Я нервно измеряла шагами предоставленный мне номер. Туда-сюда. Пятнадцать вдоль – двадцать поперек. О чем я мечтала до встречи с Сынмином? О ванной? Сейчас я даже смотреть не могла на лохань, наполненную водой. Мои мысли путались, руки дрожали, а сама я, кажется, была готова взорваться от злости, негодования и одновременно умереть от страха. Я была уверена, что мой враг Чон, что именно он убил отца, потому что был миллион поводов от конкуренции до каких-то только им ведомых споров. Опять вспомнился разговор с Тенью, отец четко сказал, что выступает против некой свадьбы – и я была уверена, что речь шла именно о бракосочетании с принцессой. Других громких свадеб попросту не маячило на горизонте. Да и трость точно такая же, как у Чонгука, – ответ на загадку казался таким легким. Но что, если мой отец сам перепутал убийцу? А лорда всего лишь захотели подставить? Если так, тогда причиной мог стать только Локшер. Город – лакомый кусочек. Может, кто-то третий решил там захватить власть? И сейчас с моими документами выдаст поддельную Дженни Ким королю вместо меня. И что дальше? Самозванка получит все, чтобы стать марионеткой в чьих-то руках! Я задохнулась от несправедливости и, кажется, начала передумывать расставаться в путешествии с Чоном. Мне нужно было в столицу, хотя бы издали посмотреть на ту “заразу”, которая решила занять мое место. В дверь раздался стук, и я вздрогнула.

– Кто там?

– Аббатиса, – раздался голос Чонгука. – Вы готовы к ужину?

Я бросила короткий взгляд на часы: неужели уже прошло полчаса – всего за одно мгновение.

– Сейчас, одну минуту, – ответила я, бросаясь к умывальнику. Нужно было вымыть лицо холодной водой, чтобы хоть чуточку привести себя в чувство. Когда вышла из комнаты, обнаружила Чона стоящим у стенки и задумчиво разглядывающим носки собственных туфель. В руках у него лежала все та же неизменная трость, которую он едва заметно покачивал из сторону в сторону.

– Если бы я вас немного не изучила за эти дни, лорд Чонгук, то решила бы, что вы волнуетесь перед разговором со следователем, – произнесла я, поравнявшись с ним. Чонгук поднял на меня взгляд, отлип от стены, мгновенно приосаниваясь и возвращая на лицо привычно наглое и самоуверенное выражение.

– Волнение? О нет. Это не ко мне. Разговор с Сынмином – это скорее досадная неприятность, как вступить в коровью лепешку новыми ботинками. Я невольно улыбнулась от этого забавного сравнения. Королевский следователь и вправду не вызывал приятных ассоциаций – уж очень был похож на изворотливого хорька, способного пролезть куда угодно, да и если вспомнить мерцание трости Чона …

– К слову говоря, – я решила, что сейчас самое подходящее время для этой темы, – а что у вас за любопытный артефакт в навершии тросточки? Не видела раньше ничего подобного. Прошедший около метра вперед Чонгук внезапно остановился будто вкопанный и резко обернулся, сощурившись.

– Никогда?.. – протянул он. И я поняла, что где-то прокололась. Только где? Я буквально ощущала, как горит подо мной пол и вообще вся моя и без того шаткая легенда.

– Должно быть, я неправильно выразилась…  – принялась юлить на ходу. – С такими свойствами никогда не видела, не могу определить, что именно она делает?

Чонгук еще раз скользнул по мне долгим взглядом, а после продолжил шествие по коридору.

– Даже удивительно, что с вашим опытом вы ни разу не сталкивались. Сканер намерений, – неохотно прояснил он. – Предупреждает о возможных неприятностях, исходящих от людей. Не пустячных, типа лжи и каверзы, а более существенных… нападение, например.

– Думаете, Сынмин станет на вас нападать? –удивилась я, ощущая, как потеют ладони.

– Без причин – сомнительно, но если сочтет, что я причастен к убийству Кима, в его праве будет наложить на меня арест, тем самым препятствуя моему дальнейшему пути в столицу.

– Уверена, до этого не дойдет. Но артефакт и вправду удивительный, – поразмыслила я вслух. – Весьма полезный, должно быть, дорогой.

– Я выкупил его на аукционе три года назад. Когда с молотка распродавали вещи бывшего королевского советника. Он крупно проигрался в карты, и я воспользовался ситуацией. И да – действительно дорого, особенно если учесть, что в мире подобных всего три. Одна у короля, а вторая… Кроули выжидательно посмотрел на меня, будто это я должна дать ему ответ, словно я должна была знать, и не просто знать, а видеть эту трость много раз… Мысли в этот момент всколыхнулись мозговым цунами: думай, головушка, думай!

– У Верховного отца ордена, – очень тихо произнесла я в надежде, что даже если ошибусь, то у меня будет шанс, что Чон не расслышит, и я сумею поменять ответ.

– Вы, часом, не заболели, аббатиса? Как-то говорите странно.

Пришлось откашляться и повторить, сжимая в руках четки. Боже, помоги!

– У Верховного отца, – куда громче повторила я. Чонгук усмехнулся.

– Ну вот, а говорите, никогда не видели… – произнес он, подходя к лестнице, ведущей вниз к ресторану. – Ни его величество, ни его святейшество никогда с ними не расстаются.

– Там другие… – протянула я, вновь вспомнив обстоятельства смерти отца. – Куда более опасные артефакты… Король или Верховный отец? Когда я думала узнать, кто является владельцем других тростей, я надеялась на менее опасных кандидатов. Сейчас же я не просто была растеряна, я была раздавлена осознанием глубины болота, в котором завязла настолько, что рисковала не выбраться никогда. Моего отца убил либо его величество, либо тот, к кому я даже подойти не могла в одеянии аббатисы. Кажется, ситуация становилась патовой. Я постаралась успокоиться. Вдохнуть – выдохнуть, спуститься вместе с Чоном в ресторан, а по пути унять дрожь. Допрашивать будут лорда, а не меня. Я же просто посижу, послушаю, сделаю свои выводы. В конце концов, аббатиса – лицо фактически неприкосновенное, подчиняется напрямую даже не королю, а Верховному отцу. Значит, бояться Сынмина  мне ни к чему. В этом я себя успешно убедила, по крайней мере, когда мы вошли в ресторан с Чоном и тот выбрал нам уютный столик в тихом углу зала, я была спокойна как удав. Хотя, может быть, причиной было то, что Сынмин еще не пришел.

– А сегодня будем молиться? – спросил Чонгук, отодвигая мой стул, чтобы я могла присесть.

– Если вы настаиваете, то будем, – согласилась я.

– Ни в коем случае, просто ваша манера превозносить благодарности Богу мысленно может несколько удивить следователя, – Чон умостился на свой стул. Третье же место за столиком пока пустовало, пустовало оно и когда принесли заказанную еду. Возможно, на предложение помолиться стоило бы ответить лорду чем-нибудь едким и язвительным, но в кои-то веки я решила, что он прав… Сложила ладони и прикрыла глаза. Один, правда, потом немного разощурила и покосилась на Чонгука. Тот вполне послушно повторял за мной – и ладони сложил, и одним глазом за мной наблюдал. Вот же ж…

– Благослови, Господи Боже, нас и эти дары…  – воспроизвела я наизусть слова подходящей молитвы, что вычитала в последние несколько дней. Благо на плохую память никогда не жаловалась… – Аминь.

– Аминь, – повторил за мной Чон.

– Аминь, – раздался сбоку голос Сынмина, и я вздрогнула от неожиданности, распахивая глаза. Взявшийся словно из ниоткуда следовательсидел на соседнем стуле. Поверить невозможно, но ни я, ни лорд не слышали, как он пришел и беззвучно сел рядом. Чон смотрел на королевского подданного точно так же, как и я – с абсолютным неверием.

– Невероятный трюк, – резюмировал он. – Весьма эффектно.

– Профессиональное умение, – невозмутимо ответил Сынмин. – Иногда весьма полезно быть незаметным. Итак, начнем наш разговор сейчас, лорд Чонгук, или сперва поужинаем?

– Поужинаем, – обронил лорд, видимо, предпочитая выиграть время на подготовку к беседе. Следователь спорить не стал, подозвал к себе официанта и заказал для себя блюда. Еще утром я бы и подумать не могла, что мне станет не хватать подколок Чона, потому что сейчас ужин проходил в более чем тягостном молчании. Казалось, даже звяканье приборов о посуду звучало приглушенно в этой давящей атмосфере. А еще я невольно поймала себя на мысли, что стараюсь растягивать кусочки еды, чтобы беседа со следователем началась как можно позже… хотя ко мне он явно никаких претензий не имел.

– Итак, лорд Чонгук, – произнес Сынмин, откладывая свои вилку и нож в сторону. – Думаю, нет смысла тянуть дальше.

– В мыслях не было ничего подобного, – отозвался мужчина. – Задавайте свои вопросы.

– Как будет угодно. Итак, первый – где и когда вы познакомились с лордом Ким Намджуном?

– Больше двадцати лет назад. – Чонгук отложил свои приборы в сторону и откинулся на стул, так он казался более расслабленным. – Лорд выступал меценатом по поискам магически талантливых и одаренных сирот, выделял деньги на наше обучение.

– Как любопытно… – протянул Сынмин. – Выходит, вы многим ему обязаны?

Я замерла, с напряженностью вслушиваясь в этот рассказ. Очередное откровение от Чона было для меня полной неожиданностью. Неужели выходило, что отец сам вырастил на своей груди “змееныша”?

– Не без этого, – согласился Кроули. – Несомненно, деньги лорда Кима во многом повлияли на мое становление. Хотя кроме меня в программу были отобраны еще десять мальчиков, но они не выдержали тяжести и интенсивности обучения. Боевые искусства, верховая езда, естественные науки, языки, развитие магического потенциала – первые четыре года мне приходилось заниматься от рассвета до заката. Зато к концу пятого года я остался единственным учеником, с успехом выдержавшим программу.

– Лорд Намджун славился своими странными начинаниями, – задумчиво протянул следователь. – И эта программа явно была одной из них, ведь никто иной из знатных градовладельцев не занимался ничем подобным. А как вы думаете, лорд Чонгук, с чем были связаны мотивы Джуна?

– Думаю, я знаю, с чем они были связаны, – уверенно ответил мужчина. – Он искал наследника, ведь своих детей у него не было…

– А как же дочь? – встряла я. Оба мужчины резко обернулись ко мне. Я нервно сглотнула и продолжила: – Простите, что влезаю. Но господин следователь же рассказал нам о существовании дочери, которая сейчас как раз направляется в столицу, – последняя часть предложения далась мне с огромным трудом. Уж очень хотелось назвать ту дрянь самозванкой.

– Не смешите, аббатиса, – Чон небрежно махнул рукой, явно показывая пренебрежение к “какой-то там дочери”. – Эту девушку никто и никогда не видел. Да, ходили слухи, что где то в глуши растет, будто тепличное растение, некая девушка, которую Намджун бережет от всех напастей и невзгод. Но это же полная ерунда! Какой человек в здравом уме станет прятать столько лет свою наследницу?

– Думаете, лорд был идиотом? – возразила я. – К примеру, может быть, он просто опасался за ее жизнь. Чон поморщился.

– Даже если допустить, что это правда и существует некая Дженни Ким, то ее появление на политической арене ничего не даст. Сами посудите: ее никто не знает, у нее нет влияния, нет опыта: отдать власть такой, пусть даже по наследству – несусветная глупость. Ее не воспримет народ! Ах да! Напомните, сколько ей лет? Восемнадцать, двадцать?  – с огромным пренебрежением произнес Чонгук. – Молокососка.

Мои щеки вспыхнули, но я заставила себя промолчать, мысленно приговаривая, что аббатиса должна молчать… иначе выдаст в себе обманщицу.

– Теоретически оба варианта имеют право на жизнь, – задумчиво произнес Сынмин. – Если наследница настоящая, то она в любом случае родилась на год позже, чем лорд Намджун начал свою программу с сиротами – это могла быть его страховка на случай, если девочка окажется слабой или болезненной. Но речь сейчас о другом, лорд Чонгук, если все так, как вы говорите, выходит, вы были в любимчиках у покойного, раз сумели забраться так высоко.

– Мне было восемнадцать, когда Ким оплатил мою учебу в Виленгорском университете, для этого мне пришлось уехать в другую страну и прожить там несколько лет. Но вдвадцать, когда я вернулся в Локшер, мне захотелось пойти по своему пути, а не по той дороге, которую уготовил мне Ким.

– Какая неблагодарность… – притворно протянул Сынмин. – А можно подробности?

– В университете я изучал банковское дело. Для вас же не секрет, что Вилегорская республика несколько отличается экономическим и государственным строем от нашего королевства. Дела там ведутся иначе, но я многому у них научился. Имея небольшие накопления, я сумел их преувеличить, выдавая займы простому населению.

– Многие называют это ростовщичеством, – подсказал Сынмин, косясь на меня. – Страшнейший грех, между прочим. Я ведь прав, аббатиса?

– Совершенно верно, – пришлось кивнуть мне.

– Я предпочитаю называться банкиром, – парировал Чонгук.

– Так из-за чего вы стали врагами с де Сентом? – продолжал допытываться следователь.

– Я бы не называл нас врагами. Конкуренты, – Чонгук задумчиво посмотрел в свою пустую тарелку. – Наши пути просто разошлись. Джуну не нравилось, что я набрал вес в обществе самостоятельно. Вдобавок моя политика кредитования отличалась от тех условий, которые предлагал населению он. Не скрою, это мешало ему вести дела. В какой-то момент он стал ставить палки в колеса, и мне приходилось отвечать тем же. Однако у меня появилась поддержка народа… и не скрою, в массах пошли разговоры о смене градовладельца, тем более что у Кима не было наследников.

– Что-то не сходится, – возразил Сынмин. – Если покойный планировал вас в наследники, то зачем ему с вами враждовать? По итогу вы бы в любом из вариантов пришли к намеченной им цели – занять его место.

Чон усмехнулся.

– Вы забываете об одной детали, господин следователь. Тщеславие. А Намджун был очень тщеславен и самолюбив. Знаете, из-за чего он взбесился сильнее всего? Не тогда, когда я открыл пятый филиал банка в столице, не тогда, когда стал вхож в салон самого короля. А когда приобрел собственный титул – купил право называться лордом, и моя фамилия, данная еще в приюте, приобрела дворянский статус. А Намджун – умирающий старик, которому некому передать фамилию своего рода.

– А дочь? – опять встряла я.

– Да сдалась вам эта девчонка! – Упоминания о ней откровенно раздражали Чона. – Даже если она существует, рано или поздно выйдет замуж и возьмет фамилию супруга. Так что я останусь при своем мнении – еще десять лет назад Ким Намджун хотел, чтобы его наследником совершенно официально стал я.

– Какое же у вас самомнение о себе, – усмехнулся Сынмин. – Только позавидовать. И зачем же вы тогда убили своего благодетеля, лорд? Чонгук хмуро зыркнул на следователя.

– Дешевый трюк, неужели кто-то покупается?  – спросил он. – Я не убивал Кима. Да, в последние годы он был для меня будто кость в горле. Но рано или поздно старик помер бы своей смертью и переход власти осуществился бы по совершенно законным основаниям – его величество весьма ко мне благосклонен, и я уверен – он бы отдал верительную грамоту на Локшер мне.

– Если вы станете его зятем, возможно, так и произойдет, – согласился следователь. – Но сейчас это под большим вопросом. Если я правильно понимаю, Ким выступал против вашего брака с принцессой Лалисой.

– И что? – пожал плечами Чонгук. – Он был много против чего, что связано со мной. Но это не значит, что я его убил.

– Я бы с вами согласился, если бы не письмо, которое получил его величество две недели назад как раз от покойного. В нем сообщалось, что лорд располагает некоторыми сведениями, делающими этот брак невозможным.

– И что же это за сведения такие? – напрягся Чонгук. – Разве можно верить какой-то писульке без фактов?

В этот момент я ощутила мурашки на спине. Письмо… Я ведь тоже получила письмо от отца, только оно оказалось поддельным, отец не вызывал меня в Локшер – это сделал его убийца, чтобы выманить меня. Что, если и король тоже получил искусную подделку? Если так, то это бы дало повод исключить его величество из числа подозреваемых… Либо, наоборот, включить его туда. Королю тоже был необходим брак Чонгука с Лалисой, и если мой отец собирался каким-то образом помешать, то мог навлечь на себя смерть.

– Ким  Намджун пообещал лично приехать в столицу и предоставить при дворе все необходимые сведения, но, видимо, унес их с собой в могилу. А раз так, то его смерть опять же в ваших интересах, лорд Чон.

– Вздор! – Чонгук чуть прикрыл ладонью камень в трости, который теперь почти ослеплял своим рубиновым светом. – По этой же логике можно обвинить и самого короля. Ему тоже невыгоден срыв свадьбы! Вы же в курсе суммы, которую он получит за руку дочери, и насколько она необходима казне? А, господин следователь? Давно ли ваши подчиненные получали жалование вовремя? А вы сами? Народ в столице недоволен…

– Придержите-ка язык, Чон, – Сынмин слегка приподнялся со своего места, опираясь о край стола, и понизил голос: – Я ведь имею право арестовать вас по подозрению в убийстве прямо здесь. И тогда…

И тогда в разговор опять влезла я. Чон был нужен мне, чтобы добраться до столицы… и никак иначе.

– Кхе-кхе, – откашлялась я, понимая, что обстановка накалилась до опасного… – Боюсь, вынуждена вмешаться в ваш спор. Господин Сынмин, я, безусловно, понимаю ваши подозрения, но так случилось, что я уверена в невиновности лорда Чона.

– Это откуда? Господь Бог подсказал? – вскинул брови мужчина.

– Нет. Источник правды, – ответила я. – Я заставила лорда испить его воды и задала подобный вопрос. И теперь могу ручаться, что в своей жизни лорд Чонгук убивал только насекомых. Сынмин замер и с сомнением взглянул мне в глаза, будто искал в них признаки лжи.

– Вы уверены, преподобная? Это громкие слова. Да и источники, вы должны понимать,доверять им не всегда можно… Многие злодеи специально пьют их воду, чтобы магия источника на них не действовала.

– И все же я настаиваю, – упрямо заявила я, показательно кладя пальцы на крест на четках. – За свои годы я неплохо изучила людей. Лорд Чонгук не убийца!

– Что ж, я принял ваши слова к сведению, аббатиса, – ответил на мое заявление следователь. – Но с выводами не был бы так категоричен. Все же Сынмин сел обратно на свое место, явно передумав вступать в дальнейшую полемику и со мной, и с Чоном.

– Мы закончили наш разговор? – нетерпеливо поинтересовался лорд.

– Пока да. Но я думаю, у меня еще появятся вопросы, – отозвался мужчина.

– Боюсь, я уже не сумею на них ответить. Завтра утром я планирую продолжать свое путешествие в столицу. Вы же, как понимаю, отправитесь в Локшер.

– Ничего страшного, – невозмутимо произнес следователь. – Уверен, наши пути еще пересекутся.

Прозвучало крайне опасно, почти угрозой, и все же мысленно я выдохнула. Сразу после ужина мы с Чоном поднялись обратно на жилой этаж. Я спешила в свой номер, он – в свой…

– Аббатиса, – окликнул он, когда я подошла к своей двери. Я вскинула на него вопросительный взгляд. – Почему вы за меня заступились? Пожала плечами, но все же ответила:

– Посчитала нападки на вас несправедливыми. Только и всего.

– Значит ли это, что вы передумали и отправитесь в столицу вместе со мной? – задал он вопрос, похоже, больше всего его волновавший. – Вдруг “нападки” продолжатся и там? Я подозрительно прищурилась и насмешливо поинтересовалась:

– Уж не хотите ли вы сказать, что лорд Чонгук хочет прикрыться женской грудью? Вместо ответа мужчина насмешливо фыркнул:

– Я хотел лишь сказать, что мое предложение все еще в силе и мне нужно знать, искать мне новую монахиню или нет.

– Тогда я подумаю и отвечу вам утром, – невозмутимо сказала я, открывая дверь в свой номер. – Спокойной ночи, лорд Чонгук.

– А как же перерыв в исповеданиях? – донеслось мне вслед.

– Ничего страшного, – откликнулась я. – За сегодняшний день я и так узнала о вас предостаточно. Произнесла и захлопнула двери, привалившись к ним спиной и медленно сползая вниз. Неужели этот вечер закончился? И у меня наконец появилась настоящая возможность побыть с собой наедине? Поднявшись, я прошла на середину комнаты, подошла к кровати, которая манила поскорее улечься на нее, а после – к ванне-лохани. Пришлось использовать магию, чтобы разогреть воду, но оно того несомненно стоило – особенно когда я сняла с себя все монашеские одеяния и, оставшись нагишом, нырнула в расслабляющую воду. Тело тут же покрылось приятными мурашками, я устало откинула голову на бортик и прикрыла глаза. В такой умиротворенной тишине я наконец могла подумать. В том, что мне необходимо ехать в столицу, даже сомнений не оставалось – самозванка едет туда же, и потенциальный убийца моего отца явно занимает не последнее место во власти. Но король или Верховный отец? Если так подумать, то мотивы были у всех – королю необходима свадьба, а отец грозил ее сорвать. Верховному же совершенно очевидно не нравилось что-то в самом Чоне. Не зря из Локшера исчезли все монахини, а требование об исповедании появилось в последний момент перед отъездом. Выходило, что духовенство настроено против свадьбы, и возможно, даже настолько сильно, чтобы подставить Чона. Но все опять утыкалось в чертову трость. Я сомневалась, что король или Верховный могли лично приехать в Локшер, чтобы свершить страшное убийство, путь все же был не близким – почти десять дней туда и обратно, а вот послать кого-то, отдав на время артефакт, –вполне возможно. Кроме того, оставалась еще одна проблема: что я буду делать по приезде в столицу, если мне нельзя там показываться в одеянии аббатисы? Во мне тут же опознают самозванку. Вариант признаться Чону и рассказать правду я пока даже не рассматривала. Он слишком хочет побыстрее жениться на принцессе, и если узнает, что все его мучения с исповеданием псу под хвост, то он точно меня убьет… Придушит самолично. Стоило об этом подумать, как дверь комнаты неожиданно распахнулась. Я открыла глаза и вскрикнула от неожиданности. Помяни черта лысого, вот и он. Только вместо черта на пороге стоял Чон …

– Вас что, не учили стучаться? – взвизгнула я, пытаясь прикрыться руками и спрятаться в лохани поглубже.

– А вас – закрывать двери? – нимало не смущаясь, ответил он, заходя в комнату и закрывая за собой на этот раз щеколду.

– Стоять! А нет, лучше немедленно убирайтесь! – вспылила я, наблюдая за тем, как мужчина проходит вглубь комнаты.

– И не подумаю. Лучше отвернусь, мне и самому не очень хочется смотреть на обвислые чресла, – усмехнулся наглец, и вправду отворачиваясь. – Вылезайте уже из ванной, нужно поговорить!

– Говорите за свои чресла, обвислые или не обвислые… – буркнула я, неохотно поднимаясьиз ванной. – Мои вот очень даже нормальные.

– Бурчите тише, аббатиса. А то мне захочется повернуться и посмотреть, – все в том же насмешливом тоне ответил Чон. – Ну что вы там возитесь, оделись уже?

– Нет еще. – Я поспешно натягивала на себя нижнюю рубаху, чьи рукава неудачно запутались. – Говорите уже, зачем пришли.

– Не поверите, но посоветоваться. Примкнуть, так сказать, к мудрости старшего поколения.

– Ну так примыкайте быстрее и уходите, – раздраженно произнесла я, наконец заныривая в рубашку.

– Мне не дает покоя дочь Кима. – Все так же не оборачиваясь, Чонгук дошел до кровати и уселся на нее ко мне спиной. – Точнее информация о ней. Если девушка и вправду существует, тогда мне не совсем понятно, зачем Ким так много вложил в меня. Время, деньги – куда логичнее было бы заниматься истинной наследницей.

– Возможно, страховался, – озвучила я версию Сынмина. – Вдруг бы она не выжила в младенчестве. Либо Ким в какой-то момент привязался к вам.

Чонгук усмехнулся. Даже по звуку смешок вышел горьким.

– Ким  Намджун и сентиментальность – несовместимые понятия. Вы не знали его, но это был жесточайший человек, без малейшего сожаления избавляющийся от всех, кто ему неугоден. Этот человек всегда руководствовался исключительно холодным расчетом.

Я недовольно поджала губы. Слушать такое об отце было неприятно, для меня он всегда был самым добрым и любящим, а еще заботящимся о моей безопасности.

– Возможно, вы предвзяты к покойному, – предположила я. – Вы были с ним не в ладах – это очевидно.

– Нет, тут определенно что-то еще, – задумчиво протянул Чонгук. – Я ведь не говорил вам, с кем именно был на источниках правды, но я расскажу сейчас. С Кимом – он отвез меня туда через неделю после моего возвращения из университета и заставил испить их воды.

– И о чем спрашивал?

– О верности ему. Готов ли я служить ему и выполнять все, что он просит, при условии, если однажды все его состояние станет моим.

Мое сердце пропустило удар! Как так? Отец серьезно хотел отдать мое наследство другому? Невозможно, но Чону врать не было никакого смысла…

– И что вы ответили? – похолодевшим голосом произнесла я.

– А вы догадайтесь? – вопросомна вопрос отозвался мужчина. – Я ответил правду, что нет – не готов. Мне хотелось жить собственной жизнью, а не подчиняться за призрак богатства. Считайте это юношеским самомнением, но я собирался добиться всего сам.

– И вы не понимаете, как в эту схему увязывается потенциальная дочь Кима? – догадалась я. – Ведь в то время ей было примерно десять лет… Достаточно для того, чтобы определиться с наследником.

– Именно, – согласился Чонгук. – На ум приходит только одно.

Вот и мне тоже пришло на ум “только одно”, и я неуютно поежилась. Неужели мой отец действительно был настолько “расчетлив”?

– Считаете, что Ким выращивал из вас преемника не в привычном плане, как вы думали изначально, – нашла в себе силы озвучить предположение я, – а жениха для дочери?

– Теперь я в этом почти уверен, – мрачно отозвался Чон. – И в этом свете все успехи, которые я присваивал себе, уже не выглядят настолько моими. Похоже, Ким Намджун просто позволял мне расти самому, до поры до времени подготавливая благоприятную почву. Я много раз задавал себе вопрос, почему он не уничтожил мой банк в зачатке, хотя мог. И вот ответ. Это бы даже объяснило его ярость, когда я приобрел самостоятельный титул, и полное бешенство – когда стало известно о моих планах обвенчатьсяс Лалисой. Намджун не мог не понимать, что без влиятельного мужа его дочь сожрут, стоит ей только появиться на арене.

А вот это сейчас прозвучало особенно обидно. Все же я появилась на арене вот уже как пару дней, и меня все еще не сожрали… Другой вопрос, благодаря ли собственным талантам или одежде аббатисы у меня это вышло? Я гневно просверлила взглядом затылок Чона, пока тот все еще сидел ко мне спиной и оборачиваться не спешил.

– Даже если все так, – не скрывая раздражения, произнесла я, – зачем вы пришли ко мне? Рассказать это все? Думаете, сойдет за внеочередное покаяние? Ким мертв, палки в колеса вам больше никто не ставит. Женитесь на Лалисе – и дело с концом.

– Не вы ли сегодня сказали, что Ким не мог быть идиотом, аббатиса? – Голос Чона прозвучал глухо и мрачно.

– Да, и что?

– Было еще кое-что… – договорил Чонгук. – Обязательства, которые я подписал перед началом обучения в Виленгорском университете, прежде чем туда уехать.

– Что еще за обязательства? – напряглась я, нервно закусывая губы и натыкаясь взглядом на зеркальный трельяж в углу, через который на меня все это время пялился Чон Чонгук. Он и СЕЙЧАС через стекло СМОТРЕЛ НА МЕНЯ, произнося:

– Похоже, я согласился тогда с кем-то на помолвку по возвращении. Графа с именем девушки была пустой. И я был уверен, что бумаги недействительны, когда мы разругались с Кимом…

Но эта фраза прошла мимо меня, я бросилась на Чона через кровать и принялась колотить его в спину:

– Бесчестный человек! Подглядывать за женщиной! Извращенец! Пошли вон! Отсюда! Мудрость ему мою подавай! Во-о-о-он!!!!

Еще никогда в своей жизни я не кричала так сильно, казалось, даже хрусталь на люстре звенел от моего голоса! Да и сам Чонгук из грустного, побитого жизнью и несчастного человека мгновенно стал бодрым и наглым хамом.

– Прошу прощения, аббатиса! – вскочил с кровати он, мгновенно подбираясь к двери. – Но не я туда это зеркало ставил, оно само вас отражало, и я был не в силах ему запретить это делать. Зато теперь с ответственностью могу заявить: чресла у вас – то что надо. Ого-го, я бы даже сказал. – Он обрисовал полукругом мои бедра. – И грудь – ну, вы поняли!..

– Во-о-о-о-он! – еще раз проорала я, швыряя в него подушкой.