And darling, I will be loving you 'til we're 70

Адель проснулась рано, словно её внутренний будильник не позволял долго оставаться в объятиях сна. Сердце билось чуть быстрее обычного, как будто напоминая о том, что это утро — не просто ещё одно. Она поднялась на кровати, мягко поправила скомканное одеяло и замерла. В комнате царила уютная тишина, наполненная лёгким дыханием Данила. Он лежал рядом, его лицо было расслабленным, а волосы беспорядочно раскинулись по подушке. 

Она долго смотрела на него, словно пыталась убедить себя, что это не сон. Картина прошлой ночи была настолько яркой, что она казалась ей одновременно и реальной, и нереальной. Это было импульсивное, но удивительно естественное решение, как будто всё вокруг подталкивало их друг к другу. Адель обняла себя руками, будто защищаясь от нахлынувших эмоций. 

"Я не могла бы подумать, что позволю себе быть настолько уязвимой перед кем-то," — думала она, глядя на Данила. "Но всё шло так... правильно. Это было нужно мне, ему. Как будто мы нашли что-то своё в этой близости." 

Она сидела так несколько минут, вдыхая утренний воздух и прислушиваясь к собственным мыслям. В ней боролись два чувства: радость от того, что это произошло, и тревога — что теперь дальше? Какие они теперь друг для друга? 

В конце концов, Адель тихонько встала с кровати, стараясь не разбудить Данила, и направилась в ванную. Она плеснула холодной водой на лицо и, вытирая его полотенцем, подняла взгляд на зеркало. В отражении стояла девушка, которую она давно не видела. Щёки румяные, глаза блестят. "Это я? Та самая Адель, которая потеряла себя два года назад? Как я смогла... найти себя снова?" 

Она стояла так долго, смотря в свои глаза и пытаясь понять, как всё это изменило её. Она чувствовала, как в груди теплилось чувство, похожее на счастье, — хрупкое, пугающее, но такое желанное. 

Выйдя из ванной, Адель решила попить воды. Кухня встретила её прохладой, и она опёрлась о стол, держа стакан в руках. В голове крутились вопросы: "Что для него значит то, что произошло? Как он это воспринял?" 

Шорохи из спальни заставили её вздрогнуть. Она замерла, затаив дыхание, глядя в сторону двери. Данил вышел из комнаты в одних трусах, немного растрёпанный и сонный. Он неловко переминался с ноги на ногу, потирая шею. 

— С добрым утром, — пробормотал он с тихой улыбкой, встретив её взгляд. 

— Доброе, — ответила она, чувствуя, как сердце пропускает удар. 

Он потёр глаза, выдохнул и, как будто не совсем уверенный в себе, добавил: 

— Я... сейчас, умоюсь... 

Не дожидаясь ответа, Данил быстро скрылся в ванной. Закрыв за собой дверь, он опёрся о раковину и закрыл лицо руками. Ему казалось, что его сердце сейчас выскочит из груди. 

"Что ты делаешь, идиот?" — мысленно упрекал он себя, глядя на своё отражение. Оно было не менее ошеломлённым, чем он сам. Он провёл рукой по мокрым волосам, пытаясь прийти в себя. Всё, что произошло прошлой ночью, до сих пор было для него головокружительным вихрем эмоций. 

"Она... потрясающая. Я не помню, чтобы когда-либо чувствовал что-то подобное. Но что, если я всё испортил? Вдруг это было для неё просто порывом, а я... уже завяз в этом по уши?" 

Он выпрямился, снова посмотрел в зеркало и глубоко вздохнул, стараясь успокоить бешеный ритм сердца. "Соберись, Данил. Не делай из этого драму. Просто будь рядом." 

С этими мыслями он покинул ванную, стараясь выглядеть непринуждённо. Но внутри он был не менее растерян, чем Адель, которая сидела на кухне, глядя на стакан в своих руках.

Данил вернулся на кухню, чувствуя, как напряжение волнами расходится по телу. Он старался сохранять уверенный вид, но внутри бушевали вопросы, на которые он боялся услышать ответ. Адель сидела на табурете, поглаживая пальцами край стакана. Увидев его, она чуть приподняла голову, на её лице играла лёгкая, но смущённая улыбка. 

— Воды? — спросила она, словно стараясь разрядить обстановку. 

— Да, спасибо, — Данил кивнул, подошёл к столу и налил себе стакан из графина. 

Он стоял напротив неё, опираясь на столешницу. Казалось, что за эти несколько секунд тишина в комнате стала ещё более ощутимой. Данил смотрел на Адель, не зная, как начать разговор. А она смотрела на него, снова чувствуя тревожное покалывание в груди. 

— Ты... как? — наконец нарушил он молчание, глядя в её глаза. 

— Хорошо, — она улыбнулась чуть увереннее, но взгляд всё же отводила. — Ты? 

— Тоже. — Он поставил стакан на стол и провёл рукой по волосам, пытаясь собраться с мыслями. — Знаешь... я... 

Адель замерла, ожидая, что он скажет. 

— Я переживал, что утром всё будет неловко, — признался он, наконец, глядя в сторону. 

Её лицо смягчилось. 

— А теперь? — спросила она тихо, склонив голову. 

— Теперь тоже неловко, — усмехнулся он и посмотрел на неё уже более уверенно, ловя её тёплый взгляд. 

Она рассмеялась, и это напряжение, которое будто висело в воздухе, стало потихоньку рассеиваться. 

— Я тоже переживала, если честно, — призналась Адель. 

— Правда? Ты ведь выглядишь так, будто ничего не боишься. 

— Это маска, — она пожала плечами. — Мне всегда сложно открываться людям. И... ну, ты, наверное, уже заметил. 

Данил не сразу ответил, но, подойдя ближе, положил руку на стол рядом с её. 

— Я заметил. Но мне это нравится. Ты... ты настоящая. 

Её щёки порозовели, и она тихо выдохнула. 

— Ты думаешь? 

— Не думаю, знаю, — он сказал это твёрдо, с теплотой в голосе. 

И снова между ними повисла пауза, но теперь она была иной — мягкой, почти уютной. Данил слегка наклонился к ней, его взгляд скользил по её лицу. Адель не отстранилась, но всё ещё чувствовала лёгкий трепет. 

— Ты меня пугаешь, знаешь? — прошептала она, глядя на него. 

— Чем? — его голос стал тише, глубже. 

— Тем, что я не хочу, чтобы это закончилось. 

Он улыбнулся, и его рука, всё это время лежавшая на столе, легла поверх её пальцев. 

— Я тоже. 

Адель почувствовала, как его пальцы слегка сжали её ладонь, и это прикосновение заставило её дыхание сбиться. Данил смотрел на неё с таким теплом и нежностью, что она перестала бояться своих мыслей. Это был тот самый момент, когда слова теряли всякий смысл. 

— Ты невероятная, — тихо сказал он, словно боялся разрушить магию этой минуты. 

Она улыбнулась, опустив взгляд, но всё ещё не убирала руки. 

— Это ты так думаешь, — ответила она, почти шёпотом. 

Данил приблизился, так что она могла ощущать его дыхание. 

— Знаешь, — он улыбнулся, но в его глазах мелькала тень волнения. — Я не просто думаю, я уверен. 

Адель подняла взгляд и встретилась с его глазами. Они были такими глубокими, что у неё перехватило дыхание. Время словно замерло. Его лицо медленно наклонялось ближе, а её сердце стучало всё быстрее. 

Их губы соприкоснулись — сначала осторожно, как будто они изучали друг друга. Но через мгновение, когда его рука скользнула ей на талию, а её пальцы потянулись к его щеке, поцелуй стал более уверенным, страстным. 

Это был момент, в котором растворилось всё: их прошлое, тревоги, страхи и сомнения. Остались только они двое и их чувство, которое с каждой секундой становилось сильнее.

Данил крепче притянул её к себе, их дыхания смешались, и весь мир вокруг словно исчез. Его руки обвили её талию, пальцы чувствовали тепло её кожи через тонкую ткань футболки. Адель прижалась к нему ближе, ощущая, как сильно стучит его сердце. Это было настоящее, живое, сильное чувство — и она не хотела его отпускать. 

Поцелуй углублялся, их движения становились всё более жадными, но в то же время такими естественными, как будто они искали друг друга всю жизнь. Адель почувствовала, как его руки скользнули вверх по её спине, останавливаясь на плечах, и нежно провели по линии шеи. Она дрожала, но не от страха — от восторга. 

Её пальцы скользили по его волосам, нежно сжимая их, будто не веря, что это реальность. Данил целовал её так, словно пытался вложить в этот момент всё, что не успел сказать словами. Когда он отстранился на долю секунды, чтобы набрать воздуха, его глаза встретились с её взглядом. 

— Ты сводишь меня с ума, — выдохнул он, его голос был хриплым и полным страсти. 

— Это ты сводишь меня с ума, — ответила она, притянув его обратно. 

Их губы снова встретились, но теперь в этом поцелуе было ещё больше желания и откровенности. Они полностью доверились своим чувствам, отдавшись моменту, в котором не существовало ничего, кроме них. 

Всё, что они боялись сказать вслух, передавалось в каждом прикосновении, в каждой секунде близости. Для них это стало чем-то больше, чем просто поцелуй — это был язык их сердец, их единство, которое больше нельзя было игнорировать.