С самого детства Вилкинсон отличался от детей его возраста. Многое, во что играли сверстники, о чем они говорили, смущали и вводили в растерянность, а позже в стыд.

Он был один. Постепенно одиночество тоски брало вверх над ним и парень нуждался в ком-то. Ему было необходимо привязаться к кому-нибудь, может, и полюбить. Томонори с болью смотрел, как другие дети бегали и резвились вместе с друзьями, он же безмолвно стоял в сторонке и умирал от завести.

Мальчик тоже хотел быть чьей-то частичкой. Но он им не стал. Он бил их. Бил до крови. Ему впрямь нравилось приносить боль тем, кто заставлял умирать его. Кто был счастлив, в то время как он горевал и нуждался в них. В этих мерзких людях. Двуличных и эгоистичных.

Увы, со временем Томонори совсем не заметил, как превратился в них. В такого же ублюдка. Он не смог одолеть все те препятствия, которые вставали на пути. И вот... в конце он должен сдохнуть, как псих.

" Как же я жалок... ".

Томонори захлопнул дверь шкафчика так громко, что окружающие его ученики вздрогнули, оборачиваясь в сторону сумбурного парня. Его же лицо в свою очередь зрело хладнокровностью и безразличием. Он спиной чувствовал взгляды, кричащие возмущением и желанием прибить новичка. Слегка пухлые губы с ссадиной растянулись в довольной улыбке.

Мадзини, что поджидал друга, с волнением мял в руках очередное оригами.

— Идём, — прошел мимо него, точно ветер, Вилкинсон.

— Ох, Томонори, — встрепенулся Мадзини, нагнав друга. — За тобой не угнаться. Ты сегодня не в духе, что-то произошло?

— Джоули, почему ты ломался, когда тебя гнабили? Почему ты лил слезы и был подавлен, хотя ничего не произошло, что должно было тебя задеть за живое. Хочешь сказать, что они делали тебе больно, из-за этого ты изнывал и не мог найти успокоения? Это наивысшая человеческая глупость, если он умирает от слов людей, что забывают его через десять минут после колких фраз, адресованных ему. Я клянусь, ты совершишь самоубийство, когда самый близкий для тебя человек сделает тебе больно, разорвав все живое в твоём теле, ибо этой боли не выдерживал даже самый сильный человек в мире. Знаешь, почему? Его доверие, которое он старательно оберегал от ненастоящих, в итоге задушил собственными руками настоящий. Потерю любимых - в большем случае, фальшивых - никогда и никому не пережить.

— Томонори?..

— Я не прошу не любить, не пойми меня неправильно. Я прошу закрыть глаза на всю гниль, которая давно ужилась на земле: слишком глубоко пустились корни. Мне похер, короче, но не смей больше пускать слезу. Ты меня понял, Джоули Мадзини?

Озадаченное лицо француза, чёрные глаза которых, с подступившими слезами, внимательно следили за понурым подростком, с недоумением застыло на миг, в какой-то нерешительности сминая подол ветровки. Резкий порыв то ли гнева, то ли внушительного монолога сбил с толку не так давно воодушевленного Мадзини.

Томонори быстро встал на пути парнишки, сбивая навал мыслей, успевших заплести паутину предположений и выводов.

— Прости, Томонори, — сиплым голосом заговорил Мадзини, опустив голову. — Я понимаю, как сильно тебя раздражает моя слабость и...

— Мне вообще по барабану на твою слабость, понял? Просто взбесило, что ты строишь из себя жертву, но это чушь собачья.

— Д-да...

— И не извиняйся, — с металлом в голосе добавил Томонори. — Этого я больше всего ненавижу. Пойдем.

Мадзини устало простонал, запрокинул голову, от чего кудри малость запрыгали. Голуби, что уютно ворковали позади подростка, испуганно встрепенулись и взмылись ввысь.

Они отошли в сторонку и расположились у школьных лавочек. Томонори поспешил сесть на спинку.

— Ещё кое-что, Мадзини, — сказал шатен, смотря на счастливых учеников, что впопыхах освобождали здание, громко смеясь.

— Да?

— У вас в школе есть кружки, секции?

— А именно тебе?

— Я хочу записаться в футбольную команду, ну или хотя бы первое время посещать занятия.

— Да, конечно! Это вполне возможно, при твоих-то данных. Но вынужден тебя огорчить, что скорее всего тебя запишут в младшую группу, как начальный этап, - рассказывал француз, смотря на подростков.

— Вот как, — сомнительно прошептал Томонори.

— Уверен, что там тебе будет неплохо.

Его взгляд продолжал сверлить маленький цветок, волнуемый при каждом выдохе ветра. Такой хрупкий и беспомощный, он напоминал Мартина. Младшего брата, который вчера ночью запрыгнул на него с крепкими объятьями, горячо шепча, как сильно он скучал и ждал его.
В ответ он ничего не смог произнести. Он был поражен. Неужели он так сильно любит Томонори?
К несчастью, у парня нет того тепла, которое есть у младшего брата в сердце. Это тепло - его спасение! Его жизнь! Он не выживет без Мартина. Он слишком дорог для него, как и его любовь к Томонори. Подросток не может сказать ему об этом. Он не осилит этого напора. Ему будет трудно. А Мартину нет. Он сильнее Томонори.

Томонори ухмыльнулся.

- Ты думаешь?

Мадзини подозрительно прищурился, взглянув на друга.

- И что ты этим хочешь сказать? - осторожно спросил он.

- Наверное то, что в младшей группе ты меня и в помине не увидишь.

 
Томонори зашел в кабинет, что стоял неподалеку от спортивного зала, откуда доносились хлопки мяча и крики.

В комнатушке за столом, заполняя какие-то бумаги, сидел взрослый мужчина лет сорока, в белой футболке и черных плотных штанах.

Он поднял свою голову и темные волосы рассыпались на лбу тонкими локонами, зеленые живые глаза суровым взглядом уставились на подростка.

- Чего надо? - грубо отозвался по всей видимости физрук, закрыв тетрадь.

Он сделал шаг вперёд, лямка сумки скользнула вниз по серой толстовке, из-за чего подхватил ее.  Томонори никогда не нравился небрежный тон, с каким к нему обращались. К отношениям он вообще был излишне придирчив. В данном случае, ему не нравилось брезгливость и скверность мужчины.

- Здравствуйте, сэр, - начал Вилкинсон. - Я бы хотел записаться на футбол. Слышал, вы здесь тренер?

Он окинул Томонори пронизывающим взглядом, на секунду остановившись на его руках, которые были спрятаны под толстовкой. Если бы не зябкость, с которой подросток боролся до входа в кабинет, то толстовка сейчас покоилась на плечах.

- Сними, - рявкнул тот.

Томонори, понимая в чем дело, тут же бросил сумку на пол, на что та бесшумно приземлилась, и стал стягивать с себя верхнюю одежду.

Мужчина взглянул на руки подростка из-под футболки, затем встал со стула и подошел к нему.

- Что-то не так, сэр? - спросил шатен, когда тренер встал лицом к лицу с ним.

Он смотрел на Томонори с таким презрением, что по телу прошла дрожь. Шторы зашуршали, звонко ударяясь об рамы пластикового окна. Причиной тому был ветер, что пробивался сквозь приоткрытую форточку. Однако в комнате по прежнему было жарко.

- Как тебя зовут? - наконец спросил он.

- Томонори Вилкинсон, сэр.

- Сколько лет?

- Четырнадцать.

- Новенький? Я тебя здесь не видел.

- Да, сэр. Я переехал сюда совсем недавно.

- Понятно, - скептически выговорил он, теря крепкой рукой подбородок.

Томонори сделал маленький шаг назад, ибо одеколон мужчины заставлял желать лучшего. Такой резкий. Он слышал его ещё до того, как переступил порог.

- Ну так слушай внимательно, повторять не стану. Меня зовут мистер Сторм. Я здесь главный. Делаешь все то, что тебе говорят и не ерничай. Терпеть не могу девчонок. Значит вот как, сейчас я дам тебе кое-какие анкеты, ты их заполнишь, позже подойдешь к директору. Он должен быть в курсе дела. Понял? Ну, потом я тебя запишу в группу...

- Сэр, я бы хотел попросить вас об одной просьбе, - решительно перебил Томонори, так как знал, чем сейчас окончится выученное им представление.

Он, явно недовольный тем, что его перебили, прочистил горло и скрестил руки на груди, смотря на новичка укоризненно.

Томонори надел толстовку, так как холод пробирался чуть ли не до самых костей.

- Мистер Сторм, я хотел сказать, что планирую записаться в старшую группу. Поверьте, опыт у меня есть. У себя, в старой школе, я был не мало значим в команде, нежели сам капитан. Я не подведу.

Он не знает, показалось ли ему или нет, но лицо тренера выражало такую усмешку, а глаза горели таким издевательством, что тень злобы прошлась на лице Томонори.

Он приложил кулак к губам, которые изогнулись в смешинке, и взглянул на Вилкинсона исподлобья. Зеленые глаза хищно вытаращились в его сторону.

- Возможно ты глухой, раз начал предъявлять свои условия мне, мальчик, - грозно процедил мистер Сторм.

- Условия я не предъявляю. Всего лишь хочу сказать, что в старшей группе у меня шансов больше, чем в младшей. Там как таковых результатов я не добьюсь, как с парнями по взрослее. Вы можете сами в этом убедиться!

Он опять лорнировал подростка, после чего отошел от своего стола, обошел Томонори, с размаху открыв дверь.

- Пошли, новичок, - лениво повернул голову мистер Сторм.

Они вышли в зал. Синие оттенки со смесью белого являлись основным цветом просторного помещения. Трибуны пустовали. Над ними, в самом центре помещения, парила символика школы, схожее с орлом. Яркий свет, холодный воздух - это были первые плюсы, поставленные Томонори в ту же секунду.
У баскетбольного кольца столпились ученики, посещавшие секции.

Тренер взял красный свисток, который висел у него на шее, и громко свистнул. Мерзкий звук резко и неприятно отдался в ушах.

- Ну-ка сюда, лодыри! - грубо позвал мужчина, вяло махнув к себе рукой.

Томонори сотый раз успевал удивляться, как такое жилистое существо может быть тренером школьной футбольной команды? Его лень превзошла его жадность, что не может остаться без внимания со стороны Томонори.

Парни одновременно повернули головы в их сторону. Они прибежали по первому зову наставника, один из них успел забросить мяч в кольцо, прежде чем подойти к мистеру Сторму, за что потом получил папкой по плечу. Зеленоглазый прошелся спешным взглядом по ребятам.

- Так, черт возьми, где Саймон? - уже на грани взрыва выкрикнул мужчина.

- Здесь я! - надоедливо отозвался кто-то среди всей кучки.

Томонори перевел взгляд на белобрысого парня. Он вышел вперед к тренеру, смотря на него, как на врага народа. В его поведение по отношению к мистеру Сторму виднелось отвращение и, чему подросток удивился, брезгливость. Но тот делал вид, что не замечает эти явные качества.

- Где ты ходишь, - буркнул тренер, потопав к заднему выходу спортзала.

- Задолбал, - на несколько тонов ниже прошипел блондин.

В его лице Томонори заметил знакомые черты, из-за чего его взгляд впился в парня, не упуская не одного момента. Когда все вышли на футбольное поле, в голове всплыла картина хорошего удара по мозгам дверью. И теперь Томонори с уверенностью мог сказать, что этот Саймон есть та самая ракета, которая выбежала с класса посреди урока.

Они встали в центре поля, остальные глядели извне участка. Мистер Сторм, поставив мяч между парней, выпрямился, хрустнув всеми костяшками.

- Так, значит, - начал он, теря руки, - даю двадцать минут. Играете друг против друга. Если он забьет тебе свыше трех голов, - грозно обратился к Томонори физрук, - ты у меня и в младшей группе не окажешься. Все понял?

Томонори кивнул.

- Тебе, Саймон, те же условия. Если мальцу удастся утереть тебе нос, я лично с тобой разберусь.

Белобрысый закатил глаза, через силу махнув головой.

Тренер отошел от них к остальным, что толпились у поля, шумно переговариваясь, изредка смеясь во весь голос.

- Надо же, - со смешком шикнул соперник. - Видимо, я слишком сильно врезал тебя по башке.

- Заткнись и сосредоточься на игре, - без всякого энтузиазма ответил Вилкинсон.

Парень смутился и уже было хотел подойти и свернуть шею новичку, но грозный крик тренера усмирил его пыл.

- Саймон и ты, новичок! - проорал мужчина. - Через три секунды.

Они синхронно развернули головы от зеленоглазого, устремив горящий взор друг на друга.

Не будем вдаваться в подробности. Игра была больше чем занимательной и Томонори был искренне благодарен наживаемся врагу за футбол. Если в первые десять минут Саймону удалось забить первый гол, то в течение остального времени Томонори все же сумел взять свое. Вилкинсон забил еще два гола в ворота парню. Реакция окружающих поразила и заставила тихо посмеяться Вилкинсона. Поначалу их крики доносились до игроков, однако после поражения капитана все умолкли в одну секунду.

Томонори обошел пол стадиона, оттер пот, что градом катился по горячему лбу.

- Считай это фуксом, новичок! - толкнул его в спину Саймон.

- Не трогай меня своими жирными руками!

Томонори было развернулся и набросился на блондина, как крепкая рука схватила его за локоть, буквально, швырнув в сторону парней.

- Прикуси язык, Вилкинсон! - раздался голос позади. То был мистер Сторм, который порядком успел надоесть подростку.

- С огромным удовольствием.

Обойдя весь раут, он направился обратно в зал. Оттуда, взяв сумку, пошел домой.

Злость кипела слишком бурно, от того ему было необходимо вдохнуть прохладного свежего воздуха, дабы умирить нервы. Томонори вышел со школы, перепрыгнул пару ступеней и выбежал наружу. Руки сжимались в кулаки от одного только голоса мистера Сторма, толчка Саймона. И ещё более раскалялись нервы, точно сталь, от факта, что этот блондин остался безнаказанным.

Томонори топал, несмотря, что подошвы кроссовок мягко и тихо отзывались с асфальтом. Голова вновь била во все барабаны, ноющей пульсацией отдаваясь в висках.

- Томонори!

Томонори насупился, поймав себя на мысли, как сильно начинает раздражать собственное имя. Он развернулся на неизвестный голос, при этом встав лицом к лицу с парнем, который по всей видимости звал Вилкинсона.

Томонори тут же вспомнил его. Тот же брюнет, то же лицо; немного суровое, задумчивое, тонкие, но густые, длинные брови, бледноватые губы. Однако о взгляде нужно сказать в отдельности. Это были проницательные, потерявшие свой огонёк, черные глаза, обрамленные пушистыми ресницами.

Парень с крыши.

- Чего тебе? - спросил Томонори, переборов желание ляпнуть чего не надо.

Парень пошел дальше, дернув его за рукав. Томонори,не ожидав такого поворота событий, последовал за ним. Нагнав его, он кинул на парня мимолетный взгляд. От него исходило что-то загадочное, что-то настолько тяжёлое и сравнительно безнадёжное, что рядом с ним чувствовал себя не более чем серой краской в мире, пока его темные оттенки разъедали все живое.
Длинные брови сошлись на переносице.

- Ты не плохо играешь, - вдруг начал парень, всунув руки в карманы чёрной жилетки.

Томонори снова натянул рукав толстовки, не отводя глаз от собеседника. Его немного встревожило присутствие брюнета. По крайней мере Томонори не ожидал разговаривать и вообще пересекаться с ним, ибо после того случая его не клонило на общение с этим парнем. Он казался Вилкинсону напыщенным уродом, который ничего не умеет, кроме как измываться над слабыми.

- Спасибо, - тихо прошептал Томонори.

Парень взглянул на шатена.

- Я не ожидал такой развязки. Вообще думал, что Саймон отделает тебя при первой же минуте. Как оказалось, ты стоишь большего.

- Я предупреждал вашего тренера, - буркнул Томонори. - Но, почему-то мне кажется, что меня никуда не возьмут.

- Сторм не мой тренер. На счёт секции, зря так думаешь. Этот мужчина сам дерьмо, но тебя он вряд ли упустит. Попытайся всего лишь не трогать его любимчика, Саймона, если не путаю.

Схватив парня за рукав, Томонори развернул его к себе. Он, неудачно повернувшись, слегка прижал Вилкинсона к стенке какого-то здания. Томонори отбросил его от себя.

- Серьезно? - не веря удаче, спросил подросток.

- Что? Не знаю я, говорю же. Он не мой тренер.

Самодовольная улыбка расплылась на лице Томонори. Страсть к футболу не мог подавить никто, оттого досада давила на подростка со всех сторон, стараясь задавить его между двумя огромными стенами - мистера Сторма и Саймона. Теперь же, чувствуя нарастание победы над гордым блондином, Томонори силился не вернуться назад, дабы взглянуть в лицо озлобленного Саймона, которому стало известно о Томонори.

— Эй, — парень подошёл к Томонори, теперь толкнув его опять к стенке. — Я Джейкоб. При первой встрече у нас мало вышло пообщаться.

— Вернее, вообще не вышло.

— Извини, если обидел твоего дружка. Мне не стыдно просить прощения.

— Что-то в тебе есть нормальное.

— Мне надо поговорить с французом.

— Я предоставлю такой шанс, если ты будешь придерживать свой язык и кулаки в одном месте. И... если расскажешь, чем он заслужил к себе такое отношение.

Джейкоб заметно помрачнел, ещё больше наводя невидимый туман вокруг Томонори, от чего становилось некомфортно. Мутные глаза пронзали его, с такой лёгкостью и непринужденностью он глядел на шатена, точно зная каждый закуток его сознания, над чем можно было поглумиться вдоволь.

— В сущности ничего, если не считать искренности, которую из-за завести его мог разорвать любой. Короче говоря, Джоули объявили геем, хотя как таковых доказательств они и не предъявляли. Как только мальчишка входил в школу, француза тут же затаскивали в школьный туалет и издевались так, как только могли позволить зверские инстинкты обезумевших детей. Ученики обливали Мадзини грязью, заполняли этот весь абсурд фотографиями вполне не профессиональным фотошопом, но многие соглашались с дефектом парня, тоже включаясь к упрекам. Его унизили настолько, что даже маленькие сорванцы считали нужным, буквально, плюнуть в сторону Мадзини. Но а я... Да, я относился к нему не так, как то надлежал случай, но по крайней мере я не верил всему этому. У меня были другие причины, теперь же нет. С меня хватит.

Томонори буквально разгорался на глазах: челюсть заметно напряглась, скрежета зубами, между тем глаза сощурились с такой угрозой, что у самого подростка сковало все конечности, нанизывая на шее и руках набухшие венки.

" Ублюдки... И после этого человек должен принять мир таким, каким он есть? Это же смешно!" – кричал внутри себя Томонори, глядя в самые глаза Джейкоба.

— Друзья? — после долгого молчания парень протянул руку, наконец возвратив Томонори из прострации.

Томонори лорнировал его с большим вниманием, нежели раньше, когда немного удивлялся его нетепичности. Теперь он видел в нем реально способного и мужественного парнишку, который хоть и внушал страх, но все же оставался непоколебимым как душой, так и физически. Губы дрогнули в мало заметной усмешке, когда Томонори скинул бровью.

— Друзья.