Корэр неверяще оглядел лениво перебирающую ногами толпу.

Ехавший рядом Ремок усмехнулся:

— Эвано оно, как нас встречают, до деревни ещё пол дня пешего пути.

Оказавшихся рядом Сморок, обратился к колдуну:

— Ты же раньше чуял когда приближались, чего этих-то не приметил? Загоняешь себя так, что нюх потерял?

Корэр ничего не ответил, он хотел уже ударить пятками по бокам джоня, проскакать немного вперёд, ближе, чтобы проверить то, о чём мог пока только догадываться, но что никак не могло состыковаться со всем известным ему об устройстве миров. Но Янь уже помчался вперёд. Не доезжая до вялой толпы пары тринадцатков шагов, развернувшись, столь же быстро припустил обратно. Оживившаяся толпа помчалась за ним.

Оказавшись на расстоянии достаточном чтобы его услышали, «пьянчуга» закричал:

— Прокажённые!

— Я их не заметил, потому что не идёт никакого энергетического обмена с миром, — объяснил Корэр, нанимателю во взгляде которого прочёл желание услышать опровержение слов наёмника, — они даже не дышат.

— Мертвяки... — удивлённо подвёл его мыслям итог Ремок.

— Быть такого не может, — проворчал ария, пытаясь найти иное, логическое объяснение. — Нельзя просто так взять, да поднять усопшего.

— Почему же? — поинтересовался Сморок.

— После отделения этэ от фэтэ, последнее начинает незамедлительно разрушаться. Чем больше энергетический запас, тем быстрее этот процесс, — он с трудом сдержался от того, чтобы не добавить, что именно поэтому тела арий рассыпаются прахом почти сразу после смерти. — Но даже если суметь запечатлеть фэтэ, для того, чтобы привести его в движение, нужно колоссальное количество энергии, которого хватило бы на довольно продолжительную жизнь, а может и больше.

Ремок поморщился от обилия непонятных слов. Сморок нахмурился, пытаясь понять, что всё-таки рассказал ему колдун.

Корэр, скрипнув зубами, постарался повторить всё уже сказанное более понятными словами:

— Оживить мертвеца почти не возможно, а вот довести живых до подобного состояния вполне.

— Это что-то меняет?! — повысив голос, переспросил Сморок, оглядываясь на немёртвых, которых оказалось куда больше, чем показалось изначально.

Твари выбирались из придорожной канавы, лезли из пролеска неподалёку, непроходимой стеной окружая отряд. У Корэра промелькнула мысль просто взять, да засунуть меч в заплечный мешок. Он был совершенно обычным, но вот кошель, который дала Тиллери... Неужели примерно такой исход и рассчитала видящая?

Но он лишь равнодушно ответил на заданный нанимателем вопрос: «Нет», вынимая Вихрь из ножен.

Сморок жестом велел Молчаливому, Няше, Малому и Ремоку, окружить груз и приготовиться врубиться в толпу, рассчитывая пробить брешь и вырваться из окружения.

Янь, остановив ездовую у телеги, выхватил из неё запасную тулу со стрелами, прицелившись, выстрелил в приближающихся немёртвых. Та вонзилась одному из уже мчавшихся к ним монстров в глазницу, не причинив тому никакого неудобства. Янь уже натянул на тетиву со следующей стрелой, но синей молнией по рядам наступавших промчался Вихрь, снося головы, упокаивая немёртвых.

Янь лишь на миновение оглянулся на сосредоточенное лицо Корэра, всё же решив, что ему просто почудилось, будто бы с тварью ничего не сталось. Колдун прав, мертвецы просто так не восстают, а живые не продолжают двигаться со стрелой в голове.

Джони, почувствовав смрад приближавшихся немёртвых, занервничали, вращая покрасневшими глазами, пытаясь вырваться, но наездникам удалось их усмирить. Даже Корэру, сумевшему в момент опасности действовать быстро и жёстко.

По команде Сморока, Ремок и Молчаливый, вооружённые алебардой и длинным палашом, врубились в ряды уже прорежённые магом. Следом за ними двинулись Малой, сминавший головы немёртвых чем-то вроде дубинки: бесформенной железки утолщавшейся к концу и некоторым подобием заточки на одной из сторон. И уже следом Няша, с утыканным шипами шаром, соединённым цепью с рукоятью.

Там временем Жердяй, сидевший на козлах, приготовил автострел, взведя курок, ссутулившись ожидая указаний ему.

Только теперь Корэр обратил внимание, что единственные, кто носил с собой мечи были он, Сморок и Янь. Аристократы?..

Твари не умирали, сколько бы ударов им не наносили. Из ран лениво, неохотно вытекала тёмная смердящая гнилью кровь, слизкой лужей растекаясь по пыльной дороге, перемешиваясь под ногами в тошнотворную на вид и запах грязь. Земля отказывалась впитывает эту мерзость.

И вновь Корэр думал, как бы поступили брат или сестра. Ему уже казалось, что выхода нет. Пусть он умудрялся за один удар проводить по Ту сторону по тринадцатку немёртвых, на их место тут же вставали новые.

И ничего кроме Вихря их не брало. С головами обращёнными в кровавое месиво, с оторванными руками или ногами, немёртвые продолжали двигаться. Даже когда Ремок разрубил одну тварь пополам, обе часть продолжили двигаться, пытаясь подобраться к живым.

В горячке боя Корэр запоздало заметил, что Вихрь реагировал на немёрвых так же, как тогда на упырицу в гостинеце. Вот только теперь энергия исходила отовсюду. От каждого мертвеца одна и та же, накрывая всепоглощающей волной. Словно бы все они были одним и тем же упырём.

Безумная и совершенно невероятная идея пришла арии в голову и он тут же поспешил её воплотить.

***

Янь вздрогнул, увидев колдуна отстегнувшего наруч и закатавшего рукав, со вспоротой от запястья до локтя рукой. И дело было не в глубокой ране, а в том, что из неё текло жидкое золото. Вопросы он благоразумно задавать не стал, и препятствовать магу даже не подумал, уж слишком много уверенности было в его лице.

Вымазав наконечники стрел кровью, Корэр велел:

— Стреляй так чтобы мы заметили, если упадёт.

Янь поспешно пустил стрелу в тварей подбиравшихся со спины, та глубоко вошла в грудь немёртвого и он тут же замер. Изо всех отверстий твари потекла пенящаяся чёрная жижа и очень скоро он распластался на земле бесформенной тушей.

Кровь арий и нэсу создаёт убийственную смесь! Уж Корэрэру об этом следовало бы помнить...

Словно бы в расплату за забывчивость, рана оставленная на его груди Вихрем, выжегшим кровь упыря, неприятно заныли.

Наблюдавший за этим Жердяй протянул Корэру колчан своих стридов для автострела, проговорив:

— Окропи и мне, буду отстреливать приближающихся.

Корэр прочертил на руке ещё один разрез, параллельный предыдущему, постепенно начинавшему меньше кровоточить. Вооружив вора, ария помчался к прорывавшимся вперёд отрядникам. Чтобы Сморок смог услышать его среди шума боя, колдуну пришлось впервые за долгое время кричать срывая голос:

— Я знаю как их убить, дай свой клинок!

Сморок, не глядя, швырнул Корэру шашку с удивительно длинным лезвием. Ария умудрился поймать его, внутренне содрогаясь, от осознания, что будь он чуть менее расторопным или стоило только джоню, перепуганному запахами крови и разложения, чуть дёрнуться, остался бы без головы.

Покрыв лезвие кровью, ария вернул Смороку его клинок, так же швырнув его обратно, предупредив о броске нанимателя.

Поблизости от арии оказался Молчаливый, но когда колдун попросил у него оружие, тот отстегнул с седла полупустой бурдюк, жестом показав вылить остатки воды.

Корэр нахмурился. Такой вариант ему в голову просто не пришёл... Хотя это было слишком расточительно: сколько крови прольётся мимо? А сколько ещё останется на стенках?

Оружие всех остальных Корэр обмазывал заставляя их не на долго отступить, выдёргивая по одному из боя.

Наконец-то их отряд двинулся с места, начал прорубаться к свободе.

В седле Корэр держался лишь потому, что всё тело его застыло, словно окаменев. Голова кружилась, каждый удар соратников отдавался в сознании приглушённым эхом, а перед глазами плясали круги, переливаясь всеми мыслимыми и немыслимыми цветами. Руки арии были по локоть искромсаны, левой досталось больше, с неё в некоторых местах кожа, начавшая отрываться от каркаса свисала клочьями. В какой-то момент кровь перестала выступать, рассечённая кожа и слой мягкой плоти под ней просто расходились, подобно разрезанной ткани, показывая сочленения каркаса. Только это и заставило Корэра остановиться, осознать, что он зашёл слишком далеко.

А ведь главное ради чего?

Он ведь в любой момент мог просто уйти, бросить всех и добраться до своей цели гораздо быстрее. И ведь дело было не в наживе, слишком жалким были те копейки, что удалось ему выторговать.

Может ему нравилась компания?

Нет конечно!

Теперь, глядя на себя со стороны, он удивлялся, почему всё ещё не потерял самообладание, постоянно общаясь с грязными разбойниками, один из которых вообще умудрился ему лицо искалечить...

Тогда зачем?

Неужели это и была та самая жажда приключений в определённом возрасте присущая всем ариям?

Ответа себе Корэр дать уже не смог. Покачнувшись он чуть не упал, но всё же сумев восстановить равновесие, ошеломлённо заозирался по сторонам. Мир вокруг замер. Немёртвые встали недвижимой стеной. Малой и Няша снесли ещё по паре голов, пользуясь предоставившейся возможностью.

Наконец ряды немёртвых расступились, пропуская величественную женщину в штанах и корсете из чёрной кожи, чьё лицо скрывала маска, поглощающая всякий свет на неё падавший.

Няша, хакнув, вдавила пятки в бока джоня, заставляя того сорваться с места. Било её кистеня со свистом рассекло воздух в замахе. Но больше воительница сделать ничего не успела. Её ездовая словно наткнулась не непреодолимую преграду, сробев бред незнакомой, встав на дыбы и сбросив не ожидавшую этого всадницу.

Джонь тут же почалася прочь, на толпу не мёртвых, которая накрыла его волной, разорвав на части, ославив лишь искорёженный, разломанный и смятый каркас.

Только теперь разливающаяся по округе животная жажда крови проняла Няшу. Она смотрела на незнакомка снизу вверх, осознавая сколь ничтожна. Впервые воительница почувствовать себя не охотником, а дичью, безвольным зверьком, обречённый на убой.

Но незнакомка и вовсе не замечала ошарашенно разглядывавшую её воительницу, взгляд её был устремлён на колдуна, тщетно пытавшегося перебинтовать искромсанные предплечья чистыми отрезали ткани, найденными в телеге.

Корэр поднял на устремившуюся к нему женщину затуманенный, словно невидящий взгляд. Лицо его, в отличие от всех прочих отрядников, оставалось всё таким же, каким было ещё когда он только присоединился: надменно равнодушным, с лёгким налётом отвращения.

Вот только теперь синие глаза помутнели.

— Эй, сын Империи, сразись со мной! Победишь и сможете продолжить путь. Иначе я зебру твоё этэ и ты никогда не вернёшься в миры живых, — потребовала женщина, ткнув изящным пальцем с длинным чёрным ногтем, окрашенным явно где-то в центральных мирах, в Корэра.

— Это того не стоит, — с трудом шевеля бледными, пересохшими губами вымолвил ария.

— Ты не понял? Я в любом случае прикончу тебя, просто сейчас даю возможность на время избавиться от себя.

— Мерзкая кровососущая тварь, — проворчал еле слышно Корэр, которому Жердяй уже помог затянуть наручи.

Женщина, выхватив из-за пояса кривые кинжалы, соскочила на землю, рявкнув:

— Подари мне свою силу, стань ключом к моему истинном бессмертию. Такое ничтожество как ты должно быть радо послужить высшей цели моего отца.

Корэр не особо вслушивался в её слова, не было такой возможности, он и слышал слишком мало, с трудом разбирая слова. Ария не хотел ничего делать, просто упасть и поспать, раствориться сознанием во всепоглощающей тьме, которая была так близко. Но стоило только опустить руку на рукоять Вихря, как в сознание взорвались сшоды ярких образов, затуманивая его ещё лучше окутывавшего покоя.

Корэр, соскочив на землю, направился к упырице пошатываясь, словно марионетка в руках неопытного кукловода.

Сестра Сабирии рванула вперёд, рассчитывая прикончить арию одним ударом, но промахнулась, Корэр скользнула в сторону, а Вихрь рубанул нэсу по ногам, заставляя отскочить.

Ария перешёл в нападение. Один стремительный выпад смеялся другим, оставляя на теле упырицы обжигающие порезы. Она уклонялась, всё боясь, что Корэр прекратит просто бросаться на неё, а решит воспользоваться преимуществами своего клинка, разделит его на части, растворит в плоти мира.

Только когда Корэр почти прижал её к стене немёртвых, нэсу поняла, что былся с ней не сам сын Империи, а его клинок, не сильно заботящийся о сохранности тела своего владельца. Поглотив остатки энергии оказавшихся под рукой немёртвых она скользнула вперёд, сделав обманный выпад, нацеленный в сам Вихрь. Разумный клинок отведя руку своего хозяина чтобы не соприкоснуться с другим оружием самому, подставил его под удар.

Один из изогнутых полумесяцем кинжалов оказался по рукоять всажен в брюхо Корэра. Ария, пошатнувшись, попятился. Из раны не текла кровь, а от неё по всему телу расползалась отрезвляющая боль, одновременно с лишающей разума слабостью.

С трудом совладав с контролем собственного тела, Корэр немыслимо боясь потерять власть над своенравным клином, всё же решился растворить одну из его частей в воздухе, заставляя её материализоваться на том месте, где была упырица.

Их сражение наконец перестало походить на безумный, тупой обмен ударами.

Упырица уклонялась, как уклонялся бы любой достаточно опытный маг из центральных миров, считывая искажения в энергетическом фоне мира, предугадывая места, где должен был появится разящий клинок за мгновения до его появления. Похоже ария слишком расслабился на планете, где даже его скромные умения были на грани немыслимого.

***

Няша, выпросив у Молчаливого бурдюк, выжала из него остатки крови, чтобы смазать кинжал и воровато оглядываясь, пырнула оказавшегося поблизости немёртвого. Зрелище изрыгающего из себя гниль мертвеца, словно растаявшего изнутри, привело её в дикий восторг. Уже не скрываясь она промчалась по первым рядам, вскрывая немые глотки.

Встретившись с наблюдавшим за ней Смороком, воительница, подскочила к нему предложив:

— А давай, пока наш колдун чужого отвлекает, мы тварей перебьём?

— Предлагаешь бросить Корэра? Он же тебе нравился.

— Приготовить пути отступления. Они похоже здесь надолго, — воительница кивнула на метавшиеся по дороге фигуры, периодически застывавшие перевести дух чтобы возобновить утомительное сражение, продолжавшееся уже несколько уров.

Сморок одобрительно кивнут и подъехав к немёртвым, рубанул по первым рядам. Вскоре и остальные присоединились к ним, только Молчаливый остался на козлах, сменив жаждущего хоть как-то поучаствовать во всеобщей сваре Жердяя.

***

Лучи заходящей звезды залили кроваво-красным светом горы трупов, окружавших место стычки.

Упырица всё продолжала кружить вокруг Корэра, надеясь ужалить его единственным оставшимся клинком. Кровь её, стекая по кожаной одежде, растекалась по больше ничего не желавшей принимать земле, смешиваясь с образующей диковинные разводы золотой кровью Корэра.

Нэсу уже сшоды раз успела пожалеть, что посмела недооценивать того, кого в мирах уже успели обозвать Никчёмным Императором. Всё-таки сестра была права, Корэр оказался куда способнее, чем о нём привыкли говорить.

Похоже бессмертной ей быть не в этой жизни.

Когда нэсу показалось, что ария уже окончательно выдохся, она исполнила заключительный выпад, вложив в него всю оставшуюся силу, ведь больше поблизости не было немёртвых из которых она могла бы набраться энергии. Упырица понадеялась и просчиталась.

Не смотря на то, что вся рубаха Корэра уже пропиталась кровью, а кожа побледнела настолько, что казалась прозрачной, движения его были всё так же стремительны. Нэсу не сразу осознала, что она не достигла цели, оказавшись насаженной на лезвие Вихря, рассекавшего её плоть, вспарывая живот.

По лицу Корэра расползалась кривая улыбка, больше походившая на оскал. Харкнув клочьями кровавой пены ей на маску, ария прохрипел:

— Сейчас я покажу, как подох твой папаша. Моя сестра вспорола ему пузо, а я снёс голову, подобно тому, как он поступил с нашим братом.

Нэсу издала стон ужаса и голова её шлёпнулась в смесь крови и гнили, с мерзким хлюпаньем. Обезглавленное тело простоял ещё несколько мгновений, после пошатнувшись завалилось на спину, распластавшись, обдав Корэра волной брызг.

Ария попытался было развернуться, направиться к отрядникам, но ноги не слушались. Он сумел только вытащить из себя клинок нэсу, с удивлением осознавая, сто тот был перемазан её кровью.

Упав на колени Корэр злился разрывающим кашлем. Он выплёвывал ошмётки чего-то золотого, слюну и кровь. Ему самому казалось, что этой скручивающей боли не будет конца, но сильная рука подхватила его за шиворот, перекинув через седло.

Ремок заставил джоня неспешно двинуться к повозке, одной рукой придерживая обессилено свесившегося колдуна, чья рука всё ещё продолжала одеревенелой хваткой сжимать рукоять Вихря. Бывший солдат постарался устроить мальчонку на мешках с палатками как можно ровнее, понимая что ему незамедлительно нужен лекарь и осознавая, что даже если удастся такого найти, вряд ли получится показать колдуна ему, ведь всё же у того золотая кровь.