— Ты полежи, я сейчас приду, — Дженни быстро зашагала в сторону ванной и закрыла дверь. Юнги обеспокоенно встал и пошёл за ней. В последнее время она чувствует себя нехорошо, вот Юнги сильно волнуется. Ведь много чего произошло, и это может отразиться на Дженни. Открыл дверь и застал жену, которая склонилась над унитазом и прощалась с ужином.

      — Выйди, — захрипела Дженни, сдерживая рвотный позыв. Юнги нахмурился и помог Дженни. Убрал прядь волос с лица, держал за плечо и отвернулся. Её тоже можно понять, может, стесняется, но Юнги принимал всё как есть. Когда все вышло, Дженни умылась холодной водой, ополоскала рот зубной пастой и повернулась к Юнги. Он видел, как ей трудно, как больно, и молча прижал к себе.

    — Завтра пойдём в больницу? — Юнги привёл её к кровати и укрыл одеялом. — Воды?

      — Нет, — Дженни прикрыла глаза, и её резко посетила мысль. — Юнги!

      — А? — испугался Юнги и оказался близко. — Что случилось? Где болит?

      — Н-ничего, — Дженни передумала, потому что этого и может не быть, может, желудку не понравилась еда или что-то ещё. Сначала должна убедиться сама. — Ложись, всё хорошо.

      — Ничего не примешь? Всё точно хорошо? — Юнги склонился и коснулся губами её макушки.

      — Да, точно, — Дженни потянула его к себе, укладывая на кровать и обнимая. Юнги положил руку на её талию и притянул к себе. — Спокойной ночи.

      — Тебе того же.

×××

      Дженни судорожно убирала тест на полку и дрожащими руками закрыла двери.

      Своим глазам поверить не может. Сердце где-то билось в желудке, а под ногами не пол, а мягкая сладкая вата. Дженни похлопала в пустоту, снова открыла двери и взяла тест.

      Две полоски.

      Дженни чувствовала огромную дыру в сердце, не понимала, как она несла под сердцем целую человеческую жизнь. Что это жизнь плод её и Юнги.

      Она. Станет. Мамой.

      Юнги. Станет. Папой.

      До Дженни очень-очень медленно, будто как мангышлакский поезд, дошёл этот вывод, и она открыла рот, чтобы набрать нормального воздуха для своего, не очень работающего сейчас, мозга, и закрыла рот рукой.

      — Я… беременна? — шептала Дженни в пустоту, голос отдавался эхом в большой ванной. Дженни будто в космосе. Невероятно.

×××

      — Ты буквально одержим ею, — Джису чувствовала отвращение к нему, но придётся потерпеть его. — Вы все одержимы ею.

      — Любовь такова, не тебе ли знать? — Тэхён поднял бокал в её честь и залпом выпил, даже не смаковал вкус, не чувствовал приятную горечь, он просто жил для одной цели. А эта цель бесила Джису до чёртиков, так бесила, что она готова убивать, лишь эта цель не маячилась перед её глазами, не мозолила ей жизнь, лишь эта цель вернёт ей любимого.

      — Почему ты её так любишь? Заслуживает ли она такую преданную любовь? За что ты любишь её так? Или ты просто грёбаный псих? — Джису покачала головой и коснулась губами бокал вина. Внутри горела обида, которая обжигала сердце, которая заставляла человека тонуть в темноте. Неужели Дженни такая особенная, что все, вот все, так любят её и восхваляют до звёзд?

      — А ты за что любишь Юнги? За то, что он женился на ней и быстро позабыл тебя? Или за то, что он даже не соизволил искать тебя, когда тебя его отец, ЕГО ОТЕЦ, собственноручно отправил в жопу земли? Отвечай, Ким Джису, — Тэхён сохранял маску невозмутимости, но Дженни почувствовала холод и обиду. Её пугала одержимость парня, или ей обидно, что за неё не ведут такую войну? Женская зависть.

      — Заткнись, Ким Тэхён, иначе я тебя врежу, — Джису быстро поднялась и выплеснула красное содержимое на Тэхёна. Тяжело. Она тяжело дышала, в её глазах играли и светло искрились чёртики. Тэхён бы поверил в существовании ведьм, если бы не верил во всякую херню. Но он абсолютно спокоен. Просто ещё одна истеричка. И не удивительно, что Юнги так быстро забыл её.

      — Сядь, — резко приказал Тэхён, когда Джису попыталась уйти. Она остановилась и скривила рот в усмешке. — Закончим наше общее дело, и можешь сваливать, куда хочешь. А сейчас сядь.

      Джису не знала, что удержало её. Может быть, это слишком пугающий бас Тэхёна, или мысль о Юнги и сладкая месть. Но она осталась.

***

      — Он ещё крохотный, — доктор вёл аппаратом по животу Дженни и немного щекочет. — Восьмая неделя беременности. Размером с винограднику, можете себе представить?

      Дженни настороженно смотрела на чёрно-белый экран и особо ничего не видела. Лишь доктор что-то говорил, объяснял, а Дженни не могла понять, что она сама чувствовала.

      — Вас может потревожить усталость, апатия, отёки и странный аппетит.

      — Аппетит и рвота, — тихо ответила Дженни и стала наблюдать за экраном. Она немного (много) дрожала и чувствовала, как поднимается температура.

      — Это нормально, — доктор нажал на одну кнопку и улыбнулся. — А это сердцебиение вашего ребенка.

      Вот тут Дженни разрыдалась, когда услышала быстрые удары, которые обозначали, что ребёнок реально существует, что он живой комочек. Доктор уже повидал и не таких, поэтому спокойно дал салфетки и продолжал говорить. А Дженни всем сердцем чувствовала, как огромная дыра наполняется нежным чувством, таким невероятным, что Дженни до сих пор ревёт. От счастья. Она станет мамой.

      — Главное, сохраняйте свои нервы, думайте о ребёнке и следите за здоровьем, — с улыбкой провожал доктор, которого Дженни обсыпала благодарностями.

×××

      — И когда расскажешь хёну?

      Дженни подняла взгляд и немного отвлеклась от еды.

      — Пусть сначала придёт, — Дженни улыбнулась и нежно погладила плоский живот.

      — Ну, — Даниель умилялся, но сохранял лицо. — Удачи!

      Дженни уже придумала тысячи сцен, как она расскажет Юнги, как он примет новость. Ей интересно. Очень.

×××

      — И когда вернёшься? — грустно спросила Дженни по телефону.

      — Постараюсь закончить дела, — раздался мягкий голос мужа. — Знаешь, оказывается, у меня накопились очень много дела, — Юнги нарочно медлил, долго тянул молчание, пока там Дженни давилась одиночеством. — Я так люблю тебя.

      «Бабах», — услышала Дженни в душе, когда Юнги сказал эти слова.

      — Я так люблю тебя и уже скучаю, — Юнги, кажется, поцеловал телефон, потому что линия заскрипела. Дженни улыбнулась и чмокнула телефон.

      — Я тоже очень-очень люблю тебя, — Дженни покраснела, хотя её никто не видел. — Люблю.

      — Я постараюсь побыстрее закончить, — Юнги посмотрел на часы и ужаснулся. — Уже время конференции.

      — Удачи, любимый, — Дженни тяжело вздохнула и легла на кровать. Её так прёт, она так хочет рассказать Юнги всё, но перед этим она хочет увидеть его реакцию, а через телефон, даже через видеозвонок, не хочется. Хочется увидеть в живую, почувствовать его эмоции. — Скучаю.

      — Я тоже…

×××

      — Ты зол? — Джису напугалась, когда увидела бешеные глаза Тэхёна, и на всякие пожарные, делает шаг назад. Тот просто как бык, покажи ему красную тряпку — и он просто убьёт. Джису не сомневается.

      — План меняется, — Тэхён откинул галстук и сел на кровать. — Срочные новости.

      — Ну, и не томи, — Джису расположилась рядом и продолжала есть пирожные. Она неплохо так устроилась в одних из квартир Тэхёна. Но она не ждала сегодня гостей. — М?

      — Дженни беременна, — прорычал Тэхён, только пар из ноздрей не выпускал. Джису так и замерла с пирожными, можно сказать, подавилась.

      — Она носит ребёнка грёбаного Мин Юнги, — Тэхён перевернул книжный стол дном и закрыл лицо рукой, пытаясь успокоиться.

      — Убью Мин Юнги, — Тэхён с силой толкнул шкаф, и тот с грохотом упал на пол. — Убью его!

      — Ты мне его обещал, — глухо произнесла Джису, а глаза скрылись за пеленой слёз. — Убей не его. А ребёнка. Он нам мешает.

      Тэхён резко остановился, посмотрел на неё и снова начал верить в то, что она немного ведьма.

      — Кстати, да.