Дэна, который какое-то время неслышно разговаривал с Рональдом какие-то рабочие моменты, Ник, в свою очередь, кивнул Шоне и Вилю, и они направились к входу. Чёрные глаза Рональда заискрились, когда он заметил приближающихся.

Дэн вновь повернулся к нему:

– Они со мной.

Рональд оглядел их с ног до головы. Ник, зачем-то, сделал то же самое. На нем сегодня были черные джинсы и такой же свитер, сверху кожаная куртка, брат его одет был точно также, только куртка была иной модели, а Шона оделась в черное длинное платье с высоким воротом, довольно теплое на вид. Рональд равнодушно махнул рукой, мол, пусть проходят. Выглядел он при этом каким-то дерганным, будто в отличии от его мимики, жесты были не так хорошо отработаны.

Как только Ник сделал шаг навстречу свету и постепенно становящейся разборчивой музыке, что он не раз слышал из наушников Каи, что-то вроде агрессивных композиций с вечно повторяющимися словами по типу: «Убить», «Ничтожная жизнь», «Нет любви», он почувствовал, как волоски на теле встают дыбом. Непривычная обстановка обостряет волчье чутье: волк внутри него напрягся, готовый сорваться, если появится повод.

Запах алкоголя и фруктов, смешавшийся вместе с вонью потных человеческих тел, резко ударил в ноздри. Ник прикрыл слезящиеся глаза. Обернувшись на Шону, он убедился в собственных ощущениях: лицо женщины посинело, как бывает перед обмороком. Белая волчица в ней тоже сопротивлялась, резкие запахи вызывали отвращение. Лицо Виля же выглядело довольно здоровым, даже легкая ухмылка появилась на губах, видимо по причине частого пребывания в клубе. В другой раз Ник бы, наверное, врезал полуволку или человеку, по вине которого на них сейчас охотится стая, но вспомнив об особенности младшего брата, он расслабил кулаки. Виль нервничал, улыбка была признаком нарастающей паники.

Брат заметил, что Ник смотрит на него:

– Так только по началу. Скоро привыкните, но советую первое время дышать через рот, – сказал Виль, положив руку ему на плечо и стараясь перекричать музыку. Он опустил взгляд на секунду назад сжатые кулаки Ника и постарался стереть улыбку с лица, но тщетно, уголки губ вновь приподнялись.

– Я не злюсь на тебя, – сказал Ник, ощущая неприятное жжение в груди. Вина.

– Верю, – усмехнулся Виль, – Простите, я правда не хотел всего этого. Я... говорю в принципе. Я не хотел, чтобы из-за моего побега получилось то... что получилось.

– Оставь извинения на момент, когда мы окончательно сбежим и спасем твою сестру, – вставила Шона.

Виль потер шею, оглядываясь. 

– Я привык, что Ник ненавидит меня, но я не хотел бы, чтобы эта ненависть переросла во что-то большее, – пожал он плечами.

– Я тебя не ненавижу, – закатил глаза Ник, – И что, по-твоему, может быть больше ненависти, если я правильно тебя расслышал?

Виль нахмурился:

– Жажда убийства?

– Очень корректно, – мрачно заметила Шона.

Виль похлопал по плечу Ника, и тут же приобнял ею Шону.

– Шона, я так рад, что ты здесь, просто решил тебе это сказать. Ты как всегда очаровательна, твой сарказм – сладость для моих ушей, – оживился он.

Шона подмигнула ему.

– Я знаю.

– Мы закончили с нежностями, или обратим внимание на обстановку? – полюбопытствовал Ник.

Шона и Виль направили взгляд вперёд. Теперь, когда их фокус пропал с громкой музыки, отвлекающим фактором стала темнота, в которую, будто световые мечи, вонзились разноцветные лучи цвета неона. Посетители вокруг были одеты в темные цвета, по дресс-коду, видимо для того, чтобы не выделяться на фоне Живых Статуй, о которых говорил им Дэн. Живые Статуи были и декорациями, разбросанными по помещению, что стояли неподвижно, пока к ним кто-то не подходил, и официантами, разносившими напитки и закуски, и даже диджеем. Не было ничего странного в том, что в дневное время клуб устраивает подобные развлечения, странным было другое. То, во что они были одеты.

Ник ощутил, как земля ушла из под ног. Съеденный ночью грызун готов был вырваться наружу. Шона позади громко втянула воздух в легкие, а Виль, кажется, прикрыл рот рукой.

На Живых Статуях была несуразная одежда, в глаза бросалось отсутствие сочетания цветов, листва в волосах, разнообразные причёски. Кто-то был, наоборот, в красивых идеально выглаженных костюмах, но на волосах сохранялся все тот же беспорядок, словно специально оттянутые в разные стороны пряди. Они стояли неподвижно, но как только кто-то подходил к ним – как сейчас, например, девушка азиатской наружности с ехидной улыбкой на лице подходила к стоячей Живой Статуе в виде молодого длинноволосого паренька их возраста в клетчатой рубашке синего цвета и джинсах-хаки, смеялась ей в лицо и поднимала свой напиток в неоново-розовом стакане вверх, намереваясь вылить содержимое ему на голову. 

Да они же с ума сошли.

– Они что... – начал Виль, – пародируют... Патрийцев? 

Бесспорно, сложно было поверить в происходящее. Люди плохо-одетые были явно жителями Патрии, а в смокингах – Человеки. Так оно и было. Самые настоящие презрение, издевательство, насмешка. Подражательство, но в отрицательном, чрезвучайно отрицательном ключе. 

Они смеялись над его семьей. Живые статуи были поводом в очередной раз унизить племя. 

Он не удержался. Ник вырвался вперед, врезаясь в компанию танцующих парней. Пот заливал ему глаза, и только сейчас до него дошло, как же здесь жарко. Он сжал кулаки, вонзился зубами в нижнюю губу, чтобы сдержать просящийся наружу поток оскорблений, пока не ощутил во рту железный привкус крови и осознал, что тело не обманешь. Волк проснулся, и ему не понравилось, совсем не понравилось то, что он увидел. 

– Эй, куда прешь, урод! – услышал он крик парней позади, но не обернулся.

– Ник, остановись! – донесся на этот раз до его уха рев Виля. 

Он подошел к длинноволосому парню, который теперь сам с радостью обливал себя напитком уже из другого стакана и танцевал с подбежавшей девушкой, и кулак его рассек спертый воздух. Девушка тут же отбежала, лишь пятки сверкали. Ник ударил парня по лицу,  расслышав удовлетворительный хруст кости его носа, злорадно улыбнулся. Наслаждение. Бей, бей, бей. 

– Да что ты творишь, чтоб бы тебя? Кто ты, черт возьми, такой?! – кричал парень, пока кровь сочилась прямиком из повреждения. Он стонал и вырывался, но Ник был непоколебим – удары друг за другом приземлялись на лице бедолаги, и он бы с радостью продолжил, если бы кто-то не оттащил его за спину.

Он переключил свое внимание на женщину. Шона влепила ему пощечину. Ник моргнул. Она вновь влепила ему пощечину, на этот раз сильнее, и на вторую сторону лица. После, женщина громко прочистила горло и с поддельным смущением оглядела зал. Кажется, на них пялились все присутствующие. 

– Прошу прощения... Он выпивший, – сказала Шона, тщательно изображая раскаяние. Ник в который раз восхитился ее актерскими способностями, что странно, ведь в такой момент ему бы стоило подумать о своем бедном лице. Но нет, ему пришла в голову мысль, что родись она среди людей, стала бы светиться в кино.

Парень, которого избил Ник, вяло приподнялся. Его шатало из стороны в сторону, но Ника это не трогало, он совсем не сожалел. Облегчение. Он ощущал лишь освобождение. Кулаки приятно ныли, наверное, Виль чувствовал себя примерно также, когда вдоволь насмеется.

В этот момент, когда до Ника только только начало доходить произошедшее, его четкое зрение уловило неладное позади пушистых волос Шоны. Виль, подходящий ближе, вдруг исчез среди толпы молодых парней. Музыка вновь заиграла, казалось, вовсе не было этой краткой заминки, а Шона тем временем быстро обернулась назад, позабыв о гневе, вероятно, тоже почувствовав неладное. 

– Ник!

Он вновь услышал умоляющий крик брата. Совсем как в детстве, когда он звал его, либо Дэна, на помощь, когда проваливался в канаву из-за того, что быстро набирал скорость. Ник, долго не размышляя, рванул теперь назад в выходу, туда, где остался Виль, когда Ника посетило неконтролируемое желание мстить. 

Он увидел совсем не то, что ожидал.

Шона, бежавшая спереди, вытянула руку в сторону, останавливая его. Он с нетерпением глянул на женщину, но лицо той оставалось бесстрастным, эмоции заперты внутри.

– Что не так? – яростно переспросил ее Ник. Музыка давило на него, захотелось поморщиться. А щеки теперь знатно побаливали, спасибо бывшей советнице альфы. 

– Ты видишь его? Видишь Виля? 

– Нет! Именно поэтому мы с тобой сейчас бежим в этом направлении.

– Ловушка... Назад, беги назад, – громче говорит Шона.

– Чего? 

 – Беги назад, мать-природа!

Но было поздно. Позади Ника вдруг оказалась темная фигура, он успел ощутить чужое присутствие позади еще до того, как обернулся, но реагировать было уже не время – слегка взволнованное в предвкушении лицо Рональда, партнера Дэна, словно кричало о том, что у них нет шансов. Сердце Ника готово было выпрыгнуть из груди, волк уже не просил, а умолял об освобождении, но при людях этого было делать нельзя, даже если те насмехались над его предками.

– Как же все-таки иронично, что Патрийцы предложили мне круглую сумму денег за ваши головы,  – произнес Рональд, подходя ближе, пока танцующие тела обжимали их со всех сторон, не осознавая в пьяном угаре, что происходит прямо перед ними, – Странно, не правда ли? Откуда у этих чокнутых столько денег? Вы практикуете кражи? Взломы? И в то же время, притворяетесь святыми?

Ник и Шона оказались спиной друг к другу. 

Ник набрал больше воздуха, стараясь оставаться в сознании.

– Готовьтесь встретиться с родственниками,  – с притворным дружелюбием произнес он, – Кажется, они зовут себя Сыщиками.

***

После сыщиков. 

Он не простил Дэну ложь. Не простил невнимательность. Не простил то, что он завел друга среди людей, который при первой же возможности продал его отцу. Он знал, что это возможно, но заразил всех надеждой.

А сейчас, в этой тусклой хижине, где до сих пор, кажется, обитал дух мертвеца, Ник был готов разорвать Дэна  на части. И в то же время он был бы не прочь, если бы разорвали на части его самого. Чувство вины, так долго таившееся в его душе, должно было навсегда там и остаться. Ник должен был сгинуть с ним, как волк, как дикий зверь, как ничтожество. Земля, поглотившая отца Энзо Прица, имела право точно также полакомиться плотью Ника. 

Бомба замедленного действия. Сколько раз Ник уже опроверг данное ему прозвище? Сколько раз он взрывался? 

– Откуда тебе известно, придурок? – переспросил он брата, потому что само осознание того, что ему все  было известно, рушило Ника изнутри. 

Сложно было удерживать жалкие язвительные словечки, которые, бесспорно, принижали его, показывали с инфантильной и незрелой стороны, однако он привык общаться с братьями и сестрой подобным образом, Запансы в пределах Патрии только и делали, что пререкались. А сейчас, он был дома. Правда обстоятельства были другие. Не было рядом настороженных советников, нахмуренного отца, хихикающих Амелии с Вилем. Был сумасшедший Дэн, свихнувшийся Виль и сонная Шона. Ник и сам ощущал, как разум покидал его. Их выпускали перевоплотиться только по ночам, потом сразу же затаскивали обратно в хижину Кларо, он не ощущал солнечного света, не знал, все ли в порядке с сестрой, не имел понятия, где сейчас его мотоцикл, живот его урчал от недостатка еды, веревка почти до крови натерла кожу, а мысль о том, что его скорее всего идет спасать человек, отца которого он убил, заставляла почувствовать себя гнилью.

На всякий случай Дэн и правда рассказал Энзо, что они собирались сбить Сыщиков со следа, когда те вышли на Виля. Целью было удержать Патрийцев подальше от Амелии и не попасться самим, но план не сработал. Ник знал, что он не сработает. Как всегда, его четкие убеждения были проигнорированы бетой.

– Думаешь, пойдешь после убийства просить Кларо о помощи со скрытием мыслей, и брат не узнает? – вопросил Дэн, наклоняясь ближе, хотя их разделяло огромное расстояние хижины покойного советника, – Отец, может был бы и занят делами, а Виль не обращает внимания на то, что ты тщательно скрываешь свои думы, но меня не обманешь. Меня никогда не обманешь.

– Рональду это удалось, – глухо вставил Виль. 

Ник не смел смотреть на него, но по голосу он мог догадаться, что тот был шокирован. Шона и вовсе молчала. О чем они думали? 

Он убил отца человека, который сейчас, возможно, пытается их спасти. 

Он убил отца человека, которому они доверили жизни, хотя тот изначально покушался на их дом. 

Он убил отца человека, которому поручили безопасность сестры. 

Дэн больше ничего не говорил. Они с головой окунулись в тягучее молчание. Зыбучие пески. Не хотелось дышать, моргать, функционировать. Ник желал исчезнуть.  

Ник хотел умереть.