Говорят, от шока или ужаса у людей пропадает дар речи, и если несколько мгновений назад я не могла вымолвить ни слова, то сейчас, когда мои глаза расширились от признания мадам Розэ, а кровь вскипела от паники, мозг судорожно осознал в одно мгновение все и сразу. Всю опасность, все последствия, которые мне будут грозить, если я не придумаю, как спастись. И я закричала что есть мочи. Надеялась, что через сломанную раму открытого окна меня услышат, но резкая оплеуха обожгла щеку, а следом мне в рот запихали платок.

– Ну вот скажи мне, – все еще сидя напротив меня на корточках, произнесла Розэ, – почему ты просто не спряталась, когда все произошло? А?

Я гневно замычала, скашивая глаза на кляп.

– Ну да, ну да, – согласилась Розэ, – похоже, я и вправду старею, становлюсь непоследовательной. Но это ради твоей же безопасности, Дженни. Я бы могла тебя убить, но… даже сейчас я сентиментальна.

Она поднялась и вздохнула. Обошла комнату кругом, залезла в один из дорожных сундуков, который я раньше не особо замечала. Долго там что-то искала. Я же все это время мычала и елозила по полу, пытаясь высвободиться.

– Прекрати! – осадила меня Розэ, не отвлекаясь от сундука. – Разбудишь мою спутницу в соседней комнате, и тогда тебя точно придется убить. А так… у нас есть пара часов до рассвета, чтобы ты осталась жива… Да где же оно? Настойка ромуса, не то… корень сонтравы… ага. “Забвение”.

Розэ вытащила наружу маленькую темную склянку чуть меньше флакончика духов.

– Осталось на самом дне, – присмотревшись к содержимому, произнесла она, возвращаясь ко мне. – За сорок лет его пришлось применять не раз и не два. Сейчас такого зелья уже не достать, но что поделать! Возможно, именно оно спасет тебе жизнь.

Я замычала еще сильнее. Уже только одно название “забвение” мне не нравилось.

– Выпьешь и забудешь большинство из того, что помнила. Даже собственное имя, но так надо. Я договорюсь с кем-нибудь, чтобы тебя вывезли за пределы гостиницы и оставили у дороги на тракте, пока будешь спать. Даже без памяти ты не пропадешь, надеюсь, навыки выживания ведь останутся. Первое время будет, конечно, тяжело, а дальше как-нибудь выкарабкаешься. Начнешь, жить заново, встретишь кого-нибудь, обзаведешься семьей…

Она говорила об этом так спокойно и непринужденно, будто в этом не было ничего страшного, а сама подходила все ближе и ближе ко мне. Розэ просто решила стереть меня из бытия, оставив вместо меня самозванку, спящую через стенку. Неужели все ради нее?! Да кто она вообще такая? Мадам присела рядом, вытаскивая кляп, чтобы запрокинуть мне в рот капли снадобья. Но я не собиралась так легко сдаваться. Боднула ее руку подбородком, так что Розэ едва не выронила пузырек на пол.

– Дура! Да я же ради тебя стараюсь, – зашипела она, не оценив мое сопротивление. – Либо так, либо вперед ногами.

– Ради меня? – прошипела я, игнорируя последнюю часть ее речи. – Скажите уже правду. Ради дочери, которую решили посадить на мое место под шумок. Это ведь она за стеной? Брови Розэ взлетели вверх.

– Дочери? – переспросила она.

 – Нет, конечно.

– Тогда ради кого? – я зацепилась за обрывки фраз, которые она раньше говорила мне. – За кого, если не за своего ребенка можно пойти на такое? Вы же мне почти как мать?

– Почти… мать – усмехнулась она, и в голосе ее послышалась надрывная горечь. – Это четкое определение моему существованию. Почти мать… впрочем, ты близка к правде. Только не дочь я спасаю, а сына. Опасность грозит ему.

Мне захотелось побиться затылком о стену. Откуда еще на этой и без того переполненной действующими лицами сцене мог взяться сын Розэ, и почему ради него она решила убить моего отца? Кто он? Кому я обязана своими неприятностями?

– Раз уж вы решили меня опоить этой дрянью, то, может, уже расскажете всю правду? Считайте, это последнее желание приговоренной к смерти. Что вам терять?

– Тянешь время? – ухмыльнулась она. – Умно. Но просьба справедливая. Поэтому так и быть, если кратко, то: сорок лет назад я заслужила в ордене полное омоложение тела и фактически сразу после этого сбежала из столицы в Локшер. Крупный транспортный город был идеален для того, чтобы затеряться среди тысяч жителей и путников. Местные шлюхи помогли мне сменить одежду и даже найти временное пристанище. Разумеется, меня искали и не один год, а когда находили, я либо пользовалась тростью и убивала преследователя, либо лишала памяти за последние пару дней “забвением”. Одной капли хватало.

Розэ говорила, а я вспоминала слова отца, брошенные им вскользь: “Шлюха”. Еще тогда он назвал Розэ падшей женщиной, но я не поняла намека на правду…

– Вы работали уличной девой? – вырвалось у меня.

– Да боже упаси! – саркастично отмела мою гипотезу мадам. – Но я прожила среди них много лет. Мои знания были им полезны, и это был очень удачный симбиоз. Изредка я заводила романы с теми, кто мне нравился, но ничего серьезного. И уж тем более я не брала с этих мужчин денег. А потом меня нашли. Один из приближенных к его святейшеству вместе с охраной прибыл в Локшер, и я не сумела в одиночку обмануть так много людей сразу. Тогда на помощь пришел твой отец. В те времена он хоть и был молод, но необычайно проницателен. Он помог мне выпутаться, прекрасно зная, кто я на самом деле, и позволил и дальше проживать в Локшере под его покровительством. И все было идеально, пока больше тридцати лет я не забеременела… Для меня это было шоком. Я и представить не могла, что в свои вековые годы могу заиметь детей, но страшнее всего было не это, а то, что мой ребенок был потенциальным наследником короны. Угроза нынешней власти – побочная ветвь свергнутого короля. Я испугалась… и сразу после родов попросила одну из девочек, которая работала на улицах Локшера, отнести ребенка в приют. В любой, куда ей только вздумается. Так, чтобы даже я не знала, где мой мальчик. Шлюхам ведь было не впервой отдавать своих детей, и она выполнила мою просьбу…

Кончики моих пальцев похолодели, и дело даже не в том, что мои руки и ноги были пережаты шнуром: ясовмещала в голове даты… Сиротский приют, мой отец искал мальчиков, рожденных примерно в одно время, с талантом к магии… Лорд Намджун всегда был проницателен, смотрел на несколько шагов вперед, просчитывал стратегии, и плевать он хотел на просто магически одаренных – мой отец искал королевскую кровь.

– Чонгук… – прошептала я.

– Догадалась, – впервые за долгое время тепло улыбнулась Розэ. – Мой мальчик… Когда твоя мать умерла, перед твоим отцом встала задача воспитать тебя достойно, в безопасности и, возможно, потенциальной королевой. Он предложил мне сделку. Ведь кто может сделать это лучше, чем та, кого растили как принцессу. Намджун предложил взять Чонгука под свое крыло, дать образование, деньги, протекции. Взамен я заботилась о тебе. По нашему плану вы должны были пожениться через пару лет… А дальше не хочу вдаваться в подробности, но с деньгами мы бы вернули корону настоящему наследнику, а не тем, кто занимает трон сейчас.

– И что же пошло не так? – усмехнулась я, понимая, что план моего родителя дал очевидный сбой.

– Лалиса. Чонгук оказался более амбициозным, чем мы могли полагать. Он нашел способ сесть на трон раньше, через свадьбу с дочерью нынешнего короля.

Я вытащила глаза, вспоминая родовое древо нынешнего королевского рода. – Но они ведь родственники! Седьмая вода на киселе, но он же ее дядя!!!

– Именно! Ким собирался раскрыть эту информацию королю, и тогда… ты сама понимаешь, мой мальчик стал бы угрозой власти. Свадьбу бы пришлось отменить из-за родства, а его как потенциального наследника – устранить. Я пыталась говорить с твоим отцом, чтобы он не вмешивался и не ломал Чонгуку жизнь. Но Ким был упрям, грозил рассказать мой секрет всем.

– И все же он вам верил, – напомнила я. – Даже когда вы его убивали… Это противно.

– Он принял меня за моего сына, – напомнила Розэ. – Сделал выводы, что я – это он. Я решила не разубеждать.

– Нет, – покачала головой я. – Отец как раз догадался. Он оберегал меня. Потому что если бы в тот момент он сказал, что за ним пришли вы, я бы выдала себя. А ведь перед смертью он сказал “никому не верить”. Жаль, что я поняла его слова слишком поздно.

– Может, и так, – согласилась Розэ. – Но он вынудил меня это сделать, мне пришлось искать пути выхода из этой ситуации, искать союзников, чтобы сохранить жизнь сыну.

– И кого же?

– Духовенство. Эта свадьба им тоже не на руку. Его святейшество имеет большое влияние на принцессу, и сдать власть моему сыну не входит в его планы – после смерти короля ему выгоднее посадить на трон Лалису и самому подобрать ей нужного мужа. Поэтому путем переговоров я добилась того, что мы нашли путь разрешения ситуации. Если устранить Кима, то на твое место можно поставить подставную девушку. Из числа своих. Локшер бы фактически перешел в собственность ордена.

– Чон не отдаст так просто город, – напомнила я. – Тем более если лишится возможности брака с Лалисой.

– Винсенту придется жениться на Дженни Ким, – припечатала Розэ. – Как бы он ни сопротивлялся, но в ход вступит договор, который он подписал с твоим отцом.

– Король будет против. Ему нужны деньги Чонгука.

– Его величество ничего не сможет сделать. Чонгук не прошел обряд очищения. Или ты думаешь, все аббатисы пропали из Локшера просто так? Не считая такой поддельной, как ты.

– Он все равно не согласится, – уверенно заявила я. – Чонгук не идиот, тем более что я уже рассказала ему все, что знала. Он будет подозревать обман! И никогда не поверит. Розэ закатила глаза к потолку.

– Я же сказала, что новая Дженни из числа своих. Или ты думала, что я одна омоложенная аббатиса на свете? Джису прекрасна телом, умна, если надо, скромна, ей всего девяносто, но об этом Чонгуку знать необязательно. Через полгода он в нее влюбится и будет есть из ее рук.

– Ага, сейчас, – вырвалось у меня. Не знаю, что там за Джису, но я прямо резко ощутила к нейприлив ненависти, а еще ревности, что Чонгук вдруг станет есть из ее рук. Да и еще влюбится! Чушь какая!

– Ты же читала Библию? – неожиданно спросила Розэ. – Помнишь притчу о царе Ломире и мудрой женщине Амелле? У нее ушло несколько месяцев, чтобы сломать его и заставить плакать у своих ног. Аббатис учат этому искусству: Чонгук может сопротивляться долго, но рано или поздно ему придется сдаться.

– Это же ваш сын! – напомнила я. – За что вы так с ним?

– Вот именно, что он мой сын, – припечатала мадам. – И пусть он будет лучше живым, но на таких условиях, чем мертвым и попавшим в опалу нынешнего короля и его святейшества.

– Вы совершенно не знаете своего сына, – ответила на это я. – Он бы никогда не согласился с вашими суждениями!

– Мы не узнаем ответа, – пожала плечами Розэ. – Ты уж точно. А теперь открой рот, Дженни, и выпей зелье по-хорошему. Не заставляй меня разжимать тебе зубы ножом, я очень не хочу тебя поранить.

Она шагнула ко мне, а я сжала челюсти и попыталась отползти хоть куда-нибудь, но позади оставалась только стена. “Забвение” было уже под моим носом, и я ощущала его приторно-сладковатый аромат, пыталась мотать головой, но Розэ с небывалой силой старалась влить мне эту гадость в рот.

– Упрямая девчонка!!! – прошипела она, прижимая мою голову к стене, чтобы я не могла даже дернуть ею. Казалось, все кончено, когда оконная рама с треском вылетела на пол и стекло разбилось на сотни осколков. В комнату через подоконник влез Чонгук, и хоть руки его были свободны, но на его бедре в ножнах болталась пульсирующая алым трость. Казалось, она пылала так сильно, что на нее даже смотреть было больно.

– Не думал, что придется лезть из-за какой-то аббатисы аж на пятый этаж, но, пожалуй, столь занимательного диалога подслушать мне еще никогда не доводилось. – Он перевел взгляд с меня на Розэ и медленно произнес: – И тем более не думал, что когда-нибудь это скажу, но здравствуй, мама.

Рука Розэ с зажатым зельем задрожала. Воспользовавшись заминкой, я боднула ее ладонь, выбивая склянку, так что та все же упала и ее содержимое растеклось по полу. Мадам раздосадованно цокнула языком, а после поняв, что напоить меня не удастся, подняла руки вверх и встала. Неужели она сдастся так легко? Чонгук проследил за ней пристальным взглядом, я ждала, что он кинется ко мне развязывать, но мужчина не спешил. Смотрел на мать.

– У меня только один вопрос, – медленно произнес он, глядя на Розэ. – Почему я узнаю обо всем сейчас? Неужели так сложно было связаться со мной раньше и рассказать правду?

Прозвучало обвинительно, и плечи Розэ, до этого напряженные и прямые, дрогнули.

– Ради твоей безопасности. Ты мог бы сглупить, полезть на рожон, отвоевывать обратно власть и корону… Слишком много амбиций.

Уголок рта Чонгук дернулся.

– Видимо, есть в кого… А я еще ломал голову, откуда такое портретное сходство с Клодом Сверженным(?), думал, чудится, – он говорил, подходя все ближе к Розэ, пока между ними не остался метр, после чего требовательно протянул к ней ладонь, совершенно спокойно и выжидательно посмотрев женщине в глаза. 

– А теперь отдай свою трость. Я слышал почти весь разговор и не хочу драться с собственной матерью. С недовольством, но Розэ подчинилась. Складной артефакт перекочевал в руки Чона. Я была уверена, что он спрячет его в карман, чтобы потом передать следствию как орудие убийства, но вместо этого он бросил ее на пол и раздавил каблуком. Артефакт сломался с легким хлопком и вспышкой, на мгновение озарив комнату. Розэ вскрикнула от неожиданности, я же завороженно смотрела на Винсента… Чонгук уничтожил главную улику в убийстве моего отца!!! Кто он после этого? Предатель? Но больше всех сокрушалась над обломками Розэ: она упала на колени и, будто осколки стекла, пыталась составить их вместе и собрать вещицу воедино.

– Зачем? Это ведь была последняя вещь, оставленная мне на память. Ты разрушил ценнейший артефакт.

– Ну, допустим, не последняя, – совершенно равнодушно произнес Чонгук. – Есть еще вот это. Он достал из кармана крест с драгоценными камнями. Розэ, округлив глаза, смотрела на распятие, а после, нервно сглотнув, отвернулась. – Ах да… Тебя же тошнит от слова “аминь”, – припомнил Чон. – Меня, впрочем, тоже. Но мы не об этом. У кого документы Дженни Ким?

– У Джису, разумеется, – бросила Розэ и зябко обняла себя за плечи. – Что теперь со мной будет? Сдашь гвардейцам? Но ты уничтожил трость, и никто не поверит…

– Поверят, – припечатал Кроули. – Мое слово против слова беглой аббатисы, сорок лет прожившей среди падших дев. Даже если ты затерла все следы зельем, то есть как минимум несколько человек, кому точно придется тебя признать. Например, Верховный отец.

Розэ нервно дернула головой.

– Он не сделает этого. Ты же слышал, он тоже состоит в сговоре.

– Сделает, – усмехнулся Чонгук. – Или промолчит, потому что побоится, что его имя всплывет в таком грандиозном скандале… Все зависит от того, как я решу повернуть эту историю в глазах общества.

– Что ты задумал? – прищурилась Розэ, но Чон не ответил, отвернулся от матери и прошел ко мне, присел рядом, заглянув в глаза. То, что Розэ осталась за его спиной, совершенно не волновало лорда. Мать, которая пошла на такие огромные жертвы, не ударит ребенка в спину. И все же я не понимала, почему Чонгук уничтожил трость, это меня настораживало, заставляло вжаться в стену. Видя такую реакцию, мужчина, будто для маленькой, забормотал:

– Тише, все уже позади, Дженни. Никто не причинит тебе вреда. Он вспорол путы, которые меня удерживали, но я не спешила вставать.

– Зачем вы уничтожили улику? – только и смогла спросить я. – Хотите выгородить мать?

– Хочу, – опустив глаза, с еле слышным сомнением в голосе, но все же признался Чонгук. – Но это и в твоих интересах тоже.

– Кого вы хотите в этом убедить? – прошептала я. – Меня или себя?

– В идеале – следствие, – едва слышно ответил мужчина и, поднявшись, протянул мне руку, которую я не спешила брать. Я не понимала, что он задумал, но если исходить из уверенности лорда, то у Винсента уже был план.

– Дженни? – Винсент вновь посмотрел на меня, явно ожидая, доверюсь я ему или нет. – Ты со мной?

Я вздрогнула от столь странно, почти интимнозвучащего вопроса и продолжила молчать, поджав губы. Стоило ли ему доверять? Особенно тогда, когда он признался, что собирается выгородить Розэ, убийцу моего отца. И как это может быть в моих интересах?

– Я хоть раз подводил тебя? – еще раз спросил он, и я перемотала в памяти дни, проведенные рядом. Мы ругались, спорили, ерничали, язвили; наши отношения сложно было назвать даже дружбой, но при всем этом Чон меня ниразу не подвел, хотя никогда и не скрывал неприязни к монашеской рясе, в которую я была облачена. И я решила рискнуть, довериться: протянула руку, чтобы с его помощью встать на ноги.

– Как вы вообще меня нашли? – тихо спросила я, надеясь, что Розэ не услышит. Но, зная ее навыки, я сильно сомневалась в этом. Мне пока еще не удалось превозмочь свою учительницу…

– Моя трость. Артефакт расценил, что ситуация опасна, и разбудила меня. До сегодняшней ночи я никогда не видел, чтобы она светилась и вибрировала так явно. Видимо, перспектива моей свадьбы со старухой даже для артефакта была ужасающей, – ответил мужчина. – А дальше я всего лишь расспросил ночного портье и вычислил окно с открытыми в столь холодную ночь ставнями. Оно одно во всем отеле. Да и до этого дня у меня были подозрения, что мы можем встретить твою наставницу, когда догоним самозванку. Я ошибся лишь в двух вещах: в месте, где это произойдет, и никак не мог понять, как именно связана та записка, которую ты получила в моем доме, с твоей бывшей компаньонкой.

Розэ сузила глаза, я же, наоборот, не понимала, о чем говорит Чон.

– Когда мне доложили, что с Чонгуком едет аббатиса, и описали ее внешность, я сразу все поняла. И мне нужно было разлучить вас, – призналась Розэ. – Пришлось заранее подкупить служанку в доме Гука, чтобы та подкинула записку и украла одежду. Я была уверена, что, лишившись рясы, ты сбежишь куда подальше и не будешь высовываться. Найдешь безопасное место и будешь сидеть там. Я заботилась о тебе, Дженн.

Я скривилась – тоже мне забота…

– Сидеть на месте – явно не об этой девушке, – фыркнул Чон, и я залилась румянцем смущения.

– Так какой план? – чтобы хоть как-то избавиться от этого неловкого чувства, спросила я.  – Мы ворвемся в комнату к Джису и заберем документы?

– Разумеется, нет, – ответил Чонгук. – Это сделает кто-нибудь из местных следователей. Я уже попросил администратора вызвать отряд.

– Что? – воскликнула я. – Они уже здесь? Даже по лицу Розэ разлилась бледность: она явно не понаслышке знала, чем это может грозить ей.

– Меня повесят, – забормотала она. – За убийство. Джису не станет молчать.

– Станет, – усмехнулся Чон. – Девушка, которую никто незнает и никогда не видел, с документами Дженни Ким. Та, кто получит все, заявив права на наследство. Мошенница, убившая Кима и заставившая шантажом и угрозами жизни компаньонку настоящей Дженни Ким следовать с ней к королю.

– Ты с ума сошел! – охнула Розэ. – Хочешь обвинить аббатису в убийстве?!

– Омоложенную аббатису, – напомнил Чон. – И если этот факт вскроется, то на его святейшество будет брошена такая тень, что он вовек не отмоется. Это будет фактически означать, что убийство Кима было совершено с благословения Верховного отца. А посему все будут молчать. И Джису, когда на нее наденут кандалы, и Верховный отец, когда настоящая Дженни и ее компаньонка – мадам Розэ – предстанут перед королем.

Мои глаза округлились от ужаса и небывалой дерзости плана Чона. Он собирался развернуть ситуацию кардинально в мою пользу. Теперь мадам Розэ должна была свидетельствовать за меня… а не за самозванку.

– А когда ваши слова подвергнут сомнениям…  – усмехнулся Чон. – А это обязательно произойдет. Мы отправимся в ту деревеньку, в которой выросла Дженни. Где ее знает каждый крестьянский мальчик и девочка, да что говорить, каждая курица и собака.

Я открыла рот: ни у одного потомственного аристократа даже не родилось бы идеи опрашивать простой люд, который даже писать и читать зачастую не умеет. А уж тем более ехать куда-то к черту на кулички для этого. Но не у Чона … Он считал их равными себе, а значит, достойными высказаться. Воцарившуюся тишину разбавил лишь шепот Розэ:

– Ты спасешь меня, Дженни, но подставишь другую женщину. Джису казнят… Чонгук скривился, но покачал головой.

– Ну, тебя же не казнили, мама, – саркастично напомнил он о событиях полуторавековой давности. – Уйдет снова в монахини. Уверен, Верховный отец с радостью дарует ей новую жизнь во благо милости Господа.

– Тебе не простят этой наглости. И нам тоже. Ты лишь отсрочишь нашу гибель, – опустила голову Розэ. – Ты не понимаешь, Винсент, кому ты бросаешь вызов.

Но на это Чонгук лишь загадочно улыбнулся.

– Это уже будут мои проблемы. И только мои.

Пожалуйста сообщите если есть отпечатки или ошибки!