Подписавшись на канал той самой журналистки Ким, Чонсон смотрел каждое её видео и поражался её скорости и смелости. На следующий день после падения Чонвона с лестницы она уже снимала ещё одно недоразоблачение возле больницы, пытаясь пробраться в палату сына богатой семьи Ян. Это блондину показалось через чур уж наглым — беспокоить больного подростка своими дурацкими вопросами, ответ на которые шатен сам не знал. За всё время, что он провёл в их доме, Паку кажется, что он начинает сходить с ума. Ему начинают слышаться шорохи, голоса и крики, будто он поселился в дом с призраками. Рики стал реже бывать дома из-за друга, — Сону — что постоянно звал его гулять, а не тухнуть дома. Казалось, что должно последовать облегчение, но без японца Чон чувствовал себя настоящим чужеземцем здесь. Будто теперь его уже никто не прикроет и его сгрызут, а кости оставят в одном из тех сундуков. Из-за того, что один из этих сундуков остался открыт, теперь противный запах гнилья появился на кухне. Поэтому смекалистый работник–следопыт вытаскивал мясо из холодильника, пускал туда личинки и винил во всём забывчивую кухарку.

Если кто-то в этом доме знает про все эти двери, то он или она точно в скором времени поймёт, что в дом пробралась крыса. Каждый раз, открывая ещё одну дверь, парню кажется, что пора бы уже уходить отсюда, пока он не попался в лапы кошки, но каждая открытая дверь сопровождалась большим выбросом адреналина и серотонина, отчего появлялся азарт. Это как игра в покер — ты можешь лишиться всего, но если ты выигрываешь, то хочешь идти дальше. И, видимо, он не остановится. Однако дойдёт ли он до конца? Сможет ли узнать и найти всё, что здесь таится? Вера в себя угасает, в этом доме скорее в Бога поверишь.

День пятницы выдался не таким уж и лёгким, а вечер и вовсе неожиданным — Нишимура приплёлся домой пьяный, из-за чего куча забот рухнули на плечи его няни. Чонсон помог ему переодеться, умыться, сторожил возле туалета и наконец уложил в кровать, пытаясь оттолкнуть этого засранца, что тянул его на себя и умолял полежать с ним пять минуточек. Зол был на этого приёмыша до чёртиков, из-за чего Пак грубо убрал чужие руки с себя и оставил его одного поразмыслить о своём поведении. Подошедший Хисын выглядел не лучше: синяки под глазами, усталая улыбка и появившиеся скулы. Он сильно похудел за последние две недели, будто его совсем не кормят. После несчастного случая с Чонвоном, в котором никто не был обвинён и всё списали на то, что он сам упал в темноте, Ли стал сам не свой, будто в него нечисть вселилась: он пытался сбежать отсюда, а сам Пак не раз видел его плачущим в своей комнате в углу за кроватью.

— Ты как?— обеспокоенно спросил блондин, пытаясь осмотреть друга,— ты выглядишь ужасно, тебе нужен отдых. Попроси отпуск пока Чонвон в больнице.

— Не нужно, я в порядке,— махнул рукой старший,— хотел просто сказать, чтобы ты не держал зла на Рики. Ему здесь не легко жилось, пока ты не пришёл. Мне кажется, что он тебя очень ценит и уважает.

— Он мне вчера в кровать своих ручных тараканов австралийских пустил, разве это похоже на уважение?!— возмущённо заголосил, указывая на дверь, за которой находился сам японец,— мне без разницы, как он ко мне относится. Я пришёл сюда не ради него, поэтому моё внимание лишь на том, что находится за запертыми дверями. Мне кажется я близок к...

— Пожалуйста, будь осторожен. Держись рядом с Рики и, желательно, Чонвоном, у меня плохое предчувствие по поводу твоих похождений,— перешёл на шёпот, приближаясь к блондину,— мне кажется доверять можно только детям.

— Ты ведь уверен в этом, да?— сощурился в ответ Пак,— ты уже многое знаешь, но тебе нельзя говорить ничего. Нас слышат. За тем углом стоит горничная Ынхи и подслушивает нас,— указал в сторону, где коридор разделяется и ведёт к левому крылу дома,— как только мы разойдёмся она уйдёт в кабинет господина Яна и оставит там свою аудиозапись, где расскажет всё, о чём мы говорили. Но дело в том, что...

Глаза хитро следили за тем же углом, откуда начала высовываться копна волос и ухо, что пыталось услышать всё, что произносил Чонсон. Из-за того, что парни шептались, она почти ничего не услышала, поэтому решила выйти из угла и начать протирать тумбу, что стояла прямо возле парней. Женщина делала вид, будто пришла сюда просто так, по зову сердца и магниту пыли, на что парни переглянулись. У Хисына внутри разгорелся пожар паники, а вот Пак лишь достал из кармана слуховой аппарат, который ещё два дня назад нашёл на полу коридора и сразу же вспомнил, что он принадлежит той пожилой даме, которая каждый день пытается за ним уследить и ходить за ним по пятам.

— Это Ваше, госпожа Ю? Будьте осторожны, я чуть было не наступил на него ночью.

Она плохо слышит и без этого аппарата её можно назвать почти что глухой. Всё же ей через год семьдесят лет, удивительно, как она до сих пор здесь работает, учитывая то, что чаще всего она убирает комнату Чонвона, залезая всюду, дабы собрать весь мусор. Ян не был аккуратным ребёнком, а сам убираться не любил.
    Звонок в дверь, что отвлёк парней от разговора и первым пошёл открывать блондин, подозревая, что это кто-то либо из друзей Чонвона, либо из друзей Рики. Увидев на пороге Сону, недовольно нахмурил брови и посмотрел на Хисына. Чего ему ещё надо, этому болвану? Принёс пьяного друга и смеет снова сюда трезвонить? Вот же наглый мальчишка, не будь здесь Хисына, Пак бы ударил кулаком по его носу.

— Чего тебе?— грубо прошипел, сделав резкий шаг вперёд, тем самым пугая младшего, что испуганно шугнулся, пряча руки за спиной.

— Рики забыл свою куртку...— протянул наконец чёрную куртку, что уже полностью намокла под проливным дождём, который лил ещё с самого утра. Куда только родители смотрели, когда отпускали своих детей под дождь?

Взяв вещь японца, Чонсон захлопнул дверь обратно и пошёл вверх, чтобы навалять этой курткой Рики по самые не хочу, лишь бы понял уже, что это не нормально – так накидываться на алкоголь в свои шестнадцать лет.
    Но бить его не пришлось, блондин и без этого обнаружил плачущего школьника, что сжался в клубочек на своей кровати и что-то шептал себе под нос. Тихие слова "Мама, папа" были куда страшнее криков, режущих горло. Он будто не шептал, а вопил эти слова раз за разом, сильнее только вводя себя в подавленное состояние. Трудно представить, каково ему быть приёмным ребёнком этих монстров, живущих в этом доме. И, видимо, Чонсон действительно является его опорой здесь. Они оба чувствуют себя в этом доме нежеланными гостями, от которых хотят избавиться хозяева. Пак помнит, что в свой первый день он заметил несколько синяков на шее, плечах и руках, но со временем они проходили и новых не появлялось на теле младшего. Захотелось защищать его, не оставлять одного и быть его поддержкой, будто он его сын. Возможно Пака держат здесь не только загадки и тайны, но и привязанность этого парня к нему. Изначально казалось, что Нишимура ненавидит его, но со временем они стали хорошо ладить. Это трудно не заметить.

— Джей, мне холодно... очень холодно...

Мальчишка весь трясся, зубы стучали друг о друга, а голос был хриплым, будто скрипящая дверь. Укутав его в одно одеяло, блондин понял, что этого мало и у него начался озноб. Хисын помог найти ещё несколько тёплых одеял, которыми парни укрыли японца. Ему стоило бы поспать, но он всё никак не мог уснуть, будто его что-то тревожило.

— Я пойду,— тихо произнёс Ли, встав со стула и покидая комнату.

Пак хотел последовать за другом, однако Рики взял его за запястье и жалостливо смотрел в глаза, пытаясь таким образом его уговорить остаться. А куда ему деваться? Конечно он остался, даже сел на край кровати, проверив температуру. Тридцать восемь с половиной.

— Ты был в подвале?— прошептал из-за боли в горле, на что Чонсон отрицательно помотал головой,— я оттуда слышал голоса. Проверь потом и его, мне становится страшно здесь находится. И... за тебя переживаю.

Столь душевные речи, что так неуверенно летели с его уст, казались самому Паку слишком уж приятными. Он не привык, что Ники так честно и жалостливо что-либо говорит, ещё и переживает за него. Чаще всего этот ребёнок приказывает или вредничает, но сейчас он будто совершенно другой человек.