Павел

Я стою и смотрю, как уходит Артур. Рука отца пригвоздила меня к земле. Хочу закричать, броситься к нему, но этим только подведу, все испорчу. Провожаю Артуа взглядом, пока он не исчезает из вида. Слёзы подкатывают, я поднимаю глаза вверх, что бы не показывать свою слабость. От слов, которые я наговорил все внутри разрывается. Артур видит во мне предателя и никогда теперь не простит.

– Как же тошно от вас, педиков, – отец толкает меня в плечо и поднимается в дом.

Может выхватить у охранника автомат и закончить с этим прямо здесь и сейчас? Он же разрушил мою жизнь, почему тогда его жизни ничего не угрожает? Мне становится не по себе и кружится голова. Жестокие мысли не должны делать меня похожим на него. Мать всегда учила другому. Но и её тоже нет. Есть только отец, которого я презираю.

Не поддаваясь импульсам, я позволяю охранникам втолкнуть меня в дом. Поднимаюсь к себе, закрываю дверь и понимаю насколько осязаемо может быть одиночество. Где-то в глубине души теплится надежда на то, что это ещё не конец. И я хочу следовать за ней, как за маяком. Но куда?

День за днём проходит на автомате. Я слоняюсь по дому как призрак. Катя тайком кормит меня, я в благодарность помогаю с домашними делами. Ольга старается при каждой удобной возможности подначить, задеть меня в присутствии отца, я сначала реагировал, но потом чувства притупились. Без Артура я становлюсь тенью самого себя. Жизнь превращается в существование. Не помню когда последний раз улыбался. Проходит неделя, затем другая, третья. Даже оскорбления отца перестают задевать. Как могло получится так, что я старил безвольной марионеткой в его руках?

Любовь к Артуру не проходит. Я люблю точно так же, сильно. Воспоминания о его прикосновениях и запахе действую на меня катастрофически. Возбуждение пополам с истерикой и безысходностью. Злостью на себя за то, что обидел его. Волнуюсь где он, как, с кем? Нашёл ли кого-нибудь? Счастлив?

Смотрю одинаковое немое черно - белое кино, изо дня в день. Спустя уже три месяца понимаю, что смогу свыкнуться с такой жизнью. Затворника и пустышки. Пока...не замечаю некоторые странности в поведении Ольги. Пару раз совершенно случайно ловлю ее на лжи отцу. Застаю в его кабинете, роящейся в ящиках. Названная мачеха почти перестаёт на меня огрызаться и редко появляется в доме.

Наблюдаю за отцом, а он как будто ничего не подозревает. Такой же надменный и отвратительный. Катя никогда не любила сплетни и я не решаюсь с ней советоваться по этому поводу. Единственный вариант, это спросить у Ольги прямо. Что мне уже терять? В один из дней, когда отец уехал, я увидел Ольгу в гостиной. Она очень взволнованно разговаривала с кем-то по телефону. Заметив меня, женщина моментально сбрасывает звонок.

– Чего тебе? – настороженно спрашивает она.

– С каких пор у тебя секреты от отца? – я подхожу к ней почти вплотную. Но она не трясётся как обычно и не дергается. Странно.

– Ты слишком похож на свою мать, – говорит она, – такой же внимательный и чуткий, – я уже не могу тебе врать. Да и все почти готово.

Чего?! Я ошарашено молчу, а Ольга прячет телефон в сумочку и ведёт меня вглубь комнаты.

– Я уже несколько лет пытаюсь делать вид, что ненавижу тебя, но это не так, – взволновано говорит она. Все, что я делаю это ради тебя и ради твоей матери. – Чем дальше, тем я больше перестаю что либо вообще понимать. Не могу выдавить из себя ничего адекватного:

– В каком смысле?

– Твой отец, монстр и убийца. Уж прости, но ты и сам это знаешь. А твоя мать...Не успела добраться до меня, когда хотела убежать из дома. Я её двоюродная сестра.

От такой разительной перемены тона и образа Ольги я готов сойти с ума. Что за херню она несёт?

– Какая ещё к черту сестра? Я никогда о тебе от неё не слышал, – говорю я, пытаясь вернуть всему этому здравый смысл.

– Не слышал, потому что твой отец оборвал все связи с нашей семьей. Ты видел хоть кого -нибудь из родственников со стороны мамы? – Ольга кладёт руки мне плечи и смотрит в глаза. И эти руки теперь уже не кажутся двумя гадюками.

– Нет. Мама всегда говорила что...

– Они далеко живут и вам все некогда их навестить. А со мной у неё якобы были ужасные отношения, – Ольга заканчивает за меня фразу. Господи.

– Да, – только это и могу выдавить из себя. Как робот.

– Я столько времени потратила на то, чтобы этот ублюдок ответил за все что сделал. Я уверена, что это он довёл мою сестру. Прости меня, пожалуйста, что я так с тобой себя вела. Но я не могла себя раскрыть раньше времени. Я на него столько уже накопала. И махинации и взятки и убийства. Я хочу посадить эту сволочь, чтобы он больше не портил никому жизнь, – на глаза Ольги наворачиваются слёзы. Я стою и перевариваю её слова. Неужели и правда, мы скоро все без него сможем свободно вздохнуть?

– Погоди. Но отец-то должен был тебя видеть в лицо. Как он мог не знать, что ты сестра мамы? – нельзя доверять людям слишком быстро.

– Он никогда не приезжал к нам и не видел меня. Нас сторожили как-то его люди, но с того момента я хорошо поработала над своей внешностью и поверь, если бы он раскусил меня сразу, я бы сейчас здесь не стояла.

– Пиздец, – говорю я и закрываю лицо руками. Ловушка это или правда? – А Катя об этом знает?

– Нет, конечно. Бедная женщина. Надрывается за копейки и ещё от меня попадало неоднократно. Когда все закончится, позову её к себе в фирму.

Ольга обнимает меня и прижимает к себе.

– Все скоро закончится, Паш. Нам осталось совсем немного, – я в шоковом состоянии. Эмоций слишком много и они слишком разрушительны.

Но в моей голове только одна мысль. Она из маленького огонька разгорается в яркое пламя: осталось совсем немного и я буду искать Артура.

Ольга мастерски все обставила и отец не смог ей противостоять. Суд был лишь формальностью, очередным спектаклем. Вспомнив слова Артура, я смог предоставить доказательства того, что именно люди отца расправились с Давидом. Поисковые собаки быстро обнаружили его тело в лесу. Ольга вытащила на поверхность всю грязь и даже Лекса, который под моим напором дал показания и получил условный срок. Где он теперь и что с ним я не знаю, но слышал, что продаёт себя в злополучном ночном клубе за дёшево. Я потратил все силы на то, чтобы помочь Ольге справится с отцом и, казалось, что это будет тянуться вечно. Но мы выиграли.

Его мне не жалко. Есть грань, переступив которую, человек не вызывает уже ничего кроме равнодушия и это самое страшное. Да, возможно когда-нибудь я прощу Отца и оправдаю для себя его поступки, но не сейчас.

Я встретился с Ольгой когда вся шумиха утихла и мы оба могли вздохнуть спокойно. Я сразу же продал дом, доставшийся мне в наследство и раздумывал что делать с остальными грязными деньгами.

Ольга ждёт меня у памятника матери. Прошёл год и деревья снова меняют зелень на золото.

– Я думаю, мы правильно все сделали, – говорю, с нежностью смотря на фото в круглой рамке.

– Она бы тобой гордилась, – Ольга хлопает меня по плечу. А я сомневаюсь.

– Думаешь? Разве не позорище?

– Господи, забудь это, я тебя прошу, – ахает Ольга.

– Ну, теперь я понимаю, в кого у меня актерский дар, – подначиваю, но тётя вдруг хмурится.

– Я в курсе того, о чем ты молчишь. Знаешь, мы не можем контролировать кого любить, а кого нет. Я приму любой твой выбор, только не пропадай. Все чем я жила, это месть. А сейчас не знаю, что делать дальше.

Её печальный взгляд будит во мне тоску и я не хочу, чтобы она страдала. После всего того что случилось, на её лице появились морщины, а улыбка выдает усталость. Как так выходит, что чужие становятся родными и наоборот? Жизнь любит удивлять.

– Не пропаду. Спасибо тебе за все, – отвечаю я и обнимаю свою тётю. – Мама была бы рада тому, что мы сохранили нашу маленькую семью.

– Конечно. Она была бы рада и тому, что ты создашь свою, – улыбается Ольга. – Найди его. Я уверена, если он любит тебя, то простит. А о плохом мы не будем думать, и так в нашей жизни его было слишком много.

В тот вечер я дал обещание матери, что никогда не буду сдаваться. И если я действительно нужен Артуру, то пойду до конца.