Его серо-зелёные глаза сфокусировались на дороге, пока я уголком глаза разглядывала его далеко не юношеское телосложение: напряженные мышцы рук, одна из которых сжимала руль, а другая была закинута на спинку моего сидения; мощная шея; крепкая грудная клетка вздымалась и опускалась в едва ли заметном ритме. Мой взгляд опустился чуть ниже ключиц и застыл на участке гладкой кожи, что не была скрыта под тканью рубашки, — оттуда выглядывала небольшая татуировка. Я вытянула шею, заправив за уши пряди вьющихся волос. Но мне всё равно никак не удавалось нормально рассмотреть его загадочную татуировку. Было непонятно на что она похожа. Это что, узоры? Крыло птицы?.. Я была настолько погружена в «глубокомыслие», что не заметила, как на меня всё это время пялился сам Гарри. Щёки покрылись румянцем, из-за чего я отчаянно вжалась в сидение, опустив глаза на свои сцепленные пальцы. Я ничего не делала. Я не разглядывала его части тела.

— Тебе нравятся татуировки? — насмешливо спросил он, поправляя складки на рубашке таким образом, давая мне намного больше вида для обзора. Благодаря чему выяснилось две вещи — на груди у Гарри были вытатуированы две большие ласточки, обращённые друг к другу. Другая татуировка, которая изначально меня заинтересовала, большая её часть располагалась на солнечном сплетении. Тёмные контуры тату с двух сторон от тела насекомого сгибались в виде двух нерушимых крыльев, словно вот-вот готовых встрепенутся и взлететь в высь. Последняя часть рисунка — это длинные усики с округлёнными концами, — именно они дотягивались до груди Гарри. Она выглядела по-настоящему красиво. И что самое интересное: это была бабочка. Этот парень умеет удивлять.

— Они очень красивые, — с его губ тут же сорвался смешок, — э-м, то есть, я имею в виду, что они крутые. И у тебя их так много-о, — смело заявила я, потирая свой затылок. Боже, что я несу?

— Около двадцати... или тридцати, — добавил Гарри, коротко бросив на меня полный интереса взгляд, чуть усмехнувшись. Он правда не знал точное количество? — Ты тоже хочешь?

— Нет! Нет-нет! Никогда! — запротестовала я, отчего он хрипло рассмеялся.

— Врёшь!

Я скрестила руки, услышав обвинения в свою сторону. Откуда ему вообще знать?

— Не вру!

— Ещё как врёшь!

— А вот и нет!

Он на мимолетное мгновение повернул голову ко мне, сощурив глаза.

— А твои глаза говорят об обратном, — на его лице заиграла всё та же ухмылка Чеширского кота.

— Глаза тоже могут лгать, Гарри, — он вскинул бровью, будто бы говоря: «Кого ты пытаешься обмануть?» — а затем как ни в чём не бывало вернул свой взгляд на дорогу.

— Но не такие как у тебя, Ламия. Такие глаза, как у тебя, никогда не смогут обмануть мои.

Так ничего и не ответив, я отвернулась к боковому окну, смотря на дома, что мы проезжали мимо. Татуировки всегда были запретной темой в нашей семье. Возможно, именно поэтому для меня они казались недопустимы. До сих пор вспоминается, как однажды, когда в нашей семье случайно речь зашла о рукописи на теле, отец резко изменился в лице. Он встал на ноги, в то время, как глаза его пылали злобой, а пальцы сильно сжимали вилку в руке (ведь на тот момент мы все сидели за обеденным столом). Неожиданно с неописуемой ненавистью отец воскликнул с характерным для его речи акцентом:

      «O, Allahim! Дай этим людям немного ума! — глаза отца опустили свой тот самый строгий родительский взор на Лейлу. — Даже и не думай, küçük şeytan¹. В нашей семье ни у кого не будет разрисованных тел», — он посмотрел на каждого сидящего за столом, и даже на меня. Я была оскорблена этим, ведь я и не собиралась подвергать свою кожу глупым зарисовкам.

      «Откуда эти мысли, Лейла? Вы только послушайте её. Она, видите ли, захотела испоганить своё прекрасное девственное тело, созданное руками Господа бога чёрными чернилами, что придумали бестолковые люди без толики уважения к себе! Нет! Этого не произойдёт! Если ещё раз кто-то из вас задумается об этом, то без спора и выяснения отправится в пансион. А до тех пор, смотрите на свою мать и берите с неё пример, — он указал пальцем на нашу маму, она лишь отвела смущённые глаза на свою тарелку. — Ни единого пирсинга и татуировок, естественная природная красота... Слышите? Забудьте о татуировках, или я преподам вам урок на всю жизнь!»

Переглянувшись с Лейлой, мы все же ответили: «Да, baba», — и виновато опустили свои постыдные глаза на нутовый суп, что так трудясь, приготовила наша мать.

И даже сейчас я никогда не желала иметь одну из этих тату, никогда не фантазировала себя в образе татуированного панка. О чём вообще речь? Я тот человек, которого постоянно трясёт перед людьми в белых халатах со шприцами в руках. И я бы никогда не дала разрешение какому-то незнакомцу проткнуть мою плоть иголкой с чернилами. Кто знает, сколько это жуткая боль длится?! Может быть Гарри решил, что я хотела татуировку только потому, что увидел в моих глазах восхищение и любопытство? Хоть и вопреки здравому смыслу, на его теле они правда выглядели в самый раз, гармонировали с его образом этакого дикаря, но точно не сочетались с джентльменскими манерами, которые он проявлял по отношению ко мне.

—...Ламия? Вернись в реальный мир, малышка, — я неосознанно вздрогнула от его глубокого голоса, в самом деле возвращаясь в реальный мир, — всегда было интересно заглянуть в твою милую головку и узнать, о чём ты думаешь... или о ком? Ты снова покраснела, я уверен, что второе, — ухмылка появилась на его лице при виде моих красных щёк.

— Э-м, я могу опустить окно?

— Тебе не к чему об этом спрашивать, — он тихо засмеялся, придерживая палец на специальной кнопке, и окно медленно опустилось. Высунув руку из окна, я стала наслаждаться сильному порыву ветра, чувствуя необыкновенную прохладу на своей коже. Я на секунду закрыла глаза, когда услышала требовательный кашель сбоку.

Я оглянулась на Гарри, его челюсть значительно сжалась, он о чём-то задумался (это было видно по складкам между бровями), прежде чем он снова заговорил:

— Ты можешь одолжить мне свой телефон?

— А?

Он молчал не более минуты, медленно отводя свои глаза от дороги на меня, и потом только повторил:

— Мне нужно, — он снова посмотрел на дорогу и остановился, когда на светофоре загорелся красный свет, — мне нужно найти свой телефон, не помню, куда его дел.

— Да, конечно, — я достала свой телефон из кармана толстовки, выдернула наушники и, разблокировав, вручила ему.

Гарри осторожно забрал мой телефон и набрал свой номер, ожидая гудков. Неожиданно раздалась мелодия из кармана его джинсов, я начала тихо хихикать.

— Совсем забыл, — улыбнувшись, ответил он, возвращая мне телефон.

— Э-э, ага, бывает.

Вновь загорелся зелёный, открыв нам путь к моему кварталу. Мы уже были очень близко...

Но тут мой взгляд перестал что-либо видеть, будто белая пелена накрыла мои глаза. В данный момент зрение мне не понадобилась — ведь сейчас я использовала другой орган чувств. Осязание. Я ощущала горячую плоть: тяжелую, но мягкую. Парень, сидящий рядом со мной, потянулся и взял меня за руку, переплетая наши пальцы. Я думала, что это странно, ведь мы не были так близки, чтобы касаться друг друга, но должна признать, что мне так нравилось. Он большим пальцем начал поглаживать тыльную сторону моей ладони. Мои глаза всё это время следили за его действиями, а парень ни разу не отвлёкся на меня, продолжая рулить машину. Конечно, я понимала, как глупо и неправильно это выглядело со стороны. Будучи наедине с ним я должна была ощущать неудобство или, по крайней мере, выскользнуть из его крепких тисков, но почему-то не хотела этого делать. Как бы там ни было, я попыталась убрать руку, однако это оказалось довольно трудно: он не хотел отпускать меня. Я, вся смущённая, сидела всю нашу оставшуюся поездку, иногда поглядывая то на Гарри, то на наши сомкнутые вместе руки.

— Малышка-а-а, мы приехали, — совсем неожиданно прошептал Гарри мне на ушко. Когда он заметил, что я снова вздрогнула и покраснела от такой близости, его улыбка скривилась в дерзкую ухмылку. Долго наблюдала за его глазами, пока кто-то или что-то не издало странный звук, и я отвернулась к своему окну.

— Ты слышал? — я приблизилась к боковому окну, уверенная в том, что там что-то было за окном. За окном, прямо рядом с машиной.

— Вроде...

— Бу! — подросток в красной кепке буквально выскочил откуда-то снизу, напугав меня.

— Allahim! — я воскликнула, прижимая ладонь к сердцу. — Hasta çocuk!² — уже тише произнесла я.

Он лишь громко рассмеялся, держась за свой живот. Этот парень выглядел лет на четырнадцать-пятнадцать, не больше.

— Эй, пацан, если не хочешь, чтобы я вышел из машины и натянул твои уши до того фонарного столба — тебе лучше сваливать прямо сейчас! — грозно заявил Гарри, парень в кепке вытянул руки вперед в знак поражения, медленно попятившись назад:

— Исчез! — как только до парня донёсся голос Гарри, он тут же бросился в бега.

— Эй, ты в порядке?

Мгновение.

      Я резко повернулась к Гарри и наши носы соприкоснулись. Мои пунцовые щёки были обычным явлением для нас двоих. Мой рот превратился в букву «о», пока его нахмуренные брови потихоньку начали исчезать; когда от них не осталось никаких следов, его лицо осторожно расслабилось. Зелёные изумруды Гарри бегали от моих глаз к моим губам. Меня охватило самое настоящее искушение, когда его мятное и тёплое дыхание коснулось моих губ. Его взгляд будто кричал о том, как сильно он хотел поцеловать меня. Что за поворот событий, в самом деле? Он был так близко, так близко... Господи боже, но я не могла дать этому произойти, как бы сильно я не желала: просто ощутить, каково это целовать его губы... Ловкими усилиями я сумела наконец вырвать свои руки из его плена, пока он был отвлечён моими глазами. Я захлопала ресницами, часто дыша, когда его лицо всё равно стало приближаться всё ближе и ближе к моему. Он наклонялся, а я отстранялась назад. И так вышло, что я уже была прижата к двери машины, а он нависал надо мной; чтобы он не смог что-либо предпринять, я остановила его, прижав свою свободную руку к его груди.

— Чёрт, — прошипел Гарри, на секунду зажмурив глаза, — прости, — он виновато покачал головой, облизнув нижнюю губу, прежде чем отстранился и сел прямо, уже не удерживая моё тело... и мою душу.

Я облегченно выдохнула, выпрямившись. Мы долго сидели в машине, пока я не решила нарушить эту тишину:

— Спасибо-спасибо, что подвёз меня.

Я знала, что мне уже нечего делать в его машине. В его логове. Я слишком долго находилась рядом с этим парнем, и поэтому мне нужно поскорее покончить с этим чертовым днём. Возможно, завтра судьба окажет мне одолжение, и мы с ним не встретимся вновь. Я открыла дверцу и, оглянувшись, заметила, как он сжал руль, смотря перед собой. Опустив свой разочарованный взгляд, я вышла из машины. Не знаю, чего я ожидала? Он парень, я девушка, какая дружба между нами? Сделав несколько шагов и оказавшись у калитки, я прошла по каменной дорожке к своему дому. Я оглянулась назад, зная, что Гарри, сидя в своей машине, все ещё наблюдал за мной. Легонько ударив себя по лбу, я добралась до крыльца и поднялась по лестнице. Моя рука быстро отворила замок и потянулась к ручке двери, когда позади послышался хлопок, а позже и сам голос:

— Ламия! Постой! — окликнул меня Гарри, я остановилась, так и не открыв дверь.

Моё сердце стучало с неимоверной скоростью, а в горле образовался ком. Я знаю, что это за знак. Тревога. Меня охватила самая настоящая тревога.

Я повернулась к парню лицом.

— Гарри, мне правда нужно идти...

— Выслушай меня вначале, я не задержу тебя надолго.

— Ладно, — полушёпотом сказала я, заламывая за спиной пальцы рук.

— Я знаю, что мы договорились с тобой о дружеских отношениях и ничего больше. Поэтому я, наверное, должен попросить прощение о том, что могло произойти...

— Гарри.

— ...Я должен, но не стану.

— Что?

— Я не хотел спугнуть тебя таким образом, — его пристальный взгляд наблюдал за моими глазами. — Я не стану... не стану целовать твои губы или касаться тебя, как бы сильно этого не хотел, пока ты сама об этом меня не попросишь... — он облизнул свою нижнюю губу. — Обещаю, что это произойдет в скором времени.

Я видела поблескивающие искорки в его изумрудных глазах. Гарри нравился азарт и вызов, которым наделялась наша маленькая перепалка. Поэтому я не сбежала в дом, захлопнув перед его носом дверь, как поступила бы в любой другой ситуации, а наоборот — выпрямила плечи и шагнула к нему навстречу.

— С чего ты взял, что я вообще когда-нибудь попрошу тебя об этом? Не слишком ли самоуверенно с твоей стороны?

Уголок его губ пополз вверх.

— Я никогда не иду на попятную, малышка, мне нравятся сложности, — ветер подул в нашу сторону, и кудрявые локоны Гарри заколыхали, как листья на ветвях, все ещё приросших к дереву. Он запустил ладонь в волосы, зачесав их назад.

— Вот как? — моя бровь взметнулась вверх. — Долго ли протянешь на воде и хлебе?

— Если в конце концов меня ожидает удивительный приз, всегда готов.

Поразительно, он всему мог найти свой ответ, который бы отражал его мужское эго. Боже, он хотя бы знает, что такое скромность?

— Даже и не мечтай! Этого никогда не будет, мистер-я-очень-самоуверенный-Стайлс, — проворчала я, уперев руками в бока.

Он, ухмыляясь, смотрел в мои глаза. Сейчас Гарри выглядел иначе и вёл себя по-другому; в нём что-то поменялось. Его глаза стали тёмно-зелёного оттенка, а уста украшала высокомерная ухмылка, он отвечал достаточно дерзко. И я вспомнила тот момент, когда он схватил меня и потащил в машину, тогда его глаза тоже были темнее прежнего.

— Никогда не говори никогда, — после этих слов он подмигнул с ухмылкой на лице.

— О боже...

— Ты недооцениваешь мой шарм и обаяние?

Tanrim, да он знает себе цену. Это уже смешно.

— Я не сомневаюсь в твоей притягательности, Гарри, но я не из тех девушек, что так легко ведутся на флирт парней...

— Поверь, я понял, что ты не такая, как остальные ещё тогда, когда ты впервые оказалась у меня в машине, — с его лица сползла улыбка, теперь он говорил серьезно. И я не знала, что ему ответить, но я чувствовала, как мои щёки залились краской. Ладони вспотели. Гарри оторвал от меня взгляд, переместив его к небу. — Какой твой любимый жанр музыки? — спросил он, обрывая наше неловкое молчание. Это было совсем неожиданно. Прошла минута, а я все ещё молча глядела на него. Потом он бросил в мою сторону неоднозначный взгляд, и я томно вздохнув, часто заморгала, вспоминая свой нынешний плейлист в телефоне.

— Э-м, классический рок, поп-рок, инди-рок, в общем, что-то в этом направлении, а почему ты спрашиваешь?

Он просиял.

— Отлично, — он сократил между нами расстояние, возвышаясь надо мной. Зелёные глаза опустились, захлёстывая меня своим насыщенным цветом. — Хочу пригласить тебя на концерт одной инди-рок группы. Они отличные музыканты, думаю, тебе понравится...

Я нахмурила лоб и с открытом ртом кивнула ему, не совсем понимая зачем. Стоп! Он пригласил меня на концерт? Я встряхнула головой, снова фокусируя на нём своё внимание.

— Звучит правда здорово, — начала я, — но я уже тебе говорила, я не хожу ни на вечеринки, ни на концерты. Это больше по части моей младшей сестры.

С его рта слетел ещё один смешок, но увидев мой серьезный и ничем невозмутимый вид, он ошарашено сказал:

— Да ладно тебе, неужели ты никогда не была на концерте? Только не говори, что и на вечеринках ты тоже раньше не была? — и тут он широко улыбнулся мне, когда я отрицательно покачала головой, подтверждая его слова. — Удивительно, ведь ты в выпускном классе.

— Я больше сосредоточена на учебе, поскольку за грант в Кембриджский университет нужно побороться.

— Ого, значит Кембридж. Ты права, нужно попотеть, чтобы туда попасть. Ты так молода, а это просто выглядит совсем невесело, — Гарри хмыкнул, за что я бросила на него недовольный взгляд. — Но теперь я понял, почему нас свела судьба, Ламия. Я открою для тебя мир безумства и веселья до того, как ты попадешь в...

— Нет уж, спасибо, — я демонстративно скрестила руки на груди, опрокинув голову набок.

— Соглашайся. Мы будем вместе. Тебе не о чем беспокоиться.

Я стала нервно перебирать свои локоны. Конечно, он всё сделает, чтобы уговорить меня. Я самый морально-слабый человек на свете, а если он применит свои очаровательные глаза против меня, всё, пиши пропало. Тогда я точно не смогу отказать ему. Но я знаю, что не могу. Я знаю, что не должна соглашаться. А если об этом кто-нибудь узнает? Узнает о том, что я иду на концерт с двадцатидвухлетним парнем, с которым познакомилась совсем недавно? Нет-нет, так не пойдёт.

— Не знаю, Гарри, вылазка с парнем твоего возраста и... Это не то, что одобрят мои родители. То есть они совсем это не одобрят.

— Почему нет? Ты знаешь, мои намерения чисты, — он прозвучал искренне.

Я отвела от него глаза, покусывая внутреннюю сторону щеки.

— Не знаю, это похоже на свидание...

— Дружеское, да, — кудрявый улыбнулся, но, не услышав моего ответа, продолжил: — Слушай, давай сделаем так, если тебе там не понравится, то мы сразу сядем в машину и я отвезу тебя прямиком домой. Просто подумай об этом. Рядом со мной ты будешь в безопасности, обещаю.

— Я-я... — на секунду прикрыла глаза, понятия не имя, что должна ответить. Я правда хотела пойти вместе с ним, но стоит ли оно того, учитывая все риски? — Я скажу тебе свой ответ завтра днём, идёт? Только мой номер...

— Не волнуйся, я свяжусь с тобой, в любом случае.

— Но Гарри...

— Да?

— Если я соглашусь, что маловероятно, у меня есть одно важное условие.

— Вот оно что? Ну, давай, я слушаю, — он ухмылялся всё это время.

— Пообещай... пообещай мне, что не отойдёшь от меня ни на шаг, что будешь рядом... Я имею в виду на концерте, — заикаясь, выдала я.

Я вернула свой взгляд к Гарри — его напряжённость исчезла, как и моя. Казалось, Гарри понимал меня, как никто другой. После вечеринки его присутствие создавало для меня купол безопасности. Это звучало жалко, но это было правдой.

Он поднял свою руку и прикоснулся к моей щеке, и я наклонилась навстречу прикосновениям. Мне оставалось только улыбаться.

— Обещаю, Ламия.

Мы долго смотрели друг другу в глаза. Я не знаю, что он увидел такого интересного в моих глазах, когда его глаза казались для меня сущим Раем.

✧ ✧ ✧

Итак, оказавшись дома, я первым же делом отправилась наверх. Проходя мимоходом комнату Лейлы, я остановилась. Её дверь была приоткрыта, и я заглянула внутрь. Лейла лежала на кровати вверх тормашками, прислонив ноги к стене, и увлечённо о чем-то разговаривала по телефону. Я ненароком улыбнулась такой сцене. Заметив моё присутствие, сестра улыбнулась и махнула в мою сторону рукой. Я облокотилась спиной о косяк, приподняв бровь.

Она закатила глаза и, приложив к трубке ладонь, тихонько сказала: «Это мама. Мы уже прощаемся, я приготовила поесть, найдёшь в холодильнике».

Я засмеялась от её важного вида. Кажется кто-то наконец вспомнил для чего нужна плита.
— Как мило. Спасибо, сестренка! — я послала ей воздушный поцелуй, на что она снова закатила глаза.

Я спустилась вниз и зашла в кухню. Слова Гарри: «Ты сама попросишь меня о поцелуе», — ещё долго крутились в моей голове. Он был так уверен, говоря об этом. Что ж, его ждёт полное разочарование.

Закончив с поздним ужином, я помыла посуду и засеменила к себе в ванную комнату. Горячая вода и запах лаванды сделали своё дело, и я наконец расслабилась. После душа взялась за обрабатывание царапины на коленке и руке. Оказалось, что коленка пострадала не так уж сильно, как я думала, но зато ладошка до сих пор побаливала, давая о себе знать.

Когда я уже залезла под одеяло и на минуту прикрыла глаза, по всей комнате раздался совсем нежданный звуковой сигнал. Я, не глядя, потянулась к прикроватный тумбочке за телефоном и, взяв его в руки, поднесла ближе к лицу. Высветилось новое сообщение. На мгновение я решила, что смс-ка пришла от Лили, и какое было моё удивление, когда это оказалось не так.

От: +441*********
«Не отказывай мне, малышка, разве я не говорил? Это подкрепляет меня больше, чем ты думаешь. Мне нравятся сложности
Г. ».

Гарри? Откуда у него мой номер?.. Я хлопнул себя ладонью по лбу, догадываясь, как именно он его узнал. Как же хитро было попросить мой телефон, чтобы позвонить себе. Уму непостижимо! Его упорство не имело границ, это так. В действительности, я не могла отрицать того, что оно меня притягивало. Ещё никто так не стремился, чтобы сблизиться со мной. А ведь он пригласил меня на концерт! Это звучало слишком так многообещающе. Я долго думала о том, как мне поступить, закусив нижнюю губу. Мои глаза бегали из стороны в сторону, пока я пыталась разрешить внутренний конфликт между двумя «Я».

      Первая «Я» — ответственная, благоразумная и послушная Ламия, говорит, что это некрасиво со стороны турецкой девушки ходить на тайные «тайные свидания» с англичанином, которому больше двадцати лет. Она толкала меня на то, чтобы я перекрыла все связи с Гарри. Этот аргумент меня сразу же не привлекал. Но в этой «Я» было что-то разумное.

Вторая «Я» — более беспечная, искренняя и летающая в облаках Ламия, подталкивала на то, чтобы я вцепилась в Гарри крепкими объятиями. Чтобы я даже не задумывалась насчёт концерта, а сразу же согласилась; чтобы я пустилась с этим парнем хоть на край земли. Это было довольно безответственно, но сердцу нравился аргумент второй «Я», и всё же звучало слишком по-детски.

Эти две стороны такие разные и такие нереалистичные. В целом, всё нормализовалось, когда я решила, что буду вести себя согласно общепринятым нормам этикета, буду осторожничать и вернусь не позже одиннадцати вечера. Да, мы просто сходим на концерт, послушаем музыку, чуть-чуть поговорим и вернёмся домой. Но если отец узнает, то точно сядет в самолёт на первый же рейс и примчится сюда, чтобы запереть меня в комнате. Как иронично, ведь его здесь нет.

Мои пальцы прошлись по сенсорной клавиатуре:
«Ты бываешь слишком уж убедителен, знаешь это?»

«Так это означает, что ты согласилась?»

Безусловно я знала, что должна была отказаться, потому что это точно не сулило ничего хорошего, но я все равно написала то, что написала:
«Да. Во сколько концерт?»

«Я заеду за тобой в 6 вечера».

Ещё одно сообщение:

«Сладких снов и до встречи, зеленоглазая.
Г. xX».

Он говорил, что ему нравятся сложности. Но ведь они нравятся мне тоже.

küçük şeytan¹ (на турецк.) — Маленькая чертовка;

Hasta çocuk!²(на турецк.) — Больной ребёнок;