Ты - самое прекрасное создание во вселенной, прелестная нимфа. Хрупкая и нежная, почти прозрачная, ты считала себя некрасивой, всегда видела несовершенство в себе, хотя оно давно исчезло, ненавидела себя и своё тело. Ты была невесомой, от тебя пахло мятной жвачкой, кофе и чаем. Я обожал, когда ты своими тонкими ручками, которые, кажется, не стоит труда переломить, обнимала меня сзади за шею. У тебя была такая тонкая мраморная кожа, сквозь которую видны все сосуды. В моей памяти навеки жив твой облик - бледная кожа, большие, зелёные, блестящие, вечно голодные глаза, чуть вздернутый маленький носик, чётко очерченные скулы, ноги-спички, которые я мог обхватить ладонью, рельеф рёбер, выпирающие ключицы, впалый живот, торчащие тазовые кости, длинные, всегда холодные пальцы... Возможно, кто-то скажет, что ты некрасива, но для меня ты была совершенством.

Я успел привыкнуть к твоим свободно болтающимся джинсам, большим свитерам, в которые ты купалась, потому что постоянно мёрзла, к алому браслету на запястье, испещренном ранами и шрамами, длинным, чёрным как смоль волосам, так эффектно оттеняющим бледность кожи, к тёмно-бордовой помаде на пухлых губах, баночкам самой светлой тоналки, которой ты аккуратно закамазывала круги под глазами от недосыпа. Я успел привыкнуть к тебе, моя девочка, к тому, что днём ты натягивала улыбку и врала всем, что не голодна, попивая горький кофе и мятный чай, а ночью... Ночью ты плакала, потому что болел живот и голова, жгло горло, текла кровь из носа, ты не могла уснуть и металась по кровати, иногда прижимаясь ко мне. Я успел привыкнуть к резким сменам твоего настроения, к тому, что ты не ела, к таблеткам на завтрак, обед и ужин, к пледам, книгам и музыке, не затихающей в твоей квартире. Ты была для меня такой родной, но в то же время далёкой. Я никогда не понимал тебя до конца, просто не мог понять твой мир, но хорошо помнил, что тебя нельзя останавливать, ты страдала и тебе нельзя было это запрещать. Я видел, как ты таяла на глазах и считала яблоко срывом, знал, что однажды ты улетишь туда, куда так стремишься.

Я любил тебя всей душой, а ты была предана Ей. Да, ты принимала мою заботу и ласку, но любила Её, Ану. Ту, в чьём мире ты жила. Я боялся оставлять тебя одну хоть на миг, потому что знал, что ты можешь выйти в окно или перерезать вены...

Ты жила в своём маленьком мире, наполненном ароматом мяты, холодом и лёгкостью. В мире, где нет еды, которую ты так ненавидела.

Сердце остановилось на рассвете, ты обернулась лёгкой бабочкой и растаяла. Ты ушла во сне, променяла меня на Ану, догорела вместе с последними звёздами. Я знал, что это случиться, но не думал, что так скоро, не подозревал, что это так больно.

Дальше всё было будто во сне, будто я лишь наблюдаю со стороны. Я видел, как ты лежала в бордовом ящике, твои тонкие руки покоились на груди, ты была одета в белое кружевное платье и венок из алых роз. На твоих похоронах было не много людей - я и ближайшие родственники. Всё, как ты и просила. Помню как на крышку гроба посыпались горсти земли... Я не мог поверить в реальность происходящего, и только когда уже установили надгробие с надписью "Дитя Аны", когда все начали потихоньку уходить с кладбища, понял до конца, что случилось, и кого я потерял.

Я рыдал у твоей могилы, вырывал с корнями траву, кричал, просто истошно вопил, проклиная смерть и Ану за то, что они посмели забрать тебя, мою малышку, моего хрупкого и нежного ангела...

С кладбища меня увели уже поздно вечером, с этого момента я больше не улыбался. Я почти не спал - во сне я видел тебя, ты звала меня за собой. Вскоре перестал есть. Совсем. Просто не мог и всё.

Я продержался месяц - бессонные ночи, сигареты, кофе, мятная жевачка, бумага и карандаши... Я жил как ты, но моим миром была не Ана, а ты. Через месяц, в то же время что и ты, на рассвете, я оставил этот мир. Ушёл к тебе в час когда догорают звёзды. Жди, любимая, я уже рядом.