Автор

Несколькими днями ранее

      Недалеко от центральной улицы Лондона, располагался паб с подсвеченной вывеской «Джоди» висевшей у входа, и панорамные окна которой украшали разнообразные надписи, начиная с имён рок-звезд и заканчивая рекламными лозунгами. В помещении, как обычно, играла приглушённая музыка, исходившая из устаревших колонок, создавая расслабленную атмосферу для каждого пришедшего гостя. Несмотря на то, что в этом месте по выходным толпилась кучка людей, больше пьяные мужчины, нежели девушки, сегодня, как ни странно, посетителей оказалось около десяти, если не меньше. Одним из них был молодой мужчина, с блондинистыми растрепанными волосами, отчуждённо глядевший в никуда, но изрядно подвыпивший. Минута за минутой он опрокидывал свою, полную янтарной жидкостью, рюмку, лишь иногда постукивая кончиками ботинков по деревянному полу. Он не мог даже предполагать, что всё это время за ним наблюдал обладатель парой зелёных глаз. Долгое ожидание нужного момента, когда блондин решит покинуть людное помещение, изрядно выводило его и без того потрёпанные нервы. Шли часы и через некоторое время дверь паба всё-таки распахнулась, и из неё вывалился едва державшийся на ногах тот самый мужчина. Качаясь из стороны в сторону, он брел к своей машине, припаркованной вблизи тёмной аллеи. На улице уже окончательно стемнело и теперь всё освещалось в свете уличных фонарей. И пока он пытался достать ключи из кармана, кто-то настойчиво схватил его со спины за воротник рубашки, прислоняя к стене. Как же он долго его поджидал.

— Какого хрена происходит? — простонал мужчина, стараясь увидеть лицо нападавшего.

— Ты опять набухался, — прошипел Гарри, унюхав запах перегара и алкоголя. — И собирался сесть за руль?

— Думаешь я совсем идиот? Мне нужно было отоспаться в машине, — Джейс пытался оттолкнуть от себя Гарри, но он был для этого слишком слаб и пьян. — Отпусти меня, Стайлс.

Гарри ухмыльнулся, прежде чем сделать шаг назад, убирая руки от рубашки парня. И неожиданно замахнулся и ударил того прямо в живот. Боль была настолько сильной, что дыхание Джейса мгновенно перехватило. Он прижал руку к животу, согнувшись в три погибели. Темноволосый тем временем присел перед ним на корточки, почесал кончик своего носа:

— Как дела?

— Да ладно тебе, приятель! — он выставил руку вперёд в виде защиты, потому что знал прорывавшиеся наружу мысли кудрявого. Гарри медленно встал на ноги, проводя рукой по волосам.

— Помнишь, о чём я тебя предупреждал в самом начале? — Джейс молчал, что ещё пуще выводило Гарри из равновесия. Он снова схватил его за воротник рубашки и потянул вперёд, поднимая его насильно с пола. — Ты. Сраный. Гадёныш, — прошипел Гарри, — отвечай! Ты помнишь.

Несмотря на острую боль, Джейс нашёл в себе силы ответить, прежде чем пудовый кулак мог ещё раз его ударить.

— Да, да! — он вскричал, руками вцепившись за бицепсы Гарри. Он так усиленно пытался выбраться, как когда-то Ламия, молившая о помощи. Теперь же он сам был в руках настоящего опасного человека. «Гарри Чёртов псих!» — крутилось точно колесо в его голове.

Он прохрипел:
— Да... Боже, я помню.

Гарри еле-еле держался, чтобы не выплюнуть слюну, накопившуюся у него во рту, в лицо Джейсу, настолько сильно он считал его омерзительным типом. С лба блондина стекал пот, глаза отчаянно глядели на Гарри, чьё свирепое лицо навевало неимоверное чувство страха. Это был настоящий оскал. И он на самом деле боялся ярости Гарри.

Он скрипнул зубами.
— Я дал тебе шанс, тогда, два месяца тому назад, помнишь? — с ноткой сарказма спросил он, все также кривя от отвращения лицо. — Конечно, помнишь. Я сломал тебе левую руку. Я не вызвал копов. Я хотел проучить тебя сам. Но ты не усвоил урок, Джейс. Неужели, мне нужно прибегнуть к этому снова? Могу две, если пожелаешь.

Джейс громко сглотнул.
— Нет, не надо.

— Ох, нет, значит? — Гарри наигранно надул губы, скручивая воротник парня ещё больше в своих руках.

Такая его реакция пробила в груди Джейса дыру по самолюбию. До так, что он почувствовал себя настоящим маленьким засранцем, испортившим папе очередной выходной день. Ему не нравилось это чувство, но молить Гарри кроме, как о прощении, он был не в силах.

— Пожалуйста, Гарри, — его глаза налились кровью, — пожалуйста, прости меня. Это было ошибкой.

— Думаешь, я поверю тебе? Ты, чёртов говнюк, вообще должен целовать мне ноги, что Лиза не узнала, как ты подсыпал ей наркотик в стакан с водкой.

— Я говорил тебе, что она просто была пьяна!

Когда эти слова сорвались с губ парня, Гарри отшвырнул ногой мусорный контейнер в сторону, а тело Джейса припечатал к стене, не выпуская его из рук.

— Хватит заливать! Я своими глазами видел, как ты это делал, пока она была занята разговорами с подругой. С наркотиками мы разобрались, а теперь что, решил изнасиловать несовершеннолетнюю девушку в доме Зейна? Ты хоть в курсе, сколько тебе за это светит?!

— Несовершеннолетнюю? — он сморгнул и лихорадочно встряхнул головой. — Я не знал. Я думал... Я думал, она... Ты же не сдашь меня копам, — Джейс больше утверждал, чем спрашивал. Он был внутренне уверен в своей правоте. Потому что знал намного больше, чем следовало бы.

— Не будь в этом так уверен.

— Если сделаешь это, я расскажу им о тебе и твоих увлечениях, — он говорил медленно, боясь разозлить словами. И был прав.

Гарри отпустил его, чтобы в следующую секунду зарядить в скулу.
— Ах, ты сукин сын! Много же ты на себя берёшь!

Парень свалился на землю и, схватившись за челюсть, тихо прошипел:
— Я просто не хочу никаких проблем.

Однако слова его были услышаны. Челюсть Гарри напряглась, он глядел тёмными и яростными глазами на Джейса.

— Разве ты ещё не понял? — кричал он. — Я твоя большая проблема! — и снова удар, но в этот раз ногой в ребра. Тихие стоны и мольба о пощаде. Гарри ненавидел таких, как он. Жалких трусов, которые получали удовольствия от власти над невинностями слабых. Но он не мог допустить себе ошибку быть похожим на него. Ведь он не похож на отца. По крайней мере, так считал сам Гарри.

***

«Всегда будь чистой, доброй и честной. Я не прошу тебя быть слабой, Ламия, женщина не должна быть слабой, но доброта и честность делает тебя сильнее в глазах окружающих. Запомни это, дорогая».
Мама

***

Ламия

Настоящее время

      Мы сидели за столиком около окна: два занятых места напротив и пустующее сбоку. Старбакс был единственным ближайшим местом, куда мы могли отправиться. Я ссутулилась, глядя на хмурого Гарри и взволнованного возле него блондина. Как же стыдно!..

— Ты оправдала все мои ожидания! — искренне признался незнакомец. — Твою мать, это было потрясающе!

— Найл, заткнись, — прошипел Гарри сквозь зубы. Ему совсем не нравилась вся сложившаяся ситуация. Я бы даже сказала, что он был зол.

— А что я такого сказал? — Найл озадаченно перевёл свой взгляд на раздражённого друга. Гарри ничего не ответил, лишь закатил глаза и опрокинул голову назад, потирая переносицу. — Я сразу понял, что ты её сделаешь, правда, это было нечто, — заметил Найл, поднося чашку кофе к губам.

— Спасибо, наверное... — смутилась я. Внутри совсем не вовремя появилась крохотная нотка гордости. Это приятное чувство.

— Все болели за неё, и она сделала все блестяще, ты видел её удар в живот?

Найл повернул голову к Гарри, чьи зелёные глаза были непосредственно прикованы ко мне. Кудрявые волосы еле доходили до широких плеч, скрывавшихся под тёмной кожаной курткой, которая была полностью расстёгнута, позволяя мне увидеть футболку, украшенную принтами в виде многочисленных эстетичных рук, а серебряная цепочка с крестиком свисала с его шеи. Щёки щипало от появившегося румянца, когда я зачарованно для себя подметила, что Гарри не только был красив, но и с момента нашей встречи со вкусом одет, а также, как никогда, аккуратен. Вопреки этому, мне было не свойственно наблюдать битву, разбушевавшуюся у него внутри, по появившейся морщинке на его лбу, по тому, как раздувались его ноздри от тяжелого дыхания. Я не знала причины его нахмуренных бровей. Наверное, боясь признаться самой себе в том, что этой причиной стала я.

Гарри выпустил выдох и, ухватившись за шею Найла, приблизил лицо парня к себе. Он что-то неразборчивое прошептал тому в ухо, из-за чего Найл стих. Я сузила глаза, глядя на обоих парней. Блондин сразу нахмурился и, встав из-за стола, произнёс:
— Я пойду, что-нибудь закажу для нас, — он показал пальцем на кассу за его спиной, — ты чего-нибудь хочешь?

— Ничего, спасибо.

Я отрицательно качнула головой и устремила взгляд на Гарри. Желваки заиграли на напряженной челюсти парня, когда его пальцы стали протирать собственный подбородок. Он пристально всматривался в мои ничем непримечательные, одурманенные им, глаза.

— Найл, — обратился к нему Гарри, все ещё внимательно следя за мной. Его друг кивнул и направился к кассе. Итак, Гарри позаботился о том, чтобы нам никто не помешал. На что он надеется?

— Ламия, ты в порядке? — спросил он, как ни в чем не бывало, подняв бровь. Была ли я в порядке? Сомнительно. То, что я устроила на улице противоречило всем правилам выученного этикета. Я была жутко недовольна собой и тем, что не совладала со своими демонами. И лишь в данный момент мне ничего не оставалось, кроме как надеяться, что родители не узнают о произошедшем. Они так привыкли видеть меня в лучшем свете, а это ситуация лишь обозлит их, что не есть хорошо.

Гарри терпеливо дожидался моего ответа, но я сидела тихо. К тому же, что я могла сказать? Мне было стыдно, что эти парни стали свидетелями моего нервного срыва. Боже, что за нелепые мысли? Вся школа наблюдала за нами. Что же ждёт меня в понедельник?

— Ламия, — из раздумий меня вывел знакомый голос. Я подняла глаза и вновь посмотрела на парня. Он провёл татуированной рукой по тёмным локонам, зачёсывая их на бок.

Гарри несомненно вызывал во мне странные эмоции, порой приятные, а временами те, что приводили в смятение, не давали покоя. Честно признаться, я никогда прежде не испытывала ничего подобного, до встречи с ним. Должно ли это пугать меня? Как знать. Но его завораживающий взгляд зелёных омутов и хрипловатый голос безудержно волновали меня. Этот мужчина с головы до ног волновал меня. И то, что он в который раз выручал мою тушу, лишь содействовало моей тёплой привязанности к его персоне. Больше всего я не могла понять одного: к чему Гарри это всё? Он ничем не обязан мне, но это не мешает ему всегда поступать, как настоящий джентльмен, по соображению совести и чести.

— Теперь ты можешь рассказать, что произошло с тобой там? Почему ты ударила её? — он прижал к губам палец, будто бы прощупывая почву. Глаза его пробежались по каждому миллиметру моего лица. Я сунула вспотевшие ладони под бёдра, устремив взгляд к окну. Я никогда в жизни не чувствовала себя настолько виноватой. Потому что у меня и в мыслях не было навредить Гарри, Перри или кому-то ещё. Это произошло непроизвольно. Гнев одержал верх над моими эмоциями и действиями. Но, если честно, ей всё же не стоило упоминать моих родителей так же, как и меня саму в самом мерзком образе. А сейчас передо мной сидел Гарри с серьёзным выражением лица, не смыкая хмурых глаз. — Ты даже не ответишь? Я думал, что уже дал понять тебе, что я неплохой парень ещё тогда, в нашу первую встречу.

Когда он произнёс последнее предложение его взгляд досадно смягчился. Его глаза вернули свой истинный цвет, который с самой первой встречи заворожил меня. Но я догадывалась, что ему не терпелось узнать правду: что это была за искра, разжегшаяся во мне яростным пламенем.

Я глубоко выдохнула, глядя вниз на ноги, отчасти понимая, что Гарри был прав. Он был тем человеком, которому хочешь — не хочешь, но можешь доверять. Его поступки были доказательством всему прочему.

— Я... — я заикалась. — Мне жаль, что ты увидел меня такой...

Переживание было одним из тех чувств, что я испытала рядом с ним, о которых не произносят вслух. Кутикулы на моих пальцах были тому объяснение. Потому что из-за частого их ковыряния, они больше не выглядели опрятно. Но это не было масштабной проблемой в данном случае.

Я вздрогнула, когда наш разговор внезапно оборвал телефонный звонок. Мелодия все ещё играла, пока я, замешкавшись, полезла искать телефон в сумке. Моё лицо на мгновение побледнело, стоило мне только взглянуть на экран.

Отец.
Неужели он узнал обо всём? Он зол?

Я долго не решалась брать трубку. Мне стало страшно от того, что меня ожидало услышать. В отчаянии взглянула на растерянного и недоумевающего Гарри. Он положил локти на стол, пододвигаясь ближе к телефону. И только, когда его лицо озарила тёплая улыбка, он кивнул мне в знак одобрения. И каким-то волшебным образом трубка вдруг оказалась у меня под ухом. Видимо, я сама и не заметила, как поднесла телефон к уху.

— Алло? — мой голос дрогнул.

— Алло, ты меня слышишь? Küçüğüm¹, как ты? — ласково и в то же время громко спросил отец, но это никак не повлияло на моё состояние. Он все также пугал меня.

Да, это было странно, ведь все дети должны быть благодарны богу, что их родители так хорошо относятся к своим отпрыскам, называя их ласковыми прозвищами, но не я. Так или иначе, он навсегда останется для нас с Лейлой неблагосклонным отцом, всегда таким суровым и гордым.

— Да, отец, всё в порядке.

Я пыталась восстановить в себе хоть каплю собственного достоинства, поэтому ответила более решительным голосом. Не знаю, удалось ли мне. Подняв глаза, я приметила взгляд Гарри, который был обращён на мои дрожащие руки. Его челюсть сместилась.

— Мне звонил... — и тут у меня совершенно сдали нервы. Сердце стало биться с бешеной скоростью, быстрее чем у гепарда в саванне. А с глаз стекали прозрачные слёзы, такие неуправляемые и такие горькие. Я уже больше ничего не слышала, кроме первых двух слов, произнесённых отцом.

Из-за пелены слёз и потока тревожных мыслей, я не заметила того момента, как Гарри обогнул в два шага стол и уселся рядом со мной на кожаный коричневый диван. И лишь когда его крепкая рука коснулась моего плеча, я осмелилась взглянуть на его глубокие тёмно-зелёные глаза. Он без слов притянул меня к себе, и теперь наши сердца находились на одном уровне. Слышит ли он моё быстрое сердцебиение? Видит ли он во мне ту самую девушку, что так бесстыдно повела себя во дворе школы? Или ту, что он впервые встретил? Надеюсь, ему всё же приятно вот так вот успокаивать меня в своих объятьях.

Теперь Гарри мог слышать, как голос в трубке повторял мое имя уже в сотый раз, но я будто бы не слышала его... или не желала слышать? Я будто была зачарована глазами парня... Это так неправильно. Я не должна испытывать к нему какие-либо чувства. Я не должна привязываться к нему, как и он ко мне.

«Я рядом», — одними губами проговорил Гарри немым голосом, проводя большим пальцем по моему плечу. Каким-то образом его слова подействовали на меня, хотя я и не услышала их его проникновенным голосом. Но в голове Гарри будто бы говорил со мной; будто бы его голос произнёс эту фразу четко, громко и ясно. И словно издалека, приглушённо, я сумела расслышать голос уже рассерженного отца:
— Ламия! Что происходит? Ты меня слышишь? Алло!

Я судорожно помотала головой, чтобы окончательно прийти в себя и остановить непрошеные слёзы. Но Гарри сделал все за меня. Он нежно взял моё лицо в руки и большими пальцами аккуратно стёр жидкость с влажных щёк, не причиняя мне никакого вреда.

Мои глаза заворожено следили за сосредоточенным лицом Гарри прикованным ко мне. Несколько кудрявых прядей лезли ему в глаза, а малинового цвета губы казались обветрены. На его щеке никем не тронутая лежала густая ресница. Его ресница. Почему я заметила её? Почему я предала значению тому, что он не заметил? Могу ли я сама убрать эту ресничку? Ведь ничего не произойдёт, если я сама дотронусь до изящных контуров лица парня? Я не обожгусь, ведь так? Одно лишь прикосновение.

    Голос в трубке затих, были слышны лишь гудки, а я все ещё держала телефон под ухом. И в это мгновение мне было всё равно. Я не обращала на это никакого внимания, потому что все моё внимание было сосредоточено на парне, на его ресничке. Разве не глупо? И я не могу ничего с собой поделать.

Гарри будто ударило током, когда я приблизилась к нему, одной рукой кладя телефон на стол. Я закусила нижнюю губу, когда двумя, уже свободными руками, ухватилась за шею парня и приблизила его лицо чуть ниже. Кажется, этот болван ожидал поцелуй, но получил лишь прикосновение моих пальцев; я убрала с его щеки длинную, но еле заметную, ресницу.

На моём лице появился изгиб губ в виде детской улыбки. Тем временем, лицо Гарри выглядело возбуждённо; он ожидал совсем другого. Ещё чего!

Гарри искренне улыбнулся, то ли от того, что понял, что я сделала, то ли от того, что на моём лице от слёз не осталось ни следа. Он заворожённо рассматривал мое лицо, словно ища скрытые мелочи спрятанные в нём.

Когда наши глаза вновь пересеклись, я сразу же опустила свой смущённый взгляд. Гарри усмехнулся моей реакции и отодвинулся к краю дивана, думаю, чтобы не смущать меня ещё гуще. Я облегчённо выдохнула, когда близость между нами больше не была такой явной. Мои глаза случайно замерли на телефоне, лежащем на столе. Черт. Моё поведение теперь точно не останется отцом незамеченным. Он будет меня подозревать в чём-то, если уже не знает о сегодняшнем событии. И мне придётся ему солгать. Впервые. А может и не впервые.

— Ты такая красивая, — совершенно тихо произнёс глубокий и хрипловатый голос.

Я подняла голову и повернулась к Гарри:
— Что? — пропищала я.

— Ты мне нравишься, — сказал он. — Твой голос, язык тела. То, как ты смотришь на меня, и как стесняешься, когда я прикасаюсь к тебе — так сильно нравится мне.

Мой рот от удивления приоткрылся, а глаза округлились. Нет. Этого не может быть. Я не могу ему нравится. Только не в этом плане.

Господи боже, пускай он замолчит и перестанет меня смущать. Безусловно, я понимала, что не могла ответить ему тем же, не потому что он мне не нравился. Конечно же, нет. Все дело в том, что мои слова или действия приведут нас к окончательной точке кипения. И я знала, что не смогу это остановить, если первая не отступлю.

Моё подсознание говорило мне, что пора уже заканчивать все эти случайные встречи с англичанином, а сердце твердило о повторе каждого из момента с его присутствием. Так что же мне делать? Оставить всё как есть или вжать по тормозам, пока есть крошечный шанс. Ведь я могу уйти, прямо сейчас, просто подняться и не обращать внимания на зеленоглазого парня, но зачем? Какой в этом смысл, если мне нравятся его попытки свести наши судьбы вместе? Я должна была быть слепой, чтобы не заметить, что Гарри таким образом флиртует со мной. Было несложно предположить, что произойдёт, дай ему только возможность: затащит в постель, как это делают все парни в его возрасте, и бросит. Чушь. Чушь. Чушь. Такие мысли о нём неблагодарные и мерзкие (ведь он спас меня однажды; защитил и помог мне остановиться в нужный момент). Но только так мой разум сможет обмануть моё сердце и душу, заставив забыть о нём. Представить его плохим человеком — вот, самый лучший вариант, чтобы освободиться от оков его очарования. Но разве у меня это получится? Что за глупости! Нет, конечно же, нет. Гарри хочет стать частью моей жизни, не понимая одного, — жизнь моя уже заранее запланирована и в неё не включён парень с татуировками по всему телу, иной этнической культуры и целым чемоданом прошлого.

— Прошу, не говори ни слова больше.

— Что? Почему? — слегка изумился Гарри.

Я качала головой.
— Тебе нужно остановится. Тебе не зачем это говорить...

— Это плохо, что я делаю тебе комплименты?

— Это странно, — я тяжело сглотнула, — мне кажется, что ты заблуждаешься в своих мыслях.

— Что? — он нахмурил брови. — С чего это вдруг?

— Я не могу привлекать такого, как ты. Это нелепо, — я поджала губы.

— Должен ли я принять твои слова за грубость или же за дерзость?

— Нет, нет. Прости. Я имела в виду... — я неловко разглядывала свои руки, — может быть, мы просто не можем друг другу нравится.

Он усмехнулся и недоверчиво покачал головой после моих слов.
— Теперь твои слова звучат нелепо.

— Потому что, — я заправила выбившийся локон за ухо, — потому что мы разные. Мы разные. Это будет абсурдным.

— Ты пытаешься убедить в этом меня или же себя, Ламия? Разве плохо в том, что люди тянутся друг к другу?

Гарри прикрыл глаза и поднялся с места, возвышаясь надо мной. Он злился на меня? Но в чём моя вина, если мы слишком разные? Он что, действительно не понимает или прикидывается дурачком? Разве он не видит очевидного? Он не должен так себя вести. Это сводит меня с ума.

— Ты не понимаешь. Ты же англичанин! — его темно-зеленые глаза расширились, а губы приоткрылись. Мои слова точно привели его в смятение.

Он с выдохом откинулся на спинку дивана.
— Так дело в этом...

— Возможно, в твоей семье это нормально иметь романтическую связь с девушками другой культуры, — я говорила спокойно, пока внутри меня шла борьба. Мои глаза вновь встретились с ним, и я так же, как и он, поднялась с места. Гарри, не отрываясь, следил за моими движениями. — Но в нашей семье всё по-другому. В нашем обществе всё по-другому. Мои родители никогда не одобрят такого парня, как ты. Тебя просто-напросто не примут в наш круг, а мою семью посчитают глупцами, позволившим этому случится, — мой голос становился всё громче, и я не могла контролировать это. — Как мне ещё сказать, что моя семья живет по своим канонам? — я прошипела сквозь сжатые зубы. Мой взволнованный вид заставил Гарри поутихнуть. Теперь же он выглядел раздражённо.

— Это же полнейшая чушь. Ты говоришь это так, словно я зову тебя под венец, — он закатил глаза; его ни то забавляла эта ситуация, ни то приводила в замешательство. — В чём заключается настоящая проблема? Потому что из всего, что ты только что сказала, я понял, что твои родители расисты?.. — он произнёс это, и люди, сидевшие поблизости, стали оборачиваться.

— Tanrim..! Нет! — яростно возразила я. Как он может так считать? — Это не так! Мои родители турки, живущие в Англии. Это было бы странно, разве нет?

— Тогда, возможно, дело в мнении окружающих? — он снова словно осмелел, повысив голос. — О, я понял, — он резко остановился, горько усмехнувшись, и мне даже показалось, что виной всему — я сама. — Конечно, твоя семья просто привыкла следовать давно внедрённым обычаям, что что-то диковинное вводит их в ступор.

— Я... Мой отец, — начала я, скрестив руки на груди, — он всегда говорил, что мнение окружающих часто влияет на нашу жизнь. Поэтому лучший способ выжить в этом мире — это поставить их взгляды превыше своих.

Глаза Гарри расширились, когда я закончила последнее предложение. Его пальцы схватились за край стола так, что стали нездорового белого оттенка.

— Твой отец чертовски ошибается!

Я промолчала и, резко сев на место, прищурилась, глядя на него. Его слова обидели меня. Мой отец хоть и строгий, но точно не глупый. Он никогда не ошибается!

— Как ты можешь в это верить? Твоя жизнь в твоих руках, Ламия, ты должна следовать тому, что на твой взгляд кажется тебе правильным, — совершенно серьёзно сказал Гарри, все ещё стоя надо мной.

— Но...

Я хотела возразить ему, но не сумела, мне было нечего сказать. Мои аргументы бесследно исчезли из головы, в то время, как подсознание кричало, скребя по грудной клетке:
«Он прав! Гарри прав!»

— Скажи, ведь это он звонил тебе, — я отвернула голову в сторону, нервно покусывая нижнюю губу и потирая шею. Конечно, он знает, что это так. — Я уверен, что твое сердце бешено колотилось именно поэтому. Ты боялась, что он мог узнать о вашей драке.

Я вздрогнула после услышанных слов и бросила хмурый взгляд на парня. Он специально это делает? Зачем?

— И что с того? — я пыталась не подавать виду, как сильно злилась на него, на чувства, которые он сумел во мне разгадать.

— Он думает, что Ламия — послушная и тихая старшая дочь, ведь они привыкли видеть в тебе это. И похоже, он ошибается, — парировал Гарри, не сводя с меня глаз.

— Прекрати! Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моем отце! Ты и я — это просто наваждение, — покраснев от злости, прошипела я, прежде чем поднялась на ноги. — Нам больше не о чем говорить, — я засунула телефон в задний карман своих джинсов, затем, схватив за лямку рюкзака, перекинула его через плечо. Пора заканчивать этот спектакль, видимо, я ошибалась в том, что он сможет меня понять. Нам никогда не стать парой. Мы слишком разные.

Если посмотреть со стороны, мы не замечали, как уже несколько минут за нами наблюдали любопытные глаза. Обслуживающий персонал стояли в стороне, не решаясь подойти к нам. Найл уже как полчаса стоял у прилавка с пирогами, отрешенно с кем-то разговаривая по телефону.

Гарри резко подался вперёд; его глаза снова приобрели тёмный оттенок зелёного, когда он схватил меня за руку.

— Но я прав?

— Гарри, — почти что взвыла я.

— Моей семье действительно всё равно на твою веру, — он стал разжимать свои пальцы, — главное то, что она есть. Им неважно, кем ты являешься с рождения, им важно, что ты из себя представляешь, — последнее он прошептал.

  Рука его скользнула вниз к моей ладони, он нежно сомкнул наши пальцы вместе.

  — Отпусти меня, Гарри, — тяжко выдохнула я, оглядываясь на любопытные глаза посетителей обращённые на нас.

— Если пообещаешь остаться.

И я не могла не подчиниться мягкому голосу и доброму взгляду, брошенному в мою сторону. Я медленно кивнула. После чего Гарри пришлось отпустить мою руку, чтобы не привлекать и так излишнего внимания посетителей кафе. Сначала он проследил за тем, как я села на диван, прежде чем сел сам напротив меня.

— А что насчёт дружбы? — нарушил пятиминутную тишину Гарри.

— В смысле, дружбы?

Он ухмыльнулся, взъерошив копну кудрявых волос.
— Тебе даже запрещено дружить с такими, как я? — он пальцами показал в воздухе кавычки, выделив последнее слово.

— Нет! Я могу дружить с тем, с кем захочу.

— Тогда решено. Мы можем стать друзьями, верно?

   Я опустила голову, смотря на стол и водя по нему пальцами. Моё сердце начало учащённо биться, не сбавляя темп — так я была взволнована услышанным. Мы? Друзьями?

Я понимала, что, возможно, поступаю излишне необдуманно, возможно, в будущем, если уже не сейчас, это может иметь последствия, но что-то во мне горело и, словно против собственного разума, сердце отозвалось:
— Да, думаю, что можем, — выпалила я на одном дыхании, из-за чего парень тут же улыбнулся, а я покраснела. Заметив его улыбку, я не могла не добавить: — Но, Гарри, прошу, давай это останется между нами. Я не хочу, чтобы у кого-то создавалось неправильное впечатление, понимаешь? — я покраснела ещё больше, когда Гарри стал смеяться. Я зарылась в своих волосах и откинулась назад, обнимая саму себя руками.

Парень, улыбаясь, глядел на меня. В уголках его глаз пролегли смешливые морщинки. Его веселила вся эта ситуация. Ведь действительно, как так вышло, что наша тихая беседа превратилась в большую ссору, но позже снова сменилась на столь безобидную?

— Мы просто друзья, — он подытожил, — об этом никто не узнает. Хотя я не понимаю, почему мы ещё говорим об этом. Ты сама сказала, что можешь... — не успел Гарри закончить на полуслове, как я тут же его подхватила.

— Я знаю, что я сказала. Но ты — взрослый мужчина, — в голове промелькнула мысль о самом большом страхе, поселившемся во мне после встречи с ним. — Для моих родителей это будет значить совсем другое. В любом случае, будет лучше, если об этом будут знать минимум людей.

Он прочистил горло.
— Как скажешь.

— И у меня есть ещё две просьбы, — я выпрямила спину, облизнула губы и решительно взглянула на него: — Можем ли мы оставить наше первое знакомство также в тайне? — я пыталась дать своему лицу беспристрастный вид, но сомневаюсь, что у меня это вышло. Я переживала.

— Никто не узнает, — сказал он и осторожно взял меня за руку, начиная потирать пальцами мои костяшки. — Можешь не переживать на этот счёт. Даю тебе слово, — я прикусила губу, опустив глаза. Было очень сложно набраться смелости для моих дальнейших слов, особенно сейчас. Так или иначе, моё состояние не осталось без внимания. — Что-то ещё?

— Да, есть ещё кое-что... — я замялась, а глаза забегали из стороны в сторону; Гарри приподнял бровь. — Обещаешь, что эта дружба не перерастет в нечто большее? — мой голос прозвучал слабо, хотя руки то и дело тряслись. Но всё же, я была горда собой и тем, что сумела произнести эти слова вслух. Потому что я действительно боялась будущего, в особенности, после нашей с ним встречи.

Автор

      — Обещаю, — солгал он, подбадривающее улыбаясь. Ламия ничего не заметила и искренне улыбнулась Гарри, её щеки вмиг налились румянцем. У неё появился друг? Такой как он? Этому нет объяснения. Были бы здесь родители, они бы не позволили этому случиться. Потому что Гарри прав, дружба с таким мужчиной, как он, отличавшимся и мировоззрением и культурой, была для неё запретным. Ведь ты никогда не знаешь, к чему это может привести.
Но она упустила ещё одну важную деталь. Она даже не догадывалась, что Гарри точно не оставит ни одной мельчайшей попытки заполучить её. Он не видит в этом никакой проблемы. Возможно, это запретно и несуразно для Ламии и её семьи, но для него это звучит как вызов.

Он принимает этот вызов.

Игра началась, и он в игре.

Küçüğüm¹(на турецк.) — моя малышка, моя маленькая девочка.