Аньёщимикка, дорогие читатели~
Да, да, да, мы задержались с главой, но прежде, чем вы начнете ругаться, можно сначала я кое-что скажу по этому поводу? Во-первых, хотелось бы сказать, что задерживаемся мы не от балды и не потому, что хотим вас помучить, а тупо потому, что НЕ успеваем писать из-за нехватки времени и из-за учебы. И я об этом уже говорила. Отсюда и вытекает во-вторых. Если вы будете каждый раз спрашивать, где прода и почему ее так долго нет, от этого ничего не изменится, и прода быстрее не напишется. Поэтому, настоятельно просим вас, будьте немного более понимающими. Мы ведь все люди. Просто ждите и сами не заметите, как появится следующая глава с;
По поводу главы. Она получилась чуть более объемная, чем предыдущая, и она более насыщена событиями. Хотелось бы отметить и то, что главы пишутся долго еще и из-за того, что очень трудно описывать чувства Эйс да и Чонгука тоже и остальных. В общем, думаю, вы сами все видите понимаете.
Так что надеемся на ваше понимание и поддержку, ведь именно благодаря вам мы продолжаем творить и писать эту историю. Камсамнида за ваше внимаение и терпение :з
С любовью, ваши Никельски и Йорес~  

POV Эйс

«Тебя, что, изнасиловали?» — уже в сотый раз эхом отдавался у меня в голове голос Чонгука, и меня вновь передергивало от его слов. По телу проходит дрожь каждый раз, когда я вспоминаю недавние события. Пытаюсь не думать, отключиться от внешнего мира, ухожу в себя, но ничего не помогает. Мои мысли вновь и вновь возвращаются к произошедшему, будто специально намериваясь окончательно погубить меня таким образом. Сигареты уже тоже никак не действуют. Не знаю, сколько я уже выкурила. Я сбилась со счету на второй пачке. Пепельница переполнилась, но мне совершенно плевать на то, что окурки уже валяются по всему полу. Музыка, которую я включала на полную громкость, тоже не помогает отвлечься. Тело до сих пор ноет, или мне просто кажется? Может, я схожу с ума?

Я боюсь. Боюсь что-либо делать. Боюсь встать на ноги, пойти на работу, танцевать. Мне страшно, я боюсь того, что снова совершу ошибку, после которой буду страдать. Единственный способ убежать от реальности — алкоголь. Я потеряла счет времени. Какой сегодня день недели? Важно ли это? Мне плохо. Внутри — пустота, и ничто ее не заполнит. Мне просто хочется исчезнуть, раствориться, ну или хотя бы стереть все те ужасные воспоминания, но я бессильна. Совершенно бессильна перед реальностью. И беззащитна, как и тогда...

В голове совсем пусто. Настолько пусто, что я не заметила, как выключили музыку. Я будто нахожусь под водой, сквозь поверхность которой слышу приглушенный голос моего сожителя, разговаривающего с кем-то в коридоре, а через какое-то время узнаю низкий голос его собеседника.

— Эйс?! — Тэхён замирает у входа в комнату и удивленными глазами таращится прямо на меня. Я перевожу на него пустой взгляд. У меня все еще такое чувство, будто я окутана какой-то вакуумной оболочкой. Понимаю, что брат говорит громко, но я словно ничего не слышу. Или не хочу слышать. — Это сигареты?!

— Будешь? — совершенно безжизненным тоном предлагаю я, протягивая Тэхёну одну и тем самым заставляя его открыть рот от удивления и злости на меня. Я не предполагаю, как я выгляжу, но тут и предполагать не надо: Чонгук прекрасно описал мое состояние и попал прямо в точку. Видимо, я действительно настолько хреново выгляжу, что мой вид ассоциируется только с физическим насилием.

— Ты с ума сошла?! — Тэхён в мгновение ока оказывается рядом со мной и выхватывает пачку из моих рук. — Что происходит? — он в ярости, но меня не пугает его вид. Мне плевать. На все, на всех.

— Верни, — строгим тоном требую я, но Тэхён лишь продолжает с непониманием и гневом, переполняющим его, смотреть мне прямо в глаза, заставляя меня опустить взгляд.

— Это ты так к прослушиванию готовишься? Я пошел тебе навстречу, дал шанс, а ты тут попусту бухаешь и таким образом тратишь отведенное время? О чем ты думаешь?! — Тэхён смял пачку сигарет, что находилась в его руках. Ничего, у меня есть еще две. Может, даже больше.

Я отвернулась и натянула одеяло на голову, пытаясь скрыться от всего этого шума. Брату это не понравилось, и он рывком откинул одеяло в сторону, заставляя меня съежиться от холода. Тэхён рвал и метал. В любой другой ситуации я бы попыталась его успокоить, но не сейчас. Я не хочу ничего делать. Мне все равно ничего не изменить. Я даже руку без усилий поднять не могу так, будто не принадлежу сама себе. Поэтому мне все равно, что собирается сказать или сделать Тэхён. Ему не понять моего положения.

Тэхён сделал шаг ко мне и, схватив меня за локоть, заставил сесть на диване. Я вздрогнула от его прикосновения и посмотрела на парня испуганным взглядом. Руки мгновенно затряслись, а по спине прошлась волна мурашек, и я, даже не соображая, что делаю, резко вырвала руку из хватки удивленного Тэхёна.

— С каких пор ты стала чрезмерно своевольничать? Малая, ты совсем сдурела? Я дал тебе слишком много свободы? — Тэхён дернулся в мою сторону, и я инстинктивно зажмурилась, готовясь к удару, но удара не последовало. Через пару секунд я решилась вновь открыть глаза, и увидела перед собой лицо брата, на котором отразилось искреннее непонимание и волнение.

— Не кричи на меня, — проговорила я шепотом, стараясь, чтобы мой голос не дрожал, но Тэхён, видимо, уловил эту еле заметную дрожь в моем тоне. По телу прошелся холодок. Я вздохнула, пытаясь выровнять дыхание, но все тщетно.

— Эйс, что происходит? Что... что случилось? Ты никогда себя так не вела, — Тэхён был настолько поражен увиденным, что еле подбирал слова. Казалось, он немного успокоился, но меня все еще напрягало его поведение. Я все еще боялась, сама не знаю чего. Боялась собственного брата. До чего я дошла? Я даже не заметила, как стала настолько жалкой. Но мне плевать на себя. Совершенно не важно, какая я сейчас. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Я хочу быть в безопасности.

— Пожалуйста, Тэхён, оставь меня, — сказала я, с трудом подняв взгляд на брата.

— Нет, ты должна объяснить, что происходит. Скажи мне сейчас же! — потребовал Тэхён, и я поняла, что он точно не собирается отставать. — Это не игрушки, Эйс. Почему ты в таком состоянии? Почему куришь? Ты, вообще, головой думаешь? Что, в конце концов, с тобой не так?! — Тэхён повысил голос к концу предложения, заставляя меня вернуться в реальность.

Но меня вдруг бросило в жар. Дыхание резко участилось. Я попыталась сделать глубокий вдох, но ком застрял в горле, перекрывая доступ к кислороду. Голова стала невыносимо тяжелой. Перед глазами, которые уже щиплют от слез, — пелена тумана. Вижу Тэхёна, смотрящего на меня обеспокоенным взглядом. Сзади еще один силуэт. Чонгук? Нет, не думаю... Кто это? Юнги? Это не может быть он. Только не он. Нет, я не хочу.

— Не подходи! — вырывается у меня, и я вжимаюсь в спинку дивана, смотря перед собой испуганным взглядом.

— Что с тобой? Эйс, посмотри на меня! — Тэхён хватает меня за лицо, заставляя меня посмотреть ему в глаза. — Это я, Эйс. Это Тэхён, — я чувствую, что брат с трудом держит себя в руках и пытается говорить успокаивающим тоном, но от этого мне ничуть не становится легче. Тэхён пытается привести меня в чувство, но я даже не смотрю на него. Мой взгляд устремлен на силуэт за его спиной, который уже отступил назад. Может, я брежу? — Эйс! — позвал Тэхён, пытаясь завладеть моим вниманием, и я перевела на него рассеянный взгляд. — Скажи мне, что случилось. Немедленно!

— Нет! — я отталкиваю его. Тэхён поражен до глубины души. Слезы подступают к глазам, и брат растерянно наблюдает за мной, отчаянно пытаясь понять, в чем же дело. Но он не поймет. — Оставь меня!

— Почему ты плачешь? — спрашивает Тэхён уже более спокойным тоном, присаживаясь напротив меня на корточки. — Ответь мне, Эйс. Не молчи. Почему ты плачешь? Ты же обещала мне не плакать, помнишь? Ты помнишь это?

— А ты мне обещал, что всегда будешь рядом! — мой голос сорвался на крик. Обида и боль, что все это время я держала в себе, наконец, вырвались наружу. Слезы с новой силой брызнули из глаз. — Почему же тебя не было, когда мне это было так нужно?!

Я помню. Помню, как обещала Тэхёну, что никогда не пророню ни слезинки. Все это время я старательно сдерживала свое обещание, держала все в себе, чтобы не показаться слабой, чтобы оставаться сильной, чтобы самой справляться со всеми проблемами. Каждый раз, когда происходило что-то плохое, я терпела. Брат выгнал из дома — я терпела. Измену парня и предательство лучшей подруги я тоже стерпела. Провал на прослушивании — я взяла себя в руки и терпела. Я даже Чонгука терпела. Каждый раз, когда мне было плохо или больно, я вспоминала слова Тэхёна, я верила, я знала, что он придет и поможет мне во что бы то ни стало. Я действительно держала обещание вплоть до вчерашнего дня. Но я просто не смогла это стерпеть. Хуже этого быть не может. Этот день стал днем, когда мною нагло воспользовались и сломали. Навсегда.

Горячие слезы текли по лицу, и я уже перестала стирать их с щек. Я не могла остановиться, я захлебывалась собственными слезами, но не могла ничего с этим поделать.

— О чем ты говоришь, Эйс? Почему ты не позвала меня, если я был тебе нужен? Почему ничего не сказала? Почему не говоришь, что произошло? Почему ты продолжаешь молчать?! — Тэхён тоже не выдержал и снова повысил голос.

И тут меня будто током ударило. Что я только что сказала? Я даже не соображаю, что говорю. Тэхён смотрит на меня вопросительным взглядом, но я никак не реагирую. Тогда он садится на колени и притягивает меня к себе. Я хочу вырваться, но брат не позволяет мне этого сделать, поэтому мне приходится смириться. Я чувствую тепло его тела, и мне становится спокойнее. Я перестаю вырываться, поддаваясь его объятьям. Что со мной? Это Тэхён. Это мой брат. Я могу ему верить.

— Прости меня, — прошептал парень, проводя рукой по моим взъерошенным волосам. — Прости.

POV Чонгук

— Как она? — я тут же вскочил с кровати, как только Тэхён вошел в комнату, и вопросительно посмотрел на друга.

— Хреново. Только уснула, — парень тяжело вздохнул и сел рядом со мной. — Тебе она, видимо, тоже не говорит, что произошло? — я отрицательно помотал головой. — Что же это могло быть? Еще и Юнги целый день сидит в своей комнате и не выходит. Что за черт со всеми творится? — Тэхён тяжело вздохнул и с усталым видом почесал затылок. Я не ответил, размышляя над его словами. Эйс даже от брата шарахается. Это неприемлемо. Я должен во всем разобраться. — Я волнуюсь за нее, Гук. Я в первый раз вижу ее такой. Она никогда не была настолько... подавленной, — Тэхён явно с трудом подбирал слова. Он помолчал еще какое-то время. Я понимаю его чувства. Я и сам ужасно волнуюсь за Эйс. Мне больно смотреть на то, какой она становится, поэтому я просто обязан все это прекратить.

Тэхён снова вздыхает и переводит на меня усталый взгляд.

— Гук, ты возвращаешься обратно в общагу, — твердым тоном говорит он. Я удивленно смотрю на друга. Тот явно витает в своих мыслях и думает только о сестре.

— Я никуда не вернусь, — тут же парирую я.

— Давай без препираний, Чонгук. Ты не видишь, что Эйс и без тебя хреново? Только лишних ссор ей сейчас не хватало, — все тем же серьезным тоном продолжает парень. Иронично, однако, получается. Буквально вчера я сам собирался съехать, а сейчас совершенно не хочу оставлять Эйс одну. Не могу я просто взять и оставить ее здесь в таком состоянии. Если мне по случаю болезни менеджеры могут пойти на уступки, то Тэхёну точно не разрешат жить здесь. Кто тогда присмотрит за Эйс? Она нуждается во мне, и я не брошу ее, поэтому продолжу стоять на своем.

— Ты хочешь оставить ее здесь одну? — спросил я у Тэхёна. — Ты не сможешь быть с ней рядом, а оставлять ее в таком состоянии никак нельзя.

— Я отправлю ее домой к родителям, — возразил Тэхён.

— Издеваешься? Она же сбежала оттуда к тебе, не помнишь? А как же прослушивание? Ты обещал дать ей шанс.

— Ты, что, не видишь, в каком она сейчас состоянии? Я не знаю, что такого могло произойти, но ей сейчас явно не до прослушивания. И, вообще, зря я позволил вам жить вместе. По-моему, из-за этого одни проблемы, — Тэхён как-то странно покосился в мою сторону.

— Тэхён, что бы ты ни говорил, не смей думать, что я как-либо причастен к состоянию твоей сестры, — серьезно говорю я, смотря другу прямо в глаза. — Я сам не знаю, что с ней произошло, но я хочу помочь. Я могу быть с ней рядом. Я обещаю, я вытащу ее из этого дерьма, — я удивился своим же словам. Только недавно мы с Эйс ссорились и чуть ли не дрались, а теперь я хочу ее защитить. Я так сильно привязался к ней, что не могу отпустить. Слишком поздно поворачивать назад. Видя ее в таком состоянии, я все больше понимаю, что она мне не безразлична. Иначе бы я не поцеловал ее пусть даже на пьяную голову. Я не хочу, чтобы она страдала. И я обязательно выясню, что стало причиной ее страданий, и искореню эту причину.

— Гук, — вздохнул Тэхён, пытаясь подобрать подходящие слова, чтобы донести до меня свою мысль, но я прервал его.

— Тэхён, просто доверься мне, — единственное, что я смог сказать. Понятия не имею, как еще можно его уговорить. Тэхён еще какое-то время смотрел на меня задумчивым взглядом, а потом поднялся с места и направился к двери. — Ты куда? — спросил я. Он, что, решил просто так взять и уйти? Я так и знал, что он посчитает мои слова глупостью.

— В офис. Я уехал без предупреждения, — Тэхён на пару секунд замолчал, а после добавил: — Присмотри за Эйс, а я еще что-нибудь придумаю, — я резко поднял голову и понял, что Тэхён дал согласие.

Парень покинул комнату, а я остался в раздумьях. Эйс никак не хочет говорить, в чем дело. Если Тэхён не может до нее достучаться, то я — тем более не смогу. Нужно самому все разузнать. С ее телефона было много исходящих на номер Юнги. И как я понял, точнее, как-то утверждала Эйс, они с Юнги встречаются. Юнги всегда был груб по отношению ко всем, даже к близким, и никогда не старался измениться. Но вряд ли Эйс могла впасть в такую депрессию из-за его идиотского характера. Юнги вообще знает, что с ней сейчас происходит? Парни говорили, что сегодня он пришел домой пьяным и разбитым. Между ними точно что-то случилось, и это явно не маленькая ссора. Нужно просто поговорить с Юнги.

Я вышел из комнаты и пошел к двери, чтобы закрыть ее за Тэхёном. Эйс спала и опять что-то бормотала во сне. Она выглядит ужасно. Мешки под глазам больше, чем у меня. В кого она превратилась за последние пару дней? Эта мелкая даже не притронулась к оставленной мной еде. Для кого я так старался?

Но, все же, когда она спит, она выглядит такой беззащитной и хрупкой. Да в принципе, она всегда была и остается хрупкой, даже несмотря на то, что пытается казаться сильной. Только сейчас я понимаю, что Эйс может быть слабой. Но она никогда бы не показала такую свою сторону просто так. И это меня настораживает, ведь до вчерашнего дня я и не подозревал о том, что Эйс может быть такой.

Пока я наблюдал за Эйс, у меня назрел один странный вопрос: почему она спит на диване, а не в своей комнате? Все это очень подозрительно. Я заходил в ее комнату: там вроде нет никаких особых изменений, разве что постель перевернута. Бред какой-то. О чем я вообще думаю?

Недолго думая, я нагнулся к девушке и аккуратно взял ее на руки так, чтобы случайно не разбудить. Уверен, если она сейчас откроет глаза, снова начнется истерика. Эйс прижалась к моей груди во сне, и я неосознанно улыбнулся. Она такая беззащитная. И мне так хочется ее защитить. Почему я чувствую себя так странно?

Я прошел в свою комнату, трепетно сжимая в руках хрупкое тело девушки. Она была гораздо легче, чем казалась. Зря я подкалывал ее, называя жирной. С ее теперешней голодовкой она грозится в конец исчезнуть. Я опустил Эйс на свою кровать. Она нахмурилась во сне и съежилась, сворачиваясь клубком. Я накрыл ее одеялом, и она немного расслабилась. Чуть поколебавшись, я наклонился к ней и неуверенно коснулся губами ее лба.

— Спокойной ночи, коротышка, — прошептал я напоследок и вышел из комнаты.

***

— Если она и сегодня ничего не съест, она у меня получит, — говорил я сам себе, стоя у плиты и пытаясь приготовить что-нибудь съедобное. Я не ас в готовке, этим всегда занималась Эйс, но кто знал, что мы поменяемся местами. Не думаю, что в таком состоянии ее стоит оставлять дома одну хоть на минуту, но, если посмотреть с другой стороны, она вряд ли куда-то выйдет. Максимум за сигаретами, которые мне снова придется у нее отнимать. Если конечно меня не убьет очередной запущенной в меня бутылкой. Постараюсь вернуться сегодня как можно раньше.

Я оставил еду на плите, а ее телефон положил на подушку рядом с ней.

По дороге в офис я долго думал обо всей этой ситуации. Я бы мог подумать, что Эйс в таком состоянии из-за того, что на нее слишком много всего взвалилось. Скоро прослушивание, а она до сих пор не готова, да и наши постоянные скандалы только усугубляют положение. Да и к тому же, я ее обозвал, хотя сам не хотел этого и теперь сожалею. В тот раз я и в правду погорячился. Я мог бы подумать, что из-за меня или из-за стресса, если бы не знал ее. Это Эйс. Я знаю ее. Успел узнать. Она сильная и всегда со всем справлялась сама, и то, что я увидел вчера, наводит только на одну мысль: случилось что-то ужасное. И это ужасное как-то связано с Юнги.

Погода была скверной: меня онемели руки от холода, и я подумал о том, чтобы забрать теплые вещи из общежития. Ребята еще были в общежитии, и я поплелся прямиком туда. Все были заняты своими делами, и только Тэхён тут же бросился расспрашивать меня об Эйс.

— Я оставил телефон возле нее. Будем надеяться, что она возьмет трубку, если ты позвонишь, — сказал я, а Тэхён лишь обреченно вздохнул.

— Я долго думал о том, что могло случиться с Эйс, но в голову совершенно ничего не приходит. Вы точно не ругались? Скажи честно, Гук. Я знаю, что случилось, когда вы напились, поэтому я и хотел, чтобы ты съехал, и ты бы съехал, но ее просто нельзя оставлять одну в таком состоянии, — ровным тоном проговорил Тэхён.

— Ты действительно думаешь, что это из-за меня? — я вопросительно вскинул брови.

— Гук, тебе она нравится? — вдруг спросил Тэхён, пропуская мой вопрос мимо ушей. Я задумался над его словами. — Если нет, то не морочь ей голову, ясно? Ей и без тебя проблем хватает. Если из-за ее состояния, она снова провалится на прослушивании, мне придется отправить ее домой. А я и сам не особо горю желанием это делать, — Тэхён замолчал, а затем добавил через какое-то время: — Так что, ты ответишь или нет?

— Сейчас не время об это говорить, — бросил я. Я действительно не мог сейчас дать конкретного ответа. Мне нужно подумать об этом, но все, о чем я сейчас думаю, — это почему Эйс в таком состоянии. Но Тэхён заставил меня задаться еще одним вопросом: что я чувствую к этой девушке? В любом случае подумаю об этом потом. Сейчас не совсем подходящее время для подобных раздумий.

Тэхён молчал, пристально глядя на меня, чуть прищурившись, будто пытаясь взглядов вытянуть из меня правду. Чтобы пауза слишком не затягивалась, я решил быстро сменить тему и спросил:

— Юнги у себя?

— Не выходил из комнаты со вчерашнего дня. Даже Джина выгнал, и он теперь на твоей кровати спит, — через какое-то время ответил Тэхён, все так же не отрывая от меня взгляда. Я кивнул и, не раздумывая, пошел к Юнги, пока Тэхён вновь не начал задавать лишних вопросов. Его поведение настораживает меня все больше.

Я дернул дверь комнаты Юнги, но та не поддалась.

— Хён, открой, — потребовал я, но ответом мне послужила лишь тишина. — Хён, я знаю, что ты там. Нам нужно поговорить, — поняв, что просто так он дверь не откроет, я принялся стучать, надеясь на то, что Юнги надоест слушать этот стук, и он все-таки соизволит выйти. Мои надежды оправдались. В скором времени по ту сторону двери все-таки послышались шаги, и дверь чуть приоткрылась, позволяя мне войти внутрь.

Комната Юнги и Джина была разделена на две части. Половина Джина была более светлой, а Юнги — темной. Впрочем, она ничем не отличалась от его студии: синтезатор, ноутбук, какие-то записи и прочий хлам, прямо показывающий то, чем живет Юнги. Я прошел к сидящему за столом парню. Он уже успел нацепить наушники и уставиться в монитор, старательно делая вид, будто не замечает меня.

— Нам нужно поговорить, — я похлопал его плечу, но тот никак не отреагировал. Я мельком оглядел его заваленный всяким хламом стол и случайно заметил на нем деталь, которая явно не должна была присутствовать здесь: пепельницу, заполненную окурками. Но Юнги же бросил курить. Почему снова взялся за сигареты? Мне пришлось снять с него наушники и в ответ на свое действие получить озлобленное шипение.

— Чего тебе? — рявкнул Юнги, отбирая у меня наушники. Все мы знаем, что нельзя его трогать, когда он не в духе, но как бы грубо он мне ни отвечал, отступать я не собираюсь.

— Это насчет Эйс. Вы ведь поссорились, не так ли? — я говорил уверенно, но Юнги даже не поворачивался ко мне. — Ты долго будешь молчать?

— Это не твое дело, — сухо ответил парень. Я повернул его кресло, заставляя его посмотреть на меня. Я хотел было сказать что-то еще, но когда увидел лицо Юнги, буквально лишился дара речи.

На его щеке красовалась пара царапин, а нижняя губа чуть опухла, и на ней виднелись все еще свежие следы заживающей ранки.

— Что с твоим лицом? — спросил я, удивленно оглядывая Юнги. Тот хотел снова повернуться ко мне спиной, но я не позволил ему этого сделать.

— Ничего, — отрезал Юнги. Я попытался пока не вдумываться в это и вернулся к своему вопросу.

— Насчет Эйс, — сменил я тему. — Что между вами произошло?

— Не лезь туда, куда не надо, — огрызнулся Юнги. — Сказал же: это не твое дело.

— Не мое?! — взъелся я, повысив голос. — Нет, хён, это очень даже мое дело. Ты видел, что происходит с Эйс? Нет. А я видел, и мне не очень нравится это зрелище, понимаешь?

— Тебе не плевать? — фыркнул парень. Он старался делать непреклонный вид, но я видел, как он избегал смотреть мне в глаза. И это меня настораживало с каждой секундой все больше.

— Как думаешь, если бы мне было плевать, я бы разговаривал сейчас с тобой? — нахмурился я. — Хён, я не понимаю, встречаетесь вы или нет, но точно знаю, что вы поссорились и очень крупно, иначе Эйс бы не вела себя так, как ведет сейчас. Я хочу ей помочь, поэтому говори, что случилось. Пока по-хорошему.

— Что с ней? — еле слышно проговорил Юнги так, что мне потребовалось какое-то время, чтобы понять, что он сказал.

— Она ходит бледная как смерть, ничего не ест и ведет себя так, будто потеряла всякий смысл существования. Ах да, она еще и закурила. Как и ты, — я кивнул на пепельницу. — Не соизволишь ли объяснить, что все это значит?

Юнги молчит какое-то время, и я постепенно начинаю терять терпение. Я наблюдаю за его сосредоточенным выражением лица, и молчание, повисшее между нами, давит на меня. О чем он думает? Почему молчит? Как только я открываю рот, чтобы вновь задать тот же вопрос, Юнги, наконец, подает голос.

— Я не хотел, ясно? — вдруг говорит Юнги, все еще не поднимая на меня глаз. Он смотрит куда-то в сторону, и его взгляд не выражает ровно ничего, словно мыслями он находится сейчас вовсе не здесь. — Я не хотел этого.

— Чего не хотел? — недоумеваю я.

— Я признаю, я поступил как настоящая скотина, но, может, ты прекратишь напоминать мне об этом? — продолжает Юнги на повышенном тоне, пропуская мой вопрос мимо ушей. — Думаешь, мне легко? Думаешь, я тут радуюсь? Ни хрена! Я совершил самую ужасную ошибку в своей жизни. Как думаешь, каково мне сейчас?

— Да о чем ты? — не выдерживаю я.

— Хватит притворяться тупым, Чонгук! — восклицает Юнги. — Хватит вести себя как наивный ребенок. Что ты хочешь от меня услышать? Исповедать меня решил? Будто ты сам не понимаешь, что произошло. Я был пьян. Я знаю, что меня это не оправдывает, но я напился из-за того, что девушка, которую я полюбил, вытерла об меня ноги. Снова. Из-за тебя. Так что не маячь перед глазами и свали куда подальше. Я не хочу тебя видеть. Я не хочу никого видеть, понимаешь?! Я сам себя ненавижу из-за этого, но уже ничего не изменить, — Юнги говорил на одном дыхании, и с каждым его словом мои глаза все больше расширялись от удивления. — Убирайся!

— Ты что.... — выдохнул я, и Юнги наконец поднял на меня взгляд, заставляя меня ахнуть от удивления. Его глаза блестели от подступивших слез.

И тут я все понял. Это было словно секундное озарение. В моих мыслях мгновенно начали воспроизводиться события того дня, но на этот раз я обратил внимание на каждую мелочь, которую не заметил тогда, и, сопоставив все факты, которые раньше казались мне абсурдными, осознал, что на самом деле произошло. Разбитая посуда, следы побоев, смятая постель, состояние Эйс и Юнги, то, почему она не заходит в свою комнату, царапины на его лице и, в конце концов, рана на губе. Это не просто рана. Это укус. Каким же слепым идиотом я был. Почему сразу не понял, что к чему?

— Ты тронул ее... — говорю я, смотря ему в глаза.

Я смотрю на Юнги и вижу слезы в его глазах, но мне его не жаль. Внутри просыпается отвращение к нему. Я чувствую, как во мне закипает гнев, который постепенно берет вверх над трезвым разумом и затуманивает мысли. Повинуясь этому гневу, я замахиваюсь и бью Юнги со всей силой по лицу. Тот сгибается пополам от моего удара и тут же хватается за лицо.

— Как ты посмел трогать ее?! — кричу я, уже не сдерживаясь. — Как ты мог?!

Я хватаю Юнги за шиворот, заставляя его выпрямиться. Он слабо сопротивляется, пытаясь вырваться из моей хватки, но я слишком зол для того, чтобы позволить ему избежать моего гнева. Я не верю собственным догадкам, не хочу верить, но это правда, какой бы ужасной она ни была. Я ненавижу Юнги, ненавижу за то, что он прикоснулся к ней без ее согласия, за то, что сделал ей больно, за то, что сломал ее. В этот момент, прямо сейчас я готов отплатить ему той же монетой. Я уже собираюсь нанести новый удар, но тут дверь комнаты позади меня распахивается, и чьи-то руки быстро оттаскивают меня от Юнги. Я сопротивляюсь, но вырваться мне не удается.

— Чонгук, ты что творишь? Совсем уже?! — кричит Намджун, разворачивая меня к себе и заставляя посмотреть ему в лицо.

— Какого черта, Гук? Что происходит? — спрашивает ошеломленный Тэхён, подходя ко мне ближе. Я вижу за его спиной остальных парней, но их силуэты будто размыты, потому что я смотрю только на одного человека в этой комнате — на Юнги.

— Юнги, что случилось? — Хосок делает несколько шагов в сторону парня и, оказавшись рядом с ним, вглядывается в его лицо.

— Отпусти меня! — я пытаюсь вырваться, чтобы снова прорваться к Юнги, но Намджун с Тэхёном вновь не дают мне этого сделать.

— Чонгук, приди в себя! Что с тобой?! — Джин повышает голос, переводя недоуменный взгляд с меня на Юнги и обратно.

Я вижу, как Хосок кладет руку на плечо Юнги, но тот моментально стряхивает ее с себя и отворачивается, чтобы никто более не увидел его слез, которым я не верю.

Меня выталкивают из комнаты, и я сам не замечаю, как оказываюсь за ее пределами.

— Что это, блять, было?! — буйствует Намджун. — Ты, что, ударил его? Чонгук, объясняйся немедленно!

— Отвали! — я отталкиваю его, без лишних слов разворачиваюсь и иду в свою комнату.

— Чон Чонгук! — слышится за спиной, но я не оборачиваюсь.

Я захлопываю дверь за собой и принимаюсь ходить туда-сюда по комнате, пытаясь успокоиться, но ничего не выходит. В голове снова всплывает образ Эйс и слова Юнги. Как он мог? Неужели это возможно? Неужели это правда? Я не прощу его. Никогда не прощу, как бы он ни раскаивался. Как он посмел причинить боль Эйс? Моей Эйс! Да, я считаю ее своей! И плевать, что мы ненавидели друг друга, сейчас все по-другому. Я должен был ее защитить, но меня не было рядом. И теперь все обернулось вот так. Из-за Юнги, из-за меня. Я должен был понять все раньше. Должен был, но не смог. И кто же на самом деле теперь виноват больше: я или он?

— Чонгук, — в комнату входит Тэхён, но я не обращаю на него внимания, — не хочешь объяснить, что случилось?

— Нет, — бросаю я и, схватив с дивана сумку с вещами, направляюсь к двери.

— Куда ты собрался? У нас интервью.

— Плевать.

— Чонгук, объясни, в конце концов! — я не отвечаю. Отодвигая Тэхёна с дороги, я распахиваю дверь и иду к выходу быстрыми шагами так, чтобы никто не успел меня остановить.

Целый день я блуждаю по городу. Мне плевать на трезвонящий телефон и на то, что менеджер наверняка рвет и мечет, пытаясь найти меня. Я отключаю телефон. Не хочу никого ни видеть, ни слышать. Думаю лишь о ней. О той, которую не смог уберечь. О той, которую полюбил, но не постарался защитить, ибо вел себя слишком эгоистично для того, чтобы понять, что происходит прямо у меня под носом. Моя гордость была слишком велика для того, чтобы я смог задуматься над своими чувствами к этой девушке раньше. Я мог бы вести себя совершенно по-другому, и ничего бы этого не случилось. Виноват не Юнги. Настоящий виновник тут — я. Но это не значит, что для Юнги найдется оправдание. Я даже не хочу думать о нем. Я не знаю, как теперь буду смотреть на него при следующей встрече. Остается лишь надеяться на то, что я не разобью ему лицо, как в этот раз.

Я совершенно сбит с толку, подавлен и разбит и единственное, чего я сейчас хочу больше всего на свете, — это спасти Эйс, вернуть ее к нормальной жизни и вновь научить чувствовать. И я сделаю это.

POV Эйс

Мне ужасно жарко. Чувствую, как мокрая от пота футболка неприятно липнет к телу, но не обращаю на это никакого внимания. Не хочу открывать глаза. Почему я, вообще, проснулась? Почему я должна просыпаться? Не хочу этого. Хочу вновь отключиться. Хотя нет. Даже во сне меня не оставляют эти ужасные кошмары. И что мне делать? Как сбежать от всего этого? Хочу уйти, исчезнуть, раствориться. Хочу умереть, в конце концов. Чтобы ничто более не беспокоило меня, не заставляло возвращаться к воспоминаниям того самого дня, когда мне сломали жизнь.

Я с трудом разлепила веки. Вокруг царила тьма, лишь еле заметный свет, исходящий от луны, пробивался сквозь приоткрытые шторы. Я огляделась и поняла, что нахожусь вовсе не на диване, где я уснула ранее. Встав с кровати, я включила свет, тут же ударивший мне в глаза. Мне нужно было немного времени, чтобы привыкнуть к нему, но затем я поняла, что нахожусь в комнате Чонгука. Не помню, чтобы пришла сюда сама. Не знаю, как я здесь оказалась, но в любом случае сейчас это неважно.

В квартире было тихо, значит, я здесь одна. Поначалу я думала, что так намного лучше, но в последнее время тишина начала пугать меня. Она давила на меня тяжким грузом, и я чувствовала, как схожу с ума от нескончаемого гула мыслей в моей голове. Я прошла в ванную и, открыв кран с прохладной водой, умыла лицо, дабы прийти в себя после очередного ночного кошмара, но это не помогло. Я плеснула еще немного воды на лицо и оглянулась в сторону ванной. Помню то время, когда я приехала сюда и лежала в этой ванне, думая о том, какая ДжиА стерва. Мои старые проблемы кажутся смешными по сравнению с нынешними. Вот, я снова думаю об этом. Все это время я пыталась сбежать от собственных мыслей, но только сейчас, казалось, поняла, что мне не сбежать от самой себя, что бы я ни делала. Каждый раз одна и та же картина всплывает в мыслях, и каждый раз меня передергивает из-за этих воспоминаний. Хочу стереть себе память.

Я смочила руки, предплечья, задевая синяки на них, но мне не было больно. Сколько бы я ни пыталась стереть всю эту грязь с себя, она не сотрется, потому что въелась глубоко в кожу. Я не могу смотреть на себя в зеркало. Противна сама себе. Я грязная. Меня сделали такой, но мне некого в этом винить. Только я виновата в том, какой стала. Людям присуще делать ошибки, но кто бы мог подумать, что из-за своих ошибок я собственными руками разрушу свою жизнь.

Я выпрямилась и столкнулась взглядом со своим отражением. Я не узнала себя. Из зеркала на меня смотрел совершенно другой человек. Бледная кожа, синяки под глазами, искусанные губы, испуганное лицо. Я выглядела мертвой — что внешне, что внутри. Неужели я так изменилась всего за каких-то пару дней? Или сколько прошло? Я даже не знаю.

Затем мой взгляд скользнул по полке над зеркалом, и я заметила на ней маленькую банку с таблетками. Не знаю, зачем, но я потянулась за ней, и когда достала сразу поняла, что это антидепрессанты Гука. Я оглядела банку. Если он их пьет, значит, они действуют, так ведь? Ему ведь стало лучше? Хотя откуда мне знать, если я в последнее время не замечаю ничего вокруг. А что... если я их выпью? Станет ли мне тоже легче? Может, таблетки помогут мне покончить со всем этим? Должны же они помочь. В любом случае мне нечего терять. Все, что у меня было, я уже потеряла.

Недолго думая, я направилась на кухню и, высыпав последние капсулы на ладонь, запила их полным стаканом воды. Надеюсь, это мне поможет.

Но я ошиблась.

Не знаю, что со мной произошло, но я будто снова заснула, только наяву. Какое-то время я сидела в ступоре. Я не могла пошевелиться, просто сидя, опершись о стену в комнате. Я не видела ничего перед собой. Мысли затуманились, я не могла ни о чем думать, ужасно хотелось спать, и я почти уснула, если бы не шум в коридоре, вернувший меня в реальность. Я с трудом разглядела фигуру Чонгука в дверном проеме. Сначала я подумала, что мне померещилось, но потом почувствовала, как он дотронулся до моего плеча. Я даже не заметила, как он оказался рядом со мной, но я не стала возражать. У меня не было сил.

— Чонгук? — спросила я, но услышала собственный голос только через пару секунд. Я схожу с ума?

— Эйс? Что с тобой? — Чонгук удивленно оглядел меня, а затем бросил взгляд на пустую банку, которую я все еще сжимала в руке. — Ты, что, выпила мои таблетки? Совсем с ума сошла?! — парень округлил глаза от удивления. Я не ответила. Чонгук пару раз ударил меня по щекам, но это не привело меня в чувство. Перед глазами все плыло. Я почти отключалась. — Нет, нет, нет, Эйс, смотри на меня, слышишь? Смотри на меня, — Чонгук взял мое лицо в свои ладони и заставил посмотреть себе в глаза, но я не могла сфокусироваться на его лице. — Ты меня слышишь? Говори со мной. Не смей закрывать глаза, Эйс, не смей! — Чонгук чуть повысил голос, и это слегка подействовало на меня. Я вздрогнула от его голоса и, наконец, смогла посмотреть в темные глаза парня. — Не молчи! Скажи что-нибудь уже! Тебе нельзя молчать!

— Мне плохо, Чонгук, — выдохнула я. Я не услышала своего голоса. Чонгук встал, а затем куда-то исчез. Он появился через несколько секунд, но мне показалось, что прошла целая вечность.

— Пей. До дна, — Гук поднес к моим губам стакан, полный воды, и наклонил мою голову так, чтобы я могла отпить из него. Меня тошнило, я не хотела пить, но у меня не было выбора. Чонгук заставил меня осушить стакан. Я откашлялась, как только закончила пить. — Приди в себя, Эйс, или мне придется вызвать скорую, — сказал Гук, встревожено оглядывая меня. — Дыши глубже, слышишь меня? Эйс, делай, что я говорю, — мне вновь пришлось послушаться. Я не соображала, что делаю. Я просто повиновалась Чонгуку. Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, затем еще один, затем еще. Постепенно черты лица Чонгука приобрели четкость, и я смогла разглядеть волнение и испуг в его глазах. — Говори со мной, — потребовал парень. — Зачем ты это сделала? Зачем выпила таблетки?

— Я думала, мне станет легче, — наконец, сказала я, чувствуя, как постепенно прихожу в себя. Хоть я и выпила воды, но во рту все равно было сухо. Чонгук будто прочитал мои мысли. Через минуту он снова пришел с новым стаканом и заставил меня осушить и его. Он явно знал, что делает. — Мне плохо, Гук. Смысл мне жить дальше? Все разрушено. Все, к чему я так стремилась, больше не имеет значения, — слова давались мне с трудом.

— Это не так, Эйс, — возразил Чонгук. — Ты не можешь так говорить. Ты слишком рано сдалась. У тебя еще все впереди.

— Нет, — я покачала головой. Голос Чонгука постепенно привел меня в чувства. Не знаю, он ли так подействовал на меня либо я просто приняла слишком мало таблеток для того, чтобы отключиться, но теперь я хотя бы соображала. — Я не хочу ничего этого. Мне надоело. Надоело так жить, — глаза защипало от подступивших слез. — Моя жизнь никчемна. Я никому не нужна. Ничего не имеет значение. Больше ничего. Я не хочу так жить.

— Прекрати! — повысил голос Чонгук, но меня не напугал его резкий тон. — Ты не знаешь, о чем говоришь. Возьми себя в руки уже! Как ты можешь так говорить?

— Я ненавижу себя, — я будто не слышала Чонгука, продолжая твердить свое. — Эта жизнь душит мне горло, Гук. Мне остается только умереть.

— Хватит нести ересь, дура! Тебе рано умирать, — Чонгук коснулся меня, но я, уже окончательно придя в себя, тут же одернула руку. Он начинал меня раздражать. Ему не понять моих чувств. Он не знает, что я пережила. Он не может судить. — Ты не понимаешь, что говоришь!

— Отвали! — я тоже повысила голос, кинув на Чонгука злой взгляд. — Зачем ты пришел? Ты все испортил! Почему не дал мне умереть? Почему ты вечно все портишь? Я просто хочу сдохнуть. Почему ты мне мешаешь? — говорила я на одном дыхании, а слезы уже вовсю текли по моим щекам.

— Ты так хочешь умереть? — спокойным тоном спросил парень.

— Да, черт возьми, да! Это именно то, чего я хочу. Так что оставь меня, наконец, и отвали уже! — бросила я. Чонгук, недолго думая, тут же встал с места и, развернувшись, вышел из комнаты. Я обрадовалась, что он, наконец, оставил меня в покое, и вздохнула с облегчением.

Мне удалось побыть в одиночестве минут пять. Я прикрыла глаза, откинув голову назад и пытаясь отключиться, но вскоре вновь услышала его шаги. Я решила проигнорировать их, но у меня не получилось. Один резкий рывок — и я сама не заметила, как оказалась закинутой на его плечо.

— Отпусти, придурок! — крикнула я, пытаясь вырваться. В мыслях мгновенно вспыли воспоминания того дня, когда я так же беспомощно пыталась вырваться, но все было тщетно. Как и сейчас. Уже подсохшие на глазах слезы полились с новой силой. — Пожалуйста, хватит! Отпусти! — сколько бы я не кричала, парень не собирался меня отпускать. — Это моя жизнь! Я могу делать с ней все, что захочу, — окончательно отчаявшись, заявила я. — Я хочу умереть, и я это сделаю! — я укусила Чонгука за плечо. Он смолчал, чуть зашипев от боли, но я чувствовала, как он злится. Не из-за укуса, а из-за моих слов.

В следующую секунду я оказалась в воде. Я погрузилась в холодную воду, и вокруг меня вдруг стало невероятно тихо. Сначала я не поняла, что случилось, но затем попыталась вынырнуть, но мне что-то мешало. Его крепкие руки вцепились в мои плечи и прижали ко дну ванны, не позволяя даже пошевелиться. Я брыкалась, пытаясь освободиться. Я видела перед собой поверхность воды, освещенную ярким светом. Воздух в легких заканчивался. Неужели это конец? Но как только я стала задыхаться, Чонгук потянул меня на себя, и я, наконец, оказалась над водой, жадно глотая ртом воздух.

— Ты чего творишь?! — я попыталась оттолкнуть Чонгука, но тот был гораздо сильнее. — Конченный... — он не дал мне договорить и снова толкнул назад. Не успев сделать и глотка воздуха, я вновь оказалась в воде. Глаза ужасно защипало. Холод пробрал до костей. Вода была не просто холодной, а ледяной. Я чувствовала, как немеют пальцы на моих руках. Не могу пошевелиться. Хочу вдохнуть, но осознаю, что не могу. Я пытаюсь вырваться, но силы покидают меня. В следующий момент Чон вновь тянет меня вверх, и я, наконец, снова могу дышать. Я тяжело вздыхаю, пытаясь выровнять свое дыхание. Сердце выпрыгивало из груди, в ушах звенело. Мне потребовалось еще несколько секунд, чтобы прийти в себя.

— Ты ненормальный? А если бы я задохнулась?! — все так же тяжело дыша, воскликнула я.

— Ты же только что хотела умереть, забыла? — совершенно спокойно заявил Чонгук, неотрывно смотря на меня пронзительным взглядом, от которого у меня прошелся холодок по коже. А ведь когда мне казалось, что я тону, я совсем не думала о том, что хочу умереть. Напротив — я думала о том, как бы выжить. Я посмотрела на Чонгука ошарашенным взглядом. — Жизнь — тебе не игрушка. Она только одна, понимаешь? Слова имеют смысл, нельзя ими вот так просто разбрасываться... Ты думала о своей цели? Ты столько прошла и решила бросить все сейчас? Ты думала о своих родных? А о Тэхёне ты подумала? Ты подумала... — парень запнулся, замолчал на какое-то время, будто собираясь с силами, но затем, все же, решил продолжить: — Подумала обо мне? — Чонгук отвел взгляд. Я продолжала с изумлением смотреть на него. — Ты эгоистка, Эйс, — Чон с тяжелым вздохом опустился на пол возле ванны и оперся спиной о стену. Он выглядел усталым и подавленным. Его слова заставили меня задуматься. Неужели он так волнуется обо мне? Ему не плевать? Он, что... заботиться обо мне? Если так, то я действительно эгоистка. Самая настоящая.

Я вся тряслась от холода. Не удивлюсь, если мои губы сейчас посинели. Одежда и мокрые волосы неприятно липли к телу и лицу. Мне было ужасно холодно, но я продолжала в ступоре смотреть на Чонгука, устало прикрывшего глаза. Я никогда не видела его таким. Этот парень... Он буквально вернул меня к жизни. Я чуть не убила себя, а он спас меня. Почему? Почему он это делает? Что значат все его слова? Я слишком поражена, чтобы размышлять над этим сейчас. Но как бы то ни было, сейчас, в эту секунду, я была благодарна ему за то, что он сделал.

Я встала и, перешагнув через край ванны, оказалась рядом с Чонгуком. Присев перед ним на колени, я с трудом нашла в себе силы заглянуть в его глубокие, полные какой-то непонятной скорби глаза. Его взгляд заставил мое сердце сжаться от боли. Я сожалела. Сожалела о содеянном. Но как у него получилось заставить меня сожалеть? Как ему удалось заставить меня почувствовать хоть что-то, когда я думала, что все чувства во мне давно исчезли?

Я подняла дрожащую то ли от напряжения, то ли от холода руку к Чонгуку и замерла, не решаясь что-либо делать. Казалось, я забыла, как дышать. Я хочу прикоснуться к нему. Я должна это сделать. Но я не могу. Я боюсь. Боюсь дотронуться до него. Он ведь не причинит мне боль? Но как я могу быть в этом уверена? Айщ, сомнения убивают меня! Я не знаю, что мне делать. Как поступить: пойти на поводу у сердца либо у собственных страхов?

Я сижу в таком положении еще какое-то время, затем глубоко вздыхаю, зажмуриваюсь и все-таки тянусь к Чонгуку, обвивая его руками. Я прижимаюсь к его теплому телу, даже не задумываясь о том, что могу намочить его. Я так и не решаюсь открыть глаза, поэтому не могу видеть выражение его лица. Но я уверена, он удивлен.

— Прости меня, — шепчу я, судорожно сжимая его футболку мокрыми дрожащими пальцами.

И чувствую, как он обнимает меня в ответ.