Тут же для меня многое прояснилось, но я не могла понять, рада ли я тому, что вспомнила это. Чтобы точно убедиться, я взяла ноутбук и снова зашла в поиск информации владельца мобильного телефона. В подтверждение мне выдалась одна и та же информация. Для меня это было шоком. Я проверила телефон, чтобы «освежить» память текстами сообщений, на которые раньше даже не тратила времени и доли внимания. Я пропускала в тот момент нечто важное. Нет иных вариантов, чтобы быть абсолютно уверенной, что именно Челси отправляла мне их. Тогда появляется ещё большое множество вопросов, вроде того, что я даже не была знакома с Джорданом. Так зачем тогда спрашивать меня о том, люблю ли я его до сих пор? Стоит продолжать надеяться, что она тогда лишь ошиблась номером или это была и вовсе не сама Челси. Как вариант принимается.
Иногда меня до жути раздражает то, что я начинаю смотреть на одну и ту же ситуацию с разных сторон. У меня быстро меняется мнение и ход действий. Порой даже начинаю задумываться о том, что во мне будто несколько людей, персонажей, героев, которые постоянно берут контроль надо мной. Теперь я могу предположить, что это из-за постоянных депрессий. Мне часто приходится колебаться между двумя вариантами, чтобы сделать выбор, а в конце я отказываюсь делать выбор вообще. Мне нужна психологическая поддержка кого-то, кому пришлось пережить нечто схожее.
Я сидела на этом диване, и у меня тряслись руки. Узнав какие-то моменты своего прошлого, я поняла, что теперь у меня получилось почувствовать моменты сумасшедствия. Я не знала, что мне делать дальше. Пустота заполняла моё тело в каждой его клетке. Я сама, словно в клетке, из которой боюсь выбраться.
У меня не получалось не злиться. Никак. Мне хотелось сжечь дотла всё, что окружало меня. Было страшно представлять, словно я окружена подсказками, но их всё равно не вижу. Нетерпеливость и нерешительность снова овладели мной. К чему я стремлюсь?
К мести — нет, к освобождению — сомневаюсь. Значит, к собственному счастью? Или просто в бездну чего-то, лишь бы куда-то идти. Я полна догадок и предположений, но до сих пор в тупике. Мне не хотелось бояться, не хотелось находиться в страхе ежедневно, а с каждым днём я всё ближе становлюсь к тому дню, когда меня выселят отсюда, и больше я никогда не узнаю правды.
Шанс на правду был один. Я снова должна поставить на повтор ту ночь, которую я боюсь вспоминать. А как мне обойтись без тех моментов, которых мне хочется уничтожить, словно наполнить огнём в своей голове? Возможно, мне стоит узнать нечто важное, если мне повезёт, от других. Я пойду к тем людям, представителям порядка, что десятками находились в моём доме, пытаясь найти улики. Я не могу вспомнить, что было дальше. Куда я ушла? Где меня нашли?
Я вызвала скорую, как мне кажется, но не помню этого тоже.
Мне пришлось собраться как можно скорее и искать такси на американских улицах. Город не был пуст, но я всё равно чувствовала себя одинокой. Как будто это другой мир, и я боюсь иной вселенной. К моему счастью, свободное такси я нашла очень быстро. Однако, без остановки думала о том, что выглядела ужасно. Я уже второй день не принимала душ и так и не успела расчесать волосы, чтобы собрать их хотя бы в пучок. Машина тронулась, и я приготовилась наблюдать за прохожими.
Красивые люди, чьи лица полны улыбок и радости. Их походки легки и утонченны. Все радуются солнцу, мелкие лучи которого смогли пробиться через белоснежные, как вата, облака. А я нет. Не могу насладиться погодой. У меня нет больше сил. Не могу я так больше. Мысли лишь твердят о том, что я должна. Должна и только. А я думаю, как ненавижу себя, почему-то, и боюсь, чтобы водитель в такси не прочёл мои мысли.
   — Остановитесь здесь на секунду, пожалуйста, — сказала я, чтобы выйти на время: меня начало тошнить.
Как только машина остановилась, я быстро открыла дверь. Мне хотелось получить долю кислорода, чтобы тотчас стало легче. Потоки по причине рвотного рефлекса выделяли лишь какую-то жидкость. Я старалась стоять за машиной так, чтобы водитель не увидел моего состояния. Я не желала ощущать эту противную жалость, жизнь от которой превратилась в сплошную черную линию, будто я сама прошу чужую бесполезную помощь, чтобы выглядеть беднягой в глазах сотен других людей. Меня не интересуют чьи-то подвиги такого рода. У меня получится всё сделать самой.
Я стаю в шаге от проезжей части и слышу неприятный запах табака водительских сигарет, от чего мне хочется рвать еще больше, но нет сил попросить его перестать убивать себя передо мной, получая от этого удовольствие. Рвотный рефлекс, желудок не отпускает. Я стою и чувствую собственный пульс. Эти сосуды на моих висках дают мне понять, что моё тело испытывает жуткий дискомфорт. Мне еле удается убирать волосы и свою одежду, чтобы не выпачкаться уже в луже непереваренной газировки, выпитой почти в полное состояние голода. Закрыв глаза, я сильно напрягаюсь, пытаясь «выбросить» испорченное содержимое из своего тела за один поток. Теперь я вижу что-то среди темноты неоткрытых глаз. Я вижу Джордана. Это воспоминания или лишь волна собственных представлений.
Он зол. Очень зол. Так сильно, что я боюсь его. Мне кажется, что он сейчас ударит меня, но я всё равно не хочу уходить. Нечто странное держит меня, не давая возможности бежать. Я не могу услышать его голос, но, почему-то, всё равно уверена, что напротив меня, размахивающий руками Джордан. Есть нечто в этом человеке такое, что не даёт мне мыслей сомневаться. Он говорит, наверное, что-то, что заставляет меня испытывать похожие чувства с теми, что я испытываю сейчас: рассерженность, некий гнев к самой себе и, в то же время, свободу. У меня есть шанс убежать, но я остаюсь. Вот так вот.
Рядом забегаловка и еще пару киосков, работающих круглосуточно. Рядом проходят большое количество людей, но никто из них не спрашивает о моём самочувствии. Всем плевать настолько, что проще пройти стороной, будто меня здесь нет вовсе. Однако, я не считаю это проблемой. Я такая же, как все, и это меня успокаивает.
Я захожу внутрь, ладонью вытирая капельки содержимого моего желудка с подбородка, обещаю водителю заплатить больше, если он подождёт меня, и, вроде бы, этот мужчина не уезжает. Само собой, достаёт лишь следующую сигарету, желая наполнить лёгкие табачным дымом. Это заставляет меня поторапливаться, чтобы уйти от противного запаха и наблюдений за тем, как он за последние десять минут дважды согласился продать свою душу убийственной дряни.
Здесь продают всякую фигню, которая не привлекает моё внимание. Я трачу несколько минут, просто думая о том, что вернусь назад, когда водитель полностью докурит. Все на меня так необычно смотрят, и я понимаю, что выгляжу не совсем шикарно, как та серая масса, что окружает меня. Я смотрю лишь в большое окно маленького магазина, пытаясь понять, почему все так радуются солнцу. Как по мне, то для Калифорнии это вообще не праздник. Окно настолько огромное, что я могу полагать, словно через него можно увидеть весь мир. Наверное, глупые мысли, но я все равно удивляюсь, что замечаю мелочи и думаю о них. Как же размеры этого окна связаны с моей жизнью? Возможно, в моей судьбе есть нечто такое, через что я могу увидеть очень многое, но продолжаю не замечать это в любом случае.
   — Вам чем-то помочь? — задаёт вопрос мне продавщица, слегка прищуривая нос, будто от меня несёт, как от конюшни.
Я кидаю на неё свой взгляд и понимаю, что мне нужно что-то ответить, чтобы не выглядеть дурой в глазах этой зрелой женщины, но в голову не приходит ничего адекватного.
— Ага, — отвечаю я и глупо киваю, словно мне хоть каплю не плевать на её помощь. Пока я рвала у входа, ко мне не подошел никто, но стоит зайти внутрь — и я окружена вниманием и сплетнями городских жителей.
— Что вы хотели бы? — спрашивает она меня, изображая фальшивую улыбку. Я уже давно научилась различать такие вещи от настоящих.
Оглядевшись по сторонам, я поняла, что уже точно должна что-то купить, чтобы от меня отстали. Мой взгляд упал на цветы, стоящие рядом, и я вспоминаю, что по близости здесь есть ещё один цветочный киоск. Было бы неплохо купить цветы, и я указываю пальцем на белые розы.
— Вы любите розы? — спросила меня она. Я снова киваю и тоже играю некую роль, как и эта личность. — Отличный выбор! Тогда я заверну вам одну, хорошо?
Меня снова начинает тошнить от мыслей того, что ей неприятно со мной разговаривать. Скорее всего, она ненавидит эту работу, этих посетителей, эту улыбку, а я покупаю цветок и чувствую всё это на себе. Что творится сейчас в её голове? Интересно узнать, как мило она будет обсуждать меня, как только я скроюсь с розой в руках из ее магазина.
Тем не менее, она выбрала для меня одну из самых красивых, сложенных вместе в большой кипе других. Даже если она ненавидит каждую вещь вокруг, выбирать она умеет. В отличии от меня, ей удаётся сделать выбор быстро и грамотно. Я плачу ей и быстро ухожу. У меня нет мыслей о том, что сейчас я сделала что-то неправильно. Теперь и я улыбаюсь, замечая солнце на улице, но это только на мгновение. Смотря на белую розу в руках и выходя из этого киоска, я замечаю, что опять нечто вспомнила. Эти воспоминания снова не радуют меня. Абсолютно.

***

Хорошо, что я не та, что сможет спасти мир,
Что носит плащ, как только наступает полночь,
Что под тёмной маской лицо своё скрывает,
Которая придёт на помощь, когда нужно, срочно.

Нет ничего плохо в том, что у меня нет крыльев, —
Я легко могу их и сама себе создать,
Но не взлечу на небеса навстречу птицам.
Гораздо лучше в тишине об этом помечтать.

И здорово, что я не так быстра, наверное.
Я лучше опоздаю лишний раз,
Зато в наушниках прослушаю все песни
Без мысли, что нужна кому-то в этот час.

А мне приятно быть не такой сильной,
Ведь нужен рядом тот, за чьей спиной я буду.
На случай, если страшно вдруг мне станет сильно,
Я храбрость и смелость чью-то не забуду.

Не плохо то, что нет сил у меня предметы
На расстоянии большом передвигать.
Мне лучше встать, развлечься на мгновение,
Чтобы как обычный человек потом устать.

Меня Бог надарил гораздо большим —
Я вижу, слышу, могу всё осязать.
Могу встречать рассветы рано, даже
Запахи мгновенно ощущать.

Не думайте о том, что дальше будет,
Чего не дали Вам, что Богом не дано.
Разок подумайте, как это круто
Здоровым и счастливым быть другим назло.