Нужно было действовать, и быстро.

Амелия понимала, что братья и Шона сейчас скорее всего в руках отца, и нет никакой вероятности, что они живы. Но не стоит поддаваться панике, страх сожрет ее живьем, заняв собой место здравого смысла.

Как говорит Энзо, «будь холодной». Все это время она была куклой в чужой игре, пора бы начать принимать самостоятельные решения. Позвонить Демьяну Рексу и рассказать ему всю правду – было ее первым, собственным, осознанным решением.

Рассказ Демьян принял с вовлеченным и одновременно отрешенным выражением лица. Он впитывал, подобно губке, реагировал там, где требовалась реакция – положительная или отрицательная. Он был солдатом, что вдумчиво, чопорно приклонил слух перед старшим по званию, однако по причине того, что Амелии было чуждо подобное сравнение, она сделала для себя неожиданное открытие – Демьян был не только лисом, но и явным героем одного из комиксов Виля. Типичный главный персонаж, что был собранным, окутанным знаниями, удачей и хладнокровностью. Счастье его было настоящим, как была и настоящей скорбь. Никакого притворства, чистый лист. Слова, действия и эмоции были ровно такими, какими ты их ожидаешь увидеть.

После длинного рассказа о ее происхождении, о полуволках, о лжи и страхе, она ощутила, как пересохло во рту. Принесла два стакана воды для нее и Демьяна, брови которого до сих пор были слегка приподняты после ее слов, поставила на стол пыльный дневник Уолсена, от которого все еще разило картошкой фри, и завязала волосы в пучок. Дотронувшись до жестких прядей, Амелия ощутила сгусток выпавших волосинок, что прицепились к ее удлинившемся ногтям. Она собрала их в ладонь, все под пристальным взглядом Лиса, и испуганно смотала в шарик.

– Это все стресс, – комментирует Демьян, – У тебя была хоть минута покоя последний месяц, Эм... Амелия?

– Только когда мы с тобой обсуждали какую-то чепуху в школе... Сейчас не об этом. – сказала она, – В этом дневнике, и не только, содержится все то, что испытывал на себе Уолсен. Образцы растений и ягод, именно на них по какой-то причине был сосредоточен Уолсен, находятся здесь, наверху. Мы испробовали все, что не успел испытать на себе он. Кая дописала все оставшиеся рецепты, которые он не успел внести в дневник. Все без толку. Волчья оболочка не желает покидать человеческое тело. Сейчас я боюсь... Я поняла, что правда очень боюсь того, что мой отец опередил нас и мои братья уже стали... волками. Энзо и Кая сейчас ищут способ проникнуть в лес, они уже делали это раньше, и я не сомневаюсь, что им удастся это провернуть, несмотря на охрану и протестующих гражданских. Моя... наша миссия иного характера. Мы должны найти способ вернуть человеческое тело и сознание в полуволков и навсегда избавить их от перевоплощений.

Она сама не успела осознать, как быстро и легко ей пришла эта мысль в голову. То, чего так долго добивался ее лживый брат Дэн, что так мученически пытался донести до нее Виль, и что так яро отрицал Ник, заселило ее мысли моментом, вспышкой. Внезапное прозрение, будто резко понимаешь, что тебе по-настоящему дорого. Словно после месяца в пустыне при затуманенном сознании ты забываешь, какова вода на вкус, а потом – тебе подносят кувшин с холодным питьем. Приоритеты изменились, как и изменились теперь правила игры.

Она не знала, что творилось в данные минуты в Патрии, но она твердо была уверена в том, что обязана найти лекарство.

В голове вдруг возник голос Энзо, хотя он, вроде бы, никогда не говорил ей этих слов:

«Ты все-таки научилась ценить то, что имеешь?»

– Насколько я знаю, нам нужен полуволк, чтобы провести эксперимент на нем, – прервал ее думы Демьян.

Парень глядел на нее снизу-вверх, совсем как верный щенок, нет, лис. Какой же он странный! Амелия только что разрушила все его представления о Патрии, наверняка заставила сомневаться в собственной вере, а он никак не выразил искреннего удивления, только то, что было отчасти похоже на шок, но не честный, притворный, не такой, каким он должен быть.

Амелия села. Их колени слегка соприкоснулись, но ни она, ни он, не придали этому никакого значения. Не появилось ощущения электрошока, как оно обычно появлялось, стоило ей коснуться Энзо.

– Я думаю, он нам не нужен. Эксперименты проводились Уолсеном, на полуволчьем теле, а также на Нике. Что если... нам все сделать наоборот. Я имею в виду, постараться превратить человека в полуволка. А потом... испробовать полученное лекарство на полуволке, чтобы оно оказало противоположный эффект. Подумай... никто не делал этого раньше, понимаешь? Я могу оказаться права.

– Попытаться стоит, безусловно, но звучит пугающе. Кто из нас захочет побыть в полуволчьем теле, хоть и ненадолго?

– Я, – уверенно сказала Амелия, – Я хочу. Хоть и ненадолго.

– Хорошо, – кивнул Демьян. – Тогда покажи мне комнату Уолсена наверху, посмотрим, что мы можем придумать.

Она была готова захлопать в ладоши. Он на ее стороне. Он не врет, не использует ее, понимает ее. Лис на ее стороне.

Стоило им только коснуться перил лестницы, ведущей наверх, как в двери постучали. Они резко обернулись. Амелия успела прочитать недоумение на лице Демьяна.

Стук был довольно продолжительным.

– Ты кого-то ждешь, или это протестующие? – совершенно спокойно поинтересовался Демьян.

– Я никого не жду, – задумчиво отозвалась Амелия.

– Открывайте! Я свой! Это Дрейк, Дрейк, из гик-магазина! Черт подери, Виль, я знаю, что ты там!

Глаза Демьяна округлились. Амелия подошла к дверям, не имея желания их отворять. Дрейк. Конечно, она знала, кто такой Дрейк. Виль и правда работал с ним в одном магазине. Но только вот что он тут делает? Откуда он может знать, что Виль может быть здесь? Этого просто не может быть, его магазин был чуть ли не в получасовой дороге отсюда, а для крошечной Алиены это довольно много.

– Открывай, Виль, черт бы тебя! Открывай! – вновь долгий стук. Амелия не открывает. Пусть подумает, что никого нет.

– Виль, это Дрейк, ты слышишь?!

Демьян позади нее громко втягивает воздух.

– Давай просто поднимемся наверх. Он уйдет, как только поймет, что никого здесь нет, – шепотом говорит он.

Но Амелия будто приросла к двери. Возможно, какая-то ее внутренняя часть подсказывала, что отходить не стоит, поскольку предчувствовала, какие слова Дрейк произнесет следующими:

– Я знаю, кто ты, полуволчья ты морда! Открой же!

Амелия, как ужаленная, вцепилась в один из замков двери.

– Эмма, что ты делаешь? – Демьян был похоже так искренне удивлен, что забыл назвать ее настоящим именем. Однако он не остановил девушку от того, чтобы та открыла пред Дрейком все пять замков, что установили здесь люди Энзо еще неделю назад.

Амелия с кряхтением и сбивчивым дыханием закончила проделывать махинации с дверью, и Дрейк ввалился вовнутрь. Как-то иначе то, как он буквально упал к ее ногам, описать было нельзя. Первое, что успела заметить Амелия, до того, как она вновь заперла двери – это его ярко-фиолетовые волосы, которые были в таком беспорядке, будто бы Дрейк после месячного сна только сегодня встал с кровати. А потом, совсем ненадолго через маленькую щель, она увидела то, что творилось за дверью. До этого момента она лишь слышала редкие крики и повторяющиеся лозунги протестующих, даже здесь, вдали от леса. Порой до нее доносились очевидные звуки мародерства – они с Демьяном, несмотря на это, продолжали напряженную беседу. Но теперь, она увидела, что люди буквально сошли с ума. Дрейк кричал не потому, что очень хотел вовнутрь. Дрейк кричал, потому что явно от кого-то бежал и это первое место, на которое он наткнулся. Но... случайно ли?

– И чего ты не открывала? Ждала, пока я голос потеряю? Или пока меня изобьют? Не слышала, что там творится? Вы что, такие же нелюди что и там, снаружи? – Дрейк неуклюже поднялся, не переставая сквернословить.

От количества вопросов у Амелии заболела голова.

Демьян помог Амелии вновь запереть двери, пока Дрейк без стеснения принялся осматривать помещение. Как только они закончили, Амелия посмотрела на гостя. Признаки драки на лицо. Кажется, рассеченная губа. Что-то опухло под правым глазом, явно формирующийся фингал. Дрейк выглядел как герой комикса, что столкнулся с главным злом, и каким-то немыслимым образом, не без удачи, смог высвободиться из лап врага.

– Не таким я представлял его убежище, – сказал он, часто дыша, совершенно не обращая внимания на людей, что не без интереса рассматривали его. Демьян и Амелия переглянулись, в глазах лиса Амелия прочитала: «Ты явно пожалеешь, что впустила его», но девушка помотала головой: «Думаю, он свой».

А также подумала: «Мне не привыкать к хаосу и тупым шуткам. Я лично знакома с главным нарушителем Алиены, а еще, Виль Запанс – мой брат».

– Позволь спросить, почему ты назвал моего брата полуволчьей мордой? И что ты, мать-природа, здесь делаешь? – поинтересовалась Амелия вместо приветствия.

– Ты, наверное, знаешь, что мы работаем вместе, раз впустила меня, – Дрейк наконец-то смотрит ей в глаза, а ни куда-то по углам Богом забытой кафешки, – Много интересного рассказывал обо мне Виль?

Он полностью проигнорировал ее вопрос.

– Говорил, что с ним работает парень с фиолетовыми волосами. С таким же отвратительным юмором. А теперь, будь добр, говори, что тебя сюда привело и отчего ты бежал. Заранее благодарю за честность.

– «Благодарю за честность...» Так вроде говорят в племенах, да? Ты знаешь, о каких племенах я говорю.

Амелия вновь переглянулась с Демьяном.

– И...? – Демьян приподнял брови.

Дрейк цокнул и потер правую щеку, шипя:

– Что, «и», блондинчек? А тебя я никогда не замечал. Что, новый персонаж романа? Ладно, ладно, не смотрите на меня так... Я прибежал не только потому, что мародеры напали на магазин. Я прибежал потому, что Виль уже который день не объявляется на работе. И как я теперь понял, здесь его тоже нет. Так куда же он подевался?

Амелия молчала. Довериться Демьяну было легко, ведь он не знал всей правды, а Дрейк, похоже, что-то знает, и Амелия понятия не имеет, как много. Не хотелось снабжать его лишней информацией.

– Сразу видно, что ты не родная сестра Виля. Молчишь, как воды в рот набрала.

– Я думаю, что именно могу тебе рассказать.

– Все! – Дрейк аж делает взмах рукой, которой не держится за правую сторону лица, - Ладно, тебе нужны доказательства? Доказательства, что мне можно доверять, так?

Она кивает, не совсем понимая, к чему он клонит.

– Хорошо.

Дрейк сглатывает и слегка морщится, когда отводит руку от больной части лица, а потом аккуратно закатывает левый рукав толстовки. Он натягивает его до плеча, и Амелия с шумом втягивает воздух в легкие.

На его руке изображен рисунок в виде треугольника, по краям которого – три одинаковые линии. Полосы. Маленькая, совсем не бросающаяся в глаза татуировка. Однако это только на первый взгляд.

Демьян реагирует быстрее ее.

– Древесный уголь, всыпанный в надрез на коже, – едва слышаным голосом мрачно произносит он, переводя взгляд на Амелию, – Как у первородных полуволков.

***

Близится ноябрь, но в Алиене царило что-то между испепеляющего лета и дождливой осени. Алиена никогда не могла определиться. То одно, то другое. Переменчивая, как настроение у подростка. Немного раздражающая, но не сильно. Нужно уметь радоваться мелочам, пока эти мелочи полностью не исчезнут. Например, как дождь, или ветер, или тепло.

Нина Норокова умела радоваться мелочам. Они с мамой переехали с России в Анвию когда ей было пять лет. После смерти папы. У мамы были некоторые сбережения, и первое время жизнь в маленькой Алиене казалась мечтой, Нина всегда была хорошо одета, хорошо училась и к тому же обзавелась подругой – правда над этой подругой вечно издевались в школе из-за ее расовой принадлежности и внешнего вида, но Нина всегда садилась с ней за обедом, просто чтобы показать, что она рядом, на ее стороне. Их дружба базировалась на молчании, на негласном доверии друг к другу.

Поэтому, когда ее подруга Кая попросилась в ночлег, первой мыслью Нины было: «Ура, как же классно мы будем тусоваться вместе, совсем как в былые школьные годы!». И только потом Нина поняла, что так, как было раньше, уже никогда не будет. Люди меняются, как погода в Алиене. Кая Акияма была не так лояльна, как раньше. Кая Акияма умалчивала многие вещи. Кая Акияма стала точно такой же, как Энзо Приц, несносным мальчишкой, которого Нина на дух не переносила.

Нина не любила, когда ей врут, и всегда это чувствовала, хоть ее и считали недалекой простушкой, не способной на анализ личности.

«Нина – пустышка»

«Нина – тихоня!»

«Нина, иди лучше книжки почитай!»

«Норокова, где была, когда мозги раздавали?».

О ней думали так все, кроме Дэна Запанса...

Когда Дэн пропал, обещав сбить полуволков со следа его младшего брата Виля, Нина смогла проанализировать его поведение и поняла, что он сам не верил в то, что это возможно. Вероятно, его отец и правда лишь делал вид, что не охотиться на детей, но игры закончились, и пора была деткам возвращаться в родные леса. Конечно, Нина знала, что их все-таки найдут и вернут на родину. Это был лишь вопрос времени.

Их ссоры участились с момента, когда Дэн попросил дать ему еще немного времени. А Нина устала ждать. Нина устала быть загадкой. Нина хотела быть частью происходящего и помочь любимому. Почему он вечно отделял ее? Она же думала, что он не считал ее глупой простушкой, как все остальные!

Именно поэтому, услышав новости о происходящем, Нина надежно заперла мать дома и проигнорировав ее мольбы об осторожности, вышла из дома. Она прекрасно знала, куда нужно идти.

Главное, быть внимательной. Помнить, о чем предупреждал ее Дэн. Опасность на каждом шагу. Враг на углу каждого переулка. Смотри по сторонам и ни в коем случае не оборачивайся, когда тебя зовет кто-то, кто не является тебе знакомым.

Наступили по-настоящему страшные времена.

Она укуталась в теплое черное пальто, стараясь спрятаться от всего мира. Ее шаги были мелкими, но быстрыми, ощущение, будто она парит над землей. Мародеры, воспользовавшись ситуацией в городе, принимались грабить магазины, а также нападать на обычных прохожих. В городе начался неописуемый хаос. Мусор повсюду, разбитые стекла в машинах, оружие на земле, кровь на бордюрах...Нина не считала их протестующими ненавистниками племени Патрия. Она считала их просто сумасшедшими нелюдями.

И почему племя Дэна отказалось выходить на переговоры с властями? Неужели они не знали, к какой панике это приведет? На их содержании выросло огромное количество детей, многие дети только-только были подвержены «жертвоприношению» во благо (хоть Нина и не было верующей, она все равно уважала поверья половины жителей Алиены), так почему же они вдруг, спустя столько лет устойчивой более-менее дружбы с властями, решили разорвать отношения с людьми?

Пальцы Нины дрожали, она сжала их в кулаки.

Мимо нее по тротуару пронеслась компания мальчишек в темных худи, с медицинскими масками на лице. Сначала Нина напряглась, но потом выдохнула, как только заметила у них в руках баллончики с красками. Просто уличные художники... Мальчики принялись рисовать на белоснежном здании, внутри которого, кажется, был ювелирный. Нина старалась не смотреть в ту сторону. Она быстро прошла мимо них, моля Вселенную, чтобы это были первые и последние нарушители закона, которых она видела на улице. Осталось немного... Осталось пройти совсем немного...

Нина подняла глаза только тогда, когда дошла до нужного места. Отвратительное и совсем непримечательное на первый взгляд кафе. Нина стучит в двери «У Уолсена», зная, что кто-то наверняка окажется внутри.

***

– К нам стучится какая-то блондиночка, – объявляет Дрейк, глядя в крошечный дверной проем, в котором лично Амелия не могла ничего разглядеть, еще до того, как до них доносится громкий стук.

– Не открывай, – спокойно отвечает Демьян, не отрывая взгляда от записей в Уолсена.

– Она очень настойчиво стучит, – подчеркивает Дрейк.

– Мы это прекрасно слышим, Дрейк, – с раздражением отвечает Амелия, скрещивая ноги. Кажется, последние полчаса она просидела в одном положении.

– Дрейк, сядь уже за столик, – все так же спокойно говорит Демьян.

– Я не могу концентрироваться, когда она стучит вот так. Тем более, по существу вы мне так ничего и не рассказали. Не понимаю, зачем показал вам свое и тату, и зачем я должен помогать вам в разборе этих странных записей.

– Может потому, что мы позволили тебе остаться здесь, в безопасности, а не вышвырнули обратно на улицу? – прокомментировала Амелия, раздражаясь еще сильнее. Демьян поднимает брови, замечая, как она сжимает один из листов с пометками о растениях в руках.

Дрейк оборачивается и смотрит на нее, как на идиотку.

– Ты такая вспыльчивая.

– А ты такой придурок.

– А вдруг эта девушка в беде? – настаивает он.

– А вдруг она одна из мародеров? – говорит Демьян.

– Вы – бессердечные люди!

– Именно благодаря тому, что ты называешь бессердечностью, мы сидим здесь с целыми лицами, а ты стоишь там с побитым, – выдает Амелия.

Тут раздается голос по ту сторону дверей.

– Впустите меня, я прошу вас! Я Нина Норокова. Девушка Дэна Запанса! Прошу, пожалуйста!

Демьян в панике вспрыгивает с места. Рот Дрейка складывается в букву «О». Глаза Амелии округляются и она почему-то смотрит на Демьяна, надеясь, что тот успокоит ее словами, что это обычный розыгрыш или ей показалось.

– Кажется, сегодня в «У Уолсена» день открытых дверей... – после минутного молчания говорит Дрейк.