— Сядь! — потребовала мать, открыв дверь машины.

Он смотрел на нее убийственным взглядом. Весь злой и обиженный на нее, парень мог ударить ее. Но, быстро взмахнув головой, он тот час избавился от мыслей.

Юноша повиновался.

С большим возмущением он сел в эту треклятую машину, сильно хлопнул дверью, на что женщина стукнула по окну, дабы тот прекратил свои выходки.

Мать обошла машину, села на водительское кресло. Он немного отсел в сторонку, так как не хотел находиться с ней рядом, пока Франческа изливалась яростью и обидой. Мама взглянула на него. Ее исступление чувствовалось так, словно подростка облили кипятком, а потом еще в кипящее масло забросили. Она завела машину, выехала из школьного двора и пустилась по дороге.

Атмосфера в автомобиле накалялась, шкала негодования давно превысила нормы.

Мама мешкалась, то бурчала что-то, то резко забивала локон блондинистых волос за ухо, то поглядывала на виновника всех бед разъяренным взглядом.

Томонори нервно потирал руки. Порой пытался спрятать окровавленную футболку под джинсовой безрукавкой. Ссадины на лице болели и ныли.

Он преподнёс палец к опухшей нижней губе, где красовался порез, из-за несчастных стаканов. Но тут же зашипел от боли и резко дернул руку.

- Оставь! Оставь! - крикнула мама, шлепнув его по руке, которую он уже успел убрать. - Не хватало, чтобы ты еще инфекцию занес!

- Не кричи! Я и так все слышу.

Женщина нервно засмеялась.

- Слышит он, - повторила она с металлом в голосе. - Нет! Ты глухой, Томонори! Глу-хой...

- Замолчи!

- Даже так, да?

- Да, так! Так! - проорал он.

Мама махнула рукой.

- Что?! Что ты машешь руками, будто от этого что-то произойдет!

- Томонори, хватит, прошу тебя успокойся, - устало шептала она.

- Хватит?! Нет, почему я должен останавливаться, когда ты постоянно осуждаешь меня? Почему!

- Да потому что ты делаешь только то, от чего потом всю свою сознательную жизнь будешь страдать. Я ведь не раз говорю тебе, чтобы ты не ввязывался в драки. А его родители? Ты хотя бы представляешь себе, кто они?!

- Это не драка, ясно? Я всего лишь заступился за друга! А родители этого недоумка ничего мне не сделают!

- Вот как? Уж не думала, что так быстро найдешь себе друга.

- Ты хоть что-то в этом мире знаешь, кроме собственной работы? Знаешь? Нет! А я знаю! Так что молчи.

- Не кричи на меня, Томонори!

- Заткнись, молю, заткнись! - прошипел сын.

- Что ты сейчас сказал?

- Останови машину.

- Что?

- Машину останови! - громче крикнул подросток.

Женщина лишь ухмыльнулась в ответ, кивая.

- Ты обезумел, - проговорила она.

- Да, возможно отупел, - он отстегнул ремень.

- Останови, - потребовал снова.

Но она настойчиво продолжала водить машину, не обращая на него никакого внимания.

Томонори вскрикнул, открыв дверь с такой уверенностью, что женщина задрожала всеми конечностями, когда парень собирался выпрыгнуть.

- Что ты делаешь?!

Женщина моментально затормозила.

Томонори немедля выбрался наружу и ,хлопнув дверью, прошел к бульвару, где не было ни единой души.

- Куда ты пошел? Заходи быстрей, - мама высунула голову с окна, кивая в свою сторону.

Бешенство взяло вверх. Томонори был так зол на эту женщину, как никогда. Он сам-то толком не понимал, чего это вдруг он должен злиться на мать, которая в свою очередь пытается сделать всё, чтобы отгородить сына от беды, что летела на его голову чуть ли не булыжниками. Однако беспочвенные претензии - по его мнению - и несправедливость в свой адрес цепко задели самолюбие будоражащего тина.

Томонори нервно рассмеялся, запрокинув голову.

- Как же я вас ненавижу! Всех ненавижу! Отстань от меня! Поняла? Езжай своей проклятой дорогой. Знаешь что, сделай одолжение миру, сдохни!!! - громко кричал, так громко, что голос стал хрипеть.

Томонори сорвался с места и побежал по незнакомой улице вперед. Бежал быстро, дабы та не поймала его, чтобы как можно скорее избавиться от ее взгляда.

Он не хотел ощущать ее присутствия, поэтому улепетывал без оглядки. Глаза намокли - при холоде они всегда слезились. Сердце бешено билось в груди, отдаваясь эхом в ушах.

Автомобиль проехал мимо него. Томонори остановился, глубоко дыша. Смотря, как чёрный "Nissan", скрывается за поворотом, глубоко вздохнул, радуясь тому, что женщина не пошла за ним по пятам.

Взгляд приостановился на последнем доме, за которым скрывался поворот. Вокруг тут же стало спокойно и тихо. Нет шума двигателя, криков. Вообще ничего. Он прошел еще немного вперед, не переставая смотреть на эту трассу.

" А вдруг она все еще там? "

Его поглотила глубокая тоска, от которой хотелось выть. Чернота опять распространялась вокруг него. Он оглянулся и вдруг взглянул на стеклянные двери магазина. Отражение на них смотрело так, словно осуждало его. А он проклинал его.

Яркое и знойное солнце оседало на горизонте, оставляя после себя ясные краски на вечернем небе. Наконец холодный ветер пришёл на смену жаркому воздуху, из-за чего волосы взъерошились, и по коже прошелся приятный табун мурашек.

Томонори медленно шагал по дороге, слушая любимую песню, постепенно забывая о произошедшем раннее. Но боль и кровь возвращали жизнь подростка обратно, где неудачи преследуют на каждом шагу.

Переломные моменты в этой никчемной жизни происходили постоянно. У него никогда не складывались отношения с ровесниками. Он не понимал их, а они - его.

Будучи еще совсем маленьким, он стоял где-то в сторонке и наблюдал за тем, как дети вокруг него резвятся. "Ты странный, Томонори, - забрав покатившийся мячь, который поднял Вилкинсон, сказала девочка. - Уходи, давай. Никто не хочет с тобой играть"

Странный...

Детский разум воспринимал это, как причину ненависти окружающих к себе. Он думал, что его сторонятся только из-за проклятой странности. И поэтому каждую секунду пытался раствориться в обществе, вести себя так, как это делают остальные. Все, вроде, получалось. Но он продолжал чувствовать себя лишним. Было обидно, плохо, неприятно. Он ощущал эту неприязнь к себе.

В конце концов он понял, что из всего смрада можно выкрутиться только одним способом - стать эгоистом. Чертовым эгоистом. Совсем скоро Томонори сдружился с Дастином, который глубже тянул его в этот солипсизм. Родители, замечая резкие изменения в характере ребенка, тут же стали бить в колокола. Но было поздно.

В свои тринадцать он уже успел испробовать алкоголь и наркотики. Страсть к этому у подростка вспыхнула из-за друга, который, кстати, был курьером в городе, разнося "смерть" каждому, кто заказывал. Однажды Томонори вернулся домой бухой и накаченный еще одним наркотиком, привезенным в город совсем недавно. Он едва мог стоять на ногах.

Конечности, будто не его, плелись с такой тяжестью, что он плакал и уже разговаривал с ними, дабы те были более шустрее. Люди, которые проходили мимо подростка, смотрели на него так, словно видели перед собой сумасшедшего.

Но кто же знал, что дома его будут поджидать родители. Томонори никогда не забудет, когда мама вскрикнула на весь район, а отец чуть не пристрелил сына из собственного ружья. Мать успела остановить разъяренного мужчину.

Однако ничем хорошим это не закончилось. На следующее утро у него в полке обнаружили маленький полиэтиленовый пакетик с дурью, которую Томонори на время взял у Дастина, чтобы передать однокласснику. Но все пропало. Он был пойман. Притом в родительские цепи.

Наверное, не все поймут, все же Томонори был так счастлив, что наконец обратил родительское внимание на себя. Теперь-то он чувствовал, как это быть под полным присмотром матери и отца.

Совсем скоро настиг час расплаты. Психика стала рушиться, как песчаный замок, что долго и старательно выстраивался. Томонори мог проснуться среди ночи и увидеть, как он сидит на его кровати и злорадно улыбается, шепча что-то нечленораздельное. Крики доносились до самого ада, куда подросток так рвался попасть, лишь бы не мучиться от галлюцинаций.

Больница стала вторым домом, куда его привозили каждый божий день.

К тому же мать была категорически против, чтобы сын общался с Дастином. По-видимому, она остерегалась новых вспышек "буйного" характера Томонори.

Несмотря на ее запреты, общение с другом продолжались. Он, к счастью, перестал работать на наркоторговца, чему Томонори был неимоверно рад. Все налаживалось, даже если это было не заметно со стороны.

Жизнь его, хоть и невыносимая, продолжалась. Томонори стал посещать футбольные секции, в которую ушел с головой. С семи до одиннадцати лет Вилкинсон ходил на бокс, пока не развернулась вся история. Но причина была не только в этом. Шатен постоянно дрался. Со всеми, кто только его раздражал.

Мать времени даром не теряла - чуть позже она записала сына на сеансы к психологу. Узнав об этом, истерике не было предела. Томонори доказывал обратное, что с ним все в порядке и что он вовсе не нуждается в ком-либо. Но мать была против. С того самого момента он возненавидел ее и отца.

Он не раз вспоминал, как разгромил свою комнату, разбил зеркала на шкафах, выкинул все склянки и коробки с лекарствами, за что потом получил затрещину от родителей.

Единственный кто поддерживал убитого подростка был Мартин, которому он обязан поперёк горла. Не раз Томонори набрасывался на него, обезумевший и грубый, угрожал ему. Но мальчишка хранил верное молчание, ничего не рассказывая родителям. Томонори пытался исправить это и держать себя в руках. Однако его мучения все равно продолжались.

Каждую ночь он видел его, точно ангела смерти стоявшего над собой, смотрящего рубиновыми глазами сквозь приоткрытые веки. Он умирал. Он убивал его...

" Мой мир, мое сознание, мои мысли погружаются в черно-белый сумасброд, где нет пути назад, но есть дорога вперед. "

Встав в центр безграничной улицы, Томонори вынул один наушник из уха, осматривая все дома. Но, к огромному сожалению, ни один не был похож на его.

Вытащил телефон. Зарядка на исходе. У него возникло такое чувство, будто сегодня весь день идёт против парня.

" Проклятие. "

Он зашагал назад, не оборачиваясь. Взгляд блуждал по всем домам, в надежде приметить хоть что-то знакомое. Но все оказалось тщетно.

Его тут же атаковал страх. " А что если придётся спать на ближайшей лавочке? " - нервно процедил он.

Голоса и топот ног позади юнца, заставили волнение в тот же миг раствориться в лёгком воздухе. Он обернулся на источник звука.

Парни в косухах, что догоняли его, оживленно разговаривали между собой и смеялись. Недолго думая, он все же решил направиться в их сторону и спросить дорогу, как бы это глупо не звучало и не выглядело.

По дороге к ним, Томонори пытался временно засунуть свою гордость куда подальше. Но неловкость все же брало вверх над ним. И он уже шел не с ледяным выражением лица, а с более неуверенным. Наряду с тем, что волновался, так ещё постепенно стал замечать головные боли.

- Простите, - встал перед ними, неохотно снимая наушник.

Парни послушно остановились. Окинув его пристальным взглядом, глаза их моментально округлились до размеров яблок и они попятились немного назад, словно перед ними рычал какой-то монстр, угрожающий их жизням.

Но тут последние события быстро врезались в память и до подростка дошло в чем была проблема.

Футболка все еще в засохшей крови, а руки страдали от потертой кожи.

- Я... Послушайте, все в порядке. - начал оправдываться. - Это всего лишь кровь.

Один из парней хмыкнул, скрестил сильные руки на груди и, опять лорнировав его, сказал:

- "Всего лишь кровь", точно.

- Я думал, что нагоняю не те мысли.

- Нет. Все в порядке.

- В таком случае я могу спросить у вас, как далеко отсюда находится пятый район?

Парень нахмурился. Его большие медовые глаза смотрели на него с каким-то подозрением. Томонори передёрнуло: образ парня вдруг показался ему знакомым, как никогда.

- Тебе нужно пройти еще два квар...

- Стоп! - выкрикнул один из них. - Это же тот самый наглец, который перекрыл нам дорогу своим велосипедом? - спросил русый парнишка, обходя Томонори кругами. - Кто бы мог подумать, что нашего Кори остановит какой-то мальчишка?

Парнишка посмеялся оборачиваясь к юноше, что был готов убить его прямо здесь и сейчас.

Томонори невольно вздрогнул, когда рука высокого, вполне себе накаченного парня хлопнула его по спине. Было не больно. Всего лишь дружеский шлепок, но даже это может заставить вскипеть его нервам.

Вилкинсон быстро сообразил о чем говорил русый, оттого дышать стало трудно и больно, от одной только мысли, что они могли проучить его за тот проступок, который он совершил.

Парень, который в тот раз чуть не сбил Томонори, прищурился, внимательно осматривая подростка в лице. Из-за ссадин и покраснений трудно было определить тот ли это человек, но взгляд ответил сам за себя. Тот же недовольный и туманный. Он ухмыльнулся, когда признал в Вилкинсоне виновника торжества.

- Точно, - снизил голос он. - Это ты.

Томонори сделал над собой усилие, чтобы не приступить к объяснению того неуклюжего, с его стороны, момента, прежде чем те припечатают его в ближайшую стенку. Однако его мыслям был поставлен конец, когда вдруг заговорил третий парнишка с низким хриплым голосом.

- Довольно-таки странно, - тихо протянул он. - Странно, что Кори не собирается выбивать из тебя всю дурь.

- Донни, отвали от него, - вновь заговорил тот самый Кори, пронизывая Томонори своими медовыми глазами.

Русоволосый парень, который все это время околачивался позади Томонори, хитро улыбнулся, на всякий случай отойдя от подростка.

- Ты откуда такой красивый? - сквозь смех, спросил Донни.

Томонори, стараясь выдать звуки через нервные вдохи, прошептал:

- Подрался.

Парень в ответ громче посмеялся.

- Чего людей пугаешь в таком случае? Идти домой резоны нет, я так понимаю, - сказал брюнет, сверкая голубыми глазами.

Кори прошел мимо подростка, больше не смотря на него. Лицо его приняло такое выражение, точно он ни на секунду не изменял своему хладнокровию, отчего Томонори ощутил обиду.

- Может, возьмём его собой? - предложил Донни.

- Он что тебе, игрушка какая-то, возьмём, не возьмём, - послышался голос Кори. - У тебя что, языка нет?

Томонори оторопел, быстро заговорив:

- Вообще-то, нет. Да, мне... Мне нельзя сейчас домой. Поэтому...

- Решено, - перебил его Донни. - Он идёт с нами!

Давно забытое местечко, где стояли огромные разрухи домов, которые не так давно красовались здесь, напоминал источник той силы, вытекающей наружу в виде вихря. Но эта сила относилась к байкерам, гонщикам и молодым парням. И она вовсе не была негативной. Они полностью взяли ее под свой контроль. Однако среди этих руинов, стоял два, уцелевших от всех прошедших катастроф, исполинские здания, из окон которых буквально вырывался поток того или иного света.

Бесконечное количество машин и байкеров окружали здание со всех сторон. Громкая музыка разрывала барабанные перепонки. Яркий свет прожекторов заставлял щуриться, но не тех жителей, которые уже привыкли к этому вечном хаосу.

Во дворе, по разным углам, стояли колонки, их передвигали то в одно место, то в другое. Пьяные никак не могли решиться, куда лучше засунуть эти громадные источники звука.

Ужасно несло алкоголем и, как ему показалось, травкой. Шум настолько вовлек все окружающее пространство в свои корни, что уже он сам начинал считать все это слишком нормальным и обыденным.

Томонори шагал строго по пятам Найджела, который во всю раскачивал атмосферу одним своим приходом.

- Не теряйся из виду: найти будет проблематично, - прокричал сквозь музыку он.

Томонори кивнул. Хотя, не думал, что парень заметил это.

- Да! - выкрикнул он.

Найджел улыбнулся, взглянув в его сторону.

Он встал позади подростка и, расположив свои руки ему на плечи, повел в глубину всего этого сумасброда.

Людей было немерено. Кто-то сидел группами, кто-то в одиночку выпивал алкоголь, но а кто-то - большая часть всех парней - облизывались с "подругами", которых иной раз было по три или четыре. В какой-то мере Томонори стало тошно, смотря на это порно и, уже полностью наполнив свои бедные легкие никотином, он еле плел ногами, а взгляд туманился.

Они зашли в один из домов. Оказалось, что и здесь поток людей был не меньше, чем на улице. Томонори оглянулся по сторонам. Граффити виднелись на всех кирпичных стенах. Было темно и шумно. Они проходили еще один дымный коридор, где неоновые подсветки были запичканы чуть ли не в каждый угол. Сквозь полуразваленные стены слышался смех, крики, стоны.

Томонори увидел неподалеку от себя кучку парней, которые соревновались между собой по подтягиванию на турниках, шутя и оскорбляя друг друга.

Прошел в их сторону, совершенно не слушая Найджела. Один из банды, весь татуированный и накаченный, выпил залпом стакан пива. Затем, еле стоя на ногах, он приблизился к столу, где сидели остальные парни. Каждый из них курил и выпивал какую-то гадость.

- Кто ещё? - громким басом спросил тот громила.

Парни переглянулись.

- Я, - отозвался среди всех Донни.

Он понятие не имел, как он там оказался. Этот чудак растворился в толпе еще при входе в это огромное здание.

Все довольно выкрикнули, в поддержку русоволосого.

- И все? - прохрипел инициатор.

Желающих пойти против Донни не было. Все молчали, как рыбы. Парень гордо прислонился к турнику, курил сигарету, после чего делал маленькие глотки пива. Вилкинсона немного разозлило напыщенное поведение парня, да и вообще с первой же встречи он начал его бесить.

- Я хочу, - громко заявил Томонори, встав в центр круга.

За все время проживания в Ньюпорте, Дастин твердил, что нет ничего лучше как накачать классный бицепс, и разгуливать с этим добром по школе, без футболки или ещё какой-нибудь одежды. Конечно, подобное подросток яро отрицал. Однако поддерживал друга в том, что качаться реально нужно. И не только ради чванства.

Постоянно соревнуясь между Дастином, он все же одержал верх по подтягиванию на турниках.

На данный момент перед ним стоял высокий девятнадцатилетний парень, с накаченным телом, и уже привыкший к подобным соревнованиям. Томонори стоило молча стоять в сторонке и не выпендриваться.

Парни молча оглянулись, с дикой усмешкой на лице, явно мысленно осуждая шатена. Скорее им было забавно смотреть на то, как какой-то малолетний придурок нарывается на, судя по всему, большие неприятности. Томонори так же подумал, когда Донни встал во весь рост и подошел к нему, медленной горделивой походкой. Глаза остальных внимательно следили за ним.

- Лучше не лезь на рожон, приятель, - прошептал он у самого уха. - Я больно кусаюсь.

Томонори отпрянул от него, ибо несло от парня так, что аж дыхание перехватило.

- Тебе ведь нужен соперник, не так ли? - скинул с себя джинсовую безрукавку и подошел к высокому железному турнику Томонори.

Боги! Чего только не было изображено на ржавых трубах, которые перекрасили в серебристый цвет.

Парни гулко захлопали, громко смеясь. Томонори обернулся, среди всех пьяных байкеров заметил трезвый взгляд голубых глаз, которые укоризненно поглядывали на него.

- Не вздумай проигрывать, новичок, - выкрикнул Найджел, вскинув подбородок вверх.

Томонори обещающе кивнул, прекрасно понимая, что если проиграет засрамят, как последнего отморозка. Назад пути нет.

- Ты готов? - послышалось позади.

Донни стянул с себя черную майку, оголяя свой торс, на груди которого виднелась татуировка в виде начерченного сердца.

- Готов, - твердо ответил Томонори.

- Ты еще маленький, боюсь, в штаны наложишь, так что идем до пятидесяти.

Подросток фыркнул.

- Отлично.

Они одновременно подпрыгнули, вцепившись в трубу. Громила встал в центре всего зала, музыка заиграла громче, зрителей прибавилось больше. Крики и посвистывания усилились.

- Раз, два... поехали, девчонки!!!

Томонори в ту же секунду принялся поднимать свое тело вверх, как можно быстрее и чаще. Донни не отставал. Нет, его темп был быстрее, чем у подростка. К тому же взялся за турник он покрепче, а шатен сглупил.

Пот градом тек по телу, футболка мало того что была окровавлена, так она тут же стала мокрой и вонючей. Волосы прилипли к потному лбу, руки дрожали так, точно подростка вынули из холодильника.

- Двадцать пять, двадцать шесть! - продолжал кричать здоровяк.

Донни ухмыльнулся.

- Терпи, сосунок, - еле прохрипел он.

Томонори крепче сжал железяку. Не время глупить. Он стал набирать темп, исчерпывая последние силы. Русоволосый заметно удивился.

- Давай, Томонори, еще немного! - выкрикнул откуда-то из толпы Найджел.

- Я пытаюсь, - сквозь крепко сжатые зубы, процедил он.

- Сорок один!

Кинул мимолетный взгляд на Донни. Оказалось, что и тот еле сводил концы. От такого зрелища Томонори ожил.

- Сорок пять.

От криков окружающих стены будто дрогнули. Осталось немного.

" Ещё чуть-чуть... ".

- Ну же, малыш! - в унисон стали поддерживать его остальные.

Вдох, выдох. Голова закружилась, в глазах потемнело. Руки сводит.

" Черт, не могу больше ".

- Сорок во-осемь, - протягивали все, кто находились в комнате.

Томонори задрожал, дотягиваясь подбородком до железяки. Быстро отпустил тело, выдохнул, его передернуло.

Донни тоже был измучен. Видимо, пятьдесят для него особый предел, как и у подростка. Хотя Томонори и до пятидесяти давно не подтягивался, забывшись в порошках и алкоголе.

- Сорок девя-ять!

Выдох.

Томонори сделал над собой усилие, чтобы не отпустить и не упасть на пол перед всеми, опозорившись. Закрыв глаза, руки уже автоматически подтянули его вверх.

- И... пятьдесят! Да-а!!!

Подросток упал. Донни упал. Они упали. Грудная клетка разрывалась от огромных порций кислорода. Тело задрожало. Томонори испустил последний вдох. Неужели. Его окатила волна испепеляющего жара, воздуха в помещение катастрофически не хватало. Но совсем скоро он нормализовал свое дыхание, однако высокая температура тела не спадала до самого конца.

В ту же секунду их накрыла волна опьяневших людей, громко крича от радости. Эмоциям не было придела. Словно они только что из шкуры вон лезли, лишь бы не стать объектом насмешек.

Его подняли и поставили на ватные, в какой-то степени не признанные им, ноги, от чего дыхание на секунду остановилось.

- Твою ж мать, сопляк! - хлопнули его по спине, громко смеясь и шутя между собой парни.

Томонори не обратил на это никакого внимания, ибо до сих пор разум не мог встать на круги своя. Он изрядно устал от этого, ему нужно лечь или хотя бы сесть и хлебать как можно больше воды.

- Можно попить? - промямлил подросток, смотря затухшим взглядом куда-то в глубь толпы.

Ему тут же всунули в руки тяжелый стакан холодной жидкости. Он без всякого сомнения залпом выпил содержимое. И только через некоторое время, почувствовав неприятное жжение в горле, да и вкус, который показался ему знакомым, понял, что ничерта это не вода, о которой он просил. Это была очередная порция пива.

Томонори состроил такую гримасу, что смех заполнил все пространство.

Вдруг его схватили за плечи и потащили назад. Подросток обернулся. За спиной стоял юноша, с белыми волосами, локоны которых придерживала красная бандана.

- Как тебя зовут, парень? - улыбаясь во все тридцать два зуба, спросил блондин.

Их опять-таки окружили люди.

- Томонори, - ответил Вилкинсон.

- Что-о-о?..

Томонори нахмурился.

Лучезарная улыбка не сползала с лица заводилы. При его разговоре Томонори слышал малозаметные нотки акцента.

- Ну что ж, так как я поломаю себе язык, прежде чем произнесу его имя, предлагаю дать ему прозвище.

Все в ответ выкрикнули, предлагая свои варианты имени. Томонори немного засуетился, оглядывая каждого. Прекрасно понимал, что от этих пьяных болванов лучшее ожидать нельзя.

- Ладно, ладно, - все так же не отпуская подростка, прокричал парень. - Я сам дам ему имя. Итак, я предлагаю... Рино! А?!

Томонори повернулся к нему лицом, изогнув бровь в знак полного непонимания. Но остальные лишь похлопали и дружно выкрикнули его "новое" имя, от которого Томонори даже передернуло.

- Все согласны? И я согласен. Сеньор Рино!

- Ты испанец? - наконец спросил подросток.

В ответ парни и девушки засмеялись. От них не отставал и этот сумасшедший.

Томонори сграбастали за руку и потащили подальше от той группы пьяных парней, которые уже успели напоить его. Он не сопротивлялся.

- Найджел, кажется, я сейчас блевану, - семенил Томонори за парнем.

Тот улыбнулся.

- Сам виноват, - выдав смешок, проговорил он.

В ответ Томонори всего лишь фыркнул. Они поднялись на этаж выше, зашли в самую последнюю комнату, где было намного тише и спокойнее. Травкой, к счастью, несло не так, как это было на первом этаже.

Сели на два низкие, маленькие кресла. В середке стоял стеклянный столик, неоновые подсветки которых горели нежно-лазурным цветом. На душе стало хорошо.

- Вот, - Найджел подал ему стакан холодной воды, - попей. Наверное, жажда еще даёт о себе знать?

- Она неумолима.

Томонори сделал несколько глотков, от которых приятная дрожь окатила тело. Он еле заметно улыбнулся.

Оглянувшись по сторонам, понял насколько эта комната прекрасна. Если бы Томонори не знал, что происходит внизу, и что находится за этой стеной, то ни за что бы не подумал что эта квартира пристроена в одной из полу живой разрухи.

Панорамное окно, на противоположной стене, открывала изумительный вид на ночные звезды. В правом углу комнаты светился мини бар, а на стенах красовался неоновый узор креста и руки, державший его.

- Не плохо, - подметил Томонори, на что парень кивнул. - И... кто это такие? Вернее, кто вы такие?

Брюнет опустил взгляд. Его пальцы сжали подлокотник кресла, из-за чего вены на тыльной стороне ладони выперлись тонкой линией.

- Кори, можешь не прятаться, - прохрипел Найджел, не оборачиваясь.

Томонори не понял в чем дело. Но когда у горящего креста раздался выдох, он слегка дрогнул.

- Я и не прятался, - подал кто-то голос. - Это вы вломились в мое логово.

- Можешь выйти?

Через пару секунд между тьмой и светом, встал высокий шатен: тот самый парнишка, который чуть не сбил Томонори ранее.

В руках его поблескивала бутылка коньяка. Взъерошенные волосы, сонные глаза, острые скулы, идеальный силуэт парня, окаймленный проблесками красного неона, заставили Томонори тяжело сглотнуть.

- А, это он, - прошептал Кори, посмотрев на подростка.

Томонори немного привстал. Его действие рассмешило парня. Он сделал еще один глоток, затем подошел в их сторону. Сев на подлокотник кресла Найджела, шатен уставился на Томонори полу мерцающим взглядом.

- Вы уже знаете друг друга, - протирая глаза, проинформировал Найджел. - Но для полного спокойствия, я все же познакомлю вас. Итак, Кори это Томонори, Томонори это Кори. Прошу любить и жаловать.

- Я уже знаю его. Рино, не так ли? - спросил он, улыбнувшись.

Белые ровные зубы и алые пухлые губы, заставили мурашкам пробежаться по итак измученному телу.

- Это не моё имя, - еле проговорил Томонори.

- Не волнуйся, я знаю.

Томонори опустил голову, не в силах больше смотреть на прекрасные черты лица. Ему нравился этот потрепанный вид парня и нежный, немного властный голос. Тот самый идеал парней, которых в Ньюпорте и в помине не было.

- Ты не ответил на вопрос, Найджел, - наконец подал голос Томонори.

Он сузил свои голубые глаза, словно что-то припоминая.

Кори не сводил с глаз с подростка.

- Ах да, - покивал парень. - Точно. Ну, дело здесь очевидное. Громких, ночных аутсайдеров, которые и без того в тёмное время суток оккупируют улицы, никому не нужны. К тому же, совсем недавно нас привлекли к делу, не имеющее никакого отношения к нам, поэтому мы существуем инкогнито. Совсем недавно группы мотоциклистов и гонщиков объединились в одну целую банду. Нам удалось узнать, что не одни мы убегаем от легавых, оттуда следует, что объединение банды будет более удобным выходом для всех. Итак, в каждых штатах существуют "Ghetto"

- "Ghetto"?

- Да. Исходя из всего сказанного, мы тоже решили объединиться в "Ghetto". Так намного удобнее и выгоднее. Копы в Саванне все еще не догадываются о нашем существовании. Но при все этом мы все же сохраняем бдительность. Поэтому, Томонори, все то, что ты видел здесь самая большая тайна. Если хоть кто-нибудь догадается, я лично спущу с тебя шкуру.

- Я понял. Никому. Но, можно ещё один вопрос?

- Задавай.

- Если каждый штат, состоящий из аутсайдеров, носит название "Ghetto", значит, есть какие-то знаки или символы выделяющие их среди остальных? Я прав?

- Совершенно. Название твоего штата это и есть отличительная черта среди остальных.

- Выходит, вы...

- "Georgia Ghetto".

Томонори, проходя по коридорам, прекрасно понимал, что во всем этом есть подвох. Однако от услышанного, не удивился, ибо с такой же бедой боролись и местные гонщики Ньюпорта, когда их преследовали копы.

Томонори кивнул. Его взгляд скользнул по уставшему телу Найджела и полу пьяного Кори, который покусывал нижнюю мокрую от напитка губу.

Он сделал то же.

- Найджел, парня пора отводить домой. Уже слишком поздно.

На слова Кори, голубоглазый тяжело выдохнул. Неохотно встав с кресла, он махнул к себе рукой. Томонори не заставил себя ждать, так как видел, что его ужасно клонит в сон, собственно, как и подростка.

Два байкера подъехали к дому, откуда пробирался тусклый свет, сквозь зашторенных окон. Томонори слез с транспорта, ликуя за свой отекший зад.

Кори и Найджел одновременно сняли с себя шлем, оценивающе поглядывая на дом. Большой дом. И Томонори только сейчас это понял.

- Спасибо, - поблагодарил Вилкинсон ребят.

- Не за что, - отозвался шатен, смотря на него своими большими медовыми глазами.

- Томонори, помни - никому.

Томонори отошел от гудящих байкеров.

- Да, я понял.

Парни кивнули и, надев головной убор, помчались вперед, по темным улицам Саванны.

Томонори тихо открыл входную дверь, разулся и также пошел по коридору, дабы его никто не заметил. Свет в это время исходил из кухни.

Он уже было перешел арку дверей, как послышался громкий крик матери.

- Вот он!! Стой!

Пустился в бег, не слушая мать и громкого топота отца. Он ловко перепрыгнул несколько ступеней, побежал по верхнему коридору и залетел в первую комнату, дверь которой была открыта. Эта оказалась ванна. Томонори немедля закрыл дверь на замок, не впуская к себе уже подоспевшего отца.

Подросток выдохнул, сползая вниз. Папа тут же стало колотить по двери, чуть ли не угрожая ему.

- Еще одно неверное слово и я, клянусь, сделаю все, чтобы ты, как можно быстрее сел за решетку! - наконец проорал Томонори, не оборачиваясь.

- Что ты сейчас сказал?

- Ты хоть понимаешь, что угрожаешь моей жизни?! Стоит мне записать это все на аудио и отправить туда, куда нужно, тебя вмиг отвезут в участок!

- Ты это мне говоришь? Знаешь ли ты, что будет с тобой, если я скажу, что мой сын - наркоман?

Томонори невольно вздрогнул. На глазах моментально навернулись слезы. В голове вспылили картинки прошлых, ужасных дней его жизни.

- Томонори, - протараторил отец. - Томонори, сынок, прости. Я вовсе не это хотел сказать тебе. Пожалуйста, открой дверь и впусти меня.

- Пошел к черту! Я наркоман-одиночка, понял?

- Томонори, прекрати.

- Отвали от меня!

Послышался тяжелый выдох, невнятный шепот. Томонори встал с тёплого кафеля, стянул с себя футболку и бросил в корзину. Джинсовой пиджак валялся около его ног. Он взглянул в зеркало. Волосы его были запутаны, взлохмачены, лицо уставшее и сонное. И, конечно же, побитое. Порез на губе красовался алыми подтеками.

- Томонори, уже поздно, прошу выходи. - прошептал отец.

Томонори протер мокрое лицо полотенцем, откинув его от себе.

- Мы купили тебе новые лекарства, сынок.

- Зачем это все, - в пол голоса прошептал он, сложив ладонь на холодной деревянной двери. - Ты ведь знаешь, что пить это я все равно не стану.

- Пожалуйста, Томонори, - взмолился отец, - пожалуйста, хватит обманывать себя.

Томонори хрипло посмеялся. Глаза наполнились слезами. Ему было так больно слышать подобное от него.

Когда же наконец до них дойдёт, что на самом деле они обманывают себя. Когда? Ему трудно жить с таким грузом. Он не хотел постоянно просыпаться с подобными мыслями и не замечать, что происходит вокруг него. Ему надоело все приписывать к обычному явлению. Он хотел хоть раз сказать: " Смотрите! Это чудо! Правда?". Хотел смеяться из-за каждых мелочей. Хотел надеть розовые очки хоть на один день. На один проклятый день!

Но жизнь его настолько реалистична, что судьба не разрешает немного помечтать.

- Повсюду столько вранья, и я не знаю, как ее не замечать. Я больше не смогу говорить тебе правду. Хотя, я всегда врал, отец.

- Нет, Томонори! Да, ты столько свершил, во многом ошибся. Но не смей, слышишь, не смей обвинять себя в этом! Все мы врем, когда в том есть необходимость. Прошу, не глупи, сын.

- Вас что ли в этом обвинять? Увы, отец, по другому я не могу. Уж такое у меня воспитание, что за все сделанное мной, отвечаю я сам. Или тебе припомнить, что хорошее воспитание детей, с вашей стороны - держать ребёнка в узде. Хотя я, позволь напомнить, давно уже не пью материнского молока!

- Да при чём здесь воспитание, Томонори? - изумился мужчина.

- Да в том, что вы полностью зациклились на мне. Вы опекаете меня так, словно я пятилетний. У вас есть ещё один сын, отец! Младший сын! Мартин, который так нуждается в вашем внимание и поддержке. А вы, мать твою, прилипли ко мне, словно я единственное средство спасение в этом мире.

- Но мы с Мартином поддерживаем связь.

- Пойми же наконец, что мальчику не интересно твоё тупое коллекционирование оружия и теннис! Он - художник! Мартин увлекается математикой, он замечательно рисует!

- Художник?..

- Неожиданно, правда?

Последовало молчание, которое заразило обоих. Ему больше нечего было прибавить. Он все сказал. Хотя, точно в этом не уверен.

- Да, ты прав, - сдался отец. - Впредь я буду более внимателен к вам. Я должен был понять, что Мартин не такой, как я... Я исправлю свою ошибку, Томонори. А ты пообещаешь мне, что попросишь прощения у того мальчика.

- Я согласен.

На другой поворот событий Томонори и не рассчитывал. По крайней мере Мартину станет намного лучше.

Томонори быстро открыл дверь и выбежал, держа курс в свою комнату. Мужчина не препятствовал ему: он молча отошел в сторонку, не сказав ни слова.