Придя к детям, миссис Сон не осмелилась будить их, ведь так сладко Джису спала не часто. Пусть и ее положение было не совсем удобным. Она опиралась о швабру, сидя на стуле, и тихо сопела. Женщина лишь укрыла трех подростков и тихо закрыла дверь.

На следующий день в булочной творился полный хаос. Неприятно, что люди, вчера постоянные посетители, а сегодня - заядлые ненавистники.

Джису всегда спала чутко и проснулась от странных стуков. Посмотрев на часы, девушка поняла, что до открытия есть еще час. Так кто же шумит, ни свет ни заря? Ким поднялась на ноги и потянулась. У нее затекла вся спина от неудобной позы, в которой она провела всю ночь.
Взглянув в окно, Джису увидела, как несколько людей бросали яйца и туалетную бумагу на маленькое здание, при этом что-то яростно крича. Девушка застыла в нерешительности, не зная идти ли ей к матери или попытаться утихомирить их самой.

Открыв дверь, она вышла на улицу и пришедшие на миг остановились, уставившись на девушку.

- Я... Я понимаю, что вчерашнее событие не из лучших - и для вас, и для нас, но разве это повод показывать такую агрессию по отношению к заведению? - громко озвучила Ким, чтобы все присутствующие услышали. Ей было не приятно, что эти люди решили прибегнуть к такому проявлению своего отношения к заведению, над которым ее мама столько лет упорно трудилась. И, в какой-то степени, Джису была виновата в случившемся вчера и совесть не позволяла ей зайти обратно внутрь, даже когда пришедшие стали кричать громче, продолжая бросаться яйцами и бумагой. Только уже и на нее тоже.
Теперь она могла четко услышать их крики.

- Из-за Вас моя девушка взбесилась и бросила меня!

- Ужасное место! Меня вчера мутило от Ваших булочек.

И все в таком духе, как хлыст летели в её сторону. Она ничего не понимала, поэтому лишь зажмурилась и опустила голову. Глаза наполнились слезами вины и разочарования в людях.

Джису вдруг оказалась в тени и перестала чувствовать скорлупу, что врезалась в нее минутой ранее, вместо этого она ощутила чье-то тепло на руке. Медленно подняв голову, она наткнулась на чью-то широкую спину, за которой оказалась. Осознание, что это тот самый Чон Чонгук, на которого она слюнки пускает, заставило Джису покраснеть и снова опустить голову, закрывая алеющие щеки за волосами.

- Произошедшее вчера... - Чонгук начал говорить тихо, немного нервно, но стараясь держать себя более увереннее. Чон знал, что вчерашний случай - это полностью его вина, ведь он не смог утихомирить свою девушку. И из-за ее сцены страдает это заведение. Это место было пропитано уютом, но, кажется, недавнее событие лишило его этой особенности. - Это все моя вина, от и до! Поэтому, прошу вас, прекратите приносить вред этому месту, - сказал он, с мольбой смотря на людей. Он все еще не отпускал руки Ким, которая почему-то придавала уверенности и, в некой степени, успокаивала.

Джису же готова была умереть от смущения и счастья одновременно. Чувствовать, как рука предмета твоей симпатии сжимает твою; как он стоит и пытается защитить булочную ее семьи; как он все прячет тебя за свою спину - что-то за гранью понимания Ким. Она никогда не испытывала ничего такого.

Люди, что пришли вымесить всю злость за ложь, успокоились, начиная уходить, агументируя, что у них тоже есть дела. Вся гнетущая атмосфера ушла вместе с ними.

Чонгук отпустил руку Джису, отходя чуть подальше. Ему было неловко, и за свою речь, и за то что схватил её за руку. Он прочистил горло, но не решился что-либо сказать. Его хватило лишь на то, чтобы молча стоять, опустив глаза на землю.

- Джису, вот ты где, - воскликнула миссис Сон, которая уже обыскала все небольшое здание в поисках дочери. - Что ты... - женщина осеклась, заметив состояние наружной части булочной и дочери.

- Мама, не обращай внимания, я все отмою, - заговорила Ким, забывая недавнее смущение и давая дорогу беспокойству за родительницу. Она знала, что вряд ли справится одна, но не хотела, чтобы ее мама переживала по этому поводу. Женщина огорченно вздохнула и помотала головой.

- Ты лучше сама умойся, - заметила та, кивнув на внешний вид дочери. - Испорченная одежда, обувь, волосы... - перечислила она, оглядев дочь с ног до головы. - Тебе тоже душ не помешает, - обратилась женщина к Чонгуку. - Иди домой, сегодня твоя помощь не понадобится.

Она ведомая плохим предчувствием поспешила внутрь булочной. Быстро открыв шкаф с волшебной пудрой, женщина начала поочередно открывать баночки и принюхиваться. Неожиданная догадка, как гром поразила её.

- О, Небеса! - шокировано воскликнула она. Из её рук упала пудра, рассыпаясь повсюду.

Джису, что осталась на улице с парнем, всем своим естеством чувствовала состояние матери: огорчение, печаль, грусть, подавленность. И хотела хоть как-то помочь ей, но понимала, что не сможет. Это из-за нее теперь они носят клеймо "вруны, лжецы". Из-за Джису теперь в контракте с Небесами присутствует дисбаланс. А ведь ее маме было так сложно заключить этот договор с ангелами. Она не знала всего, и даже сегодняшний случай поставил её в тупик, но в том что начинается что-то нехорошее, девушка не сомневалась.

Flashback

Способная ведьма - Сон Сыльбин, скорее вела себя подобно фее, ведь никогда не творила бесчинства, а направляла свою силу во благо людей, так нелюбимых ее народом. Но и этому есть оправдание - люди намного жестоки, чем ведьмы. Они безжалостно убивали таких, как Сыльбин. Однако последняя уверена, что не все человечество такое. Она верила в добро в сердцах людей и нашла любовь в сердце одного человека - Ким Мюнрена. Он оказался человеком с большим сердцем и доброй душой. Ким с радостью помог Сыльбин, не бросая на произвол судьбы сбежавшую ведьму.

Сон долго не решалась сбежать из собственной деревни. Принятие такого решения само по себе несет в себе столько серьезности намерений. Сыльбин не знает, что послужило принятию решения пойти на такой серьезный шаг. Может быть это отсутствие ее защитников в месте, где все давно забыли слово "добро"; может это все из-за подавления своей силы; а может, что это все влияние противной учительницы, которая каждый раз утверждает, что Сыльбин не место в пристанище ведьм - она ведь таковой не является.

А что плохого в доброте? Или дело в сострадании?

Ответов на эти вопросы не было. Точнее сказать, Сыльбин не находила на них ответов. Она понимала, что люди и есть зло, самое настоящее, что есть в этом мире, но верила. Она просто верила в человека.

И с помощью Ким Мюнрена она докажет это своей семье и всем, кто не верил в ее слова, кто утверждал, что люди - лишены того чувства, что они называют человечность. Она обязательно объявит им всем, что "Смотрите! Не все еще потеряно - люди не лишены доброты". И тогда всем в ее деревне придется поверить, ведь будут неопровержимые доказательства. Вот тогда-то она утрет нос всем, кто сомневался в человеке. Однако с помощью одного лишь человека невозможно убедить, что все люди такие. В осознании этого момента, Сыльбин пришла в тупик. Она не понимала, каким образом убедит всех, если у нее лишь один единственный обладатель доброты? В тот миг она решила для себя, что раз нет таких людей, как Мюрен, то она сделает людей способными сочувствовать.

Ломать голову не пришлось, ибо решение само пришло. Сыльбин поняла, что люди - раса крайне жестока, лишь из-за нехватки любви, а значит нужно им дать эту любовь. Преподнести ее буквально на блюдечке. Однако, чтобы решать судьбы людей, Сыльбин понадобилась согласие Небесного совета. Убедить таких крайне упрямых существ ей удалось лишь через несколько лет. Тогда-то и Небеса дали разрешение на любовную пыльцу, прилагая к ней еще и ненависть, чтобы не нарушить баланс вселенной. Правда, ведьма до сих пор не придумала, что делать со второй и просто хранила её у себя в подвале.