Понедельник. 23 ноября, 2020 год.

На улице было холодно. Небо затянуло серыми тучами, отчего казалось, что не утро, а уже вечереет. Землю покрыл иней, пряча под собой остатки иссохшей травы. Ветер, не жалея, качал голые ветки деревьев, наровясь их оторвать. Как бы тепло я не была одета, он всё равно пробирал до костей.

На автобусную остановку я шла быстрым шагом, чтобы хоть как-то согреться. В руках держала телефон, постоянно снимая блокировку. Ждала сообщения от Лизы. Весь вчерашний день интересовалась её самочувствием, но на каждое "как дела?", получала "всё хорошо". Потом и вовсе:

Лиза: "Наверное, в школу не приду. Плохо себя чувствую."

Я начала узнавать характер её плохого самочувствия: то ли простуда, то ли моральная подавленность.

Лиза: "Простуда."

Получила вчера последнее сообщение около двенадцати ночи, и на этом переписка закончилась. Сегодня утром она написала, что всё-таки придёт. Мне не терпелось увидеть Лизу, поговорить с ней с глазу на глаз. Она так мастерски попрощалась со мной после вечеринки, не обговорив произошедшее, что я не могла найти себе места. Встретиться в выходной она не могла, проводила время с семьёй. На звонки тоже не отвечала. Лишь односложные смс, от которых я накручивала себя ещё больше. Поэтому, во второй понедельник учёбы с нетерпением бежала в школу, хотя знала, что придёт она только ко второму уроку.

Меня последствия субботы тоже настигли. И как бы Лиза и Брендон не старались избавить от синяков после удара, у них это не удалось. Пошёл отёк и под глазами образовались два фиолетовых полукруга. Но надо отдать им должное, если бы не лёд, скрыть их тональным кремом и пудрой я не смогла.

Я зашла в светлый класс, где пройдёт урок истории, медленно переводя взгляд на одноклассников.

«Хилла нет» — констатирую про себя, проходя на место.

Он оставался со мной ночью, прикладывая лёд на место удара, и я уснула. Теперь пыталась разгадать загадку, спал ли он со мной, как ушёл, а самое главное, не нашёл ли он ещё какой-то компромат на меня в комнате, которым сможет шантажировать.

Вместе с тем, внутри борется противоречие: ведь это была спокойная ночь за долгое время, и она была проведена с Брендоном. Брендоном, который манипулирует, заключает пари, знает тайны, играет со мной.

— Доброе утро, класс! — миссис Стоун не изменилась. Она бредила своим предметом, зная наизусть каждое историческое событие. Побывала на многих раскопках, с трепетом рассказывая об этом своим ученикам. И теперь, заправив за ухо прядь тёмно-рыжих, кудрявых волос, переплела пальцы рук перед грудью, чтобы поведать нам очередную историю из своей насыщенной жизни.

— На прошлой неделе с командой археологов мы побывали... — педагога прерывает стук в дверь.

На пороге кабинета появляются мисс Грин, облаченная в чёрное платье-футляр до колен и в аналогичной цветовой гамме Хилл.

— Миссис Стоун, прошу прощения, что прервала ваш урок. Брендон был у меня в кабинете, я его задержала, больше такого не повторится, — женщина была такой обаятельной, что учитель истории готова была ей не то, чтобы опоздание ученика, а преступление простить.

— Проходи. Я удивилась, если бы утро Хилла началось сразу с уроков, а не встречей с психологом или директором. — Миссис Стоун задела парня; так как тот направлялся за парту, но резко остановился, чтобы ответить учителю:

— Что я могу сделать, если разговоры с психологом и директором намного интереснее вашего урока? — Брендон разозлился, собираясь покинуть класс, но мисс Грин перехватила парня, лишь взглядом намекнув о последствиях.

Хилл пронёсся мимо миссис Стоун, усевшись за парту через ряд от меня. Парень взял смартфон, производя какие-то манипуляции.

Брендон: "Долго будешь смотреть?"

Оливия: "Да мне тоже интересно, что ты успел натворить с утра. В понедельник..."

Брендон: "После уроков расскажу."

Оливия: "О, нет. Я больше не поведусь."

Брендон: "Не пожалеешь."

Оливия: "Уже, Хилл."

Брендон: "Не драматизируй. Я могу удивлять."

Оливия: "Своим рассказом?"

Брендон: "И не только."

Я оторвалась от телефона, чтобы посмотреть на Хилла. Он как будто чувствовал, повернувшись в ответ. Подмигнул мне. Я помотала головой, закатив глаза, как бы выражая моё отношение на нашу с ним переписку. Брендон не исправим.

Брендон: "После уроков на парковке."

Брендон: "Кстати, ты так громко храпела, что мне пришлось вылазить через окно из твоей комнаты."

Прочитав, я чуть бы не вставила в рассказ миссис Стоун пару нецензурных выражений. Готова взять учебник по истории и запустить им в тёмную, самоуверенную голову Хилла. Попросить лопату после раскопок у миссис Стоун и закопать паренька где-то возле школы.

Оливия: "Я не храплю."

Отправляю и демонстративно убираю телефон на край парты. Пытаюсь сосредоточиться на рассказе учителя, но то и дело непроизвольно смотрю в сторону Брендона. Он достал тетрадь с ручкой для приличия, но не для того, чтобы записывать новую тему. Хилл сидел покачивая ногой, что-то увлечённо выводя на листе. Рисует, точно. Тетрадь поворачивал в стороны, наклоняя голову. Смотрел несколько секунд с разных ракурсов, затем вновь принимался за рисунок.

Только послышался звонок, как Брендон вырвал листок из тетради, комкая его. Он не разборчиво произнёс какую-то фразу, вскочил со стула, цепляя длинными пальцами рюкзак, который лежал на полу и быстро удалился из класса, выкидывая листок в урну. Хилл промахнулся, не обращая на это внимание, пошёл дальше.

Я иду следом, побежденная любопытством и поднимаю бумагу. Разворачиваю, смотря на рисунок Хилла.

"Красиво" — сама поражена своей мыслью. Он талантливый.

Чёрной ручкой нарисована маленькая птица, которая рвётся ввысь из колючей проволоки, обмотанной цветами. Ведь, правда, часто то, что красиво — с шипами внутри. Когда мы понимаем, что пора вырваться, они впиваются в кожу, проникая до костей, не выпуская, не давая нам взлететь. Забираю лист себе, складываю в блокнот, чтобы он выровнялся. Мне очень понравилось, зря Хилл выбросил.

— Какими идеями занята твоя голова? — проговариваю про себя.

Мне нужно найти Лизу. Я должна убедиться, что она действительно справляется с произошедшим.

Иду по коридорам, разглядывая школьников. Идентифицировать Лизу не так легко. Каждый день у неё — новый образ. Я не могу предугадать какая она сегодня: блондинка, брюнетка, с красными волосами или синими. Но есть одна фишка у Лизы — каре. Ориентируюсь по нему.

Кто-то мне закрывает сзади глаза, и я машинально кладу руки поверх. Кожа как будто фарфоровая, пальцы такие слабые и холодные — Лиза.

— Ну наконец-то, — вздыхаю, убираю её руки, чтобы обернуться. Такое облегчение, что она рядом. Но облегчение тут же сменяется тревогой. Лиза лишь блеклая тень самой себя.

Сегодня не каре, а длинные волосы, тоже парик. Она шатенка с вьющимися локонами.

— Непривычно.

— Так бывает, — Лиза поправляет кофту. Смотрит на меня сквозь очки, в оправе которых нет линз. Она словно потеряла цвет. Если раньше была яркой, то сейчас чёрно-белая.

— Мне нравилось каре. Тебе шло. — Я переживаю.

— Каре для счастливых дней. — Она вымученно улыбается и берет меня за руку, — пошли на литературу.

Сразу же отпадают все вопросы.

"Плохо, ей плохо" — слова кричат в голове, а в самый нужный момент, я не могу их произнести, они застряли в горле. Вместо того, чтобы сказать что-то в поддержку, я крепко сжимаю её руку, поглаживая ладонь большим пальцем. Одним взглядом говорю: "я рядом". Она всё понимает, кивая в ответ.

Лиза появилась как светлячок среди непроглядной тьмы, я не могу смотреть как она угасает. Мне нужно найти похитителя света, и заставить пожалеть о содеянном.

Начало урока тянулось, по моим ощущениям, вечность. Я постоянно контролировала Лизу: как она сидит, как отвечает, как смотрит. Грустная ли она, плохо ли ей. Может, она и вовсе хочет сбежать со скучного занятия. Поддержать её не составило бы проблем, но нет. Лиза очень увлечённо читает вслух книгу, которую мы проходим, при этом меняя интонацию, темп, громкость и в совокупности всё звучит так увлекательно, эмоционально, что я не заметила как пролетела вторая половина урока.

Брендон: "Жду."

— Жди, — отвечаю вслух, но не собираюсь писать ответ. 

Сообщение приходит в конце учебного дня, напоминая о планах, что были придуманы без моего участия. Утром я была раздражена таким поведением Хилла, в данный момент иду по школьным коридорам, размышляя о том, что он затеял. С другой стороны, я могу использовать эту встречу и в своих целях.

— Лив, — меня хватают за руку и заводят в первый попавшийся кабинет.

— Майк? — сразу узнала, огорчившись. Только он и София называли так меня.

— Хочу поговорить, — парень садится на парту, а я также стою около двери.

— Ты о вечеринке? — перехожу сразу к делу.

— Да, — Майк потупил взгляд в пол, вероятно обдумывая, — я был пьян.

— Давай перейдём к делу, что ты хотел обсудить?

— Я и забыл, какая ты можешь быть напористая, — Майк взглянул на меня, и мне показалось, что он сожалеет.

— Конечно, ты же вычеркнул меня из жизни. Для чего вспоминать? — пошла в его сторону, нарушая личное пространство молодого человека.

— Я знаю, что поступил неправильно, — признался Майк, спустя столько времени.

— Что теперь от твоего осознания? Мне так нужна была твоя поддержка, — голос от обиды задрожал. Я вдохнула, медленно выдыхая, собираясь. Не покажу слёз.

— Мы так боялись потерять тебя, потому что при каждом визите ты прощалась с нами...

— И поэтому бросили? — перебила я.

— Невозможно было смотреть на то, как ты изводила себя изо дня в день, — Майк встал с парты, обошёл меня и посмотрел сверху вниз.

— Но я не просила вас меня оставлять!

— Прости, — он сказал это так тихо, как будто в мыслях.

— Вы мне были так нужны.

Да, я была невыносимой, но не от собственного желания, а от невозможности контролировать себя, свои эмоции. Они не выдержали, не были рядом в самый сложный момент. Не попытались собрать по кусочкам. Теперь извинения ни к чему. Поздно склеивать разбитую чашу. Наша дружба не прошла «и в горе, и в радости».

— Ты любишь Софию? — я сделала шаг назад.

— Люблю, — так спокойно и уверенно произнёс он.

— Что ты от меня хочешь? — скрестила руки на груди. 

— Хотел поговорить, объясниться. Думаешь, нам тебя не хватает? Мы поступили плохо, не справились. Но это не значит, что перестали любить. Ты бы видела Софию, она не ела неделями, обвиняя себя в том, что не может помочь. Не хотела показываться тебе на глаза, опасаясь, что тебе будет хуже от её состояния. — Майк активно жестикулировал, рассказывая о состоянии девушки. Защищает, похвально.

— Её-то ты смог утешить. Молодец! — я похлопала в ладоши. Отодвинула его тяжело дышащего, злящегося от себя. Хотела уйти, но обернулась. — София не справилась с эмоциями, а чего испугался ты? Разбитого трофея?

— Нет, Оливия, — он протянул руку ко мне, пытаясь остановить. Я отшатнулась, как от огня.

— Ты меня вообще любил? — в носу так сильно защипало, на глаза наворачивались слезы. — Или ты всегда хотел быть с Софией?

Майк не выражал ни единой эмоции, не пытался сопротивляться, отрицать, соврать, в конце концов. Лишь слегка наклонил голову, поджав губы. Не могу поверить, что я за проходной плот к берегу София Мартин? Майк, Брендон. Кто следующий?