theory - enhoy the silence

   Размеренный стук каблуков эхом разносится по длинному светлому коридору. В дневное время он похож на настоящую картинную галерею: стены украшены многочисленными работами известных художников, а от обилия золота и драгоценностей, кажется, рябит в глазах. Но не сейчас, когда за огромными окнами на высокие горы, чёрные с белыми верхушками, опускается тяжёлое тёмное небо.

Часы бьют двенадцать — он неловко вздрагивает, остановившись у одной из картин и воровато оглянувшись, будто бы проник в замок нечестным путём. Гулкий звон после последнего удара ещё пару секунд разлетается по многочисленным холлам, напоминающим утробу огромного червя, а затем исчезает, вновь сменяясь ночной тишиной. Крепче сжимает искусный подсвечник, на кончике которого подрагивает яркий огонёк.

— Аи-и, — нараспев произносит, растягивая аккуратные губы в хитрой улыбке, и голос его, мелодичный, с хрипотцой, медленно ползёт по коридору. — Аи-и-и...

Не спеша преодолевает расстояние до своих покоев, останавливаясь у большой, украшенной настоящим золотом двери, и осторожно дёргает за сверкнувшую от огня ручку в виде львиной лапы.

— Ваше Высочество, — приглушённо раздаётся за спиной женский шёпот, заставляющий невольно вздрогнуть и тут же обернуться, — время отходить ко сну, — девушка, сжимающая в руках большой таз с горячей водой, не смотрит на принца, лишь отводит глаза, стоит ему удостоить её взглядом.

      — Ну, проходи, — делает шаг назад, пропуская служанку перед собой, но та тут же принимается отрицательно мотать головой. Ей не положено. — Давай, Аи, иди, — с напором давит на неё, оперевшись спиной на дверь и запрокинув голову, отчего светлые пряди красиво падают на лицо, озарённое пламенем свечи. — Быстрее, — зевает.

      Аи смотрит на него, на бархатную кожу, что буквально светится таинственным блеском в темноте — она готова поклясться, — в синие очи, больше напоминающие два больших океана, в которых девушка была бы не прочь утонуть. Принц, чьё чересчур шумное дыхание заставляет тело дрожать, испытывающе разглядывает её в ответ, чуть кривя ровные губы. Ей кажется, что он сошёл с картины: со своего собственного портрета, что висит в главном зале рядом с застывшим на холсте Королём.

Испуганно ступает вперёд, крепче сжимая выскальзывающий из рук и безумно тяжёлый таз, нервно косится в его сторону и думает лишь о том, что сейчас с удовольствием бы поменялась местами с кухаркой или прачкой. Ей не хотелось быть личной служанкой принца на протяжении целой недели.

Девчонка, оказавшись в покоях молодого юноши, невольно раскрывает рот, поражаясь, насколько они большие и помпезные. Она, кажется, даже не слышит закрывшейся за спиной двери, не чувствует тяжёлого взгляда на своей хрупкой спине и явно не понимает, как крышка клетки только что захлопнулась. Стоит ему наклониться к её уху, скрытому за платком, и прошептать невнятное «к делу», как всё внимание переключается совершенно на другое.

Аи испуганно озирается по сторонам, замечая вокруг диковинные львиные шкуры, лежащие тут и там, багровые портьеры, которые принц лёгким движением руки задёргивает. О нём ходит слишком много слухов, заставляющих одновременно и желать, и бояться.

— Ты самая нерасторопная, моя милость, — усаживается на высокую кровать, ладонями комкая пушистую шерсть.

На девичьих щеках красными пятнами расцветает лёгкий румянец, стоит ему потянуть золотистый пояс халата, что тут же открывает белую рубаху, а за уже виднеется обнажённая бледная грудь.

— Аи! — повышает голос, раздражённо дёрнув ногой. — Возьмись за работу, иначе придётся заменить тебя, — губы режет еле заметная усмешка, когда она испуганно приседает перед ним, уместив таз на пол.

— Да, Ваше Высочество, — садится на коленки, наспех подмяв под себя длинную юбку, и аккуратно берёт его за лодыжку, опуская ногу в тёплую воду.

— Сегодня был хороший день, да? — он легко падает на кровать, не заботясь о том, что служанке теперь не удобно мыть его ноги.
Расслабленно прикрывает глаза, дожидаясь ответа девушки, проводит языком по губам, на которых после ужина остался лёгкий привкус вина. — Эй, ты что, онемела?

Тушуется, осторожно и бережно омывая бледные ноги принца, старается не глядеть выше — не положено. При свете подрагивающих огоньков свечей Аи кажется, что его кожа на самом деле покрыта настоящим золотом.

— Простите, Ваше Высочество, — негромко произносит служанка. — Да, сегодня была хорошая погода.

— Ты любишь солнце? — резко поднимается, чуть ли не столкнувшись лбами с девчонкой, отчего та смущённо отводит глаза, а он лишь желает рассмеяться.

— Люблю, — Аи отрывает взгляд от таза, когда лицо принца находится чересчур близко. Ей кажется, что её тело сейчас сгорит от напряжения, повисшего в комнате вместе с плотной тишиной. Слышно лишь лёгкое потрескивание пламени свечей, да его дыхание — она же не дышит вовсе. — Ваше Высочество... я... — невнятно мямлит, сама не понимая, зачем, но слушать звенящую тишь больше не может.

— Что «ты»? — его красивые губы, цепляющие её скромный взор, складываются в галантную улыбку, от которой девчонка тает прямо здесь, среди львиных шкур, золота, помпезности и богатства.

— Нет-нет, забудьте, Ваше Высочество, — служанка снимает с плеч мягкое полотенце, ухватившись за его лодыжку, и принимается предельно аккуратно растирать влажные ноги, а затем убирает таз в сторону. Встаёт, но тут же чувствует давление на плечи. — Чт...

— Сядь, — произносит мягко, совершенно не приказным тоном, и смотрит как-то иначе — ей так кажется, — будто бы с интересом и нежностью. Аи послушно опускается на колени перед ним, неловко роняя взгляд на оголённую грудь и бёдра, что скрываются за полами золотого блестящего халата. — Молчи.

Звучит, как настоящий приказ, но девушка воспринимает его спокойно, даже плотно сжимает губы, будто бы боясь, что с них сорвётся слишком громкий вздох. Она завороженно наблюдает за движениями принца, чувствуя, как об рёбра в истерике колотится разбушевавшееся сердце. Его руки легко достают из тумбочки шёлковую ленту, которую Аи раньше могла увидеть только на шее юноши, а затем он аккуратно закрывает ей глаза. Последнее, что она видит — розовые губы, сложившиеся в мягкую улыбку, и два янтарных огня.

Девушка комкает ладонями подол юбки, нервно вздыхая, когда слышит перед собой возню. В голову сразу же лезут глупые мысли, которые служанка пытается отогнать от себя, но всё становится тщетно, когда девчонка отчётливо чувствует чужое дыхание на своей щеке, что порождает настоящий пожар под кожей. Аи не знает, что и думать — мозг будто бы отключается, стоит тугому узлу больно стянуть волосы на затылке. Чёрная лента не позволяет увидеть происходящее, но губы, касающиеся мочки ушей, заставляют судорожно вздохнуть.

— Поймай меня, и я сделаю тебе подарок, — жарко шепчет, обдавая своим обжигающим дыханием, а после служанка, совершенно обескураженная, чувствует, как принц отдаляется от неё, кажется, всерьёз решивший поиграть в салки перед сном .

Заманчивый презент, обещанный самим наследником престола, вынуждает девушку на миг застыть на месте, ведь она просто не верит собственным ушам, а после неловко подняться на ноги и почувствовать прилив сил, когда его голос раздаётся где-то в стороне — хриплый, манящий, заставляющий идти за ним. Аи чувствует себя марионеткой, подчиняющейся приказам кукловода, но в этом замке её роль — и есть безвольная кукла, ведь она всего лишь служанка, что по вечерам моет ноги принцу.

— Давай, ну, — слышится голос совсем рядом, поддразнивает потерявшую зрение девчонку.

— Я... я не знаю, как, Ваше Высочество, — испуганно шепчет она, наощупь пытаясь обойти кровать. Делает пару несмелых шагов в сторону еле слышных хлопков, раздающихся за большой колонной, которую принц игриво обнимает руками. — Мне пора идти....

— Нет, не пора, — вторит он, отчего девушка вздрагивает, ведь голосок раздаётся совсем рядом с ней. Она тут же тянет цепкие пальцы в сторону, но чувствует лишь выскользнувшую из рук бархатную портьеру, за которой скрывается юноша. — Пойдёшь, когда я скажу. А сейчас поймай меня, Аи, — произносит имя с придыханием, и это будто бы встряхивает её, заставляя быстрыми движениями перебираться по комнате.

Принц смеётся. Звонко, красиво и заливисто, когда она неловко сшибает статуэтку, ещё одну, задевает рукой портрет отца, качающийся из стороны в сторону при свечах. А ещё больше, когда девчонка спотыкается и чуть ли не летит носом в кровать, мимолётно расплескав воду из таза. Аи тоже смеётся, тихо и неловко. Смеётся над собственной беспомощностью и неловкостью, а ещё от стыда.

Дверь покоев неожиданно распахивается, в тот самый момент, когда принц ловко проскальзывает меж бархатных штор и замирает на месте, прислушавшись и запечатав на губах хитрую улыбку. Аи же на полных парах впечатывается в кого-то, тут же получая грубый толчок в плечи. Девушка судорожно размахивает руками в воздухе, слепо пытаясь ухватиться хотя бы за что-нибудь, но вместо этого беспомощно летит на львиные шкуры, лицом равняясь с мёртвой клыкастой мордой.
Наследник, аккуратно отгибая кроваво-красную портьеру, кривит губы и щурит глаза, увидев отца, с неким раздражением смотрящего на растянувшуюся на полу девчонку. Она судорожно срывает с глаз шёлковую ленту, быстро отбрасывая ту в сторону, и чувствует, как рука нащупывает острые львиные клыки.

Испуганный взгляд сталкивается с суровыми глазами Короля, и Аи обмирает изнутри, абсолютно перестав чувствовать своё тело. Её рот сводит непонятная судорога, а в очах мелькает дикий ужас.

— Встань, — приказывает мужчина, а его грубый властный голос с нотками стали вынуждает служанку, судорожно ухватившись за подол, подскочить и уставиться в пол, только бы не смотреть на него. Он неожиданно отворачивается, надсадно кашляя и принимая от советника белый платок. Аи чувствует, как по спине стекает липкий пот, как горячо мечется в груди сердце и как сильно дрожат колени под подолом грязной юбки. — А теперь возвращайся к работе.

Она тут же вскидывает голову, растерянным взглядом смотря Королю прямо в лицо, беспристрастное и холодное, затем взгляд неловко падает на окровавленный платок, за что девушка тут же мысленно проклинает себя за излишнее любопытство. Аи судорожно принимается кивать, хватает таз и вихрем исчезает из золотой комнаты. Она боялась гнева Короля, того, что за этот поступок может оказаться вышвырнутой за пределы благополучной империи Леодрафт, но тот лишь приказал вернуться к работе. И она была готова целовать его золотые руки.

— Выходи немедленно, — раздаётся громкий приказ, буквально эхом прокатившийся по покоям юного наследника, что сжимает руками багровую штору. Он, прокрутившись вокруг своей оси, высказывает из своего укрытия и комично улыбается, раскинув руки в стороны. — Что ты устроил на ночь глядя?

— Весело же, — юношеские губы кривит широкая улыбка, заставляющая отца невольно нахмуриться. Он наспех комкает платок и засовывает в карман, но это не ускользает от зорких глаз сына. — Что вы здесь делаете в столь поздний час? — выпрямляет спину, запахивая золотистый халат и нервно поглядывая в сторону главного советника Короля. Если он с ним, значит, что-то случилось.

Отец молчит, напряжённо смотря в глаза сыну, а затем делает пару тяжёлых шагов, мазнув взглядом по комнате и тяжело вздохнув. Молчание виснет в плотном воздухе звенящей тишиной, заставляя невольно слушать гул в ушах. Король трёт заспанные глаза — видимо, его оторвали от сна, садится на кровать и опускает голову.

— Начинается, Тэхён, — вырывается из-под сухих губ, и мальчишка тут же устремляет на него свой взор, почувствовав, как сердце пропускает удар, что болью отзывается меж рёбер.

— Что? — не может сказать ни слова, лишь с застрявшим в глазах напряжением глядит на отца. — Что начинается, пап? — он прекрасно знает ответ на свой вопрос, ведь в их замке это слово знает каждый, будь то обычный паж, драящий подвалы, или наследник престола, грудь которого сейчас горит от сердцебиения.

Тэхён стремительно подходит к присевшему на кровать отцу, который лёгким движением руки заставляет советника исчезнуть за прикрытой дверью и ждать там. Парень послушно кивает, на миг столкнувшись взглядами с принцем, что недовольно шикает в его сторону.

— Пап, — вырывается из него дрогнувший голос, а бледные пальцы ложатся на плечо молчащего Короля, — если ты о воровстве и мелких разбоях, то это ничего не значит. Мы живём с этими уродами бок о бок уже много лет и всегда страдаем от....

— Это не то, Тэхён, — его глаза, такие же синие, как и у сына, задумчиво смотрят на собственный портрет, глядящий на них с неким презрением. Юноша, оборванный на полуфразе, скользит беспокойным взглядом по лицу отца и задерживается на губах, где виднеется слегка запёкшаяся кровь. — Этим вечером нам прекрасно дали понять, что скоро будет совершено нападение.

Король и принц сидят напротив большого холста, обрамлённого в золотую раму, будто напротив древней иконы, и пару мгновений смотрят на неё. Тэхён — на льва, чья морда нарисована позади отца, Король — на самого себя, что ещё в те времена предупреждал о том, что скоро начнётся . Ким младший с замиранием сердца пытается подобрать хоть какие-то слова ободрения, слова поддержки. Он действительно наивно полагает, что обычные фразы помогут не думать о худшем.

— И... что делать? — парень, поджав под себя ноги, нервно комкает шерсть, что сейчас неприятно колет вспотевшие ладони.

Он больше не выглядит, как смелый наследник престола, что играется с бедными служанками из-за собственной прихоти или издевается ради потехи. Тэхён больше напоминает явно испуганного мальчишку, тщетно пытающегося спокойно обдумать приближающуюся беду.

— Надеяться, что у нас достаточно сил, чтобы отразить нападение, — отец поднимает светящиеся от пламени свечи глаза на лицо сына, пару мгновений глядит на него и крепко сжимает руку, отчего Тэхён неожиданно дёргается. Король никогда не делал такого. — Я не знаю, через сколько мы получим первое приветствие с гор, Тэ. Но я хочу, чтобы ты был готов получить его даже завтра, — голос, ни на секунду не дрогнувший, властно обволакивает сознание принца.
Он проникновенно глядит сыну в глаза, шепчет, а спина Тэхёна покрывается мурашками, ведь слова отца совсем не походят на наставление. Будто бы он готовит его к чему-то определённо важному.

— Нет, пап, — отрицательно мотает головой, прижимая сухую отцовскую ладонь к своей груди. — Нет, папа, ты ошибся. Ничего не будет, отец, — судорожно повторяет, сглатывая. — Предупреждения были и раньше, с чего вы решили, что это — последнее?

— Деревня на окраине сгорела дотла, — обрывает его Король, выдёргивая ладошку и поднимаясь с кровати. — Сегодня они сожгли нашу территорию. Люди остались без домов, некоторые погибли. Они проникли на нашу территорию ночью, вырезали охрану, безжалостно зарезали всех, кто пытался помешать, и снаружи запирали двери, сжигая дома. Люди... дети! Прыгали из окон, — прерывается на очередную волну кашля, отвернувшись.

Тэхён завороженно наблюдает, как спина отца содрогается раз за разом.

— Ты выслал подмогу? — тут же спрашивает парень, нервно облизывая пересохшие губы и хмуря брови; пытается прогнать из головы призрачные крики людей, что горят заживо.
Ему уже довелось видеть это .

— Слишком поздно, — мотает головой Король, потирая глаза и устремляя взор на золотую степь с плантациями, что скрыта покровом ночи, и большое сияющее при лунном свете озеро. Над ним возвышаются чёрные, с белоснежными верхушками горы, где и обитают они . — Им удалось уйти.

Холодный голос Короля заставляет Тэхёна лихорадочно вздохнуть, когда по телу проходит судорога. Он мгновенно начинает тяжело вздыхать, только бы успокоиться, ведь новый приступ сейчас будет совсем не к месту. Парень дрожащими руками хватается за пылающие щёки, прикидывая, сколько мирных горожан их большого Королевства погибли сегодняшним вечером в то время, когда он пил вино и игрался со служанками. Зажмуривает глаза, пытаясь спокойно выдохнуть скопившийся в лёгких тяжёлый воздух. Старается успокоиться, иначе начнётся .

— И что... где сейчас люди? — голос предательски дрожит, хотя он и распрямляет спину, смотрит куда-то мимо отца.

— Мы отправили помощь, завтра нужно будет ехать самому, — на лице Короля мелькает тревога, когда парень до боли в пальцах сжимает руки в кулаки. Сын тяжело дышит, рассматривая узоры на ковре, только бы успокоиться. — Соберись, Тэхён.

— Мы ответим им, да? — голова мальчишки нервно поднимается
— Пошлём армию? Стрелков? Шпионов? Вырежем изнутри, — он поднимается с кровати, подходя ближе к напряжённому отцу. В исступлении хватается за рукав отцовского халата, испуганно глядя в глаза своими большими, васильковыми очами, посреди которых застревает дикий ужас . Губы бессвязно подрагивают, кривятся в обезумевшей улыбке, что не может не пугать Короля. — Нет, давай, возьмём в плен, — глаза начинают лихорадочно бегать по сверкающим золотом стенам комнаты, вмиг ставшей какой-то маленькой, и Король, обхватив сына за плечи, волочит того к кровати. — Давай просто убьём. Убьём, убьём, убьём, убьём.

Стоит отцу бережно обхватить его за плечи и подвести к кровати, как очередной приступ нервной лихорадки накрывает его с головой. Мальчишка падает на шкуры, чувствуя, как тело сковывает неконтролируемая судорога, а в голове, кажется, исчезают все адекватные мысли. Его руки принимаются беспомощно хвататься за простыни, подушки, шторы, но их тут же болезненно сводит. Жмурит глаза, пытаясь побороть разрастающуюся внутри истерику — она сжигает всё и вся на своём пути, отзываясь неконтролируемой агрессией на его лице, на прекрасном бледном лице, обрамлённом золотистыми локонами. Тэхён рваными движениями расчёсывает кожу на руках, пытается порвать ворот рубашки, пока не получает от отца жёсткую оплеуху.

— Убей, убей, убей!
Нет ничего страшнее, чем созерцать такое. Особенно, когда это — твой сын.

Король властно хватает брыкающегося и визжащего мальчишку за плечи, болезненно ударяя по щеке ещё и ещё, а после прижимает к груди, отрешённым взглядом глядя в сторону двери, в проёме которой появляется ни сколько не удивлённый советник. Ему довелось видеть и не такое.

— Принеси, — приказывает, гладя всхлипывающего сына по светлым пушистым волосам.

Король вновь подавляет приступ кашля, что изо дня в день раздирает лёгкие и горло, а затем прижимается губами к его затылку, только бы успокоить сына. Мальчишка и сам жмурит глаза, стараясь унять дыхание, ведь разум постепенно приходит в норму, хотя сердце всё ещё мечется в груди, в ушах гудит, а тело изредка дёргает. Иногда Тэхёну кажется, что вот такие минутные припадки доведут его окончательно. Он испуганно жмётся к отцу, Королю огромной империи Леодрафт, и совсем не выглядит, как потенциальный наследник такого важного трона. Тэхён думает, что если с отцом что-то случится, он не выдержит — сколько бы его ни учили править, стрелять, танцевать и улыбаться, ему никогда не стать Королём.

Никогда.

Он верит в это.

В покои стремительно врывается советник, отпихивает от дверей разнервничавшуюся няню, вручает Королю лекарство, полотенце и стакан с водой, а после с поклоном исчезает, стараясь не глядеть на Тэхёна. И тот ему отчасти благодарен, ведь не готов посмотреть в глаза столь важному человеку в замке, да ещё и с мокрым подбородком. Парень дрожащей рукой вырывает из рук отца полотенце, вытирает мерзкие слюни, и именно в этот самый момент его тошнит от самого себя, от своей слабости и никчёмности. Из глаз льются слёзы, которые он не может остановить даже, если бы очень хотел, а грудь сотрясается от жалких всхлипов, каждый чёртов раз разрезающих ночную тишину. Давится, отворачивая раскрасневшееся мокрое лицо от отца, вытирает со лба крупные капли пота, от которого светлые волосы неприятно липнут к коже. Дышит надсадно, глухо и даже поскуливая время от времени.

Тэхён не любит свою болезнь, потому что она сжирает его изнутри каждую чёртову ночь, стоит остаться ему наедине с собой. Если бы Король знал, сколько раз парень мучается от таких припадков, он бы давно закрыл сына в больничном крыле. Но Ким младший не делится этим с отцом. Наследник Леодрафта должен бороться со своими страхами сам, без отцовской помощи.
      Хоть что-то он должен делать сам.

— Уйди, — чуть ли не рычит в сторону поднявшегося с кровати отца. Король и ухом не ведёт, спокойно раскрывая бутыль с настойкой и наливая ту в стакан с водой. — Уйди, сейчас же! — нервно кричит Тэхён, откидывая в сторону чуть влажное от слюней полотенце. — Уйди, отец!

Ким старший напряжённо смотрит на ощетинившегося сына, что чем-то напоминает ему маленького льва. Тэхён нервно поправляет растрепавшиеся золотые волосы, шмыгает носом и вытирает его рукавом халата. Парень садится на кровати, прожигая отца ненавистным взглядом, пытается сжать ладошки в кулаки, только бы не было видно дрожащих пальцев. Король послушно ставит на тумбочку лекарство и, потушив свечи, уходит, почти бесшумно прикрыв дверь.

Ким младший пару мгновений глядит на опустевшее рядом с кроватью место, тяжело дышит и часто моргает, пытаясь успокоиться. Затем залпом выпивает обжигающую горло гадкую жидкость и падает на кровать, чувствуя, как гулко стучит кровь в ушах и ноет затылок. Он ещё долго слушает своё шумное сердцебиение, нервно облизывает губы, только бы не чувствовать горечь на языке. Мышцы ещё немного болят, но не так, как несколько минут назад.
Молча прикрывает глаза, когда пальцы крепко сжимают львиный клык, украшающий бледную шею. За дверью ещё пару мгновений раздаются шаги, непонятная возня, даже, кажется, кто-то из нянь заглядывает к нему, чтобы проверить: как же себя чувствует наш болезненный мальчик? Тэхён сжимает зубы, утыкаясь носом в одну из многочисленных подушек, и желает поскорее провалиться в сон.

— Уснул? — отец сжимает новый чистый платок у рта, стараясь подавить очередной приступ кашля, а затем глядит на советника, что стоит ближе всего к шепчущимся нянечкам.

— Уснул, Ваше Величество, — юноша, покрепче сжимая подсвечник, поворачивается к старику лицом, чтобы лучше разглядеть, не испачкан ли платок. Король вновь кашляет, жмуря слезящиеся глаза, и кривит лицо от боли. — Может, врача? — на обеспокоенном лице брюнета читается отчётливая тревога за своего правителя, что уже который день не может остановить непрекращающиеся приступы кашля.

— Нет, — мотает головой, поправляя полы халата. — Пойдём, я должен с тобой кое-что обсудить, — и тянет советника за рукав расшитого пиджака, подальше от комнаты сына и любопытных нянь.

Они идут недолго, пару лестничных пролётов наверх, проходят мимо купальни и бального зала, но всё это время взволнованный не на шутку паренёк бережно держит своего Короля под руку, помогая тому идти и останавливаться, когда очередной приступ колючим жгутом стягивает лёгкие. Как только двое подходят к королевским покоям, старик поворачивается лицом, и советник с ужасом обнаруживает на сухих губах кровь. Затем ловит взглядом грязный платок и тут же принимается доставать из нагрудного кармана новый, чистый, расшитый золотом, но замирает, стоит Королю легко коснуться плеча.

— Чанёль, — охрипшим голосом произносит мужчина, заставляя юношу вздрогнуть в ночной тишине: он и не помнит, когда в последний раз правитель называл его по имени, — ты сам догадываешься, что мне осталось недолго, — старик ловит на юношеском лице возникнувшую тревогу вперемешку с испугом, когда рот слегка приоткрывается, а глаза широко распахиваются от удивления. Советник пытается перебить мужчину, но тот одним лишь жестом останавливает его. — Я хотел тебя попросить лишь об одном.

Король замолкает на миг, крепко ухватив советника за руку, и вновь гулко кашляет, а от каждого звука Чанёль начинает морщиться, чувствовать разрастающуюся внутри дыру безысходности, разочарования и тотальной беспомощности, ведь поделать с состоянием своего Короля он ничего не может.

— Всё, что пожелаете, — вскидывает подбородок кверху, стараясь выглядеть как можно более уверенно, чтобы мужчина ни на минуту не сомневался в своей правой руке.

— Мой сын совсем не готов взойти на трон, но таковы правила: после моей смерти Ким Тэхён станет следующим Королём Леодрафта, — он задерживает взгляд на карих глазах юноши, что всего на пару лет старше принца, но на миг задумывается, насколько кардинально они отличаются друг от друга. — Ты должен будешь следить за ним, быть рядом всегда и помогать во всех делах. Ты слышишь меня, Чанёль? — сухая рука касается мальчишеской, и тот невольно вздрагивает.

— Я понял, — он осторожно подносит к губам старческую ладонь и целует её, прикрыв глаза, а затем опускается на колено, стоит Королю вновь закашлять. — Я сделаю всё, что в моих силах, — поднимает голову, и в карих глазах мелькает страх, тут же сменяемый пылающим пламенем свечи. — Мы выиграем эту войну, Ваше Величество.

⚔ ⚔ ⚔

— Уйди с дороги, а!

Маленькая девочка, быстро накинув на плечи грязный дырявый платок, вихрем пролетает прямо перед носом вороной лошади, что тащит за собой большую, но хлипкую повозку, медленно ползущую по чёрной улице и раскачивающуюся из стороны в сторону. На голоса из ветхих домов выглядывают люди, улыбаются и громко приветствуют приезжих, а в ответ получают широченную улыбку от парня, легко повисшего на деревянной дверце с большущим факелом в руках, который позволяет другому парнишке, кучеру, видеть дорогу. Он размахивает пламенем, изредка щурясь, чтобы мельком не напороться на глубокую грязную лужу, ведь путь после дождя размыло, да ещё и подниматься нужно в гору, прямо к небольшому замку, что таинственной тёмной стеной возвышается над небольшим городком. Парень улыбается, заметив знакомое лицо неподалёку, кивает девчонке, что долгое время строит ему глазки, а после поднимает факел выше, как раз в тот самый момент, когда впереди, в ночной темноте раздаётся скрип ворот.

— Приехали, вылезайте, — заглянув вовнутрь повозки, юноша кивает товарищу и остальным, после же резво спрыгивает на землю, прямо в грязную лужу, брызги от которой разлетаются в разные стороны. Тушит факел прямо в дождевой воде, тут же откидывая в сторону ненужную обугленную палку, ведь всё внимание теперь устремлено на появившуюся в воротах женщину.

Она пару мгновений присматривается, будто бы не веря собственным глазам, но, как только пламя в руках охранника освещает знакомое лицо, прикрывает рот ладошкой.

— Привет, Лола, — улыбается паренёк, вытирая нос и оставляя чёрный след от сажи.

— Юнги! — восклицает она, хлопая ладошками и подлетая к нему. Стискивает в своих объятиях, будто бы не видела его несколько лет, оставляет сухой поцелуй на потной щеке и снимает с головы кепку с подпалённым козырьком.

— Как ты? Как добрались? Никто из наших не пострадал? — затягивает потуже кожаный пояс, украшающий талию, а на лицо её возвращается будничное выражение лица с опущенными уголками рта и пронзительным взглядом чёрных глаз, окружённых россыпью маленьких морщинок.

— Да... По сравнению с зажравшимися, мы лучше всех, — Юнги вытирает нос, отчего на подбородке вновь остаётся чёрное пятно от копоти, ведь на его руках, кажется, нет чистого места. Лола, оглядев его с ног до головы и заметив порванные коленки на брюках, скептически переводит взгляд на повозку, откуда вылезают другие парни. Кто-то с едой в руках, кто-то — сжимая одежду или игрушки. Женщина на пару мгновений засматривается на механического медведя в руках мальчишки, но тут же вздрагивает, чувствуя на плече руку Мина. —Не переживай, Ло, я привёз всё, что ты просила. Мы забрали всё.

— Сожгли, ха-ха, — смеётся один из парней, убирая с потного лба липкие волосы и пиная из повозки мешок с рисом, за что тут же получает затрещину от товарища.

От взгляда Юнги не уходит то, как на лице беспристрастной Лолы мелькает страх, который тут же сменяется маской полного безразличия. Она держится рукой за рукоятку меча, будто бы боясь, что кто-нибудь нападёт прямо сейчас, а затем чувствует, как Мин, всё ещё сжимающий её плечо, опускает руку ниже и заставляет отпустить оружие. Она встречается с ним взглядом, слегка укоризненным, но в то же время успокаивающим. Юнги дёргает краем губ, отворачивается и тут же сталкивается с взором карих глаз, смотрящих на него как-то
иначе .

— Смотри, Ло, главный трус вышел, — Мин отпускает её руку, направляясь к товарищу, что невольно делает пару шагов назад и зачем-то принимается отрицательно мотать головой. Он привычно сгибается, стоит другу оказаться рядом и схватить его за ладошку, притянуть к себе и потрепать по влажным волосам. — Чимин-и, расскажи, как ты чуть не обделался.

— «Я не хочу, я не хочу!!!» — громко передразнивает другой мальчишка, только что появившийся на ступеньке повозки с одеждой в руках.

— Отвали, — грубо бросает Чимин, получая болезненный тычок от товарища прямо под рёбра, что можно нащупать пальцами — настолько он худ. Парень ловко изворачивается, выгибается и больно ударяет Юнги под коленку, отчего тот чуть ли не падает на грязную землю. Позади, на неосвещённой территории, где ребята разгружают награбленное, раздаётся подбадривающее улюлюканье, тут же сменяемое хлопками, ведь Пак останавливается в паре метров от земли, получив несильный удар от Мина. — Пусти, с меня хватит на сегодня.

— Ага, — хохочет Юнги, лёгким рывком помогая другу подняться и отряхнуться. — Ло, нам надо будет позаниматься с ним, иначе так и будет жалеть всё, что движется, и ныть по поводу и без, — он хлопает товарища по плечу и подходит к женщине, оставляя Чимина позади. — Он чуть не отпустил девчонку, — добавляет почти шёпотом, и на лице Лолы мелькает тревога.

— Она была ребёнком, — бурчит под нос Пак, подходя к женщине и торжественно вручая ей игрушку с оторванным глазом. — Держи; думаю, это того стоило, — и проходит мимо, прямо в ворота, а затем ускоряет шаг по мокрой брусчатке, только бы быстрее отмыть с себя грязь.

Чимин срывает с груди цепочку, которую кто-то из товарищей попросил украсть из чужого дома, швыряет ту на камни и стремительно продолжает путь, но тут же недовольно шипит от боли, когда кто-то сзади хватает его за руку.

— Соберись, — лицо Юнги в сумерках серьёзно, как никогда, и Чимин сильно хмурится, дёргая ноющее от хватки запястье. — Мы должны были это сделать, — вздыхает, отпуская руку. — Если мы не возьмём что-то у них, умрём сами.

— Зачем убивать? — Пак останавливает проникновенный взгляд на глазах товарища. — Почему мы не можем договориться с ними? Почему мы должны прежде зарезать их людей, обокрасть и сжечь дома? Почему? — вопросы летят в Юнги будто острые стрелы, заставляя парня зажмурить глаза.

— Потому что мы — Праосвен, — перебивает поток гневной тирады друга Мин. — Твой отец, мой отец, я, Чонгук — да все здесь; мы рождены, чтобы убивать ради себя, — он говорит негромко и совсем не кричит, хотя на других давно бы начал ругаться из-за показанной слабости. — Прими уже свою сущность, Чимин.
Пак пару секунд глядит другу в глаза, напряжённо сжимая подрагивающие ладони в кулаки.

— Я не хочу так, — мотает головой. — Я не хочу воровать и убивать ради своей выгоды.

— Ты должен! — восклицает Юнги, отчего по телу парня проходят мурашки. Он невольно вспоминает горящие крыши домов той деревни, откуда они уехали пару часов назад, которую оставили чёрным пепелищем с ревущими людьми. — Соберись, Чимин. Всё будет хорошо, — парень заглядывает тому прямо в глаза.
В ответ Пак хочет возразить, но получается лишь плотно сжать зубы и зажмурить глаза, ведь слов не хватает, чтобы переубедить друга.

Внезапно за спиной раздаются шаги, и парни быстро оборачиваются, тут же видя перед собой фигуру в чёрном плаще.

— А вот и Король пожаловал, — Юнги склоняется в шуточном поклоне, чуть ли не касаясь руками земли, а силуэт лишь молча скидывает с головы капюшон. Чимин хмурит брови, стоит ему столкнуться с холодными глазами Чонгука, чьё лицо, кажется, вообще не выражает никаких эмоций. По крайней мере, Пак и не помнит, когда его друг последний раз улыбался. Они жмут друг другу руки и втроём оборачиваются, слыша вдалеке радостные крики.

— Гук, мы успели уйти.

— Я рад, — отвечает парень, склоняя голову набок и рассматривая испачканное в саже лицо товарища. — Мы поговорили с твоим отцом, Юнги, — услышав своё имя, тот невольно оборачивается, и губы его дрогнут в немом вопросе. — Он согласен.

В эту самую секунду Чонгук чувствует, как рядом напрягается Чимин, лицо которого тут же удивленно вытягивается, а рот становится сплошной полоской.

— Правда? — Мин дёргает уголком губ, отчего на грязной физиономии возникает хитрая ухмылка. — Он готов начать ? — стоит ему закончить, как Чонгук тут же кивает, не говоря ни слова.

— Слава Королю!

Стоит ему поднять голову, как перед собой он видит толпу чумазых воинов с награбленным в руках. Кто-то держит яркие факелы, кто-то крепче сжимает тяжёлые мешки с крупой, а кто-то бережно прижимает к груди приглянувшийся свитер. Толпа кланяется, на что Чонгук учтиво поджимает губы, легко кивнув головой и пропуская их вверх по дороге. Внезапно Юнги ловит за рукав какого-то грязного мальчишку в белой рубахе и укоризненно хватает за ухо:

— Ты помнишь уговор, Юн.

— Помню-помню, Шуга, — причитает парнишка, потирая покрасневшее от цепких пальцев Мина ухо. — Я положу её в общий зал, обещаю, — сталкивается взглядами с Чонгуком, от беспристрастного выражения лица которого хочется провалиться сквозь землю.

— Иди, — встревает Чимин, перехватив запястье Юнги, всё ещё не отпускающего пацанёнка. — Что? — глядит в ответ на удивлённого Мина. — Он же сказал, что положит!

— И ты правда веришь в это? — лицо товарища искажает гримаса, на что Пак недовольно фыркает. — Брось, Чимин-и, ты слишком чист для этого мира, — и улыбается, глядя на друга с лёгким прищуром.

— До меня дошла весть, что Король болен, — внезапно прерывает диалог друзей Чонгук, морщась от капель дождя, что неприятно щекочут лицо. Он наблюдает за тем, как по любопытному лицу Юнги медленно ползёт чёрная капля. — А это значит одно, — взгляд чёрных холодных глаз устремляется вдаль, туда, где расположена степь и сияющие верфи замка Леодрафт.

— Занять их территорию не составит труда, — Чимин замечает, как в угольных очах Мина мелькает огонёк, отнюдь не от пламени свечи, а тот, после которого парень обычно творит плохие вещи. — Слава Королю! — Юнги приседает в поклоне, положив руку на грудь, и Пак вторит ему, напряжённо разглядывая мокрую брусчатку под ногами.

Ему совсем не хочется убивать, но ведь он — Праосвен. И иначе быть не может.