Февральский воздух очищал мои лёгкие. Я хотела ещё и ещё набрать его в себя, испытывая страх, что скоро это наслаждение полностью исчезнет. Скоро месяц на календаре изменится, и я с радостью смогу встречать весну.
   Кеймрон болен. Психологически болен.
   Я никак не могу перестать думать о том, что он держал это в себе и никогда не говорил об этом. Даже не стремился, не поджался искушению свободы, как сделала бы это я. Он даже не прокололся, а я так слепа, что не смогла не заметить друга, принимающего подобные вещества. Дело за малым. Нужно только понять, что мы давно перестали быть друзьями.
   Я хотела к нему вернуться. Мне хотелось поговорить с ним и понять, когда и что произошло, спросить о тех вещах, что однажды его сломали, уничтожили, заставили променять всю жизнь на безвкусные таблетки.
   Джордан в школе так и не появлялся. Его никогда здесь не было. Уже неделю или две, как я скромно поворачиваю голову назад, на ту его парту, чтобы заметить этого парня там, в уголке, снова рисующим что-то в своих тетрадках и смотрящим на меня время от времени. Его давно здесь нет, так что парту заняли другие парнишки, как мою, наверное, когда меня здесь не было. Совсем опустела и атмосфера. От уроков даже моего классного руководителя, которые раньше я просто не могла пропустить, остались только скука и пустая болтовня. Нет, осилить огромную книгу истории за этот год мне не удастся. Мне повезло, что это выпускной класс. Здесь наплевать на учебу чуть ли не каждому. Тем ребятам, что даже не думают о поступлении. Все мечтают уехать, путешествовать по разным уголкам планеты. Я не исключение. Только денег, боюсь, будет едва хватать только на самое главное. Подработка. Мне срочно нужны хотя бы несколько купюр десятидолларовых банкнот на жизнь.
   Эти ключи с папоротником так и остались ждать своего хозяина на столе у вахтерши на первом этаже. Я постоянно проходила рядом с ними. Обычная связка с несколькими ключами разных размеров. И этот папоротник. Большой, зелёный, странный. Словно на его месте должно было быть нечто иное. Плоский лист пластмассового растения был повернут в мою сторону. Я с улыбкой и смехом каждый день проходила рядом, глядя на необычный брелок. Хозяину, похоже, уже стыдно забирать свою утерянную вещь. В школе все обговаривают такую вещицу и пытаются понять, кому она принадлежит. Никто не признавался.
   Я вернулась домой со школы в хорошем настроении. В первый раз я не испытывала большую нагрузку после долгого учебного дня. У меня даже появилось желание открыть забытый учебник трудной для меня истории. «Выучить новый параграф» стало целью сегодняшнего вечера.
   Однако, не так просто должен был закончиться этот день. Я сразу же испугалась, увидев входную дверь моего дома открытой. Быстро подбежав, я заметила каких-то мужчин и женщину внутри. Меня охватило недоумение.
   — О цене мы можем договориться позже, — говорил один из мужчин, одетый в галантный костюм золотого оттенка. — Я считаю, это не проблема. Главное, что Вы согласны, — продолжал он, ещё не заметив моего появления. Я была словно тень, скрывшаяся в дверном проходе собственного дома. От неожиданности и неприязни на языке так и не появилось с ходу ни одной подходящей предъявы. 
   — Я прощу прощения, — злилась я, но сохраняла вид уверенной в себе леди. Думаю, что скатанная на глазах за день тушь и растрепанные волосы не подтверждали это, но главное было то, кем я себя чувствовала внутри. — Что Вы делаете в моём доме? Я сейчас же вызову полицию! — через секунду пригрозила я. — Уходите отсюда! Это мой дом!
   Женщина была в недоумении. Похоже, мужчины в костюмах наговорили ей кучу лишнего. Таким, как она, слишком просто «навязать лапшу на уши».
   — Я живу здесь, ясно? А Вы не имеете права находится в этом доме, особенно без моего ведома!
   Незнакомка посмотрела на мужчину с таким взглядом, будто требовала на месте серьёзных объяснений.
   — Анна, — обратился ко мне главный, — этот дом больше не принадлежит Вам. По документам именно наша компания по недвижимости является новым владельцем этой жилплощади. Мне жаль, что так вышло. А Вы разве не получили письмо?
   Я глупо кивала, будто не понимала, о чём он говорит.
   — Мне очень жаль, — добавил он. — Вам стоит ознакомиться с бумагами, чтобы знать причину Вашего экстренного выселения.
   Показывая мне какие-то распечатанные листы текста, я быстро «пробегала» по ним глазами. Даже без таких формальностей я вполне доверяла, что всё происходило законно, просто было до жути неприятно видеть здесь чужих людей. Этот взлом без приглашения... Я не хотела, чтобы сюда входили без моего ведома.
   — Простите, Миссис Адамс. Вышло небольшое недоразумение. Мне кажется, Вам стоит вернуться сюда немного позже, — обращался этот мужчина уже к самой незнакомке. У меня были связаны руки, чтобы хоть что-нибудь сказать.
   — Здесь же живёт эта девушка! Вы забираете её жильё? Вот так вот просто? Она хочет жить в этом доме! Прошу прощения, но я не имею никакого желания иметь и дальше с Вами дело. До свидания.
   Хлопнув дверью, она ушла, и я поняла, что мне полегчало.
   — Ну вот, потеряли новых клиентов. Сделка обещала быть действительно выгодной. Хех, жаль, — сказал незнакомец так холодно и просто. Другой мужчина кивнул ему и сказал, что найдутся ещё те, кто захочет заплатить неплохие деньги. Тот не сомневался.
   — Вы просмотрели?
   Меня сильно торопили.
   — Да. И что теперь со мной будет?
   Он улыбнулся, но я не поверила этой улыбке ни на секунду. Я видела в его глазах лишь желание получить какую-то приличную сумму денег, и было жутко противно самой себе разрешить быть окружённой зависимыми личностями. Я снова виновата в своих проблемах сама.
   — Ничего страшного. В центр Вас заберут сегодня в восемь. Будьте готовы. Я настоятельно рекомендую Вам начать собирать вещи уже сейчас.
— Простите... — желала узнать его имя я.
— Чарльз Харт, — ответил он, сразу же поняв меня и улыбнувшись.
Я кивнула, но протянутую в мою сторону руку пожимать не собиралась. Чарльз Харт. Постараюсь запомнить.
Скрывшись за дверью моего дома, я наблюдала за тем, как те мужчины, стоящие с ним рядом, тоже уходили. Усевшись в разные машины какой-то японской марки, далеко не дешевой, они уехали в одном направлении. Мистер Харт перед отъездом ещё успел посмотреть на меня, бросив взгляд полного понимания и хорошего впечатления. К счастью или сожалению, но я видела. Видела, что это всё полная глупость, в которой меня хотят запутать. Что-то наподобие ловушки, паутины, и мне отсюда нет места даже убежать. Капкан для моей наивности захлопнулся с такой скоростью, что я не успела и глазом моргнуть. И время вышло — документы теперь принадлежат им. А что теперь делать?
С огромным нежеланием и усталостью я начала доставать чемоданы из-под нижней части шкафа в моей комнате. Те самые сумки, которые мы брали с собой в Париж. Я так была счастлива!.. А сейчас меня заставляют идти жить с ними на улицу. От безмерной радости, когда я видела эти чемоданы, не осталось ничего, и я медленно беру все самое необходимое.
Включив телевизор, я переключила на музыкальный канал: мне хотелось хоть как-то поднять себе настроение, но шла реклама. Короткий прогноз вещал о том, что сегодня снова будет дождь. Я в полном зачаровании осознавала, что останусь на улице этим вечером под проливным дождём. Таких проблем, как сейчас, у меня ещё вообще никогда не было.
Я смотрела на телефон в надежде увидеть звонок от Джордана, но не было ничего. Поторопив себя, чтобы не начать плакать, я впихивала со всей злости и силы содержимое в чемодан. Мне словно хотелось забрать всё из этого дома, даже каждый сантиметр моего убежища я хотела взять с собой.
До восьми пару часов. У меня ещё есть в запасе немного времени. Мне лишь нужно сейчас забрать некоторые вещи моих родителей, чтобы частичка их была всегда рядом. Мне важны были фотографии, мамины любимые книги, папины блокноты с планами и выполнениями ведения бизнеса. Еле сдерживаясь, я тихо сковывала себя ментально, чтобы не поддаваться чувству боли. Я устала от этих эмоций. Мне лишь хочется искренне верить, что новый дом окажется новой строкой в моей жизни, и, нужно надеяться, что всё изменится только к лучшему.
Спустившись вниз, я огляделась по сторонам. Всё настолько близко мне, вплоть до содранных обоев в гостиной. Эти два дивана, стоящие друг напротив друга, лёжа на которых я так любила проводить всё своё время, будут вечным напоминаем того, насколько дружной была наша семья. Мы всегда вместе мечтали об ещё одном члене семьи. Страшно, что больше этого никогда не произойдёт. Я нежно провожу по спинке одного из диванов и тяжело вздыхаю. Ничего, что всю жизнь окружало меня, больше не вернётся назад.
За телевизором в доме стояли коробки отца и фотографии. Я сама сложила их туда после того рокового дня и больше никогда не доставала. Сейчас пришло их время. Я распакую их снова, чтобы повернуться лицом к собственному страху.
Слой пыли покрыл коричневый картон. Медленно выдвигая вперед, я провожу ладонью по крышке. Вскрывая коробку с надписью «Семейное + Важное», написанную ярким черным маркером, я достаю старые фоторамки и разглядываю их. Вот и папина любимая газета, на которой напечатано его лицо. Сам текст вырезан: отец, похоже, успел наклеить его на отдельный лист и повесить у себя в офисе. Сейчас его наверняка уже выбросили оттуда. Я с сожалением всматриваюсь в папин напечатанный портрет. Здесь он не улыбается, зато жив. И я навсегда его таким запомню.
Я никогда ещё не держала эту газету так долго. Папа всегда вырывал её из моих рук, так как слишком ценил. Это было его огромная гордость.
Странными цифрами, как я заметила только сейчас, были исписаны края газеты. Прямо там, где текст не написан. Пустые два сантиметра отступа теперь были заполнены неизвестными знаками. «Откуда они взялись здесь?», — задала себе вопрос я, думая о значимости этого набора цифр. Я не могла даже хотя бы немного быть уверенной, имели ли они какой-то смысл. Всё слишком странно.
Номер телефона? Нет, ведь их только здесь четыре.
Какая-то дата? Сомневаюсь. Нет года события.
Код? Вполне вероятно.
Это явно могло быть каким-то зашифрованным кодом, и мне кажется, будто видела эти цифры я уже не впервые. Только где? Что-то крутится в моей голове, и я точно должна это вспомнить.