И было то, что разозлило Юнги. Странные родители парня пришли в гости вечером, а Дженни осталась наблюдать за цирком, где главное животное — она сама. И акробат, и циркач, и клоун. А Юнги как дрессировщик, взглядом показывает, как надо и когда. Дженни уже привыкла подчиняться, привыкла опускать голову перед другими. Вот только это не понравилось её мужу.

      — Не смей опускать голову перед моими родителями, — прошипел Юнги после ухода гостей. Дженни аж удивилась, когда услышала это. Она-то думала, что Юнги не нравится, когда дерзят родителям, но тут-то не было. Она весь вечер смотрела, как Юнги стрелял пулями из горькой ненависти в сторону родителей и язвил всякий раз, когда родители начинали высказывать претензии. Оказывается, не все так радужно, как кажется со стороны. Не одна Дженни страдает от такого. Ирония, никак иначе. Смотря на то, как холодно обращается отец к сыну, Дженни поняла, откуда эта вся ненависть таится в Юнги. В каком-то степени, она понимает своего мужа. Знает, проходила.

      — Помни, пока ты жена Мин Юнги, ты не опускаешься перед другими, — Дженни снова удивилась, когда Юнги сказал это. Она просто хотела попить воду перед сном и спустилась, а на баре рядом с гостиной сидел Юнги и пил вино. Красное, сухое. Кажется, 1978 года выдержки. — Помни, что корона короля у меня, значит, часть власти и у тебя.

      Дженни хмыкнула на эти слова. Власть у Дженни? Издеваешься, Юнги? Но она не стала озвучивать этот вопрос, ведь не каждый день видишь пьяного Юнги. Но ей льстит, что сам Юнги говорит это ей, ну да, пьяный. Но говорит. Дженни это ещё припомнит.

×××

      Дженни сегодня получила сообщение от Тэхёна, что он приглашает на обед. Она с радостью приняла, ведь ей уже стало скучно.

      Она одна в большом доме, где, кроме неё, есть охранники и работники. Но, всё же, она себя чувствует так одиноко.

      — Госпожа, вам нельзя. Это приказ хозяина, — один громила отказался её выпускать на улицу. Дженни нервно прошлась по волосам и криво улыбнулась.

      — Позвони своему хозяину и попроси, — Дженни давно привыкла, когда её просьбу игнорируют, не замечают её и просто не видят в ней человека. Но чтобы так, просто забрать человеческую свободу… Она в своём доме могла прогуляться по городу, у неё была свобода. А здесь у неё есть всё, но нет свободы. О какой власти говорит Юнги, мерзавец?

      — Госпожа Мин, прошу, поймите, это приказ, — охранник «вежливо» толкнул её обратно, из-за чего правая рука девушки ударилась о косяк двери, и стало больно. Из-за обиды на такое обращение она хотела высказать, охранник ещё раз толкнул назад, и Дженни ударила его. Может, из-за нервов или адреналина, но охранник упал, как пробежали другие.

      — Я — не Мин, я — Ким, — Дженни пошла обратно в свою комнату, по пути написав Тэхёну, что она не сможет. Надо поговорить с Юнги нормально.

×××

      — Юнги-и, уходишь? — голая брюнетка вальяжно лежала на кровати, закинув ноги на край. Прямые и аппетитные ножки такие красивые, что Юнги хмыкнул на свой вкус. Позавчера блондинка, сегодня брюнетка. Жгучая брюнетка.

      — Гуд бай, Хана, — Юнги взял свой ключ и портмоне, чмокнув губы брюнетки.

      — Я — Хеджон, — брюнетка даже не обиделась, ведь знает, что Мин специально. Оставаться фаворитом в протяжении месяца — это нелегко. Да, Мин меняет девушек чаще, чем трусы, но всё равно вернётся к ней.

      — Плевать, — Юнги собрался вставать, как Хеджон хищно улыбнулась и кусила его за шею.

      — Это — подарок твоей жене, дорогой, — Хеджон подмигнула, пока Юнги смотрел в зеркало и обнаружил большое красное пятно, хмуро смотря.

×××

      — Госпожа, ужин готов, — одна из девушек позвала Дженни к еде. А она, оказывается, вздремнула, пока читала книгу. Посмотрев на время, Дженни принялась за водные процедуры.

      — А Юнги пришёл? — Дженни вспомнила о разговоре.

      — Давно уже, — девушка кивнула, пока разукрашивала тарелку перед ней. Она реально вкусно готовит.

      — Он не будет? — чисто по-человеческий интересовалась Дженни, как обнаружила Юнги в кухне.

      Юнги в домашних трениках — это так странно. Если честно, Дженни ещё не видела домашнего парня. Костюм, рубашки, костюм. А сейчас — серая футболка и чёрные треники. Реально странно.

      Он без слов сел за стол и тихо принялся за ужин. Дженни тоже опустила голову и начала есть. Атмосфера между ними такая тяжёлая и грустная. Точно такая, какую Дженни ненавидит. Она росла в такой атмосфере.

      Когда они закончили, девушки принесли десерт, чему Дженни была рада. Правильно говорят, вся радость — в еде.

      — Кстати, Юнги.

      До этого Юнги просто игнорировал её, только сейчас обратил внимание на неё, мол «Ты тоже здесь?».

      — Скажи своим охранникам, чтобы они меня выпустили на улицу, — слова удались ей с трудом. Насмешливый взгляд так убивает, а бордовое пятно на шее — окончательный удар. Не то что Дженни не знает, просто ей неприятно, когда он в таком виде.

      — Ты что, собака? — подал голос Юнги, и для Дженни это было последней каплей.

      — Сегодня… я хотела встретиться с другом, но меня не отпустили, — Дженни тихо закончила речь.

      — И ты побила его, — Юнги насмехался, Господи. — Послушай, мои люди тебе не игрушка, чтобы с ними так обращаться.

      — По-твоему, я — игрушка? — не выдержала Дженни. Значит, они могут с ней так обращаться, а она не может ответить. Че, молодцы. Ведь сам вчера говорил, чтобы она не опускалась перед никем.

      — Конечно! — Юнги громко засмеялся, что глаза девушки начинают намокать. — Родители тебя почти продали, и я, добродушный человек, купил. Ну чем не игрушка?

      — Хватит! — Дженни встала и собралась покинуть комнату, как её остановил голос парня.

      — Завтра придут гости, веди себя нормально, — Юнги тоже закончил с едой и встал. Приближаясь к ней, он мило улыбался. Дьявол. — Ты ж моя «жена»!

      Дженни не выдержала и удалилась в свою комнату, захлёбываясь в своих слезах, не в силах остановиться. Как же все надоело! Ни с родителями, ни с мужем не повезло. И друзей у неё нет. Ни одного близкого человека. И что держит её в этой жизни? Даже никто не станет плакать, когда она умрёт.

      Умрет…

      Дженни подняла голову и посмотрела на свои руки. Там уже красовались несколько шрамов. И все они неудачные. В один раз её нашли полумертвой, в другой раз спасла Чжихе, в третий раз — госпожа Ким.

      А сейчас никто не помешает. Даже прощаться не с кем. Тэхён? Наверное, он будет её помнить — как одноклассницу, которую встретил недавно. Сам её муж говорил недавно, что он ждёт, когда избавится от неё. Сам поднимает её до небес, и с такой же силой раздавливает её, как букашку, да еще наслаждается зрелищем, наблюдая за тем, как она медленно исчезает. Почему-то именно сейчас… Именно сейчас Дженни чувствует всю горечь, которую она испытывала всю жизнь. С самого начала… С тех пор, как она знает мир, ей твердят, что она — никто. Дженни? Дженни — мусор.

      Дженни — незапланированный ребёнок. Дженни — пешка в сильных руках. Дженни — запасной вариант. Дженни — пустышка. Дженни — несчастная жена. Дженни — ненависть. Она даже не влюблялась, не была любимой. Всё, что она слышала, какая она низкая. Стоит ли жить? Оказывается, это обида на весь мир таится в ней с самого начала. А Юнги лишь нажал на рычаг и запустил процесс уничтожения.

      Она улыбнулась и встала, направляясь в сторону ванной. Как же хорошо, что у неё отдельная комната. Никто не будет мешать. Да и никому она не нужна, чтобы ей мешать.

      Лезвие оказалось под рукой, и Дженни открыла упаковку. Вытащив оттуда штуку, она приблизила её к запястье.

      — Давай, немного, и всё будет хорошо, — подбадривала себя, будто не на смерть, а на жизнь. Один глубокий разрез, и все проблемы позади.

      Дженни смотрела на своё отражение и последний раз улыбалась. Почему-то она любила свою улыбку. Глаза смешно кривляются, а щёки выпирают. Холодный кафель под ногами пропускал холод к босым ногам девушки, будто напоминая, зачем она здесь.

      — Ну что ж, когда найдут моё тело, все будут радоваться, — Дженни закрыла глаза и почувствовала острую боль в левом запястье. Она сделала это. Холодный кафель был белым, а сейчас там дождь от алых капель крови. Красивое зрелище. Хотела бы она жить? Поздно же. Красное пятно на кафеле увеличивается, а вот силы покидают девушки. Она без сил рухнула на пол, а лезвие упало в ванну, как и тело девушки.