Резким движением Корэр высвободил Вихрь из ножен. Меч, довольный тем, что его хозяин решил наконец прибегнуть к его силе, ликующе засветился в предвкушении крови.

Лёгким взмахом отделив от лезвия Вихря крайний сегмент, Корэр встал в эффектную позу, поставив клинок вертикально. Глаза его сверкнули тем же леденяще синим, каким светился клинок.

Пьянчуга, лишь на миг замешавшись в попытке понять произошедшее, тут же направился к Корэру всё той же неверной, шатающийся походкой, что вносила в его движения некоторую непредсказуемость, и как уже понял ария, вовсе не была следствием опьянения.

Клинок, подобный тому, что держал Корэр, появившись словно из воздуха, пробил правое предплечье Пьянчуги. Резкая боль заставила того выронить дубинку. Клинок, распавшись голубыми искорками, вернулся на прежнее место вновь став сегментом единого целого.

Убрав меч в ножны, Корэр, улыбаясь лишь половиной рта, стараясь повторить ту обманчиво дружелюбную манеру, с которой говорил его брат, обратился к противнику:

— Думаю, Вы достаточно разумны, чтобы признать поражение. — Увидев недовольный оскал Пьянчуги, Корэр добавил, улыбнувшись ещё шире: — То, что клинок материализовался в руке и ничего серьёзного не задел, вовсе не случайность, а проявление моего милосердия.

Рыкнув, Пьянчуга наконец ответил:

— Ладно, колдун сраный, победил. Я думал, вы гады только дождик зазывать умеете.

Корэр, одарив поверженного противника надменным взглядом, предложил:

— Тебе вызвать дождик?

Пьянчуга, натужно выдавив смешок, поспешил признать поражение.

За свою победу Корэр получил всего пять золотушек. Хоть и сумма, выставленная за его поражение оказалась побольше той, что была за победу, но всё же оказалась ничтожно мала, всё же посетители в большинстве своём были не богатыми работягами да странниками, и плюсом, не малая часть ушла хозяину таверны, любезно предоставившему свой задний двор для поединка.

Ошеломлённая, но всё же немного разочарованная от того, что крови пролилось слишком мало, толпа начала понемногу расходиться, вновь возвращаясь за свои столики. Пьянчуга, скалясь объяснил Корэру, что частенько после таких поединков находились те, кто хотел помериться силами с победителем. Но в этот раз синеглазым колдуном, от которого так и веяло пробирающей до каркаса стужей, связываться никто не захотел.

Пьянчуга уже собирался было уйти, ведь запланированного представления не вышло, а значит и положенного процента с хозяина можно не ждать, но Корэр остановил его, слегка, словно брезгливо, дёрнув за рукав.

Стараясь улыбнуться как можно доброжелательнее, Корэр проговорил:

— Меня поразила Ваши манера боя, я не сразу понял, что Вы на самом деле совсем не пьяны, пока.

Пьянчуга поднял на Корэра заинтересованный взгляд, проговорив:

— Пока? Да твоими стараниями сегодня буду не пьян вообще!

— Предлагаю взаимовыгодный обмен. Но давайте в начале сядем, а там я Вас угощу.

Пьянчуга оскалился, покрутив в целой руке дубинку:

— Ты меня ранил, мальчик. Хотелось бы посмотреть, как ваш благородие после этого говорить станет. Совесть не замучает?

Корэр запустил руку в мешочек, вытащив тот самый бутылёк, что дала ему Тиллери, взяв за запястье Пьянчугу, раздвинул карманным ножичком края раны, залив в них жижу из бутылька. Пьянчуга поначалу попытался вырваться, но встретившись взглядом с ледяными глазами Корэра, застыл на месте, не решаясь двинуться и почти перестав дышать.

Рана в руке Пьянчуги постепенно перестала кровоточить, кожа по краям стянулась и на месте разреза остались лишь белёсые шрамы.

Пьянчуга неверяще оглядел недавно покалеченную руку, проговорил, сомневаясь в реальности происходящего:

— Что это такое было?

— Вам приятнее будет не знать об этом, — проворчал Корэр, всё ещё гадая, откуда Тиллери эту жижу достала.

— И такая сила в руках мальчишки! — но заметив как недовольно смерил взглядом его Корэр, тут же расхохотался. Похлопав арию по плечу он направился обратно в таверну, сообщив: — Пошли уж, поговорим. Ты хороший воин, я видел твоё мастерство поединщика — к чему тебе-то эти колдунства, ты бы и так победил.

Корэр, буркнув, что это его дело, отряхивая плечо, по которому хлопал Пьянчуга, вошёл в таверну, заставив того посторониться — пропустить вперёд.

Столик, занятый Корэром ещё в начале вечера, оказался пуст, и кружка его так и стояла нетронутой. Усевшись, и подозвав официантку, Корэр кивнул Пьянчуге, предложив заказывать. Тот, выбрав ради забавы самые дорогие блюда, поинтересовался:

— А господин есть не станет?

Корэр, проигнорировав вопрос, решил узнать:

— Вы не боитесь, что я повторю тот фокус опять, да и прикончу Вас?

Пьянчуга, оценивающе взглянув на него, неожиданно расхохотался:

— Ты-то?! Уж прости, но у тебя вовсе не лицо жестокого убийцы. Может с мечом ты вертеться и умеешь, явно побывал в заварушках, но вот кровожадности в тебе нет.

Корэр хмыкнул, постаравшись улыбнуться как можно естественнее:

— Внешность обманчива. Милейшая с виду девица может оказаться упырём.

Пьянчуга неохотно отставил уже прихваченную им кружку — ту самую что стала оправданием для затеянного поединка, непонимающе переспросил:

— Это которые из могил восстают и кровищу сосут?

— С чего бы им вылезать из могил? — теперь уже недоумевал Корэр. — В прочем, не важно, раз уж Вы так спокойно относитесь к магии, то расскажите мне о ней. Вы упомянули колдунов, способных призвать дождь. Как они это делали? Что использовали? Что говорили? Обращались ли к артефактам и амулетам? Брали какие либо специальные инструменты?

— Как ты приказываешь этой штуке? — Пьянчуга указал на Вихрь.

Корэр положил руку на эфес меча, проговорив:

— Он не штука, а боевой товарищ.

Камень, оформлявший навершие, довольно засветился. Немного подумав, Корэр сообщил:

— На самом деле он совсем не живой и мыслить толком не умеет. Просто алгоритм — искусственный разум, только имитирующий реальный мыслительный процесс. Все его действия подчинены заранее прописанным шаблонам.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — не понимающие поинтересовался Пьянчуга. — Думаю, если уж каждый второй не бегает с такой штукой, так значит это секрет. А ты мне его так спокойно выдаёшь.

Корэр понимающие кивнул, но не стал объяснять, что пустить слух о том, что объявился кто-то с «Особенным» клинком — ещё один способ заинтересовать кого-нибудь из оставшихся на планете арий. Он просто ответил:

— Чем более интересную информацию расскажу я, тем более нужную откроете Вы.

Пьянчуга усмехнулся:

— Чего это ты мне Выкаешь? Пусть ты и выглядишь так, словно мне в сыновья годишься, всё же, не чужие уже. Или всё ещё опасаешься, что я тебе врагом стану? Не переживай, ты мне теперь всё равно что брат.

Корэр только нахмурился:

— Быть мне братом — не самое лучшее стечение обстоятельств. Если бы я только мог убить своего брата... Да надеюсь он уже мёртв.

От этих слов Пьянчуга только больше расхохотался:

— Весёлый ты пацан. Ладно, можешь меня Янем звать. Тебя как величают?

— Имя мне Корэр.

— Что-то заморское?

— Да у тебя тоже не особо местное, — вновь ворчливо ответил Корэр, чем вызвал очередной смешок, и прихлопывание по плечу, после которого Корэр тут же принялся брезгливо отряхиваться.

— Это не имя — имени моего вообще никто не помнит. Мне дали прозвище «Пьянь», но когда после очередной попойки дружок не смог нормально его выговорить, стал я Янем. — Янь оторвал от перенесённой зажаренной птицы ногу, протянул Корэру, но когда тот оказался, принялся жевать, продолжая говорить: — Ты там что-то про магов выспрашивал? В общем знаю-то я немного — они редко кого так же как ты сейчас в своё мастерство посвящают. Но народ любопытный, а слухи полнятся быстро. В общем, почти все они навешивают на себя по больше всяких безделушек, таскаются с разными камешками да статуэтками, которые, как некоторые из них утверждают, магичить-то и помогают. Такие «вешалки» что-то шепчут, от чего-то заговаривают, но ни разу я не видел среди них такого, у кого всё всегда бы получалось. Мне порой кажется, что ничего они на самом деле не делают, а то, что иногда получается — случайность. В некоторых деревеньках, тех что подальше от тракта, живут, говорят, реальные колдуны, из тех, что выйдут, в небо поорут, и дождь начинается, но сами они себя жрецами зовут, и редко к каким безделушкам обращаются. Есть ещё травники, они, сам понимаешь, всякие цветочки прикладывают, один мне даже рану залечил, не так конечно как ты, — Янь вытерев жирные пальцы о штанины, тут же задрал рубаху, демонстрируя шрам от скользнувшего по боку клинка, — он со мной возился столько дней, что я до стольки и считать не умею. Что ещё тебе можно рассказать?.. Вроде ходили слухи, про какого-то сильного мага, что одним словом может да тоже поле подчистую выжечь, но это только слухи. А если что, он вроде вертелся при дворе Гри́мора.

— Может кто из тех, что «в небо кричат» произносили такие слова, — Корэр перешёл на Первый язык: — «Я, чьё имя от явления в миры живых...» Или тот придворный чего говорил?

На лице Яня отразилась откачанная попытка разобрать услышанное, он тут же попытался повторить слова Корэра:

— «А, ому ризы это ходу...» Чего?! Не, такой белиберды не слышал, а может и не разобрал, оно как-то весело получается: то звук слышу, а губы твои не шевелятся, то шевелятся, а звука нет. А вот придворного я и в глаза не видел, он же за морем-океаном. Но знаешь, мы туда поедем, если я правильно нанимателя нашего понял.

Корэра сильно заинтересовали слова Яня, но для вида он разочарованно кивнул, сделав вид, что было собрался уйти, прогуляться по городу — слишком уж сильно ему надоело сидеть под одной крышей со всей этой шумной, смердящей пойлом толпой. Но Янь остановил его:

— Ты же странник. Ищешь кого-то. А у тебя есть какой-то определённый путь, или можешь свернуть, повеселиться да деньжат заработать?

— Можно попробовать, — ответил Корэр, вновь опустившись за стол, усиленно стараясь скрыть захлестнувший его интерес.

— Где тебя завтра утром найти можно будет? В сопроводители к одному господину пойдёшь, со мной рядом будешь, а дальше я тебе всё расскажу, помагичишь чуть, может кого ищешь привлечёшь и с тем мужиком в книжные дороги открыты за так будет, если только успевать будешь. Работёнка конечно замороченная, могут и убить по пути, но мужик деньгами не обижает. Он сейчас в Вырьхо́р отправляется, только этого я тебе не говорил.

Корэр понимающе кивнул, ответив:

— В магазинчик ювелирный зайду, тот, что по центральной улице, если что, возле него подожду.

— Я к тебе пацана какого-нибудь пошлю.

Распрощавшись с новым товарищем, и выложив за его обед чуть меньше двух золотушек, Корэр пошёл по улицам, не особо разбирая дороги. Вырьхор был тем самым портовым городом, который он собирался посетить самым последним на этом материке, перед тем как отправляться на другой, но сама Судьба подталкивала его к тому, чтобы отправиться к арыхоям. Да и этот маг. Колдовать только словами... Может кто залётный из центральных миров, а может и из оставшихся. Да даже если слухи, он ведь ария, кому как ни ему доверять проказнице Судьбе?

Городишко был почти пуст, местные разбрелись по домам, а на улицах шатались такие же как и он с Янем странники.

К удивлению Корэра, небо над городишкой было бездонно чёрным, лишь несколько сиротливых звёздочек помигивало, теснясь вокруг одинокого спутника планеты, полузакрытого её тенью.

Всю оставшуюся часть ночи Корэр бесцельно шатался по городку, раз на него пытался навязаться нетрезвый мужик, приняв за девицу, уже почти затянул в переулок, но холодный клинок у горла остудил его пыл.

По утру ювелир, как только увидел приближающегося Корэра, поспешил запереть лавку. Но волей Судьбы обещания арий всегда исполнялись, и бедолага отделался лишь «случайно» затерявшимся ключом.

Выторговав ещё тринадцаток золотушек за парочку драгоценных камней, Корэр, облокотившись о стену лавчонки, принялся ждать посыльного, который объявился очень скоро, и поспешил проводить арию к самой дорогой гостинице городка, у ворот которой уже стояло несколько запрягаемых повозок.

Сборами командовал не молодой мужчина в простом, но сделанном из дорогих тканей дорожном костюме. Как бы он ни старался двигаться лениво и важно, подражая богачам по крови, Корэр при первом же взгляде распознал в нём воина да при том не простого наёмника, а выученного солдата, уж слишком точны были его жесты и звучен голос.

Вокруг мужчины суетилась прислуга, потому ария предположил, что он не просто распорядитель, а хозяин добра и возможный наниматель.

Подле мужчины стоял Янь, и что-то оживлённо рассказывал. Теперь вчерашний знакомец был одет куда чище и совсем не походил на беспробудного пьяницу. Когда Корэр подошёл ближе, именно пьянчуга заметил его первым. Обернувшись его собеседник недоверчиво смерил Корэра подозрительные взглядом и усмехаясь обратился к Яню:

— Так это твой заморский колдун?

Подойдя ближе к Корэру он похлопал арию по плечу, заставив опасливо отстраниться, и всё тем же насмешливым тоном заговорил уже с ним:

— Какой-то ты низкий, горец что ли? Нет, они сложены плотнее да и сами смуглее. Может из таких холодных краёв где под тёплыми шкурами кожа света дневного не видит? Да и глазищи у тебя холоднее льда, точно колдун. И откуда вы такие глазастые берётесь? Но тогда слишком уж ты тощий. Тощий и мелкий, уж ни малой ты? Сколько тебе?

— Семнадцать, — спокойно ответил Корэр, продолжая внимательно следить за каждым движением бывшего вояки.

Мужчина удивлённо поднял брови, вновь похлопав Корэра по плечу, от чего тот вновь отстранился, проговорил:

— Ну если не врёшь, и правда в таком возрасте когда уже семью заводить можно, то покажи ка своё мастерство.

— Я воин, а не скоморох.

Мужчина недовольно поморщился, отвернувшись, отправился к тому месту, где стоял ранее. Неожиданно, стремительным движением, он выхватил один из ножичков Яня, заткнутых за пояс и не оборачиваясь метнул тот точно в середину груди Корэра.

Ария, поймав нож на лету, спокойно протянул его хозяину, бояться было нечего: оружие из столь мягкого металла, какой использовали здесь, никак бы не смогло прорезать ткань перчаток вытканную с изнанки имперским золотом.

Увидев это, наниматель расхохотался:

— Забавный ты малый! Ладно, я привык доверять этому обалдую, — он указал на Яня, — ты принят, будешь получать по золотушке в день, с меня ещё еда и оплата ночлега, с тебя, готовность до последнего вздоха защищать меня и мой товар.

Корэр тут же возмутился:

— Вы собираетесь платить мне как простому рубаке, я воин обученные сражениям с малых ходов и лично участвовавший в нескольких войнах, одна из которых решала судьбы миров.

— И когда только успел? Оруженосцем что ли был? — скептически поинтересовался мужчина. — Ладно, три золотушки за день — столько я плачу своим приближённым Яню и Ре́моку — и оплата когда доезжаем до ближайшего населённого пункта.

— Как вижу у вас маги на дороге валяются, — продолжил набивать себе цену Корэр.

Мужчина, недовольно поморщившись поинтересовался, сколько же колдун хочет за свои услуги, на что Корэр ответил:

— Минимум шесть золотушек в день.

— Да ты меня обанкротить хочешь?! Ну раз ты такой хороший маг, то золотушка в день и плюс по ещё одной за каждого убитого тобой противника.

Корэр удовлетворённо кивнул и мужчина протянул ему руку чтобы пожать в знак заключения договора, ария неохотно ответил тем же, после чего наниматель наконец представился:

— Зови меня Смо́рок.

— Корэр.