Дыхание настолько сильно и надолго перехватилось, что я не могла дышать. В мыслях было только то, что передо мной стоял тот самый Кеймрон. Не глядя на его бороду, шрамов в нескольких местах, я узнала это лицо. Это был именно тот человек, что провёл со мной лучшую часть моего детства.
— Успокойся, ясно? — перебил меня он, как я едва собиралась звать на помощь от страха встретиться со злоумышленником.
Он же следил за мной! Он всё ещё тот самовлюблённый эгоист, который даже не осмелился помочь мне, когда мне было так плохо. Зачем тогда он оказался здесь? Я даже не знаю, боюсь ли я действительно его.
— Кеймрон? — в испуге спросила я, желая переспросить. Мой тон голоса был таков, что казалось, будто я всё ещё сомневалась в его присутствии в моём доме.
— А кто же ещё? — улыбался он странно и явно злился. — Что, так сильно изменился?
У меня не было слов, чтобы точно ответить на заданный вопрос: да или нет. Всё являлось каким-то до жути однозначным.
— Я не знала, где ты...
Меня сразу же перебили, грубым тоном перекричав меня саму:
— Перестань врать! Мне надоело уже это враньё!
Теперь я думала о том, что же нужно было ему сказать, чтобы он перестал нервничать и повышать голос. Кеймрон даже представить себе не мог, насколько он не прав. Всё, что было в его голове, являлось глупой чушью, но я явно была не в силах доказать это и успокоить его хотя бы на время.
   — Зачем ты пришёл сюда?
   Пораскинув мозгами, он ответил:
   — Хотел посмотреть в твои глаза. Мне просто было нужно узнать, как ты.
   — Тебе было важно знать моё состояние? — желала услышать я приятные слова в ответ, мило спрашивая.
   — Я хотел узнать, жива ли ты вообще.
   Его слова меня расстроили и сильно насторожили. Я не имела даже понятия, почему он сказал это. Возможно, Кеймрон просто считал, что у меня не хватит сил восстановиться и стать сильнее, когда судьба попыталась сломать меня. Что ж, похоже, он слишком плохо знал меня. Мне, всё-таки, удалось нанести ответный удар чёрной жизненной полосе, захлебываясь и задыхаясь от неё в последствиях и проблемах.
   — И что теперь ты хочешь?
   — Свободы, Энн. Я так давно хочу свободы!.. — расстроенно и жалко говорил он.
   Когда вся жизнь идёт своим чередом навстречу чему-то закрытому для нас, мы все поглощаемся тем огромным потоком моментов, что помогают нам, давая шанс встретить новых людей, стать теми, кто мы есть на самом деле, перестать думать о плохом и начать открываться новым возможностям. Я верю в том, адекватно понимая, что Кеймрон ушёл из моей жизни именно по этой причине. Он перестал играть в ней ведущую роль, перестал значить многое, и однажды мы поняли, что наши дороги давно уже перестали идти параллельно. И как бы больно не приходилось тебе чувствовать это, со временем значимость ситуации сходит на «ноль». Таким образом, вся длинная и преданная дружба остаётся лишь прекрасным воспоминанием.
   Кеймрон ушёл, но я не стремилась остановить его. Мне всё было понятно: он сошёл с ума совершенно. Возможно, он завидовал мне, а сейчас ему меня слишком жалко. Могло было всё, что угодно, но его повторное появление в моей жизни я не могу считать лишь точным совпадением.
   Я хотела знать, что он не вернётся.
   Ноги всё ещё болели, душа была опустошённой. Я хотела пересилить себя и снова взяться за чтение маминой любимой книги, но голова начала сильно пульсировать, так что я снова дала себе время отдохнуть.
   Джордан мне не звонил, не писал и не приходил. Он провёл оставшуюся часть дня полностью без компании вроде меня. Искренне надеюсь, что вечер его вполне устроил. А я злилась. Честно говоря, даже не знаю от чего больше: то ли от усталости после падения в обморок, то ли от того, что мне опять приходилось оставаться в одиночестве. Успокаивая себя тем, что Джордан ушёл не из-за меня, я сделала себе кружку травяного чая и заметила, что сахара больше не оставалось.
   Решив просидеть ради себя самой весь день на кровати, я начала нервничать ещё больше. Теперь меня «поглотили» беспричинные мысли о том, что я трачу ценное время своей жизни буквально зря, только желая узнать правду, но никак не стремясь раскрыть детали прямо сейчас. От нервозности я начала покусывать нижнюю губу. Кружка опустела. Я написала Джордану смс, чтобы он рассказал мне о записке, значительно «переборов» душевный баланс собственного принципа ни в коем случае не напрашиваться, уж тем более отправляя сообщение первой. Ответа я не дождалась.
   Я думала о связи между отцовском фальшивом месте работы, где он вовсе не занимал должность главы компании, и той запиской, которую мне удалось заметить в кармане Джордана. Неужели он знает нечто большее, чем я? Мне требуется напроситься для деталей немедленно.
   Я решила посмотреть об этой компании в Интернете, в этом большом хранилище информации, что не должно было подвести меня. Для удобства и более быстрого поиска я определилась «вбивать» информацию на компьютере, для чего мне требовалось зайти на ту территорию, где я не была уже, можно сказать, несколько лет. Это комната родителей, совмещённая с кабинетом отца и гардеробом мамы. Большое пространство, ограниченное толстыми стенами и прочной дверью. Когда произошло преступление, полиция зашла туда в первую очередь, а я до сих пор не осмелилась. Она находилась на втором этаже, и лишь моя ванная комната разделяла эти помещения.
   Причиной того, чтобы я с ужасом проходила их комнату, была простая вещь — давно установившийся негатив. Когда я ругалась с мамой или папой, я едва не ломала эту дверь с большим желанием причинения значимого ущерба. Ещё мне повезло, что наш дом создан так, что я не обязана проходить по коридору с лестницы до моей комнаты рядом с их, так скажем, убежищем, где мама легко и быстро могла остаться подальше от меня: они жили в другом конце всего огромного этажа. Мама также имела свою комнату на первом этаже, но называла она её нечто вроде библиотеки, где было настолько много книг, что несколько шкафов стояли уже по всей прихожей, в частности тот, где я смогла отыскать сейф. Эту комнату мне посещать тоже не нравилось.
   Да и необходимости в этом не было. Исследовав тщательно родительское «логово», детектив сказал мне, что там ничего важного не находилось. Он сказал тогда это настолько уверенно и спокойно, что я не могла не поверить ему, тем более даже после их смерти я отношусь к этой комнате с некой неприязнью, злостью, отвращением. Даже спорить не буду, что мне просто хотелось убедиться в отсутствии необходимости моей собственной проверки неприятного места, а теперь мне нужно воспользоваться компьютером. И отца больше нет в доме, чтобы я сказала ему о том, что мне нужно.
   Этот странный стереотип я не могу убрать из себя, потому что привыкла уже к таким вещам. Жаль, что нет сил справиться даже с подобными мелочами.
   Я понимаю, что это только страх и ничего больше, но сказать это самой себе гораздо проще, чем научиться следовать этому в деле. Моя рука едва трясётся, дотронувшись до ручки их двери, но внутренний голос уверенно шепчет мне, что я обязана посмотреть в глаза моему собственному страху, чтобы убедиться, что его просто-напросто не существует. Эти грани я крепко установила сама, и теперь осознаю, как трудно с этим бороться.
   Зайдя внутрь, я понимаю, что всё действительно здесь спокойно. Я бы даже сказала, умиротворенно. Ничего, что должно вызывать подозрения и ужас. Однако, меня это всё равно не успокаивает.
   Большая кровать занимала лишь одну третью всей комнаты. Как мне кажется, здесь изменилось практически всё, кроме неё. Это указывает на то, как долго я не заходила в эту комнату. Похоже, серьёзные ссоры с родителями начались гораздо раньше, чем я думала.
   Я вспоминаю, как лежала здесь совсем маленькой вместе с мамой, слушая её сказки на ночь. Вспоминаю, как улыбалась и не хотела спать, едва заметив, что папа снова назвал меня «солнышком». Вспоминаю, как любила жить и наслаждаться каждый новым днём. Именно эта кровать возвращает меня за грани нечто приятного.
   Мне нужно сесть за стол в папином кабинете, где мне уже чуждо всё. Такое чувство, будто я и вовсе не жила целую жизнь в этом доме. Это всё выглядет так, будто я впервые оказалась в незнакомых переулках своего родного маленького города, что также казалось бы неуместным, ведь я все ещё продолжаю существовать в Лос Анджелесе, в любимом городе штата Калифорнии.
   Вещь, которая не могла не удивить меня, была та, что ноутбук отца до сих пор был включён. Я мелкими шажками медленно шла вперёд, прекрасно слыша, как тихо работал процессор. Коснувшись указательным пальцем подключённой мышки, я заметила, как экран загорелся. Мне пришлось сесть на стул, ведь ноги всё ещё казались ватными.
   «Мы вернём Вам веру в счастливое будущее!», — красовались заголовки на давно открытой странице в браузере. И как только детектив не заметил этого? А, может, он скрыл от меня нечто? Я больше склоняюсь ко второму предположению.  Я захотела просмотреть весь сайт, прокручивая курсором вниз. Мне совершенно не был понятен смысл таких блогов, но, оказавшись на несколько постов вниз, я прочла важнейшую информацию, колоссально удивившую меня.
   Это была статья о неизвестной мне помощи нуждающимся. Автор признавался, что сам прошёл через это и точно знает, как найти выход. Быстро пробегая глазами, я занервничала ещё больше: имя и фамилия этого человека принадлежали моему отцу. Так что же он, чёрт возьми, по правде замышлял?