Лёгкая дрожь волнующего ветра на улице или во мне самой пробежала по телу. Воздух холодный и пыльный. Вдали слышатся словно колонны проезжающих машин.
   Я где-то недалёко от дороги.
   Руки окоченели, ноги больше не чувствуются. Волосы давно смешались с грудой песка, и мне кажется, будто вся моя одежда пропиталась грязной землёй. Я едва жива, как чувствует моё тело. Я не знаю, где я и как давно здесь лежу.
   В кончики пальцев отдаётся небольшой ток нервных окончаний. Я наконец-то могу осознавать, что все ещё ощущаю собственное тело. И так понемногу. Каждый сантиметр моего организма словно отдельно начинает получать долю кровяного питания. Я, словно в опьяненном состоянии, чувствую этот процесс. Хочется прошептать что-нибудь, чтобы услышать саму себя, но кажется, будто остановлю сейчас всё это за одно потраченное мной мгновение.
   Мне слышится некий голос с каждой секундой лишь громче. Как волна, усиливает свою резкость и быстроту. Я ещё не здесь, пока ничего не понимаю, но события словно заставляют меня как можно быстрее «вливаться» в суть происходящего где-то там, уже будто далеко от реальности.
   — Девушка, очнитесь! Слышите меня? Вам плохо? — спросил меня неизвестный голос неподалёку. — Вам нужна помощь? Вы в порядке?
   Немыслимое количество вопросов только «засоряло» мою голову. Звук доносился словно из стеклянной банки, в которой я находилась одна. Резкий отрыв от земли окончательно привёл меня в чувства.
   — Я доставлю Вас в больницу, — твердил незнакомый мужской голос, доставая телефон одной рукой из заднего кармана брюк. Он держал меня крепко и больно. Я едва могла видеть среди ярких цветов нечто ясное. Мне не хотелось даже просто из чувства уважения к самой себе позволять чужому человеку тратить на меня своё лишнее время, не желала опять чувствовать себя беспомощной, жалкой, разбитой. Я не хотела, чтобы он успел осуществить то нужное для меня, на его взгляд, деяние, которое он намеревался сделать.
   — Перестаньте, остановитесь, — злилась я, устало махая левой рукой рядом с его ладонью с телефоном. — Спасибо большое, но я уже могу стоять на ногах.
   Он отменил исходящий звонок и переспросил, была ли я уверена в том, что говорила. На данный вопрос я не могла не ответить положительно. Возможно, он бессмысленно беспокоился и считал меня брошенной.
   — Ладно, — сказал мужчина и вздохнул. — Куда Вас подбросить?
   Я странно улыбнулась и ответила:
   — Мама учила меня не садиться в машину к незнакомцам, так что мне стоит отказаться.
   — А учила ли Вас мама не ходить к ним домой? — спросил меня он в ответ, распознав саркастический тон, ведь выглядела я далеко не маленькой девчонкой, живущей по родительским правилам. Я посмеялась и помахала головой, увидев точно перед собой взгляд доброго мужчины, пытающегося помочь даже без моего собственного желания. Через секунду он указал пальцем и разъяснил свои действия: — Я живу здесь. Мне кажется, Вам нужно зайти ко мне, чтобы немного взбодриться. И я все ещё буду настаивать на том, чтобы вызвать для Вас помощь.
   Убирая прядь упавших на лицо волос, я мило киваю. То, куда указывал незнакомец, было мне местом знакомым. Я думаю, моя улыбка это подтверждала, и у меня едва получалось не выдавать себя, чтобы не выглядеть слишком подозрительной.
   — Я – Чарльз, — не вовремя усмехнулся он и протянул мне руку, будто мы на некой деловой встрече.
   Мне пришлось ответить на столь непривычное для меня рукопожатие знакомства, и я мысленно смогла представить, где он работает, чем занимается и как живёт. Обо всем, словно щелчок, может сказать взгляд и поведение. Я уже успела сделать для себя первое впечатление о новом в своей жизни человеке.
   Не каждый, на мой взгляд, повёл бы себя точно так же, как он, помогая незнакомой девушке на улице. Чарльз не был мне ничем обязан, а вёл себя именно таким образом. Буду считать, словно он был послан мне свыше. Похоже, так оно и было.
   — Анна.
   — Будем знакомы, милая леди.
   — С удовольствием, — улыбалась и кивала я, глядя прямо в глаза.
   Не знаю, от чего я радовалась больше: то ли от получения помощи от абсолютно неизвестного мне человека, то ли действительно от осознания того факта, что я познакомилась с одним из новых жильцов моего дома. С одним из тех, кто сейчас имеет право жить в моих стенах. В тот момент я упала в обморок рядом с его домом и не хочу думать, что это лишь совпадение. Такого не бывает просто так.
   Страха от того, что я иду в его дом, не было, ведь я снова шла к себе, в свое маленькое «укрытие». До мурашек по коже мне хотелось мятного чая, имбирного печенья с корицей и одеяла. Просто тёплого пухового одеяла, чтобы укрыться им с головой и лежать на своём любимом диване. Я не могла сказать ему об этом. Мне бы не поверили или, что ещё хуже, испугались бы моего появления. Снова возникло бы множество вопросов о том, почему я здесь, что делаю и как оказалась. Я должна была быть у Джордана, но сейчас я не беспокоюсь о нем, зная, что у него все хорошо.
   Он с ней. Словно всегда был рядом с этой девушкой. Он дотрагивается до её волос, вдыхает её запах, обнимает её. Все, что хотела я, он посвящает ей. Меня будто парализует. Хочу плакать, но слез совсем не остаётся.
   — Вы о чем-то думаете? — хотел знать Чарльз, бросив на меня взгляд и заметив перед ним довольно уставшее лицо. Улыбка с него просто не сходила. Я не понимала этого оптимизма. Мы медленно направлялись к дому.
   Я сразу же смогла «переключиться» с одного на другое.
   — Нет, нет. Всё... Всё нормально.
   Он мог спросить все, что угодно, но остановился на совсем странном для меня вопросе.
   — Вы не знаете, долго ли Вам пришлось лежать на земле?
   — Честно, не знаю. Я была обессилена. Уже ничего и не помню.
   — Вы живете где-то рядом? — Глупая привычка указывать на свой дом и называть свой адрес едва не раскрыла меня. Я растерянно указала в сторону дома Джордана. К счастью, по кварталам было незаметно и не слишком понятно, куда именно я направляла и показывала. Пустое название улицы, рандомно названный переулок. Куда-нибудь подальше, чтобы не выдать правды. — Так Вы прогуливались здесь?
   На обдумывание ответа мне потребовалось немного значимого времени. Будто я без остановки создавала новую жизнь, могла быть кем угодно и сказать все, что вздумалось, а он пускай поверит моим словам, удивится пару раз и скажет, что все это здорово, когда на самом деле из всего перечисленного я сохранила только имя. Не вижу преград, чтобы не говорить о том, как жизнь прекрасна, если даже выходные приносят тебе собственное изнуренное состояние. Таким образом можно сойти с ума. От лжи я разрушаю саму себя, начиная верить свойственному воображению. То ли это, чего я хотела? Сомневаюсь.
   — Я гуляла по улицам, и позже мне стало плохо.
   Мы уже подходили к дому. Несколько потраченных секунд растянулись на множество мелких усталых шагов моих ног. Такое чувство, будто я бы сейчас согласилась со всем, что мне бы предложили. Подтвердила бы каждое слово, рассказала бы всю правду, но мы теперь молчали. Наверное, Чарльз просто сомневался верить мне полностью.
   Прекрасная мебель, грамотно обставленный интерьер, большое количество зеркал и картин. Все белое и очень светлое. Здесь ничего не осталось от признаков того, что здесь жила я. Лишь знакомое расположение комнат было доказательством того, что я у себя дома, а не где-то ещё. Я смотрела в эти зеркала и не узнавала себя. Более того, выглядела я невыносимо ужасно.
   Засматриваясь на отражение и стараясь принять себя такой, какая я есть, я все больше «отделялась» от осознания настоящего. Я прикасалась кончиками пальцев до стекла, чтобы понять, действительно ли это были зеркала. Вокруг тишина, я сконцентрирована на соприкосновении. Ещё секунда — и я вздрагиваю, будто от легкого удара током. Меня спросили, прервав собственное внутреннее молчание.
   — Хотите чаю?
   Я посмотрела на Чарльза как на снова неизвестного человека. Рассматривая его с ног до головы, я не понимала суть вопроса. Он опять хотел знать одно и то же, повторяя одни и те же слова. После третьего раза идентичной реплики он подошёл ко мне, придержал за талию и плечи и уже спросил совсем другое:
   — Вам снова плохо? Мне кажется, помощь действительно нужна. Скажите что-нибудь, Анна.
   Я смотрела до сих пор в ту сторону, где он и стоял. Как будто взгляд мой не мог изменит своё положение. Я не видела больше его там, но только в том месте и чувствовала. Меня наполняли странные ощущения.
   — Садитесь здесь. Я сделаю Вам кружечку чая.
   Он посадил меня на белый кожаный диван посередине гостиной. Мне так было стыдно за своё случайное поведение, что на глазах собирались первые слезинки. «Я снова выглядела идиоткой. Почему у меня не получается быть нормальной?», — спрашивала себя я, будто была готова разорвать на клочья всю одежду и волосы, которые были на мне. Знакомое чувство ненависти к самой себе. Вдобавок и страх. То ли клаустрофобия, то ли что-то ещё. Мне просто было страшно находиться в этом доме. Стены сближались. Я с ужасом глядела по сторонам, стараясь понять, что мне просто это кажется. Ничего не помогало. Пришлось сразу же закрыть грязной ладонью свой рот, чтобы не закричать.
   «Зачем он привёл меня сюда?», — задавалась вопросам я. «Он хочет убить меня или окончательно сломать?»
   Мысли были быстрее сближающихся стен. Все вокруг стало иметь огромные размеры, а я словно превращалась в некий маленький организм, теряющийся среди огромного пространства.
   Я бросала взгляды на стены и предметы быстрее и быстрее, стараясь держать под контролем их настоящую величину и состояние. Дыхание просто остановилось. Я резко встала, боясь задохнуться.
   Белые стены. Белые предметы. Все такое одинаковое. Много хрусталя, фарфора и стекла. Мне кажется, что если я упаду, то сломаю все это.
   Взгляд снова падает на картину на стене. Прекрасная работа иностранного художника. Там и стоял огромный платяной шкаф. Я вспоминала каждую вещь, что прежде находилась в доме, но точно смогла реанимировать в сознании только его. Я будто во второй раз желала достать оттуда и выбросить на пол все стоящие внутри книги. Без причины. Мне просто хотелось этого, чтобы не закричать и успокоиться. Помочь себе.
   Снова увидела бы этот сейф. Странный сейф под четырехзначным паролем, кодом, значением. Все сходится. Теперь я знаю цифры, которые смогли бы стать верным «ключом» для разблокировки. Цифры из дневника, из газеты отца. Они должны были подойти.
   «Достали ли они этот сейф? Если нет, то что они с ним сделали?»
   Я смотрю внимательно только на висящую картину. На ней изображены цветы. Странные цветы, будто сонные.
   «Они закрыли сейф предметом искусства?..»
   Пальцы на руках искусаны окончательно. Я чувствую невыносимую боль, которая смогла сплестись со слезами от жуткого чувства страха. Кусая пальцы, я находила иную вещь, от которой можно было испытать боль.
   Эти мысли, которые находятся в моей голове, заставляют меня кричать. Мне до безумия хочется сорвать картину со стены, чтобы убедиться в предположениях. Все должны было стать на свои места.
   Вместо этого, я лишь подбегаю к широкому проходу на кухню, чтобы увидеть Чарльза и замечаю, что он заливает кипяток в кружки с засыпанными щепотками чая. Его аромат очень силён и ярок. Я вдыхаю его, но мне не помогает уже ничего.
   Дрожащим голосом я задаю свой вопрос:
   — Можно ли мне уйти?..
   Я не знаю, почему спросила именно это. Он был так спокоен, а я напряжена и взвинчена. Виски пульсировали. Мне еле удавалось сохранять голос более менее тихим, пока изнутри не переставал идти крик, подавляющийся наплывом боли на пальцах.
   Мне хотелось сбежать от сдавливающих меня стен. Он сказал тихое «да», добавив что-то ещё, и я больше не слушала. Я выбежала из дома, тряся заевшую дверную ручку. Ноги бежали так быстро, как могли. У меня не получалось остановиться.
   И вот я здесь. Я у дома Джордана. Сотни раз оборачиваюсь назад, чтобы не увидеть Чарльза, бегущего за мной. Это уничтожение самой себя. Представляю, каков на вкус мог бы быть тот напиток, который он предложил мне. Наверное, так же богат насыщенностью аромата.
   Сверху Джордан и Челси слышат громко захлопнувшуюся дверь. Я быстро и нервно снимаю куртку, вешаю её на то же место и бегу в ванную. Сейчас мне нужен только холодный душ, чтобы смыть с себя этот слой накопившегося пота. И боли. Синяки на руках пройдут ещё не скоро.

***

Давай с тобой напишем книгу о любви.
Там будут наши лица, наши мысли.
Давай, чтобы в жизни нашей не было тоски,
Чтобы научились ценить мы даже переписки.

Давай добавим мы воображение.
Пусть представляют это все не так, как мы.
Мы те же, опираясь на соображение,
Но уже взрослее. Мы не так глупы.

Дай пару мне готовых строчек,
Я запишу их всех в свой маленький блокнот.
В конце поставлю просто многоточие,
Ведь мы не знаем, что с тобой нас ждёт.

Давай расскажем всем про наше счастье.
Добавим долю боли и обид,
Любое мы переживём с тобой ненастье.
Чувства укрепим как мраморный гранит.

Давай осуществим свои желания
На всех страницах нового романа.
Добавим свои прежние мечтания
Без всякой лжи и глупого обмана.

Буду записывать туда свой каждый день
И, наконец-то, знать, мысли твои сейчас.
Жизнь отражаться будет там, как на асфальте — тень.
Напишем книгу мы с тобой для нас.