Искусство есть заражение чувствами других людей

Лев Толстой

     «.... Каждый создаёт искусство по-своему. Много, кто ждёт невероятной красоты богиню, что спустится с неба прямо на землю и даст благословение. Муза даёт человеку возможность быть творцом, как Бог, чтобы смертный создал что-то отличное от материального блага. Человек, одаренный талантом и призванием, в глазах других людей – святое создание, что создаёт эстетику и магию своими руками.

  Ли Сана точно знает, что её творческие способности – не талант, подаренный богом, а всего лишь упорный труд и стремление достичь цели. То, что она создаёт – плод её фантазии, её личное дитя. Но всё это получается путём кропотливости, прилива вдохновения и траты времени. И лишь другое она считала истинным искусством.

  Ким Тэхён, что учился с ней в одной группе художественной академии, улыбался так, что душа Ли Саны подлетала до облаков и бежала по небу босиком, каждый раз, когда его губы образовывали мягкую улыбку, а глаза смущённо опускались в пол. Его смех – лучшая музыка для ушей, а лицо – портрет святого образа, на какой Сана молилась бы, будь она верующей.

  Но всё равно Ким мелькал на страницах её блокнота – будь то его губы, глаза или он, сидящий на поляне сада академии в руках с таким же незамысловатым блокнотом с коричневой обложкой в руках. Часто, сидя на парах, Сана заглядывалась на заветный блокнот на столе парня, томно вздыхая и думая о том, что она бы отдала всё, лишь бы заглянуть в него, ощутить кончиками пальцев шершавость страниц и графита карандаша, образующего стройные образы на бумаге. Всё, что хранится там, не было показано кому-то чужому ни разу. К слову, Сана бы тоже не показала свой скетчбук кому-то, ведь там слишком много личного: от собственного портрета до Тэхёна в образе ангела, сидящего на небе.

  Есть ещё, без чего Ли не представляла своей жизни. Это старая потрёпанная книга с жёлтой уже бледной обложкой, на которой витиеватым шрифтом написано «Pieds nus dans le ciel» Французский роман, носящий название «Босиком по небу» , был найден девушкой в библиотеке матери в старом доме бабушки в пригороде недалеко от Бордо. Найдя книгу, Ли спрятала её, а когда вернулась в город, то прочитала от начала до конца.

  Прочитав раз, она влюбилась, прочитав два, начала любить это произведение ещё больше, а после, узнав от матери, что этот поражающий душу роман был написан бабушкой под другим авторским именем, Сана стала учить его наизусть. Строчки врезались в память, как молитва, и она не знала искусства лучшего, чем романа о нежных чувствах и Ким Тэхёна, носящего элегантные бежевые брюки и очки в тонкой чёрной оправе.

– О чём опять задумалась? – послышалось рядом, и Сана вздрогнула, оторвав взгляд от белоснежного листа блокнота, – как всегда летаешь по своей вселенной, Сана?

  Чонгук кинул к коленям саны свою открытую сумку из которой показалась грязная крышечка чёрной акриловой краски и угол новой папки, в которой наверняка уже хранится пара десятков набросков. Брюнет плюхнулся рядом с подругой на траву, не боясь запачкать белые брюки, и облокотился на шершавый широкий ствол дерева, раскинувшего свои ветви в саду академии. Чаще всего в его тени под величественной кроной пряталась Сана. Она в отличие от Тэхёна редко сидела на открытом солнце. Шатен же любил принимать солнечные ванны, проводя время на полянке неподалёку в компании своего блокнота и редко Ши Сухён, что была его кузиной.

– Время ланча уже закончилось, верно? – разочарованно спросила Ли, закрыв блокнот.

– Да, – ответил Чонгук и перевёл взгляд на девушку.

– Тогда, почему ты всё ещё здесь? – удивлённо пролепетала Сана и тут же нахмурилась, – прогуливаешь философию?

  Губы Чонгука расплавились в улыбке, когда маленькая складка на лбу девушки образовала подобие сердечка от того, что аккуратно оформленные коричневыми тенями брови встретились на переносице.

– Ты, между прочим, тоже, – усмехнулся Чонгук и полез в сумку. Перебрав тюбики с акриловой краской, свёрток с кистями, брюнет достал что-то, обёрнутое в парафинированную бумагу.

– Это печенье с миндалём, – парень подал его девушке и в душе засмеялся от того, как робко подруга прикоснулась к нему и взяла свёрток в руки.

– Спасибо, – ответила Ли и спрятала презент от Чона в светло-розовый рюкзак, – тебе не стоило отдавать мне их.

– Почему? – искренне недоумевал парень, заглядывая в тёмные глаза девушки, скрытые шелковистыми прядями длинных волос, лежащих на плечах ровно и привлекательно.

– Потому что я не люблю печенье, Чонгук, но отказать тебе я не смогу. Было бы куда лучше, если бы ты подарил их...– девушка задумалась, а после продолжила, – О Юджин.

– О Юджин? – удивлённо переспросил Чонгук, упуская от себя тот факт, что Ли Сана не любит печенье.

– Да, – просто кивнула девушка и обняла себя за плечи, чувствуя, как по рукам бегут мурашки от ветра и шелеста листьев над головой, – она ждёт от тебя эти чёртовы печенья уже второй курс, но ты продолжаешь кормить меня ими, когда я пропускаю ланч.

  Чонгук убрал чёлку, взлетевшую от ветра, и опёрся локтями на колени, пытаясь рассмотреть маленькую божью коровку, бегущую по его белым шнуркам.

– Всё очень просто, Сана. Даже если ты завтра не пропустить ланч, я все равно отдам тебе это печенье. О Юджин знает меня лишь издалека, как картинку, как парня, который однажды поймал её под дождём и не дал упасть в грязь. Разве, исходя из этого, можно полюбить меня по-настоящему?

  Сана слушала друга внимательно. Иногда хмурясь и закусывая губу, но в целом лицо её оставалось непроникновенным. Будто, Чон разговаривал совсем не с ней.

– Конечно можно, Чонгук, – серьезно ответила девушка, а потом снова полезла в рюкзак, – лучше сам убедись в этом, подарив Юджин это печенье.

  Чонгук, пораженный действием подруги, обратно получил из её рук свой свёрток от которого приятного пахло миндалём и, не осмелившись ничего сказать, проследил, как Сана, поднявшись с травы и придержав юбку лёгкого сиреневого платья, ушла. Ветер продолжал играться с её волосами и платьем, точно также, как слова девушки разгоняли его мысли в голове, превращая всё в ураган. Только выпавшее фото из блокнота, аккуратно приземлившееся рядом с ногой Чонгука заставило его оторваться от удаляющегося стройного силуэта и взять его в руки.

– Ким Тэхён?