Снова ночь без каких-либо снов. Моя вчерашняя догадка подтвердилась. Но нельзя судить сейчас, вдруг это всего-лишь совпадение? Более того я была уверена, что это просто совпадение, и в скором времени меня снова начнут посещать отрывки из моего прошлого.

Новое видение очень понравилось бабуле. Она охотно поддержала мою теорию о том, что меня ищет семья и обрадовалась такому развитию событий. А вот то, что я уже вторую ночь не вижу снов её напрягло. Так же, как и меня. Но я успокоила её тем, что это может и не продлиться долго. Тем более у нас всё равно есть другой вариант найти мой дом, который, честно говоря, от меня уже не зависит.

Что касается прошлой ночи... Смогла ли я после всего произошедшего смотреть в глаза Бруно? Да. Какой бы хорошей я не хотела казаться, но мой ответ — да. Потому что мне нужно понять себя, понять, кто я такая. А вот он не очень хотел этого делать, впрочем, как и раньше. Но не избегал, нет. Подходил ко мне, разговаривал, но в глаза почти не смотрел. В эти моменты мне так хотелось напомнить ему о своих словах и наконец узнать, что он думает, но боялась. Тогда не боялась, а сейчас — ещё как. Одно радовало: мы стали чаще проводить время друг с другом, он уже охотно говорил со мной в присутствии посторонних. Но в галза не посмотрел ни разу за день. Даже на секунду на мгновение, лишая меня возможности видеть его прекрасные зелёные огни, к которым я уже стремилась как мотылёк к огню. Я могла догадываться, что его так изменило, но это было слишком абсурдно.

В такие моменты я замечала на себе странные взгляды Долорес. И как только это происходило, она хихикала, подмигивала мне и скрывалась из виду. Странно, конечно, но в голову закрадывались кое-какие мысли и сильно меня не будоражили, пока меня точно стрелой не пронзает, когда я вспоминала, что сверхслух этой дамы позволяет ей узнать всё, что угодно. И я понимала, что, скорее всего, она слышала всё, о чём мы говорили с Бруно, и даже, страшно представить, то, что мы делали. Мне тут же хотелось просто сквозь землю провалиться! Нет... Просто перестать существовать! Смущение, стыд, страх и злость тогда смешивались во мне. Но я держала себя в руках, нельзя давать волю эмоциям.

Иногда я видела, как Долорес что-то тихо обсуждает со своими двоюродными сёстрами. И как только они меня замечали, смеялись в кулак и спешили уйти подальше от меня. Подозрения усиливались, а мысль о том, что Долорес могла всё им рассказать, пугала похлеще чего-либо. Тогда они мне даже напоминали крыс Бруно: собираются в кучку, нагинаются друг к другу и о чём-то шушукаются, а если им помешать, разбегаются кто куда. Нет, я, конечно, не в плохом смысле их сравнила! Почти.

День проходил спокойно, но напряжённо. И я, и Альма ожидали появления людей из видения, хоть и понимали, что бездействие — тоже не вариант. Мы собирали в кучу все мои сны, всё, что мы узнали, но ничего толкового так и не нашли. Что сложилось из моих снов? Ничего хорошего. Подготовка к празднику, сам праздник, а потом и свидание на берегу реки, которое прервалось толпой людей, что так же решили «остаться наедине». Больше недели прошло, а это — всё, что мы узнали. Мизерная информация, никакая... Я уже не говорю о браслете, который тоже ничего хорошего не сообщил. Да практически ничего, кроме какой-то бессмысленной даты!

Проводить день без какой-либо пользы мне не хотелось, и Мирабель любезно предоставила мне свой рукодельнический набор и даже научила вышивать крестиком. Ну, как научила... Показала принципы. Конечно, с ходу создать что-нибудь стоящее я не могла, а потому практически весь день провела с Мирабель и училась у неё, вместе с тем же рассматривая её работы, которые помимо восхищения вызывали желание научиться подобному.

И вот я сидела, вышивая очередной самый простой цветочек на куске ткани и совершенствуя технику, которой я пока что не владела, превращая белое полотно в поле, усеянное множеством не самых аккуратных цветочков. Сосредоточенность была включена на максимум, и я ничего вокруг себя не замечала, пыталась сделать всё так, как мне показала Мирабель, чтобы вечером похвастаться этим цветочным полем. Были бы ещё цветочки красивые... Но я же только учусь!

— Не при...

— Ай! — от неожиданности я тянула иголку не туда, куда надо, и укололась, тут же отдёрнув руку. Пришедший меня не волновал как до этого момента, так и после. Сейчас меня заботил ноющий палец, на котором уже собралась крупная кровавая капля.

— Прости, я не хотел напугать!

— Ничего страшного, не впервой, — отмахнулась я, прекрасно понимая, что в прошлой жизни по-любому пользовалась иголкой. Это, как никак, основной навык любого человека.

Бруно присел рядом, рассматривая то, что у меня получалось и спрашивая, давно ли я уже вышиваю эти цветочки. В руках он теребил маленькую красную розу на короткой ножке, которая уже была очищена от шипов. И тут же эти маленькие звёздочки на белом полотне представились мне розовым садом. Не хватает только зелёных точек, как листики.

Опомнившись, мужчина запустил руку в волосы, отвлекаясь от рассматривания моего «творчества», и сказал:

— Да, я что пришёл-то... Не прогуляешься со мной после ужина?

Я удивилась, сначала приняв это за шутку, и посмотрела на него в выпученными глазами, но поняла, что смотреть мне в глаза он и не собирается. Пригласить на прогулку не боится, а посмотреть в глаза боится? Ох, вот бы ему смелость Эрнандо...

— Я не против, — ответила я, пожимая плечами, всё ещё удивляясь сказанному. Впервые он предложил мне прогуляться по городу, и при этом его голос ни разу не дрогнул и не запнулся.

— И вот ещё, — он протянул мне маленькую розу, что держал в руках. Я тут же вспомнила, как он протягивал мне цветок, выпавший из моей причёски, в первый день нашего знакомства. Тогда он смущался, прятал своё лицо и просто не очень-то и хотел находиться рядом со мной. Сейчас же многое поменялось, за такой короткий срок, — Ты на праздники с такой в волосах ходила. Вот и вспомнил.

Я потянулась к цветку, собираясь взять его, но вместо этого положила руку на ладонь мужчины. Тут же тепло разлилось по моему телу, я почувствовала спокойствие и безмятежность. Так легко вдруг стало на душе.

Лишь через некоторое время я взяла розу и посмотрела на Бруно, который сидел передо мной, наблюдая за цветком в моих руках. Ну же, посмотри на меня!..

Он кашлянул в кулак, пожелал мне удачи в новом деле и скрылся из виду. А я в трепетном ожидании продолжила вышивать цветочки, но уже в голову лезли не правила вышивки, а Бруно, его худая фигура, зелёные глаза, мягкие чёрные кудри, приятная щетина и тёплые руки. Так я и просидела, пытаясь сделать хоть что-то вразумительное, пока Мирабель не пришла проведать меня и позвать ужинать.

— Ты продвигаешься в своих начинаниях! — сказала она, рассматривая то, что я сделала, — У тебя получается всё аккуратнее. Конечно, ещё учится надо...

— Но ты же научишь? — с надеждой спросила я.

— Конечно, о чём речь! — она продолжила собирать свои принадлежности, пока не увидела розу, — О, откуда она у тебя?

Её хитрая ухмылка напоминала о тех моментах, когда она, вместе со своими сёстрами, что-то тихо обсуждают и никому об этом не говорят. Догадываясь, что предметом обсуждений могли быть мы с Бруно, я предпочла оставить природу возникновения у меня розы в тайне.

— Ниоткуда. Побежали, нас ждут.

Мирабель взяла принадлежности для вышивки и поспешила к дому, подгоняя меня. Стол уже был накрыт, народ потихоньку подтягивался. Я заметила Джульетту, которая несла в руках две тарелки, одна из которых была моя. Женщина постоянно сама приносила мне еду.

— Похвастаешься успехами? — подмигнула она, подавая мне мою порцию.

— Вот! —вместо меня воскликнула Мирабель, показывая матери то, что я сделала за день.

— Выглядит интересно, — похвалила Джульетта и прошла к своему месту.

— А по-моему немного пусто, — сказал подошедший Агустин. Ну он, конечно, выбирает выражения... И тем не менее мужчина казался мне приятным.

— Я только сегодня начала учиться, — пролепетала я в своё оправдание и села за стол, туда же, куда и всегда. Рядом с Агустином.

Практически весь ужин мужчина говорил мне, что можно было бы добавить на то, что с натяжкой можно назвать адекватной вышивкой, и утверждал, что если я буду продолжать учиться, то обязательно достигну уровня Мирабель, не забывая при этом похвалить свою дочь.

Изабелла, как и я, сравнила мою вышивку с цветочным полем, и я тут же загордилась собой. Кому, как не ей, знать всё о цветах?

Сразу после ужина многие разбрелись по своим комнатам, намереваясь отдохнуть после сырной трапезы. А я выискивала глазами Бруно, который незаметно ушёл, как только встал из-за стола. Мне очень хотелось провести с ним время.

— Надеюсь, ты ещё не передумала?

Его голос прозвучал прямо за мной. Я развернулась, уткнувшись носом в грудь мужчины, улыбнулась и ответила:

— Передумаю, как же!

Он натянул на глаза капюшон, выпрямился, выпячивая грудь, и произнёс своим искажённым голосом:

— Тогда вперёд!

Он схватил меня под руку и точно солдат зашагал к выходу. Актёрские данные мужчины могли поднять настроение любому.

— Я думала, что иду гулять с Бруно, а не Эрнандо, — хохотнула я, поспевая за ним и подыгрывая.

— Бруно занят с Хорхэ.

— Хорхэ? — спросила я, наклоняясь.

— Ещё один персонаж, — ответил мужчина, снимая капюшон, но так и не взглянув на меня, — Строитель. Совсем забыл тебя с ним познакомить. Как вернёмся, наверстаю упущеное.

Он улыбался, держа меня под руку и глядя на солнце, что потихоньку заходило за горизонт, скрываясь среди гор, окружающих Энканто. Только сейчас я заметила, что закаты в этом месте очень живописные и красивые. Да это впринципе единственные закаты, которые я помнила.

Небольшая прогулка по городу перешла в посиделки на краю Энканто, возле реки, откуда вид на закат был ещё прекраснее, чем из самого города. Устремляющиеся в небо зелёные пики были точно магниты, притягивающие к себе жёлтый диск уходящего солнца. Это зрелище восхищало и завораживало, заставляло в немом восторге наблюдать за ним, не отрывая взгляд.

Я придвинулась к Бруно, положив голову ему на плечо, и прикрыла глаза, чувствуя, как лучи солнца проникают под веки, согревая всю меня. Давно я не чувствовала такого спокойствия, такого умиротворения. Меня больше не терзали мысли об амнезии, о каких-то других проблемах. Хотелось просто раствориться в тёплых лучах, стать каплей солнца.

— Я хотел спросить о том, что ты сказала ночью, — подал голос мужчина.

Словно невидимая рука отдёрнула меня от него, разрывая контакт и не давая снова прислониться к нему. Я повиновалась этой силе и, обняв колени, тихо сказала:

— Забудь. Глупость сморозила...

— То есть... это всё... ложь?

Я повернула к нему голову и встретилась с его изумлёнными грустными глазами. Впервые за день я вижу их, впервые он наградил меня своим взглядом.

Слова застряли где-то в горле, не давая мне сказать даже короткое «нет». Это не ложь, я и правда любила его, но не считала всё произошедшее между нами правильной и искренней любовью. Я лишь мотнула головой, не в силах произнести и слова. Спокойствие тут же оставило меня, а на его смену пришли осночертевшие тревоги и сомнения.

— Я... Я просто не знаю, правильно ли всё это... — выдавила я из себя, пряча лицо за руками. Щёки враз запылали без видимой на то причины.

— Я всегда считал, что о любви может знать лишь тот, кто её испытывает. О ней не кричат на каждом шагу, не выставляют на показ. Она есть только у тех, кто видит жизнь в своём партнёре, — он положил руку мне на плечо, давая моральную поддержку.

— А если я не могу держать это в себе и мне нужен совет? — голос предательски задрожал, выдавая то, что чувства разрывают меня изнутри.

— У меня есть крысы. Я с ними уже не первый год разговариваю... — он усмехнулся и продолжил уже более серьёзно: — Если человек так дорог, зачем от него это скрывать?

— Потому что это разные вещи. Не существует любви с первого взгляда. Это просто увлечённость, она быстро проходит...

— Ты уже многое помнишь, — совсем не в тему сказал Бруно, прижимаясь ко мне и обнимая за плечи.

Я улыбнулась, смахнув с лица выступающую слезу, и подалась навстречу, взяв его руку. На меня смотрели его полные нежности и заботы глаза, на лице сияла добрая улыбка, брови изогнулись вверх.

Нет, ничего я не помнила. Это были просто мои рассуждения. Я не помнила своего опыта в отношениях, чужого, я просто знала, как проявляет себя любовь, что правильно, а что нет. Но мои ощущения и чувства противоречили всему, что я говорила. То, что я называю увлечённостью, казалось мне сильной и настоящей любовью. И я не знала, как действовать и что думать.

— И всё же, — продолжил он, поглаживая мою руку, — Те слова...

— Да! — я почти что кричала, не в силах держать всё в себе, развернулась к мужчине всем телом, хватая его за вторую руку и прижимая к себе, — Да, я люблю тебя, но это странно, я не знаю, что правильно и что нет! Я понимают, что помолвлена и у меня есть жених, но сейчас мне всё равно!

Удивлённые глаза впились в меня, в них бушевала буря непонятных мне эмоций. Мне казалось, что сейчас они выстрелят из него похлеще, чем из Пеппы.

В следующую секунду Бруно нежно обнял меня, притянул и уткнулся носом в мои волосы. Я прижалась к нему, сжимая в кулаки грубую ткань его руаны. Да, он ничего не сказал, но я как-будто знала, что он не станет порицать меня. Он добр и робок, в нём умиляло всё, от глубоких зелёных глаз, до грубых и тёплых рук. Мне безумно хотелось дарить ему долгие объятия, нежность и ласку, чтобы он чувствовал себя комфортно и просто был счастлив. Хотелось видеть его улыбку, счастливую, искреннюю, которую он не выдавливает из себя сквозь боль, его полные жизнью глаза, в которых не блестели осколки разбитого сердца, небрежно раздавленного и выброшенного в пропасть одиночества и презрения. Хотелось компенсировать всю ту любовь, которой он лишился на долгие десять лет, показать, что он в этом мире не пустое место и никогда им не станет. Показать, что его желание исполнилось — что он любим. По-настоящему любим.

— Знаешь, с тех пор как ты появилась здесь, я больше не чувствовал себя одиноким, — он прижал меня сильнее, говорил почти на ухо, подрагивал и продолжал говорить дрожащим голосом: — Годы я проводил в одиночестве, месяцы жил с чувством, что я тут лишний, — он отстранился, глядя на меня с сияющей благодарной улыбкой, — И только с тобой я почувствовал себя живым. Ты вернула мне желание жить дальше, время, проведённое с тобой показало, что это такое, твои слова помогли мне поверить в себя... Малышка... — я выпучила глаза, шокированная тем, что он всё же назвал меня по прозвищу, — Ты смысл моей жизни.

Сердце в груди забилось в бешеном ритме, я почти чувствовала, как разрывается грудная клетка. Бабочки в животе закружились к безумном танце, они вот-вот вылетят из меня вслед за сердцем. Я ощущала всё: и страх, и радость, и счастье. Хотелось плакать, смеяться, кричать и провалиться сквозь землю одновременно.

Я бросилась на шею мужчине, целуя его в щёку, и чуть ли не душила его в своих объятиях. Бруно, смеясь, поднял меня в воздух, закружил и поставил на землю, отстраняясь. Это мгновение, когда я видела его глаза, полные любви и нежности, казалось мне бесконечностью. В этот вечер он впервые посмотрел на меня, не скрывая чувств. И впервые сам проявил инициативу.

Его губы накрыли мои, оставляя лёгкий поцелуй, но как только я поддалась навстречу, он углубил его, заставляя меня раствориться в нём, позабыть обо всём.

Может, теперь я была уверена в том, что эта любовь настоящая, искренняя и вечная. Так ведь?