От ли­ца Бе­вер­ли:

Я выш­ла из шко­лы и быс­тро по­бежа­ла до­мой. Вот имен­но в та­кие мо­мен­ты жа­ле­ешь, что нет тай­но­го мес­течка, где мож­но бы­ло бы от всех спря­тать­ся. Что­бы ник­то те­бя не на­шёл, ник­то и ни­ког­да.
Спус­тя 15 ми­нут бе­га я вся в сле­зах приш­ла до­мой, и на хо­ду сни­мая ке­ды бро­сила их в раз­ные сто­роны. Кур­тка ос­та­лась на лес­тни­це, а рюк­зак на ко­ридо­ре вто­рого эта­жа. Хо­рошо, что па­пы не бы­ло до­ма, я вош­ла в ком­на­ту и, упав на кро­вать ли­цом, гром­ко взвы­ла. Что-то внут­ри ме­ня жгло ме­ня из­нутри, хо­телось кри­чать как су­мас­шедшей, вы­пус­тить всю боль из се­бя, в кон­це кон­цов сор­вать­ся на ком-ни­будь. Ко­неч­но, я бы­ла ви­нова­та в том, что ме­ня уни­зили. По­чему я по­дош­ла к ней? Это ужас­но, прос­то ужас­но. Вся ви­на в те­бе, Бе­вер­ли, ты нас­толь­ко глу­па.

Сей­час, в дан­ный мо­мент мне хо­чет­ся поп­ла­кать, ещё силь­нее чем рань­ше. Прос­то так, угол­ки глаз на­пол­ня­ют­ся со­лёны­ми сле­зами вновь. Я всхли­пываю и прос­то прик­ры­ваю ве­ки, что­бы со­лёные кап­ли ска­тились по ще­кам и сде­лали так, что­бы бы­ло лег­че, нам­но­го лег­че. Что­бы я не ощу­щала этой тя­жес­ти по­сере­дине гру­ди, ко­торая в бук­валь­ном смыс­ле зас­тавля­ет ме­ня гор­ба­тить­ся. Всё сей­час вок­руг та­кое… та­кое... мрач­ное, тус­клое, скуч­ное, по­ник­шее. Я мог­ла бы най­ти мно­го при­лага­тель­ных, что­бы бо­лее точ­но вы­разить всё то, что на дан­ный мо­мент ме­ня ок­ру­жа­ет. Но ду­мать об этом не хо­чет­ся. Хо­чет­ся ус­нуть и не прос­нуть­ся, что­бы бы­ло лег­че, не так труд­но. Под­рос­тки, они не дол­жны так жа­ловать­ся на жизнь, буд­то она сов­сем дрянь. Но на дан­ный мо­мент дру­гие мыс­ли в мою го­лову не за­бега­ют. Грус­тно вздох­нув, мож­но смот­реть на сте­ну и по­нимать, что ко­му-то всё-та­ки дол­жно по­вез­ти, а ко­му-то нет. И сей­час я не жа­лу­юсь на своё ма­тери­аль­ное по­ложе­ние. Нет, от­но­шение лю­дей и хо­тя бы кап­лю ува­жения, за­полу­чить труд­нее, чем мил­ли­оны дол­ла­ров. День­ги, как го­ворить­ся, при­ходят и ухо­дят, но че­ловек, ко­торый ве­рен те­бе, бу­дет всег­да ря­дом, нев­зи­рая ни на ка­кие пре­пятс­твия и барь­еры. Увы, я не пси­холог, что­бы ус­по­ка­ивать се­бя та­кими без­на­деж­ны­ми и глу­пыми на­деж­да­ми, что всё ис­пра­вить­ся, и лю­ди на­конец по­любят ме­ня та­кой, ка­кая я есть. Но че­ловек су­щес­тво уп­ря­мое, нуж­но иметь бе­зуп­речную внеш­ность и вы­сокое ма­тери­аль­ное по­ложе­ние, что­бы пон­ра­вить­ся ок­ру­жа­ющим. Толь­ко та­ким они при­мут те­бя, ина­че ни­как, сов­сем ни­как. В жиз­ни мно­го че­го дур­но­го, но лю­ди они са­мые ужас­ные монс­тры. В этот спи­сок монс­тров я то­же впи­сыва­юсь и не ска­жу, что я свя­тая. Да, я каж­дую се­кун­ду ме­няю те­му. Прос­то не мо­гу ду­мать и раз­мышлять о чём-то од­ном, хо­чет­ся по­думать и об­су­дить с са­мой со­бой все свои проб­ле­мы и ре­шить их. Хо­тя, сколь­ко бы я не бе­седо­вала со сво­им ра­зумом, до сих пор ни од­на моя проб­ле­ма так и не ре­шилась. 

Зна­ете как мне сей­час боль­но? Что мне сде­лать что-бы на­конец из­ба­вить­ся от бо­ли, ко­торая так дав­но хо­зяй­ству­ет у ме­ня внут­ри? Она прос­то про­ходит по ожив­ленным угол­кам мо­ей ду­ши и уби­ва­ет всё, что ды­шало внут­ри ме­ня, цве­ло, ра­дова­ло. Боль - она по­рож­да­ет за со­бой ещё од­ну боль, и в ко­неч­ном ито­ге из это­го по­луча­ет­ся зам­кну­тый круг, по­томуч­то та боль да­ёт во­лю дру­гой бо­ли. А вмес­те они про­из­во­дят страх. Ник­то не ви­дел об­лик стра­ха, но, да­же не уви­дев его, мы все бо­им­ся толь­ко од­но­го это­го сло­ва, «страх». Не зная, име­ет ли он прив­ле­катель­ную внеш­ность, или он урод.

Мне ка­жет­ся, это са­мое глу­пое, сме­ять­ся над внеш­ностью че­лове­ка. Раз­ве мы, та­кие нек­ра­сивые, вы­бира­ем се­бе внеш­ность? Мы не вы­бира­ем се­бе жизнь. Ес­ли смот­реть прав­де в гла­за, то нам во­об­ще не пре­дос­та­вили пра­во вы­бора. Всё за нас уже ре­шили, хо­чешь ты это­го или нет. Но в этой жиз­ни ты бу­дешь ли­бо счас­тлив­чи­ком, ли­бо не­удач­ни­ком вро­де ме­ня. Да, ко­неч­но то, о чём я бол­таю про се­бя не столь важ­но. Ведь в ми­ре есть бо­лее зна­чимые проб­ле­мы, чем моё ду­шев­ное го­ре. Жаль, что я не имею дру­га для то­го, что­бы он ме­ня под­держал, ска­зал: «Хей, не расс­тра­ивай­ся, всё ула­дит­ся», об­нял за пле­чи и ут­кнул­ся в за­тылок. Да, во­об­ра­жение у ме­ня хоть ку­да. Ме­ня на са­мом де­ле ма­ло вол­ну­ет мне­ние лю­дей на те­му бо­гатая я или бед­ная. Но как лю­бой че­ловек я то­же имею хоть са­мую ма­лость, но у ме­ня есть чувс­тво собс­твен­но­го дос­то­инс­тва. Да, да, да пред­ставь­те! Я то­же мо­гу оби­жать­ся и пла­кать как дру­гие смер­тные. И та­кие си­ту­ации ти­па тех ко­торые был нес­коль­ко ми­нута­ми ра­нее, от­равля­ет это чувс­тво и зас­тавля­ет ме­ня чувс­тво­вать се­бя ни­кем, обыч­ном нич­то­жес­твом, и лю­ди вок­руг ме­ня го­ворят это, не скры­вая. Го­ворят, что я пол­ное дерь­мо и ни на что не го­жусь. Хм, воз­можно они пра­вы. Ведь поч­ти ни­кому не­ту де­ла до то­го, что я чувс­твую. Та­кой че­ловек как я, не зас­лу­жива­ет да­же обыч­но­го воп­ро­са: «как де­ла?» от дру­гих лю­дей. В ми­ре есть мил­ли­ар­ды бед­ных лю­дей, но по­чему-то имен­но мне пре­дос­та­вилась честь быть от­вержен­ной, от­де­лен­ной от дру­гих лю­дей, ко­торые в прин­ци­пе ни­чем не от­ли­ча­ют­ся от ме­ня. Я та­кой же че­ловек, как и они. Я ды­шу, ем, хо­тя в пос­леднее вре­мя поч­ти не ем, хо­жу, чувс­твую, при­каса­юсь. Но всё рав­но, чем они ме­ня так не­долюб­ли­ва­ют? Или в двад­цать пер­вом ве­ке лю­бовь вы­ража­ет­ся имен­но так? А? Хах, нав­ряд ли. 

Я ска­жу Вам, что быть уни­жен­ной это пол­бе­ды. Го­раз­до боль­нее, ког­да те­бя уни­жа­ет че­ловек, к ко­торо­му ты не­ров­но ды­шишь. И ког­да осоз­на­ёшь си­ту­ацию, то не зна­ешь, как пос­ту­пить. Ведь че­лове­ку, ко­торо­го лю­бишь, не на­хамишь, не побь­ешь, не за­денешь пле­чом. А что тог­да сде­лать? Ес­ли и вы по­пада­ли в та­кую ту­пико­вую си­ту­ацию, сде­лай­те как я, прос­то бе­жите сло­мя го­лову, зак­рыв ли­цо ла­доня­ми. Хо­тя, та­кого на­каза­ния я ни­кому не по­желаю. Этот жут­кий оса­док, он не да­ёт по­коя. Он как ко­лючий ко­мок. Он пе­рево­рачи­ва­ет­ся из сто­роны в сто­рону, за­девая все боль­ные мес­та, и прос­то по­рож­да­ет неп­ри­ят­ные чувс­тва. Он да­же не спро­сил, ви­нова­та я или нет. Прос­то взял и уни­зил на гла­зах всей шко­лы и без то­го за­ком­плек­со­ван­ную дур­нушку. Все сме­ялись, а он прос­то сто­ял пе­редо мной и са­модо­воль­но улы­бал­ся, гор­дясь сво­ей ра­ботой. Я в оче­ред­ной раз всхлип­ну­ла. Я пла­кала, да, но не ры­дала. 

Это бы­ло что-то вро­де ис­те­рики, но без кро­кодиль­их слёз. Он го­ворил эти сло­ва так, так... Мне до сих пор ка­жет­ся, что я об­ли­та грязью, и все ок­ру­жа­ющие брез­га­ют ко мне под­хо­дить. Хо­тя на са­мом де­ле грязь это­го об­щес­тва - я. Мер­зкая, гряз­ная, про­тив­ная грязь. 

От ли­ца ав­то­ра:

Джас­тин взял сес­тру за ру­ку и по­вёл её в ко­ридор, где не бы­ло пос­то­рон­них глаз.
- Ты как? Всё хо­рошо? Она те­бя уда­рила до то­го, как я при­шёл? - за­сыпал Джас­тин сес­тру воп­ро­сами вгля­дыва­ясь в её ли­цо, ища ца­рапи­ны или сса­дины.

- Нет, она ни­чего мне не сде­лала, - спо­кой­но ска­зала Хи­лари и опус­ти­ла гла­за вниз.

Вздох­нув Джас­тин про­тянул сес­тру к се­бе и об­нял её за пле­чи.

- По­ка я с то­бой, ник­то те­бя не оби­дит, тем бо­лее Ан­дерсон, - ус­по­ка­ива­юще шеп­тал Джас­тин и гла­дил её по во­лосам.

- Я знаю, - ти­хо от­ве­тила Хи­лари, прик­рыв ве­ки.