«Если мужчина обратил на Вас внимание, это не значит, что именно Вы вызвали у него интерес, а не Ваше женственное тело. Будьте благоразумны. Не поддавайтесь искушению».
— Отец

  Ламия

— Я рада, что ты, наконец, проснулась, потому что в моей голове столько всего крутится... У меня столько вопросов, и я так хочу услышать ответы на них! В общем, если ты не хочешь, чтобы я тебя мучила — ты должна всё-всё мне рассказать, — сестра подперла подбородок рукой и устремила на меня возбуждённый взгляд. В выражении её лица было столько сестринской любви и детского любопытства, что я сразу же расслабилась.

Лейла забежала ко мне в комнату до того, как лучи солнца сумели проскользнуть в мою спальню из слегка приоткрытых штор. Она развалилась на моей не заправленной кровати и принялась донимать меня, пытаясь выведать как можно больше подробностей насчёт истории с Гарри. Ей было интересно, ведь прежде я ни с каким парнем так часто не общалась. Думаю, именно это и завлекло её в мою комнату. Сначала я не хотела рассказывать Лейле о вчерашнем дне, потому, как мне показалось, что мои действия — это плохой пример для неё. Но что-то пошло не так, и я рассказала ей обо всем. То есть, частично рассказала. Безусловно, я не упоминала о нашей с Гарри физической близости, это было бы неподобающе откровенничать о подобном конфузе. О Зейне я также промолчала, так как это тоже выглядело бы довольно странно и неуместно. Ведь таким образом получается, что вокруг меня увивается двое мужчин. ДВОЕ... Что же это значит для меня? Звучит так нелепо, ведь я бы никогда в своей жизни не заговорила бы с такими парнями как они. Во-первых, эти двое старше меня на пять лет. Во-вторых, они испорченны тем, что видят некую идиллию в тех местах, где она отсутствует. В третьих, один из двух парней имеет иную нацию, а второй имеет не те качества, которые меня привлекают. Выходит, что проблема Гарри лишь в том, что он не турок, а проблема Зейна в его высокомерии. И, тем не менее, я знакома с этими людьми. Более того, я являюсь другом одного и физическим интересом второго.

Так или иначе, я была рада видеть янтарные огоньки в глазах Лейлы, такие радостные с неким детским озорством. Моя улыбка то и дело появлялась с каждой её нелепой шуточкой:

— Где моя старшая сестрёнка? Куда ты её дела? В Ламию вселился şeytan!¹

Я засмеялась, бросив в неё подушку. Из её рта тут же выплеснулся лучезарный хохот. Я улыбалась, глядя на Лейлу, которая не могла остановить свой смех.

Помимо того, что мы с раннего детства были привязаны друг к другу тёплой и заботливой дружбой, по внешности мы до странного не были схожи между собой. Я походила на мать, своей высокой гибкой фигурой, нежным и гордым лицом, каштановыми волосами и светлыми глазами. В то время как Лейла, — наоборот, унаследовала истинную турецкую кровь нашего отца. Она была на полголовы ниже меня, с тёмными карими глазами и такими же тёмными волосами, её пухлые щёчки придавали ей некую очаровательность, а малинного цвета губы привлекала внимание парней гораздо чаще.

И всё же, я и наши родители всегда пытались воспитать из Лейлы более ответственную и податливую турецкую девушку, какой она не являлась. Но как следствие показало: из этого ничего не вышло. Родители с каждым днём видели большую вину в обществе, что окружало её, а именно — в школе. Мне еле как удалось отговорить своего отца от идеи, которая бы изменила наши жизни. Он хотел перевести нас обеих в частную школу, где есть строгие правила, которых каждая девушка должна придерживаться, и всё же я сумела убедить своего отца в том, что сама попытаюсь вразумить сестру. И, конечно, он доверился мне, как старшей и послушной дочери, в доказательство поцеловав в мой висок.

У меня почти всё получилось, но всё пошло коту под хвост, когда какой-то парень, имени которого я не помню, околдовал её своим «чарующим» шармом. С каждым днём его влияние над ней увеличивалось, ему почти удалось перевоспитать её и превратить в одну из обыденных в нашем современном обществе. Когда они официально стали парой, — я говорила ей насколько она глупа раз решила, что семнадцатилетний (ей тогда было всего пятнадцать) капитан футбольной команды влюблён в неё. Она не понимала этого до того момента, пока он не показал себя с другой стороны. Частые намёки на секс сделали своё дело и в итоге, слава господи, она с ним рассталась.

Я догадывалась, что всё этим кончится. Возможно, он убедит вас в том, что вы ему интересны из-за какого-то внутреннего потенциала, но только один ваш потенциал будет его волновать — насколько хорошо вы раздвигаете свои ноги. На самом деле, будь даже он в сто раз прекраснее, чем любой другой парень на ваш взгляд, всё, чего он может хотеть или даже желать от вас так это — ваше тело. Вскоре, он соблазнит вас, а позже расстанется без какой-либо на то причины. Вас будет терзать сомнения: «Я что-то сделала не так?» или «Он вернётся?» Ответ на этот вопрос придёт к вам сразу, если вы попробуете сопоставить все действия совершённые этим парнем...
Он никогда не вернётся, не после проведённой с вами ночи, и не после вашего с ним последнего разговора. Всё, что делают эти подростки, так это разбивают миллионы женских сердец. Таким образом, зная все эти причуды, я хотела отгородить мою любимую младшую сестрёнку от выбора, который вскоре бы испытал её нервы на прочность, а её сердце на стойкость. И я обрадовалась, узнав о том, что они расстались до того, как он посмел просунуть свои грязные ручонки к ней под юбку. Я была безумно горда видеть её сильный дух каждый раз, когда речь заходила об этом парне. Она была очарована им, но, тем не менее, не горевала после их разлуки. Сильная духом и малышка внутри, что может быть ещё более милее и прекраснее, чем моя сестренка...

Но следующий вопрос вернул меня обратно в реальный мир:

— Так, у вас свидание?

— Нет, — резко ответила я, Лейла подняла брови, — нет же, — продолжала отрицать я, пока Лейла пыталась подавить в себе усмешку, которая хотела выплеснуться из её рта.

— Это же не свидание? — испуганно спросила я младшую сестру, что сидела по-турецки, прижимая мою подушку ближе к себе.

Она немного подумала и сказала:
— Ох... Давай подумаем, он делал тебе комплименты?

« — Ты очень красивая, когда смущаешься, — я почувствовала, как мои щёки стали гореть».

— Да, — ответила я, пока голос Гарри звучал у меня в голове, воссоздавая те самые сцены между нами.

— Так, хорошо. Он давал тебе какие-нибудь прозвища? Любые... может, ласковые...

« — ...Хорошо, малышка?

Я промолчала, лишь застенчиво кивнув кудрявому. Моё сердце вздрогнуло от прозвища, что он мне дал. По телу прошлась приятная дрожь, лишь мысль о том, что он будет называть меня таким образом — согревало всё моё сердце».

— Да.

— Seni öpmeye mi çalıştı?²

«Зелёные изумруды Гарри бегали от моих глаз к моим губам. Меня охватило самое настоящее искушение, когда его мятное и тёплое дыхание коснулось моих губ. Его взгляд будто кричал о том, как сильно он хотел поцеловать меня».

Не успела я и словом обмолвиться, как она продолжила:

— Или... Yoksa seni çoktan öptü mü?³ — я широко распахнула свои глаза и вскричала:

— Нет! Мы не целовались, то есть, да, он пытался меня поцеловать, — она вскинула бровями, — но я оттолкнула его. Он извинялся и всё пришло к тому, что он пригласил меня на концерт, и я согласилась.

— Воу! Ничего себе, но правда одна — это свидание, дорогая моя Ламия, — на её губах появилась ухмылка, — так что, да. Поздравляю! — она встала с моей кровати и уже хотела покинуть комнату, но я успела её остановить, подбежав к двери.

— Что мне делать? Я не хочу никакого свидания. Я ясно дала ему понять, что он может рассчитывать только на дружбу... — её руки находились у груди. — Ты должна мне помочь, как дать ему от ворот поворот!

Она разочарованно выдохнула, поправив свои роскошные черные волосы:

— Ламия, здесь нет ничего плохого, если ты сделаешь одно исключение и сходишь с ним на концерт.

— Но-но, я не могу, — я покачала головой в отчаянии.

— Почему не можешь? — она повысила тон и резко продолжила: — Ты целыми днями то и дело сидишь дома, читая свои книги о любви и приключениях, — я заправила выбившую прядь за ухо, смотря вниз как провинившейся ребёнок. — Если ты хочешь испытать все эти чувства и эмоции, которые испытывают твои герои, ты должна пережить то же самое, но сидя дома у тебя из этого ничего не выйдет. Ну сходи ты с этим парнем на концерт и перестань фантазировать о последствиях. Перестань думать о том, что скажет отец. Его тут нет, никто не будет тебе мешать наслаждаться жизнью. Я как твоя сестра всегда буду любить тебя и поддерживать, и неважно какое решение ты примешь. Если ты счастлива, я вдвойне счастлива. Но если этот Гарри обидит тебя — ему не жить.

Я даже не знала, что ей ответить. Я и вправду фантазировала о том, что, возможно, даже выглядит порой абсурдным. Отца и вправду тут нет, он никогда не узнает, ходила ли я с кем-то на концерт или нет. Тем более, я уже дала Гарри своё согласие.

Я зажмурила глаза, проговаривая про себя одно и то же: «Надо перестать думать о последствиях, надо перестать думать о последствиях... Живи настоящим, живи сейчас, перестань жить будущем...»

Я судорожно выдохнула и устало потёрла свои глаза:

— Ты же поможешь мне выбрать наряд? Потому что я без понятия, что надеть...

— Ура! — вскричала Лейла от восторга и радостно подпрыгнула, на что я усмехнулась. — Конечно, я помогу тебе. Тут и речи быть не может, сестрёнка, — она стала толкать меня в сторону ванной комнаты. — Я уверяю тебя, что этот день запомнится тебе на всю жизнь, потому что завтра тебя снова ждёт нудная школа, — она грустно пожала плечами, но позже улыбнулась и затолкала меня в ванную.

Когда Лейла сказала, что поможет мне с подготовкой к свиданию, я не ожидала, что она возьмётся за меня всерьёз. После завтрака мы отправились с ней в её комнату, рыская и метая в разные стороны её модные наряды. Она все говорила и говорила, а я беспристрастно вслушивалась в каждое её сказанное слово: «...Для утончённости тебе нужно это... Но мы должны показать, что в тебе намного больше загадки и восточного шарма, которого он не мог даже и представить... Мы сделаем из тебя великолепную особу, даже не сомневайся...»

Я даже не смогла нормально вздохнуть, примеряя каждую вещь, выбранную лично Лейлой специально для меня. Это дело затянулось на целые часы, а к половине пятого вечера, она все-таки остановила свой выбор на чёрном платье с тонкими бретельками, которое я видела впервые в её гардеробе.

— Тебе не кажется, что это уже слишком.

— Нет, не кажется, — сестра сузила глаза, сидя на пуфике, — покрутись, — повелела она мне, вертя пальцем в воздухе.

Я закатила глаза и покрутилась.

— Оно так круто на тебе сидит, лучше чем на мне! — она широко улыбнулась.

— Стоп! У меня есть идея... — она вскочила с пуфика, чуть не упав, — один момент, — Лейла забежала в мою комнату, а я семенила за ней, пока она не подошла к моей гардеробной и не стала что-то сосредоточено искать. Она долго рылась в моих вещах, пока в её руке не появилась моя любимая футболка. Сестра недовольно фыркнула и хотела было швырнуть вещь в мусорное ведро, как моя рука её остановила.

— Эй! — воскликнула я, дернув Лейлу за локоть и выхватив свою вещь. — Это моё!

Она закатила свои большие карие глаза:

— Мисс Элмас, вы все ещё храните эту тряпку?

— Это не тряпка... Это футболка моего счастливого детства, её вообще-то бабушка купила, когда мне исполнилось девять лет, — я показала ей язык, аккуратно складывая свою футболку и убирая её в комод.

Она выдохнула и снова повернулась к полки с моими вещами:

— Так, это не подходит... — я пыталась разглядеть, что ей там не понравилось, но она всё настолько быстро делала, что я попросту не успевала за ней: — Ох! Кажется, я нашла именно то, что не хватает для твоего образа! — Лейла сняла с вешалки мою чёрную кожаную куртку и вручила её мне. Надев  слегка укорочённую в руках кожаную куртку, я подошла к зеркалу. Мои глаза тут же расширились от увиденного. Кто мог подумать, что чёрное платье так классно сочетается с байкерской прикидом. Но было в этом наряде кое-что чрезвычайно смущающее.

— Ну, как тебе? — сзади послышался голос Лейлы, которая ухмылялась, глядя на меня.

Мои щёки вспыхнули розовым цветом, потому что я не помню, чтобы вообще когда-нибудь так одевалась. Короткая длина платья слишком меня волновало в данный момент.

— Çok kısa⁴, — я закусила нижнюю губу, когда старательно стягивала ткань до колен. Лейла ахнула и тут же шлёпнула меня по руке:

— Даже и не думай! — она поправила моё платье, устремив свой «суровый» взгляд на меня: — Kimse bir şey görmeyecek⁵. Я уже проверяла, всё в порядке, не порть мои труды, — процедила она, сузив свои глаза.

— Хорошо-хорошо, просто это как-то, не знаю, sanki ben değilim⁶.

И в данный момент во мне поселилось ещё и переживание. А рассудительный голос моего подсознание все неустанно твердил мне одно и тоже: «Ты не должна этого делать!»

— Сделай вдох и выдох, — я хотела ей сказать, как всё это глупо выглядит, о том, что я уже передумала куда-либо идти, но она резко продолжила: — Ламия, вдох, — её взгляд как-то заставил меня сделать этот вдох, — а теперь выдох, — и я выдохнула, схватившись за свою голову.

— Sen iyi misin?⁷

— Всё хорошо, хорошо, — как не странно, но голос исчез в моей голове, и я стала ощущать себя более или менее стабильно. Во всяком случае, пока.

      Я вновь обернулась в сторону зеркала и стала себя разглядывать.

— Он скоро приедет, а тебя ещё нужно накрасить...

— Нет! Спасибо, но я обойдусь без макияжа. Не хочу выглядеть слишком уж вульгарно, — я хотела расчесать свои волосы, как за моё запястье ухватилась рука Лейлы. Я взглянула на неё, вскинув одной бровью:

— Прекрати, я просто нарисую тебе стрелки и всё. Они правда тебе очень подойдут и дополнят твой рокерский образ. Обещаю, никакой вульгарности, — мягко сказала она.

Я немного подумала и представила, как будут смотреться на мне стрелки с нарядом на вечер. Какая же я ханжа... Может это не такая уж плохая идея?

— Ладно, но только стрелки, — я указала на неё пальцем.

— Только стрелки, — она покачала головой, улыбаясь и держа свои руки в защите.

  ✧ ✧ ✧ 

Двадцать минут шестого.

В конце концов она всё-таки нанесла на мои веки чёрную подводку. Я даже ахнула, когда поняла, как всё гармонично выглядит. Изящные контуры идеально смотрелись вместе с моим цветом глаз. Тем не менее, подводка была не последней вещью, которой она воспользовалась, как обещала в начале, за ней последовала тушь, что сделала мои ресницы более объёмными, поэтому сестре я и слова против не сказала. Минута за минутой, и волна предвкушения накрывала меня всё чаще. Лейла тем временем расчёсывала мои волосы, рассказывая о недавнем разговоре с Сарой и Питером о переезде в Америку для поступления в один из университетов Лиги Плюща.

— Как думаешь, Питеру дадут стипендию? — её голос звучал намного грустнее, чем раньше, и было понятно почему. Лейла с самой начальной школы дружила с близнецами, они всегда были ей дороги и близки. А теперь, когда скоро им придётся разъехаться по разным университетам и колледжам, она чувствует себя потерянной.

— Не знаю, милая, разве, чтобы поступить туда, не нужно быть, во всяком случае, хорошим спортсменом?

— Его баллы с последнего теста многообещающие.

— Без стипендии ему будет худо.

— Да, ты права, — она положила руку на моё плечо, и я накрыла её своей, успокаивающе сжав.

Она улыбнулась отражению в зеркале, и я ответила ей тем же в то время, как всё, о чём я могла сейчас думать, так это о скорой встречи с кудрявым парнем. Я встрепенулась, услышав звуки подъезжающей машины. Мои глаза оживились, а сердце стало колотится так, будто в легких не осталось больше кислорода. Лейла среагировала быстрее меня, кинувшись к окну, чтобы посмотреть и убедиться, кто там.

— Ламия, Ламия! Это он! Gel buraya. Bak. Bak!⁸

Какой бы я не была принципиальной в данный момент, все же я встала и подошла к Лейле, что стояла у окна. Я опустила свои глаза и увидела его. Гарри вышел из своего чёрного Рендж Ровера перед тем, как захлопнуть за собой дверцу.

— Давай, Ламия, — она нежно взяла меня за ладонь, — всё будет в порядке, пошли, он уже здесь, — я подняла на неё свой взгляд, когда в её подтверждение послышался настойчивый звонок в дверь.

— Да-да. Ты спускайся, а я сейчас.

— Хорошо, только не задерживайся.

Лейла поспешила на первый этаж. Как только она вышла из комнаты, я ухватилась за виски, чтобы принять происходящее. Вдохнув как можно больше воздуха, я подошла к гардеробной и достала с полки черные конверсы.

— Ламия!

— Я уже иду! — сказала я. — Я же сказала, что скоро спущусь, неужели это так сложно понять? — уже тихо проговорила. — Ох, Tanrim, — я неохотно спускалась вниз по лестнице, чтобы найти Лейлу, которая стояла в дверях в гостиной, разговаривая с кем-то по телефону. Она увидела меня и указала в сторону прихожей.

Прежде чем туда отправиться, я подбежала к сестре. Она поцеловала меня в щеку и обняла, ласково прошептав: «Люблю тебя. Веселись».

— И я тебя, пока.

Она помахала мне и нежно улыбнулась, прежде чем снова вернуться к разговору по телефону. Меня мучили сомнения относительно того, правильно ли я оделась - интересно, не осложнила ли я задачу неприступной девушки, нарядившейся в такой вид? Нервная дрожь пробежалась по моему телу, и я сделала глубокий вдох. А потом я увидела его. Он нетерпеливо расхаживал туда-сюда по прихожей, сминая пальцами рук свою нижнюю губу и рассеянно что-то рассматривая на полу. Его вид успокаивающе подействовал на меня, потому что я поняла, что была не единственной переживавшей в это мгновение, он тоже волновался. Я наигранно откашлялась, чтобы обратить его внимание на себя. Он не заставил долго ждать, быстро поднял свой взгляд на меня и также быстро опустил, а потом снова поднял, но уже медленнее. Закусив растянутую в улыбке губу, Гарри принялся восхищенно разглядывать меня с головы до ног, демонстрируя свои очаровательные ямочки.

— Привет, малышка.

şeytan¹ (на турецк.) — Дьявол;

Seni öpmeye mi çalıştı?² (на турецк.) — Он пытался поцеловать тебя?;

Yoksa seni çoktan öptü mü?³ (на турецк.) — Или он уже целовал тебя?;

Çok kısa⁴ (на турецк.) — Очень короткое;

Kimse bir şey görmeyecek⁵ (на турецк.) — Никто ничего не увидит;

sanki ben değilim⁶ (на турецк.) — как будто это не я;

Sen iyi misin?⁷ (на турецк.) — Ты в порядке?;

Gel buraya. Bak. Bak!⁸ (на турецк.) — Иди сюда. Смотри. Смотри!

__________________________________

Всем доброго вечера! Что думаете? Какие мысли насчет концерта? Делитесь впечатлениями. Безмерно благодарна тем, кто все еще с нами.