Улицы, метро. Здесь все очень похоже. Даже люди такие же — уставшие, сонные, постоянно направляющиеся куда-то вдаль. Они спешат, потому что боятся опоздать, а я спокойно расхаживаю между парочкой таких.
Заявление.
Это звучало странно из уст именно Джордана. Если учесть то, что я «выбросила» из головы тот факт, связанный с этим документом, то можно просто логически размышлять, с чем такое деяние может быть связано. В первую очередь, я думала о полиции, детективах и прочей массе. Именно о тех, где документы играют важную роль, без чего обойтись нельзя. Джордан мог говорить именно о них, но позже я все больше понимала, что при возможности совершения ошибки я смогу попасть ещё в большие проблемы. Страхи казались сильнее. Это глупо, но я ли едва не боролась с самой собой по ту сторону своего мышления.
Я шла тоже вперёд, также быстро отдаляясь от одного прохожего к другому. За моей спиной оставались десятки фонарей, уничтожившие сами в себе свой цвет и значимость. Их больше не замечают, они не нужны. Как назло, я чувствую себя точно так же. Передо мной уже виднеются высотные стены места назначения.
   Я близка к зданию суда.
Детектив назначил встречу именно здесь, обещая уделить мне несколько минут. Я была согласна, можно сказать, на что угодно, и действительно была рада узнать, что смогу поговорить с ним как можно раньше. Тем более, на прямую.
Если то заявление, о котором говорил Джордан, вовсе не связано с уголовным делом, я буду выглядеть глупо. Однако, возможно он поймёт меня и, может быть, я даже помогу ему с расследованием. Время идёт быстро и стремительно, а результата в деле так и нет. С этим нужно что-то делать.
Признаюсь честно, я очень сильно надеялась на то, что мне объявят некие собранные новости, ведь прошло уже очень много времени.
Заходя внутрь, я понимаю, что вокруг очень тихо и жутковато. По телу мельком пробежала дрожь, я чувствую запах керосина. Достав телефон из кармана, чтобы набрать детективу и сказать о том, что я на месте, я замечаю сообщение с назначением более точного места. Он пообещал мне, что там мы сможем поговорить в по-настоящему приватной обстановке.
Мне, почему-то, так страшно и неуютно. Появляется желание просто повернуться и пойти назад. Ноги идут сами по себе, глаза «бегают» по номерам кабинетов. Времени потребовалось немного. Мне нужен именно тот, что в конце коридора.
Смело направляясь вперёд, я намереваюсь нажать на дверную ручку. Некие сумасшедшие дозы адреналина поступают мне в голову, и я начинаю слышать даже малейшие звуки за стеной. Стук чьих-то приближающихся шагов пугает меня, и это заставляет быстрее открыть чёртову дверь.
   — Здравствуйте, — прерывисто говорила я, запыхаясь. — Меня зовут Анна Рейн. Я назначала вам встречу.
   От входа в кабинет я далеко не уходила. Боясь сделать даже шаг в какую-либо сторону, мне пришлось стоять, чтобы не вызвать чувство презрения у собеседника. Атмосфера была не из лучших, как мне казалось. Успокаивать себя я могла только тем, что я надеялась, что данное ощущение резко появилось лишь у меня из пары присутствующих.
   — Я помню, Мисс Рейн. Присаживайтесь.
   Указав на стул рядом с его столом, я присела. Мне сразу же захотелось обратить внимание на фотографии, стоящие вокруг. Ни на одном из изображений, которых удалось мне разглядеть, я не видела его лица. Счастливая семья на снимках, где мужчина даже и близко не был похож на собеседника, казалась чужой не только мне. Объяснение данному факту могло быть только одно — кабинет принадлежал не ему. Похвалив себя за потраченное на выяснение этого время, я заметила, что перестала так сильно волноваться и мысленно назвала себя «Капитан «Очевидность». Детектив ходил вокруг меня, и теперь я рассматривала уже его.
   Светлые джинсы, рубашка с длинными рукавами в клетку, редкие седые волосы на голове — это вовсе не тот герой моего сознания, который должен играть роль человека, пытающегося узнать обо мне все. Глядя на него, доверие не вызывается. Не происходит ничего, кроме легкомысленного отношения к данной пешке. Я подложила левую руку под свой подбородок, оперевшись на стол, и он, наконец-то, присел.
   Мне было немного смешно. Чувства запутанности овладели мной. Я кокетливо прикасалась к уголкам бумаг на столе, пытаясь перестать напрягать мышцы своих скул. Он не поймёт мой смех, а только строго попросит покинуть помещение.
   «Нужно взять себя в руки», — прошептала себе я, пытаясь контролировать собственное поведение.
   — Ты что-то сказала? — спросил он, и я быстро кивнула головой.
   Его голос не дал возможности сдержаться смеху внутри меня. Он так забавно говорит, слегка не выговаривая некоторые звуки. Будь это не этот человек, я бы не реагировала так значительно. Серьёзно, я не представляла в качестве главного, находящегося в поиске самых главных преступников в моей жизни, его!
   Я громко фыркнула, но детектив, похоже, не обратил на это столь много внимания.
   — Нет, вам показалось.
   Посмотрев прямо мне в глаза, он снова заговорил:
   — Меня зовут Джек Мерритт. Так что ты хотела? Ты говорила, что это нечто важное.
   — Да, говорила.
   Детектив отвёл глаза в сторону, потёр свой подбородок и спросил:
   — Ну так что же это?
   Я обдумывала свою следующую фразу в течение нескольких продолжительных секунд. Его любопытность заставляла меня только медленнее «подбираться» к нужному расспросу. Сперва, как я сказала самой себе, мне нужно узнать детали того, чего хотела я. Что, если о заявлении я услышу от него первой? Не стоит так рано исключать факт лжи Джордана, донесённой до меня.
   — Мне придётся задать вам несколько вопросов. Хорошо? — Он кивнул, улыбнувшись. — Вы уже нашли что-нибудь? Как продвигается расследование?
   Оперевшись на спинку высокого кресла, детектив вздохнул и с интересом начал отвечать на мой вопрос:
   — Я все ещё гонюсь за правдой преступления.
   «Неужели он говорит моими фразами?», — саркастически мысленно спросила себя я посредине его монолога.
   — Мне важны точные факты и даты: места, люди, время. Все, что только возможно. Я опросил многих знакомых твоего отца и узнал много интересного. В основном, это касается его бизнеса. Тебе папа говорил о том, чем он занимается?
   — Он был вовлечён во многое. У нас были трудности с деньгами, особенно после переезда... Нужны были любые деньги. Я знаю, что кроме всего, он много подрабатывал.
   Покивав несколько раз, детектив хмыкнул и хотел знать кое-что ещё:
   — А твоя мать? Где работала она?
   — Ну, она сменила много мест работы за последние пару лет, вечно гонялась за высокой зарплатой, но никак не могла добиться по-настоящему высоких должностей. Помню, что она поздно возвращалась домой и мы почти не виделись.
   — Ты мало общалась со своими родителями?
   — В последнее время, да. Особенно тогда, когда я нашла друзей.
   — Ты про Эшли?
   Его вопрос меня удивил, а проницательность шокировала.
   — Откуда вы знаете? — Он глупо скрыл свой ответ под маской доброй улыбки. — Мы познакомились в лагере несколько лет назад. С тех пор мы часто видимся и поддерживаем связь. У нас много общих друзей.
  — Расскажи мне о них.
  Трудно было заметить, как я стала открываться этому человеку. Как это произошло? Казалось бы, какая-то игра в серьёзность начала затрагивать реальность. Рассказала и все. Это же ничего не изменит. Тем более, мне некому больше доверять. По закону ведь всё конфиденциально с обоих сторон.
  — Мои одноклассники. Ребята со школы. Мы учимся вместе, — неуверенно высказывала я одну и ту же мысль. — Эшли – девчонка дружелюбная. Как я помню, они познакомились с ней именно через общение со мной.
   — Ты считаешь их своими настоящими друзьями?
   — Нет, только Кеймрона, — вырвалось у меня, и я успела пожалеть о сказанном. Он не должен знать и про него. Кеймрон же связан с наркотиками! Быстрая мысль в голове умоляла меня сказать что-нибудь другое, чтобы не дать ему спросить о нем: — Джордан. Он мой хороший приятель, помогает мне. Я переехала к нему на время.
   — А как близко ты общаешься с Кеймроном?
   Я ненавидела саму себя за «раскрытые карты».
   — Достаточно. У него сейчас не лучшие времена.
   — Вы всегда хорошо дружили?
   — Можно и так сказать, — мучила себя я разными воспоминаниями и обдумываниями насчёт его надоедливых вопросов. — Знаете, я не знаю, дружила ли я с ним всегда настолько близко. Наше общение нельзя назвать самым дорогим в моей жизни. Мы друг другу чужие больше, чем какая-то родня. Мои дневники говорят о том, что мы были по-настоящему лучшими друзьями, но мне кажется, что это лишь воображение маленького ребёнка. Я преувеличивала всё даже только потому, что доверяла ему, знала, что он никогда и никому не расскажет ничего о том, что я говорила. Он знал меня по одному выражению лица, чувствовал меня, ценил. На самом деле, я помню только это. Если бы не мои записи в старых блокнотах, в моей голове он так и остался бы лишь тем парнем, с которым я общалась, будучи ребёнком. Сейчас все иначе. Мы изменились, и нас, как магнитом, сближает только общее прошлое и одинаковые судьбы. Черт возьми, мы действительно ничем больше не связаны.
   На меня снова будто вылили ведро ледяной воды или ударили током высокого напряжения. Я не должна была вслух быть такой задумчивой о близких мне вещах. Я повела себя неправильно, хорошего человека в моей жизни назвав будто пустым местом. У меня уже нет сил сопоставлять внутреннюю себя с внешним влиянием. Как это происходит со мной?
   — Ты только сейчас поняла это? Ты считаешь это важным для себя осознанием?
   Моё лицо изменило выражение. Я была более критична к своим чувствам. Он ни в коем случае не должен был знать то, что творилось внутри моего тела, а только что я буквально не излила собственную душу едва знакомому человеку, который вызывает у меня лишь отношение легкомысленности и глупости. Так быть не должно.
   — Конечно же! Я же так привязана была к нему. Как оказалось, все совсем непросто.
   Он знал, что мне нужно было сейчас услышать:
   — Всё это только то, что ты сама для себя создаёшь. Здесь, — тихо говорил он, указывая пальцем на мой висок. — Реальность будет таковой, какой ты сама сделаешь её для себя.
   Я только кивнула, хотя внутри себя уже будто перевернула целую Вселенную. Хорошо, что он не указал на мою слабость. Хорошо, что хоть это мне удалось тщательно скрыть от посторонних глаз. Мне хочется искренне надеяться на то, что я не показалась полностью предсказуемой. Возможно, я помогла ему в чем-то, хотя даже если и нет, то я благодарна, что мне стало морально легче.
   Теперь можно было узнать самое главное:
   — Простите, если покажусь странной.
   — Не волнуйся, Анна.
   — Я хотела спросить вас о заявлении, якобы написанном мной. Помните, я говорила вам о Джордане? Я общаюсь с ним в школе. Так вот. Есть ли некое заявление, связанное с ним от моего лица? — Его взгляд был нахмурен и непонятен. Знает ли он, о чем я говорю? Наверняка нет. «С ума сойти, я выгляжу, как идиотка.» — Забудьте о том, что я сейчас говорила. Это полный бред, с которым я не должна была просто-навсего к вам идти. Простите меня. Не берите в голову.
   Я резко вскочила со стула рядом с его столом и направилась назад к двери. Мне было до жути стыдно снова смотреть на это лицо, на котором ясно было видно интерес и туманность. Он не знал, что я имела ввиду. Он не понимал меня.
   — Анна! — остановил меня детектив, когда я уже собиралась выйти из кабинета. — Ты спрашиваешь меня о заявлении, которое написала на Джордана?
   — Наверное, — тихо, успокаивая саму себя, прошептала я.
   — Оно есть в деле. Ты писала его год назад. Признание в изнасиловании.
   — Изнасиловании? — со страхом интересовалась я.
   — Именно. Не помнишь этого?
   Я взяла листок в руки и начала читать. Почерк мой, но очень размашистый. Это говорило о том, что я торопилась писать в тот момент или что-либо ещё. Ничего не понимала, а лишь с ужасом продолжала осиливать новые и новые строки. Увидев слова в подтверждение реплике детектива, я ужаснулась. Прикрыв ладонью слегка открытый от удивления рот, я не хотела читать дальше. Прошлое словно гонится за мной, с каждым разом все больше уничтожая меня. Зачем?.. Зачем это все происходит со мной?