Если я когда-то и представляла свой первый поцелуй, то он точно был не таким. Со вкусом вина, настойчивыми губами Чонгука на моих губах и подгибающимися коленями. Казалось, мое тело одновременно оцепенело, и в то же время его било дрожью в такт учащенному до безобразия пульсу.

– Мм-м-м, – этот звук вырывался из моей груди протестующе и требовательно, но Чон только усилил напор. Его горячие руки прожигали ткань рясы, и я буквально ощущала каждый сантиметр сильных пальцев на своем теле, а еще чувствовала биение мощного сердца, от его груди к моей. Происходящее пугало, будоражило и в то же время было абсолютно неправильным. Возможно, выпей я чуть больше вина, то поддалась бы на умелые ласки мужских губ, но мой разум протестовал и требовал сопротивления. Оттого я и сомкнула зубы, насколько только хватило смелости…

– Аачш-ш-ш, – то ли взвыл, то ли выругался лорд. – Аббатиса, что вы творите?!

– Это вы что творите? – на остатках воздуха выкрикнула я, тут же набирая новый вдох. – О чем вы только думали! Чон мучительно схватился за голову…

– О господи! – простонал он…

– Не поминайте Его всуе…

– Что я натворил? Это все ваше чертово тело…– продолжал сокрушаться мужчина, мечась по шатру. – Это алкоголь! – возмутилась я. 

– Не нужно приплетать в ваши проблемы мое тело.

– Еще как нужно, – Чонгук рухнул на походную кровать. – Вас будто сам дьявол соткал, аббатиса! И что сделал я? Тут я ожидала от Чонгука хоть каких-то извинений, но вместо этого услышала:

– Я поцеловал старуху! Фу! Где почистить зубы?

Я вспыхнула от гнева. Он еще и оскорблять меня смел! Что это вообще за манера – перекладывать всю вину на женщину?!

– Ну, знаете ли, лорд Чонгук! Винсент или как вас там по имени, – оскалилась я. – Пусть я и старуха, но извращенец невиданной силы тут однозначно вы. Имейте совесть это признать. Вам в аду уготован отдельный котел.

– За это? – Чон убрал руки от висков и приоткрыл один глаз. – За пьяное покусительство в вашу сторону и сразу в ад?

– Это за измену собственной невесте! – припечатала я. – Бедная принцесса! О какой вообще чистоте с вашей стороны может быть речь, если ваша душа запятнана похотью?

– Ваша тоже, – пробурчал Чон, вновь откидывая голову на покрывало. – В какой-то момент вы мне даже ответили, аббатиса.

Я вновь вспыхнула алой краской. Не было такого! Вот совершенно! Ни на мгновение, разве что на сотую долечку самой маленькой секундочки.

– Не мелите чушь и скажите спасибо, что я вам нижнюю губу не отгрызла, – нашлась я с ответом. Чонгук вновь поднял на меня голову и прошелся снизу-вверх заинтересованным взглядом, на его лице вновь появилось подобие улыбки. Что за человек… тысяча настроений!

– Неужели пожалели такие прекрасные губы, как мои? Или решили, что в будущем пригодятся?

Я сжала челюсти.

– Наглец! Я просто не хочу потом краснеть перед принцессой Лалисой, рассказывая, где ее жених потерял частичку своей сиятельной хамской морды. Улыбку с лица Чон тут же сдуло, и он будто даже протрезвел, вставая с кровати и выпрямляясь в полный рост.

– М-да… Боюсь, вы правы, аббатиса, – абсолютно серьезно произнес он. – Мое поведение было недостойно. Приношу вам свои извинения, и раз ситуация между нами столь неловкая, то на эту ночь я покину шатер, оставив вас одну. Буду ночеватьсо своими людьми. Несмотря на мое удивление, я все же сохранила на своем лице благородную непроницаемость. Сдержанно кивнула.

– Я рада, что вы все осознали и проявляете благоразумие.

– Да, – кивнул он. – Назовем это так. Благоразумие. Не будем давать Лалисе еще один повод для срыва помолвки. Спокойной ночи, преподобная.

Не дожидаясь моего ответа, лорд буквально вылетел из шатра, я же так и осталась стоять на его середине. Что я сейчас услышала, но не успела переспросить? Неужели будучи пьяным, Чон проговорился? Как понимать: “Не будем давать Лалисе еще один повод”? Это что, выходит, принцесса против свадьбы? Хотя чему удивляться, я бы тоже была против брака с таким, как Чонгук … И все же колокольчик здравого смысла за эту деталь зацепился, почему-то она показалась мне безумно важной… Ведь я по себе знала, что женщины способны на отчаянные поступки, лишь бы добиться своего. Что, если Лалиса взяла трость у своего отца, передала кому-то, а тот убил моего и тем самым подставил Чона? Этот план вполне мог бы сработать, если бы Сынмин арестовал лорда еще в гостинице. Чонгук бы не доехал вовремя в столицу, на его репутацию была бы брошена тень, а помолвка сорвана. И даже если потом лорд отмылся бы от клеветы, то кто знает, чего стоило бы ему упущенное время.

– Думай, Джендык, думай, – пробормотала я и потерла свои виски, начиная расхаживать по шатру в точности как Чон минутами ранее. – Ты что-то упустила! И стоило это проговорить, как я поняла, что именно. Моя лже-копия. Она не укладывалась в версию Лалисы-убийцы никак. Вряд ли принцесса занималась подделкой писем, чтобы выманить меня из глуши, да и если вспомнить разговор с Тенью… Убийца моего отца скрывал какую-то тайну. Страшную, которая могла бы, наоборот, погубить брак принцессы и лорда. Стоило об этом подумать, как теперь уже я бессильно осела на кровати, окончательно запутавшись. Я оказалась в хитросплетения интриг, где всем действующим лицам была выгодна смерть моего отца. Даже мне, в конце концов, как его наследнице. Чего греха таить. И от этой мысли стало горько. Задуматься по правде: если мне удастся вернуть документы и доказать, кто я есть, то я в действительности не представляла, что буду делать одна с целым городом. И не просто городом, а Локшером. Это же почти как столица, только чуть-чуть меньше. И как мне быть владелицей такого места, если я о нем ничего не знаю? В этом Чонгук был совершенно прав. К этому меня не готовили. Если мадам Розэ и учила чему-то, то это точно не имело ничего общего с градоправлением, скорее, сборка житейских мудростей: как не оказаться придавленной мужским самолюбием. С чем я успешно справлялась, направляясь в столицу с Чоном и постоянно с ним зубоскаля. А вот что дальше делать, я пока не понимала, и помощи ждать было неоткуда. Рассчитывать приходилось только на себя, и соображать тоже нужно самой. Может, я не с той стороны ищу, и стоит взглянуть на ситуацию под другим углом. Мой отец грозился расстроить свадьбу. Вполне возможно, дело и вправду было в старых документах, которые подписал Чонгук, обязуясь жениться на другой девушке. Но их законность могли подвергнуть сомнению, тем более если эти бумаги стали бы невыгодны самому королю. Да и пусть немного, но зная своего отца, я могла бы поклясться, что после тех смертельных обид, которые ему нанес Чон, он не стал бы выдавать меня за него замуж, тем самым вручая состояние и Локшер в придачу. Лорд Ким Намджун если и располагал какими-то сведениями, то явно более весомыми, чем какая-то бумажка о помолвке. Что-то такое, что делало свадьбустопроцентно невозможной. И что бы это могло быть? Я резко села и сглотнула слюну в пересохшем рту… А если Чон не сирота?.. Человек, чья магия выдает в нем благородную кровь. Что, если он бастард?! В одно мгновение картинка в голове фактически сложилась. И странная благотворительная программа по поиску магически одаренных мальчиков-сирот, и взращивание Чонгука с вложением в него массы средств. Отец позволил ему подняться после предательства, не стал наказывать, оставшись в стороне. Я списала все на старческую сентиментальность, хотя Чон отрицал такие чувства в жестоком лорде Киме. И наверняка был прав. Мой отец все рассчитал в ином ключе… Ведь бастард короля – это фигура куда более интересная, чем сирота, купивший себе титул. За такого не стыдно отдать родную дочь. Но все меняется, если этот сирота хочет по неведению вступить в брак с сестрой… Фу-у-у…

– Ой-ей! – пискнула я от ужаса при этой мысли, ощутив, как бледнею от омерзения. – За такие знания можно убить. Или еще хуже – уже убили. Моего отца… и меня, похоже, тоже скоро убьют, потому что я должна остановить Чона!