— Анна, ты хорошо себя чувствуешь? — беспричинно спрашивали меня. Честно говоря, я даже не знаю кто.
   — Я не знаю, — отвечала я, глядя только на цветы, стоящие в вазе.
   Голос был такой тонкий, что я могла предположить, что со мной разговаривала женщина, а я неуверенно высказывала ей свои ответы на вопросы.
   Это был некий страх, но я снова считаю это признаком своего воображения.
   Я снова возвращаюсь в этот мир, осознавая, что опрокинула белую розу на серый асфальт. Ко мне подбежал водитель и просил очнуться. Видимо, по этой причине я не смогла вспомнить нечто до мелочей.
   — С вам всё в полном порядке? — задал вопрос этот мужчина, и у меня словно произошло дежавю. Подобный вопрос я слышу в последнее время уж слишком часто.
   Мне пришлось кивнуть, словно это было так. На самом деле, я лишь чувствовала, что пропустила что-то важное и начала мысленно обещать себе позже вспомнить этот момент, на случай, если действительно это будет необходимо.
   Сильный представитель мужского пола помог мне дойти до машины, попросив меня опереться на него. Взяв мою розу в левую руку, он выглядел так, будто собирается подарить мне её. Я почувствовала себя леди, и он даже заставил меня улыбнуться.
   Я любовалась теперь лишь цветком, пока мы направлялись в полицию. Мне было немного жутковато, но, чтобы там чувствовать себя уверенно, я решила подумать о вопросах, которые должна буду задать. Оказалось, что их слишком много, но ничего адекватного нет вообще. Такое чувство, словно я всё собираюсь спрашивать на эмоциях и в каждом вопросе задавать сразу несколько пунктов, теряя ход своих мыслей. В данный момент до меня дошло, насколько я могла бы выглядеть перед детективом глупо.
   Водитель остановился где-то через минут пятнадцать у главного здания полиции Лос Анджелеса, как я поняла, или, возможно, просто у нашего районного. Здесь я ничего не понимаю. В ступор я пришла ещё раньше, даже не переступив порог. Двигаясь маленькими шажками к входу, я услышала голос за своей спиной. Это был тот таксист, постоянно желающий мне помочь сегодня:
— Зачем вам в полицию? — громко спросил меня он, чтобы я услышала. Я остановилась и повернулась к нему. — Если же вёз вас я, водитель такси, значит, вы явно не причастны к какому-то преступлению? — смеётся он. — Так зачем же ещё такой милой девушке идти в это здание?
Я тоже улыбнулась, но мне был неприятен его комплимент. Всё-таки, я не одна из тех, кто принимает такие слова в свой адрес от мужчин на лет двадцать старше. Противно. Ему бы давно уже стоило переодеть этот жёлтый жилет, так как на улице солнце, иначе от него будет нести ещё хуже, чем от меня. Хотя, всё же, два дня без душа — не неделя. Не стоит так зацикливаться на том, как я пахну, если всё не слишком плохо.
— Не ваше дело. Я разберусь, — прямо ответила я и направилась снова к дверям полицейского участка. Его явно удивила моя грубость, но отвечать ему в ответ нечто милое и приятное было бы ещё ужаснее.
— Ну, как знаете.
Он сел в свою жёлтую тачку и тут же уехал. Я лишь слышала то, как машина набирает скорость, и меня это успокоило. Зайдя внутрь, я осмотрелась.
Всё казалось таким странным для меня, таким необычным. Куча людей вокруг, куча кабинетов, длинные коридоры и узкие проходы, две лестницы. Мне пришлось постоять немного у входа, чтобы привыкнуть. Множество людей, в основном мужчин, одетых одинаково, мельтешились, переходя из одного кабинета в другой. Все смотрели на свои бумаги, нервничали, разговаривали по телефону и ругались. Это был какой-то хаос, который, будто в громкоговоритель, усиливался звуками в моей голове. Я не знала, куда мне идти.
   Подойдя к стойке, за которой сидела женщина с наушником и микрофоном, я не имела даже понятия, что мне нужно было сперва спросить. Всё, что я обдумывала в машине, было ни к чему.
   — Здравствуйте, что вы хотели бы? — спросила меня она, бросив на меня свой взгляд.
   Я совсем растерялась.
   — Меня зовут Анна Рейн, — говорила я. — Простите, но я совершенно не знаю, кто вёл дело о...
Меня прервали. Какой-то мужчина в полицейском костюме словно не заметил того, что я стояла здесь и говорила. Он нагло перевёл внимание девушки за стойкой на себя, и меня снова никто не слушал. Мне пришлось ждать, пока он не уйдёт. Когда мне, наконец-то, уделили время, я уже смогла собраться с мыслями:
— Я - Анна Рейн и хочу знать, кто ведёт дело о моих умерших родителях. Преступление было совершено больше полутора месяца назад. Я должна поговорить об уликах и подозреваемых.
После того, как я быстро сказала то, что мне было нужно, я удивилась с себя самой. Мою просьбу сразу же начали выполнять, так что пришлось ждать недолго. Как оказалось, быть такой прямолинейной и уверенной не так уж и трудно.
Меня сразу же оповестили о том, что детектив, который вёл это дело, сейчас отсутсвует в городе. По этой причине, сегодня у меня нет возможности встретиться с ним, но я могу поговорить с его подчиненной Элис. Она сейчас на рабочем месте, и временно у неё нет посетителей. Я согласилась зайти к этой девушке в нужный кабинет.
— Спасибо, — поблагодарила я и ушла.
На дверях была табличка о том, что эта девчонка заменяет главного. Я посчитала это ненужной формальностью и закатила глаза. Забыв постучать, я мигом открыла дверь. За столом в большом чёрном кресле сидела худощавая молодая дама с высоким конским хвостом на голове. Она своими тоненькими пальцами быстро и метко клацала по клавиатуре небольшого ноутбука, работающего среди огромного количества инородного хлама. Первое впечатление у меня возникло не самое лучшее.
   Я тут же постучалась, хоть и уже вошла.
   — Зайдите, — сказала мне она, поправив свой бейджик и очки. — Присаживайтесь.
   Мне указали на стул, и я сразу же села. В ожидании долгого разговора я начала рассказывать ей о том, кто я, откуда, и почему нахожусь здесь в этот момент. Она внимательно, как мне показалось, слушала меня и время от времени кивала и хмыкала, но не останавливала мою неподготовленную речь. Я просила её предоставить мне все найденные улики и имена подозреваемых. Повторяя одно и то же, я лишь хотела, чтобы эта женщина увидела, что мне можно доверять. Однако, я едва не перешла грань, хоть и вовремя смогла остановиться.
   Ей пришлось достать большую кипу документов из нижнего ящика стола, где, наверное, хранятся именно те дела, к котором давно уже нет ни у кого интереса. Я единственная, кто еще спрашивает об этом преступлении. Мне открыли бумаги, но я отказалась от просмотра фотографий, сделанных в моём доме в ту ночь. Тут даже есть мои показания, но они ни о чём не говорят. Виновных так и не нашли.
   — Нет пока никого, кто может быть причастен к делу об убийстве в качестве убийцы, о котором ещё так недавно говорил весь мир? — саркастически задала вопрос я, намекая на безответственную работу сотрудника полиции. — Вы серьёзно?
   Глубоко вздохнув, она закрыла документы и ответила мне:
   — Если вас не устраивает то, как я работаю, напишите заявление, а сейчас, прошу, покиньте мой кабинет.
   Её отношение и реакция к моим словам не оставили меня равнодушной — я совсем разозлилась, понимая, что зря доверилась ей. Никому здесь нельзя доверять. Всё происходило как будто секундно.
   — Вы сидите здесь, а преступник разгуливает где-то по городу, проживая свои дни на свободе! А если их вообще было несколько? Двое, трое, а, может, четверо? Вы хотите, чтобы это так и продолжалось? Тогда зачем вы сидите сейчас в этом, черт возьми, прокурорском кресле?
   Я кулаками стукнула по столу, заметив, как кружка от её невыпитого кофе даже слегка подпрыгнула вверх. Я злилась так сильно, что не успела заметить вспышки, от которой настолько быстро изменила своё настроение и внутреннее состояние. Она вызывала кого-то, и меня опять тянули за руки в слезах. У меня нет сил кричать, да и на то нет смысла. Я могу уйти сама, но не находится сил успокоиться и сказать им об этом. В голове снова прозвучал некий свист, терпеть который было невозможной вещью.
   — Стойте! — прокричала девушка в полицейском костюме, что заменяет главного прокурора. — Возьмите себя в руки, ладно? Я знаю, что Вам сейчас безумно тяжело, но это правда не моя вина. Нам лишь известно то, что их убили ножом, причём раны не слишком глубокие. Я искренне хочу надеяться, что мы сможем помочь вам.
   Она назвала своё имя и фамилию, чтобы я обращалась к ней так по каким-либо интересующим меня вопросам и в последующем, но это тоже, опять-таки, выглядело фальшиво. Ей просто не хотелось выглядеть той, что нагло выгнала сиротку из кабинета её начальника. Она боится за себя, а не за мою жизнь, и я не верю всему, что она говорит. Однако, у меня уже было хоть что-то, за что можно было зацепиться, — факт того, что смерть наступила из-за неглубоких ударов ножом, и, как я поняла, одним и тем же. Хоть что-то. Надеюсь, я на правильном пути, и скоро смогу узнать нечто также важное.