Корэр ехал во главе из изрядно поредевшего отряда, всю дорогу он занимался тем, что ровнял каркас, собирая частицы Вихря и надавливая им на вмятины в деталях изнутри, после чего раскатывая их по пластинам тончайшим слоем, для укрепления. В некоторых местах приходилось впаивать частицы клинка, растворённого в теле, в повреждённые детали.

Что оказалось неприятно, Вихрь был не способен зарастить кожу. Корэр использовал сшоды разнообразных способов, но клинок, останавливающий кровотечения и полностью восстанавливающий каркас, сглаживающие пачки и жидкую прослойку между всеми ними и кожей, мог только напитать этэ и фэтэ энергией, что ускоряло процесс стягивания рубцов, но большинство ран так и продолжало оставаться разрезами, с краями, плотно прилегающими к плёнке прослойки, в которых она поблёскивала золотом. Пробовал ария использовать для сращивания кожи и свою слюну, но эффект был слишком слаб по сравнению с накачкой энергии, устроенной клинком. Но зато, за время, прошедшее после слияния с Вихрем наконец прошло «воспаление» ставшее реакцией на кровь упыря. Теперь фэтэ Корэра больше не выглядело болезненно тощим, а живот не был вздут, хотя сам он оставался по прежнему худоват.

Няша всё время старалась ехать рядом с Корэром, заметив его отрешённость и, потому решив, что обязана позаботиться о нём. Помня о недавних разногласиях их нового командира с Молчаливым, воительница убедила себя, что обязана защитить сына богов от него. Хотя сам воин утверждал, что никаких претензий к арии не имеет, просто хотел испытать его, ведь было бы неразумно следовать за слабаком.

Молчаливый, на все подозрительные позыркивания Няши, отвечал такими же настороженными взглядами. Руку ему Корэр вылечил своей «чудо-жижей» и теперь на месте раны оставался лишь шрам заметный, уродливый, напоминающий о себе периодический тянувшей болью, но всё же куда более приятный, чем дыра в ладони.

Янь старался ехать немного позади. Утром, перед отъездом Корэр нашёл тот несчастный тринадцаток золотых, что наёмник припрятал с продажи имущества. Не смотря ни на что колдун забрал деньги и разделил почти поровну между попутчиками. На все восклицания Яня, что к другу можно бы отнестись и поснисходительнее, Корэр только грубо ответил: «Друзья от своих ничего не прячут. Согласился продолжать путь, так будь добр соблюдать мои указания, а не суньятничать».

Подобное обращение немного позлило Яня. Ведь это именно он притащил колдуна, а теперь мальчишка взялся командовать и требовать. Да если бы не «пьянчуга», колдун бы здесь не оказался, но мальчишка об том похоже забыл.

Хотя, всё это можно было простить, ведь всё-таки интересно оказалось наблюдать за тем, как выкручивался чужестранец, втянутый в эту большую игру в самом её разгаре, ориентирующийся здесь и сейчас, не обладая полным знанием обстановки. Ведь у мага были свои цели и интересы, а Яню так и хотелось узнать, как синеглазый странник умудрится и обещание исполнить и своё получить. Ведь он явно же не собирался расставаться с клинком... Ещё с того самого момента, когда узнал, чем же является артефак. Да и искал колдун не простых селян, а магов, может у них получится чем-нибудь поживиться.

***

Возможно у Сморока был какой-то свой план действий по прибытии в Вендар, но Корэру он ничего рассказать не успел, кроме как необходимости говорить с самим царём. Легко сказать... Потому ария решил действовать самым простым способом, не тратя время на выяснение обстановки, направился прямиком к замковым воротам.

По пути им пришлось преодолеть стену, отгораживающую внутренний город, где обитала знать, от внешнего, с кварталами ремесленников и прочих работяг. Стражники поначалу заартачились, ведь из их отряда на аристократов походили разве что Корэр, да может ещё Янь, но только если обоих как следует вымыть и переодеть. Молчаливый же был типичным громилой, кроме схваток ничего не знавшим — в казарме какого-нибудь не сильно элитного войска он бы прокатил за своего. А в Няше же солдаты разглядели самого натурального разбойника с большой дороги, не распознав, что оно вообще-то была дамой, причём, как понял Корэр, попривыкший к виду местных, с весьма симпатичным телосложением.

Разбираться с охранниками колдун отправил Яня, как переговорщика, и Молчаливого, для подстраховки. Сам не пошёл не потому, что не того полёта птица, а от незнания местных традиций, вдруг предложит слишком мало и на него ещё обидятся, он же тогда не сдержится, прикончит бедолаг — истеричка неуравновешенная. И как это он раньше умудрился на посту Императора заключить даже парочку выгодных договоров? Теперь несогласие собеседника невыносимо выводило его из себя, заставляя вспомнить самый простой, но не действенный способ: нет проблем если не осталось несогласных.

Проезжая через ворота, Корэр встретился взглядом с одним из стражников, который тут же в страхе отшатнулся, он похоже был лишь мальчишкой, жизни не знавшим, иначе бы не испугался глаз, больше походивших на драгоценные камни. Уже только в этом мире Корэр встретил вещи пострашнее, чем его неестественно поблёскивающие глаза. Всё это вызвало у арии неудержимую весёлость, заставившую расхохотаться, от чего окружающие с опаской и каким-то сожалением покосились на него как на умалишённого.

Корэр тяжело вздохнул, эти взгляды были невыносимо обидны, ведь он то уже попривык, что он здесь всесильный маг. Вот бы всем этим сочувствующим посносить головы, знали бы как пялиться. Откуда только в нём эта кровожадность? Раньше он был... Нет, не спокойнее, просто нерешительнее, боялся пойти против аристократов центральных миров, ведь они были куда сильнее и не стали бы просто так мириться с выходками никчёмного Императора, который ведь по сути своей ничего не стоил. Неужели отношение местных так его изменило? Не встретился бы кто посильнее его, когда уже так сильно привык приятной безнаказанности... А то ведь Судьба не любит зазнавшихся, а уроки её всегда жестоки, такая уж она насмешливая дрянь.

У замковых ворот стражники вновь перегородили им путь. Корэру вдруг вспомнилось, как ещё день назад он прикончил такую же парочку солдат у входа в дом убийцы Сморока, и очень просто вошёл, но здесь так поступать было нельзя. Спешившись, он поднялся по ступеням, оставив спутников дожидаться внизу.

Поморщившись от того, что стражники, до этого лениво о чём-то переговаривавшиеся, перехватили копья поудобнее, приготовившись в случае чего пустить их в ход, Корэр слегка приподнял руки, раскрыв ладони для демонстрации, что он безоружен, хотя от стражников не укрылось, что к поясу его был пристёгнут дорогой клинок, с искусно выкованной рукоятью.

Молчание первыми нарушил один из стражников:

— Кто такой?

— Я от Сморока.

Лица солдат стали ещё более настороженными, они тут же переглянулись, отвлёкшись от чужака лишь на мгновение, которого Корэру бы запросто хватило, чтобы прикончить обоих, но он так и не сдвинулся с места, хотя картина выколотого глаза одного и перерезанного горла другого, встала перед глазами слишком ярко, заставив арию поморщиться. Всё же в нем оставались замашки того Корэра, что просиживал дни в библиотеке, и не хотел убивать потому, что боялся запачкаться.

— И где же сам Сморок? Не уж-то отправил к своему царю какого-то бродягу, пока сам скачет по бабам, с дружком, которого вытащил из каталажки? — насмешливо поинтересовался стражник, задавший и первый вопрос.

— Мёртв Сморок. И Ремок мёртв — отдал свою жизнь сражаясь с тварями пустоши.

И вновь стражники переглянулись.

— А ты значит продолжаешь его светлое дело? Экий благородный. А чем докажешь, что это всё не выдумки?

Корэр вытащил из кармана перстень, найденный в вещах Сморока. Если Корэр хоть что-то смыслил об аристократах, привычки которых оставались одинаковыми во всех мирах, украшение служило чем-то вроде распознавательного знака, тем более на нем были выгравированный детали царского герба.

Стражники вновь переглянулись. По мнению Корэра они слишком часто выпускали его из виду, в Империи такую глупость никто бы не совершил.

— А может ты просто украл побрякушку? В любом случае царь принимает посетителей через три дня во второй ур от полудня Тогда и приходите. Пока ничем не можем помочь.

Корэр скрипнул зубами, опять он хотел по хорошему, но в этих диких мирах никто похоже не понимал слов. Стремительным движением одной только левой руки он поддел Вихрь, охотно скользнувший из ножен. Клинок, воспарив, оказался у горла молчаливого стражника, а Корэр устремил на того, что задавал вопросы, леденящий взгляд, процедив сквозь зубы:

— Вы, чернь, слишком много на себя берёте! Ты сейчас же бежишь, и докладываешь о нас царю, и мне плевать, чем он сейчас занят. Ты доложишь ему спит ли он, ест, кувыркается с девкой или умастил свою царскую задницу на сартир. То, что он убьёт тебя ещё не факт, а я прикончу точно, — при этих словах ария отделил от лезвия клинка треть, которая тут же распалась мельчайшей пылью, собравшись уже тонким обручем на шее стражника, оставшаяся часть же вернула форму клинка, каким была изначально, но с немного укороченным лезвием. — Я колдун, и мне не нужно резать тебя вот этими вот руками, достаточно только подумать. Поэтому пшёл.

Стражник, бросив копьё, помчался по за́мковым коридорам, звякая напалированными до блеска пластинками доспеха, надетого поверх кольчуги.

Привязав джоней у оградки клумбы, на уход за которой потратили не один ход, отрядники поднялись к Корэру, так что когда в сопровождении стражника явился слуга-провожатый, «спасители мира» были уже все в сборе. Раскланявшись, слуга вежливо уточнил у них:

— Мы понимаем, что господа после дальней дороги, однако не изволите ли сначала рассказать все его высочеству, а уже потом отправиться отдыхать?

Корэр утвердительно кивнул, возвратив весь Вихрь в ножны, что позволило стражнику наконец облегчённо выдохнуть.

Их провели в обход церемониального зала в большую, дорого обставленную комнату. Перед входом слуга сообщил, что оружие необходимо передать стражникам, стоявшим у двери, но Корэр взглянув на него исподлобья, проговорил:

— Сморок погиб из-за того, что пошёл на встречу с назвавшимися посланниками его высочества без клинка и соратников. Я подобные глупости повторять не стану. Можете по правую и левую руку от каждого из нас поставить по стражнику.

— Позвольте уточнить насчёт этого у его высочества?

Корэр кивнул и слуга скользнул за дверь, очень скоро распахнув её перед отрядниками.

Царь сидел в роскошном кресле, на столике рядом с ним стояла какая-то выпивка, налитая в бокал, явно исключительно для виду, ведь лик правителя был лишён всякой праздности. Царь сосредоточенно, не скрывая любопытства, разглядывал вошедших.

Отрядники успели дойти до середины комнаты, как царь отдал приказ:

— Остановитесь там! — тут же пояснив: — раз уж вы соблюдаете предосторожности, позвольте и мне. Подойдёте ближе без моего разрешения, и они, — указал на стоявших по бокам от кресла стражников с автострелами, — выпустят в вас стриды.

Корэр понимающе хмыкнул, губы его растянулись в улыбке, больше походившей на оскал. Слегка поклонившись, по манере, принятой у местных, ария проговорил:

— Логично, за что выражаю Вам своё почтение. Позвольте представиться? — по кивку царяя он продолжил: — Моё имя Корэр, я из краёв столь дальних, что вряд ли будут на ваших картах, потому могу быть незнаком с некоторыми обычаями, и искренне прошу за своё невежество прощения. Как мне к Вам обращаться, господин?

Царь с ещё большим интересом оглядел Корэра. То, что мальчишка был из иных краёв не заметил бы только слепой и глухой. Не было ни у одного из граждан Вяжальского царства ни таких глаз, ни волос, ни черт лица, ни движений, ни говора. Парень говорил с какой-то странной манерой, словно постоянно выверял скорость произношения, длину пауз, и ударения по справочникам, составляемым учёными мужами. Но ему однозначно нравился этот чужеземец. Немногие не робели перед ним, но они в большинстве своём были просто глупцами, не понявшими важности персоны. Парнишка же вёл себя с полным пониманием обстоятельств. Развязно, но не слишком, чтобы всё же слова не сочли за грубость. Потомственный аристократ? Судя по личику и взгляду, весьма вероятно, смотрел ведь паршивец на всех, даже на него, с какой-то снисходительностью, и взгляд этот похоже именно что привычка. Но то, какими словами он напутствовал перепуганного стражника, против всех запретов чуть ли не ворвавшегося в личные покои и только под страхом казни согласившегося пересказать всё сказанное... Хотя какой только грязи не ляпали все эти заморские графья и принцы, с которыми носилось побольше учителей, чем охранников у его дочурки.

В любом случае парнишка ему нравился, такого бы при дворе неплохо оставить, в меру наглый, в меру почтительный, не лижет подошву, но и о положении не забывает. А если ещё и принцем каким окажется, так вообще выгодно. Что взгляд у него злой, да рожи страшенные корчит, ну так в его возрасте и сам царь был таким, остепенится, успокоится. Один только изъян, он же совсем ещё мелкий, ему же летов десять, максимум тринадцать. Да и рост совсем маленький, попортит породу.

— Господин, это ты правильно. А зови Гримором. Не будем тратить время на этикет, просто скажи, где артефакт?

Корэр ухмыльнулся, затаив дыхание, сейчас он собирался сделать то, из-за чего все прочие отрядники вероятно лишились бы голов. Но царь выглядел как тот, кто добился власти огнём и мечом, жирок он уже явно подкопил за время правления, но жизнь у власти не размягчила его, заставляя потерять былую силу. Возможно с ним и был шанс договориться, ведь он был не идиотом, привыкшим получать всё на блюдечки, возможно его даже в достаточной мере беспокоило благосостояние народе не только в плане кошеля для постоянного пополнения казны.

— Вот он, — проговорил ария, вынимая Вихрь из ножен, демонстрируя его на вытянутых руках. — Но я вам его не отдам...

Договорить Корэр не успел, Гримор рявкнул, подавшись вперёд:

— Что значит?!

Заставляя клинок воспарить у себя над головой, из-за чего стрелки́ за спиной царя взвели курки, ария заговорил:

— Это артефакт, выкованный жестоким богом. За слабость он заставляет платить кровью, слишком расточительно давать его солдатам. Сколько тварей сможет прикончить одиночка с этим кровожадным клинком? Максимум тринадцаток, а потом погибнет сам. Тварей же, как мне рассказал Сморок, легиона. Готовы ли вы принести подобные жертвы? В вашей стране ведь не останется мужчин.

— Ты думаешь, если бы у нас был способ, мы бы тратили время на беготню с этим артефактом, как ты выразился «жестокого бога»? Что ты предлагаешь? Если найдёшь решение, можешь оставить клинок у себя, правда не понимаю, как ты остаёшься жив.

— Последнее, не так важно. Решение у меня есть. Предупреждаю, я сейчас совершу нечто выходящее за грани привычного, прошу отвести автострелы, а то вдруг рука у кого дрогнет.

Гримор дал знак стрелкам опустить оружие, после чего Корэр выудив из кармана кошель, подаренный Тиллери, достал из него один из сундуков, что заставило присутствовавших поражённо ахнуть. И ещё один изумлённой вздох последовал когда Корэр распахнул крышку, демонстрируя уложенные в ряды золотые наконечники.

Самодовольно ухмыляясь, Корэр заговорил:

— Они созданы из того же материала, что и артефакт, его называют Гоузерт. Оно способно пробить шкуры любых, существующих в мирах живых тварей, обещаю. Так же даю обещание, что стрелы с таким наконечником способны убить тех созданий, что вы зовёте тварями пустоши, — последним обещанием он постарался подстраховаться на случай, если его предположение о том, что Вихрь выступает исключительно как клинок, окажется ошибочным, ведь Судьба всегда исполняла обещания арий. Была у него мысль, пообещать что для смерти хватит только ранения, но это выглядело невероятным, насмешница Судьба могла потребовать слишком большую плату за столь наглое её использование.

Царь довольно хохотнул:

— Если докажешь, что это действительно так, по рукам. Нам недавно удалось изловить одну из тварей, сейчас сделаем тебе лук и парочку стрел. Убьёшь монстра?

— Конечно.