Так получилось, что я рано проснулась. Солнце зашло в комнату и быстро разбудило меня. Джордан ещё спал, но его сон уже был очень чутким. Я рассматривала все, что находилось в комнате, пристально дотрагиваясь взглядом до каждой мелочи. Мне просто хотелось заметить что-нибудь такое, что также привлечёт моё внимание и большой интерес.
   Вскоре открыл глаза и Джордан. Он перестал сопеть, и я поняла, что он проснулся.
   — Как спалось? — с ухмылкой на лице спросил меня он.
   — Не плохо, — соврала я, чтобы не напрягать его своими мыслями о воспоминаниях и планах. Отвернувшись в другую сторону, я подумала, что он больше ничего не скажет мне. Я предостерегала саму себя от повторения того же дня, когда он сделал мне больно. Нет ничего, что мешает ему сотворить те же самые вещи, произнося набор уничтожающих слов.
   Джордан обнял меня крепче, мне стало спокойнее, но полностью расслабиться я все равно не смогла.
   — Хочешь кофе? — задал мне он свой следующий вопрос. Меня удивило лишь то, что он не намеревался начинать своё утро с большого глотка оставшихся виски на дне бутылки.
   — Я не буду. Спасибо.
   — Будешь лежать весь день в кровати?
   — Думаю, я ещё успею в школу, — сказала я и встала с кровати. Джордан пристально смотрел на меня, а я быстрее тянулась за одеждой, чтобы не дать ему любоваться моим бельём. — Ты, я так понимаю, не поедешь?
   Ответ я ожидала однозначно отрицательный, но услышала противоположный. Он улыбнулся и ехидно сказал:
— Давай поедем вместе.
Для меня это звучало очень неожиданно, но я не была против отправиться с ним на одной машине. Так я добралась бы только быстрее.
— Хорошо. Дай мне пятнадцать минут, и я успею, — уточнила я, желая дать нам больше времени добраться до школы.
Джордан хмыкнул и снова показал мне свою смазливую улыбку, будто чувствуя, что я попадусь на эту «удочку» голливудской привлекательности.
— Собирайся.
   Я была готова точно по времени, но, уже выходя из дома, на моем телефоне высветился номер. В спешке я быстро подняла, даже не пытаясь узнать знакомые цифры. Это был детектив. Его звонку я не могла не быть удивлена. Наверное, мне стоило заранее убрать эту легкомысленность в голосе, отвечая на неизвестный номер. Спустя столько времени он, наконец-то, позвонил.
— Алло, кто это? — сразу же хотела знать я, как только нажала на зеленую кнопку. Голос занятой личности указывал на то, что сейчас было не самое лучшее время для ответа тем, кто ошибся номером.
— Анна Рейн? Это Анна Рейн? — спросил в ответ он. — Я детектив, веду дело о ваших родителях. Вы помните меня?
Интонация и концентрация внимания мгновенно изменились.
— Да-да! Вы что-то узнали?
— Да, Мисс Рейн. Я не знаю, стоит ли нам говорить об этом по телефону. У вас есть время? Было бы неплохо, если бы вы в течение сегодняшнего дня подъехали бы в мой офис. — Детектив был спокоен, но в то же время взволнован. Меня всегда пугало это сочетание. Мне просто не хотелось «накручивать» себя на то, что он собирался объявить мне нечто ужасное.
— Я приеду через час.
Джордан понял, что планы поменялись, и теперь мне нужна была его помощь. Я попросила подвезти меня до офиса детектива, и он с радостью согласился. Все доказывало то, что сейчас он ценит наше общение чуточку сильнее. Как кажется мне, то эта ночь значила для него больше, чем для меня самой. Более того, мне до безумия нравится играть роль забывчивой дамы: я веду себя так, словно между нами ничего не произошло. Возможно, в этом и заключается суть отношений у нынешних подростков.
В такую рань в участке пахло кофе. Все было наполнено атмосферой продуктивной работы и целей на сегодняшний день. Каждая вещь будто находилась в этом загадочном цикле, водовороте событий. Здесь все наполнено слезами, правдой и... Загадками. В этом здании все хранит в себе множество секретов.
Я постучала в дверь и, посчитав до пяти, вошла. Передо мной сидел знакомый мне мужчина в тёмном костюме с бейджиком, а в углу — девушка. Память подсказывала мне о том, что её звали Элис.
— Здравствуй, Анна, — подошла она ко мне и поздоровалась. Протянув руку, я не сразу же намеревалась сделать то же самое в качестве ответа. — Присаживайся.
Меня раздражали часы рядом со шкафом детектива. Ходили они очень чётко и громко, ударяя по моим перепонкам свою каждую секунду. Мне не было понятным, почему их не волновала такая очевидно раздражающая вещица. Я рада была только тому, что в двенадцать, точно тогда, когда из этих часов появится выплюнутая птица, меня не будет в этом месте.
— Знаете, во время расследования я вместе с Элис «откопали» очень интересные факты, — рассказывал он, ожидая в качестве поддержки кивок своей помощницы, сидящей в уголку комнаты. — Анна...
— Да? — спросила я, много моргая и смотря только на него.
— Вы ничего не хотите рассказать мне?
Я подумала, а позже выдвинула своё решение:
— Вроде бы, нет. Вы же и так все знаете, — сказала я и одна же посмеялась. Ни Элис, ни детектив не отнеслись к этой попытке подколки с чувством юмора. От смущения я принялась сохранять молчание.
— Тогда стоит начать мне. Ответьте сперва на несколько вопросов.
   — Хорошо.
   — Знаете ли вы, кем работали ваши родители?
   Задав свой вопрос, он взял в руки шариковую золотую ручку и начал перебирать её, внимательно слушая меня, будто занял позу идеального собеседника. Несмотря на это, его нервозность передавалась и мне, заставляя заикаться и забывать время от времени о том, что говорила и к чему вела свою мысль.
   Больше всего я боялась добавить нечто лишнего, даже если стоило упомянуть о найденном содержимом сейфа. Скорее всего, это только окажется почвой для новых вопросов и большого интереса детектива и его помощницы.
   «Что если все было не так, а я свяжу сейчас своих родителей с подсудным делом?»
   — Не знаю. Папа вроде работал в какой-то компании, — врала я, смотря на его ладони, перебирающие шариковую ручку. — Мама много времени проводила дома, но тоже занималась нечто похожим.
   Он записал что-то очень быстро в свои бумаги и снова перевёл взгляд на меня.
   — Не знаете, где работали ваши родители? Они не делились с вами этим?
   — У меня, особенно в последнее время, были сложные взаимоотношения с родителями. Мы почти не разговаривали, но все равно имели в семье свои условия.
   — И какие же это условия? — полез не в своё дело он. Я взглянула на Элис. Она так же заинтересованно выслушивала каждое моё слово, ища за что можно зацепиться.
   — Ну, — думала я и произносила мысли в слух, — я должна была приходить домой в восемь пятнадцать.
   — Когда было установлено это условие в вашей семье?
   — Мне обязательно отвечать на такие вопросы?
   — Да, отвечайте пожалуйста на все, что я вас спрашиваю.
   Мне было неприятна его любопытность. Эта грань между моим личным пространством и его работой стиралась ежесекундно. Если бы не Элис в комнате, я бы не сказала ничего. Только в её глазах я могла видеть поддержку. Это давление уменьшалось, как только я старалась смотреть только на неё.
   — Очень давно. Я не помню, когда точно это случилось.
   — Будучи уже подростком, вы не пытались попросить родителей увеличить это время? Или вы не считали себя ответственной и уверенной в себе?
   Это звучало как обвинение в мой адрес. Сильное напряжение в комнате росло с невероятной скоростью.
   — Мне хватало этого времени, чтобы встретиться с друзьями, — холодно говорила я. Меня распирало, и я хотела выбросить все свои эмоции, хлопнув кулаком по столу, как это делают в фильмах. Жуткое раздражение проявлялось в нежелании отвечать на вопросы и помогать расследованию под таким давлением расспросов. — У меня не было желания перечить их правилам и делать по-своему. Они за меня очень беспокоились, так что я всегда приходила домой вовремя.
   Детектив поднял одну бровь и выглядел очень суровым, словно он не верил всему, что я рассказывала. С моей стороны я старалась полностью придерживаться правдивости.
   — Всегда? Вы уверены? — саркастически произнёс он. Время между заданными вопросами и ответами все больше растягивалось, сохраняя интригу и моё терпение.
   — Уверена.
   Он едва не засмеялся, но вёл себя профессионально. Оперевшись на спинку стула, детектив смотрел мне прямо в глаза, и в этом облике и взгляде я словно поняла, что наша предыдущая встреча продолжается. Пытаясь «переключиться», я уже во второй раз замечаю неприятный запах пота и дешевого одеколона. В этом помещении словно никогда ничего не меняется.
   — Тогда поясните мне ваше позднее появление дома как раз, — прервался он, — в день убийства. Раз вы признаетесь в том, что всегда приходили домой вовремя, тогда расскажите нам, почему именно в эту ночь вы объявились так поздно.
   Теперь мне были ясны его расспросы, касаемые времени. Однако, мне показалось, что именно таким образом он старается вытянуть из меня ещё какую-то правду. К сожалению, ему не было понятно то, что большего мне известно не было.
   — Вы что-то хотите доказать такими бестактными вопросами? — ответила я в такой же вопросительной форме.
   — Нет, мне лишь нужно знать это, — начал проявлять он свой барьерный слой любопытства.
   — Я пришла поздно по той причине, что была на дне рождении у своей подруги Эшли. Мы задержались. Я рассчитывала на то, что отец приедет за мной, но, когда поняла, что этого не случится, решила пойти пешком.
   — Вы были пьяны?
   А вот такие вещи, связанные с моим состоянием, казались неуместны.
   — Относительно.
   — Вы договаривались с отцом, чтобы он заехал за вами в такой поздний час?
   — Нет. Он не знал адрес Эшли.
   Его это ещё больше заинтересовало. Элис строчила в своём блокноте быстро и много, будто заранее готовила то, что хотела спросить.
   — Тогда как вы могли ожидать его появления?
   — Я думала, что он вычислит меня по GPS в своём телефоне или позвонит кому-нибудь из моих знакомых, кто знал, где я была. Кроме того, как находиться у Эшли, я почти нигде не могла. Более того, — уточнила я, — у меня не было зарядки на телефоне, чтобы перезвонить ему или маме.
   — Вы не отвечали на их звонки вовремя?
   — Так получилось, что нет. Телефон лежал в кармане, и из-за громкой музыки я не слышала входящих.
   — А что насчёт условия прихода?
   — Это был день рождения. Ясное дело, что я не буду дома так рано, — хотелось упомянуть мне, чтобы расставить все точки над «i». В его постоянном монологе не было смысла. Теперь, как я думаю, он это понял.
   — Значит вы могли нарушать это условие и раньше? Даже если это было не так часто.
   Такой вопрос поставил меня в тупик, но я сразу же знала, что нужно было сказать. Покивав головой, я добавила:
   — Да, наверное.
   Он больше ничего не спрашивал у меня, а сам начал обогащать весь смысл нашего разговора.
   — Вам же известно, что ваши родители были убиты ножом? Причём, одним и тем же.
   — Да, — спокойно сказала я, будто мне уже не страшно слышать такие вещи об убийстве. Я старалась сдерживать свою уязвимость, подставляя на неё холоднокровность.
   — Это говорит о том, что всего один человек совершил это страшное преступление, убив двоих людей одним орудием, — оповещал меня он, и я кивала. — Нож этот, что я не могу не заметить, был довольно странной формы. Он был не настолько большим, насколько был острым. Меня удивила его предполагаемая форма.
   — И какая же у него была форма?
   — Слегка согнутый нож. Вы видели когда-нибудь такой? — спрашивал он, ловя мою каждую реакцию на новые и новые факты идущего расследования.
   — Согнутый? А это возможно?
   — Вполне. Только зачем это было нужно, мне не понятно. Я бы предположил, что нож был старым, но острота говорит об обратном. Значит, вы хотите сказать, что слышите об этом впервые. — Я снова кивнула в знак согласия с его предположением. — Хорошо. Тогда мне стоит рассказать вам ещё об одной вещи, анонсирование которой выдвинулось из нашего сегодняшнего диалога. Вы готовы?
   — Конечно.
   — Ваши родители, в особенности ваш отец, занимались нелегальным делом. Это связано с наркотиками и разными психотропными веществами. На самом деле, я удивлён, что вы не узнали об этом из газет. Лицо вашего отца было на первой странице.
   Мне стало стыдно за своих родных и за столь серьёзные заявления в адрес моей семьи.
   — Я не знала о том, что репутация отца была настолько плохой. Сама по себе я не читаю газеты, но, как только узнала, что папа появился в одной из них, проявила свой интерес. Мама говорила, что папу объявили известным бизнесменом нашего города в этом году, рассказали, что его бизнес растёт и улучшается. Я посчитала это приятным достижением и гордилась им. Кто же знал, что это окажется совсем не таким прекрасным, как я думала? Мама не сильно соврала мне. Бизнес же был, верно? Просто подсудный и караемый тюремным заключением, — с тяжестью высказывалась я. Вдруг в голове у меня возникла идея, о которой я предполагала давно, но не озвучивала. — Вы хотите сказать, что их убили за это?
   — Сомневаюсь, — сказал детектив. — Раньше я мог бы подумать об этом, но не сейчас. Вашему отцу и так светил огромный срок. Смерть была бы не самым страшным для него испытанием.
   — Так с чем же тогда это могло быть связано?
   Детектив сменит тактику, начиная «копать» с другой стороны.
   — Как вы живёте, Анна? У вас все в порядке?
   — Да, — признавалась я. — Лучше, чем я предполагала раньше о собственной будущей жизни.
   Он прошёл в другую часть кабинета, держа руки вместе за спиной. На его рубашке были видны пятна пота, прилипшие тогда, когда он располагался на кожаном сиденье за своим столом. Повернувшись, он сказал мне одну вещь, которая не могла не заставить меня волноваться:
   — Я думаю, вам стоит сейчас показать кое-какие документы, связанные конкретно с вами, Мисс Рейн.
   Элис быстро встала и открыла верхнюю полку шкафа. Там лежало множество разных папок и бумаг. Немного порывшись в содержимом, она достала жёлтую папку с огромной надписью на ней: «АННА РЕЙН». Я знала, что сейчас что-то будет на так. Медленно досчитав до десяти, я успокоила саму себя, чтобы быть готовой к любой мелочи, способной напугать меня.
   Она достала диск, черным маркером на которой была указана дата. Год датировался достаточно поздним. Я с нетерпением боялась узнать нечто важное. Детектив загрузил диск и включил его. Это была аудиозапись, хранившая в себе мой голос, голоса моих родителей и врачей на заднем плане. Сердце обливалось кровью. Я и поверить не могла, что это действительно было правдой. Мне не хотелось слушать дальше, ведь ещё одна загадка раскрылась, причем именно та, о которой я и не могла предположить.