От лица Тома:

Мы приехали в Чикаго поздней ночью. Потратив около получаса на езду по освещённым улицам, мы, наконец, доехали до нашего места назначения. Загнав машину в гараж, мы из последних сил добрались до квартиры и вошли внутрь. Зендая спотыкалась на каждом шагу. Дорога слишком вымотала её.
- Зендая, есть маленькая проблемка, - пробормотал я.
- Какая? – сонно спросила она. - В доме только одна кровать. Нам придется этой ночью спать вместе.
- Плевать. Я так устала, что мне всё равно, - ответила она. - Тогда идём.

Мы прошли в спальню, и, не переодеваясь, плюхнулись на кровать. Хорошо, что она была двуспальной, иначе кому-то пришлось бы спать на полу. Зендая заснула сразу же. Кое-как укрыв нас одеялом, я тоже вырубился.

Когда я проснулся, на часах было четыре часа дня. Но разбудило меня  кое-что другое. Что-то тёплое прижималось к моему боку. Открыв глаза, я увидел Зен. Обняв мою здоровую руку, она  крепко спала. Я невольно улыбнулся. Во сне она выглядела не такой уверенной в себе, но это не делало её менее красивой. Осторожно высвободив свою руку из её объятий, я поднялся с кровати. Зендая так и не проснулась, и я тихими шагами направился в ванную. Оказавшись перед зеркалом, я снял рубашку и посмотрел на себя в зеркало. На бинтах проступила кровь, небольшой синяк на спине, пара царапин на шее и разбитый кулак. Все могло быть и хуже… Стараясь не намочить рану, я принял душ и переоделся. Когда я вернулся в спальню, Зен уже проснулась. Укутавшись одеялом, она сидела посреди кровати, сонно моргая глазами.
- Добрый вечер, - поприветствовал её я.
- Уже вечер? – удивилась она, зевнув.
- Да. Мы проспали почти весь день.
- Почему же я чувствую себя уставшей?
Я пожал плечами.
- Кстати, у нас нет никакой еды, и придётся отправиться в магазин.
- Пойдём вместе, - сказала она, потягиваясь и покидая теплую постель.
- Будто я смог бы от тебя отвязаться.
- Я быстро схожу в душ, а потом отправимся за покупками, - не обратив внимания на моё высказывание, сказала она. Коулман подняла свою сумку и направилась в ванную комнату. Я же принялся осматривать дом. Всё было покрыто толстым слоем пыли, кое-где были разбросаны вещи и разбита посуда. Да, тут придётся долго убираться… Пройдясь по всем комнатам, я остановился у закрытой на замок двери. Соблазн открыть её был велик, но я переборол себя и вернулся в гостиную. Пока я исследовал дом, девушка уже успела принять душ.
- Я готова, - возвестила она, входя в гостиную.
- Нужно ещё кое-кто сделать. Перебинтуй мне плечо, - попросил я.
- Сейчас.
Она принесла из спальни бинт и ножницы. Осторожно разрезав старую повязку, она осмотрела рану, а потом снова забинтовала.
- Готово, - через несколько минут произнесла она, убирая оставшийся бинт и ножницы в сумку.
- Спасибо.
- Не за что. Иди, одевайся. Быстро надев поверх майки свитер, я надел куртку и спрятал за поясом пистолет. Когда я вернулся в коридор, Зендая застёгивала сапоги. Быстро обувшись, я открыл перед девушкой дверь, пропуская её вперёд. Затем замкнув её, подошёл к Зен и повёл её в супермаркет.

Столько лет меня здесь не было… Было бы очень приятно вернуться сюда, но только при других обстоятельствах.
- Кажется, ночь будет длинной, - уныло произнесла Зендая.
Я непонимающе посмотрел на неё.
- Ты видел, в каком состоянии дом? Я не собираюсь жить среди пыли и грязи. Да еще и спать нам придётся на одной кровати.
- Ты против?
- А у меня есть выбор? Хотя, если у тебя есть раскладушка…
- Нет, - прервал её я.
- Ну вот. Надеюсь, ты не будешь перетягивать всё одеяло.
- А я надеюсь, что ты не будешь храпеть, - усмехнулся я.
- Что? Я не храплю!
- Вот посмотрим.

Поход по магазинам прошёл практически в тишине, но занял не мало времени. Слишком многое нам пришлось купить, поэтому домой мы тащились с огромными сумками. Так как Коулман не позволила мне нести что-либо раненой рукой, то большую их часть тащила она. Я лишь радовался, что магазин находился недалеко от дома, иначе бы у неё оторвались руки. Впереди нас ждала тяжелая ночь, но наводить чистоту в тишине мне не хотелось. Я попытался найти тему для разговора.
- Когда же я услышу твой рассказ? – спросил я.
- О чём? – не поняла Зендая.
- О тебе.
- А давай сначала ты?
- В следующий раз ты тоже найдёшь, как отвертеться?
- Нет, я честно отвечу на все твои вопросы, - пообещала она.
- На все?
Она кивнула в ответ.
- Ну хорошо. Что ты хочешь знать?
- Ты родился здесь, в Чикаго? – спросила она.
- Да.
- А кто твои родители?
- Не знаю, - пожал плечами я. Девушка удивленно посмотрела на меня, перестав протирать полку.
- Как это ты не знаешь?
- Я жил в детском доме практически с самого рождения.
Зендая, словно стыдясь чего-то, опустила глаза, но продолжила задавать вопросы.
- И как же ты попал в агентство?
- Ну, так как я жил в приюте, то никаких средств у меня не было, поэтому приходилось воровать, - теперь стало стыдно мне. – И вот однажды я обокрал человека, который оказался агентом. Он, конечно же, выследил меня, но вместо того, чтобы засадить за решётку или что-то в этом роде заинтересовался мной. Он отдал меня на подготовительные курсы, на которых из простого уличного воришки меня сделали агентом. Сначала мне поручали только мелкие и не слишком серьёзные дела, но увидев, что я хорошо с ними справляюсь, поручали более ответственные задания. Коулман словно помрачнела после моего короткого рассказа. Я же не знал, как истолковать эту смену настроения.
- Я что-то не то сказал? – осторожно спросил я.
- Нет, ты тут ни при чем, - тихо ответила она, отвернувшись. Она подошла к небольшому журнальному столику и принялась протирать его.
- Зендая, что случилось?
- Прости меня за все те слова, что я сказала тебе, когда мы прибыли в квартиру в Нью-Йорке. Я, правда, так не думаю. Просто я тогда была очень зла, что мне приставили в няньки агента. И…
- Стой! – остановил её я. – Забудь. Хватит пилить себе по пустякам.
- Пустякам? – удивлённо воскликнула она. – Да из-за этих так называемых пустяков у тебя сейчас прострелено плечо! Я ведь не просто так мозг выносила тебе всю неделю!
- А зачем же тогда?
- Я хотела, чтобы тебя сняли с задания! Я хотела защитить тебя от последствий! – зло крикнула она.
Я замер. Она хотела защитить меня?
- Но зачем? – спросил я.
- Да потому что я – ходячая катастрофа. Находиться со мной рядом опасно. Из-за этого гибнут люди! Ты что, не видел, что произошло в отделе, в котором я работала? Тут вдруг Зендая с силой швырнула тряпку на полку, села на пол и, закрыв лицо руками, заплакала. Я же был шокирован. Впервые я видел ТАКОЕ проявление эмоций с ее стороны. Неуверенно присев рядом с ней, я осторожно обнял её за плечи здоровой рукой. Кажется, она слишком долго держала все в себе.
- Эй, тише, - проговорил я. – Все будет хорошо, я тебе обещаю.
- Ты не можешь этого обещать, - шмыгнув носом, ответила она. – Я слышу такие обещания не первый раз, и после них кто-то обязательно умирает. А я не хочу, чтобы ты умер. У тебя ведь есть друзья, которые тебе дороги. В будущем ты нашёл бы себе девушку, с которой был бы счастлив, у вас были бы дети и потом, спустя много лет ты бы умер от старости, а не от пули в сердце.
- Почему ты так думаешь? – спросил я.
- Да потому что у меня никого не осталось, понимаешь? Все, кто был дорог мне, погибли. Моих родителей убили у меня на глазах!
Девушка чуть ли не захлёбывалась рыданиями, а я не мог её успокоить. Слишком многое она рассказала, и я просто не мог собраться с мыслями.
- Тише, успокойся, - ласково произнёс я. – Я знаю, каково это, когда не можешь рассказать никому все то, что ты чувствуешь. Но если ты захочешь выговориться, я всегда буду готов выслушать, - пообещал я.
Зендая, вытерев слезы рукавом кофты, посмотрела на меня благодарным взглядом.
- Спасибо, - тихо произнесла она.
Я лишь улыбнулся ей в ответ и, убрав руку с её плеча, встал. Она медленно поднялась следом за мной уже немного успокоившись. Я быстро сходил на кухню и принес ей стакан воды.
- Спасибо, - поблагодарила она, взяв из моих рук стакан и сделав небольшой глоток. Когда стакан опустел, она подошла к полке и подняла тряпку.
- Давай продолжим уборку, - сказала она, принимаясь переставлять книги. Мне не хотелось убирать в тишине, поэтому я решил предложить ей продолжить разговаривать обо мне. Все лучше, чем молчать.
- У тебя больше нет никаких вопросов? – спросил я. Коулман задумалась, вспоминая, о чем мы говорили.
- Так ты хочешь продолжить? – слабо улыбнулась она.
От ее улыбки мне стало легче. Мне не хотелось, чтобы она мучила себя угрызениями  совести.
- Конечно! – ответил я, ухмыльнувшись.
- Тогда расскажи мне о своих девушках, - хитро прищурилась она. – Сколько их было?
Я не ожидал такого вопроса.
- Ну, их было только две, - признался я.
- Всего то? – удивилась Зен.
- А сколько ты думала?
- Уж точно не две. И кто они были?
- С первой я познакомился, когда жил в детдоме. Мне было 15. Мы встречались около двух недель, а потом её удочерили и я больше её не видел.
- Разбитое сердце. Это печально, - Зен расстроено поджала губы, но в её глазах плясали веселые искорки, а губы так и норовили улыбнуться. Я был рад тому, что ее настроение немного поднялось.
- А вот со второй я познакомился уже здесь в Нью-Йорке, - продолжил я. - Где-то 3-4 года назад. Мы встречались около трех месяцев, а потом она бросила меня. Я слишком часто пропадал на заданиях, и уделял ей мало времени, вот она и ушла. А у тебя как с личной жизнью?
- Ну, моя жизнь почти не отличается от твоей. Я встречалась с парнем около года, но потом мы расстались. Мне тогда было почти 20.
- Вот главный минус принадлежности к какой-либо секретной организации – никакой личной жизни. Брюнетка кивнула в ответ.

Дальше мы убирали в тишине, иногда перебрасываясь парой фраз, и закончили далеко за полночь. Я так устал, что сразу же вырубился, когда моя голова коснулась подушки. Сегодня я многое узнал о своем объекте… Хотя, слово объект  больше не подходит. Я больше никогда не смогу думать о ней, как о своем очередном задании. Для меня она стала другом, родственной душой… Но никак  не новым заданием.