Когда Лиан открывает глаза, первое, что она видит, - кровь. Темно-красная жидкость струится по белым стенам, капает с потолка, огромной лужей растекается по полу, впитываясь в светлый ковер. Туалетный столик, комод, кресло, книжная полка - все заляпано пятнами; на двери, покрытой светлым лаком, отпечатки чьих-то ладоней - они тоже красные. А ещё цветы: повсюду в вазах нераспустившиеся белые пионы - их пышные бутоны выглядят так, будто цветы сейчас раскроются, и когда это происходит, изнутри тоже вытекает кровь, окрашивая белоснежные лепестки в багровые тона. Пахнёт удушливо, приторно-сладко, враждебно и ядовито - пахнет смертью, неестественной смертью.

Лиан закрывает глаза и глубоко вздыхает, прежде чем открыть их снова.

Никакой крови. Никаких цветов. У раскрытого окна плавно качается светло-голубой тюль, пахнёт хвойным моющим средством для паркета.

Отбросив одеяло в сторону, Лиан поднимается и идёт в ванную комнату. Останавливается только около зеркала, устанавливая руки на твёрдую поверхность раковины, - найдя точку опоры, девушка поднимает голову и, прищурившись, всматривается в своё отражение. Бледная - в тусклом освещении кожа кажется серой и мертвой; что интересно - при дневном свете она выглядит все так же безжизненно и фарфорово. Уголки губ опущены вниз, лоб слегка нахмурен, линия бровей прямая и вздёрнутая; с лица исчезла детская округлость: возможно, уже пора - ей скоро восемнадцать.

Лиан внимательно оценивает себя взглядом. Единственное, что выбивается из общей картины её внешнего вида - глаза: глаза девушки сверкают, мечутся, горят каким-то слегка лихорадочным огнем.

Тряхнув головой, Лиан наклоняется к раковине и открывает кран, подставляя руки и поднося холодную воду к лицу: та действует бодряще, и настроение немного улучшается - не настолько сильно, чтобы на лице появилось хоть какое-то подобие улыбки, но дышать не в пример становится легче.

Возвращается в комнату она уже умытая, причёсанная и накрашенная; переодевается в новую школьную форму с эмблемной нашивкой «NKS», натягивает гольфы, туфли, поднимает с пола старый рюкзак, выходит, не оглядываясь, прочь из комнаты.

В коридоре тихо: казалось бы, в доме не хватает всего одного человека, но тихо так, словно разом вымерли все обитатели. Не доносится ни звука - даже внизу, хотя мама наверняка на кухне, стоит гробовая тишина.

Спускаясь по лестнице на первый этаж, Лиан действительно находит там маму. Она сидит за столом с остывшей чашкой чая в руках, смотрит в окно, ровно так же, как и вчера утром, и позавчера, и месяц назад. Чего она ждёт? - что отец покажется в конце улицы, неся в руках свой старый потертый портфель, возвращаясь с работы? Если да, то зря - отец ещё наверняка ой как нескоро окажется на свободе.

- Ты в школу?

Стараясь тихо пробраться к входной двери, Лиан терпит сокрушительное фиаско. Поворачиваясь к матери, она отрешенно смотрит в её большие и печальные глаза.

- Да, - отвечает она.

Госпожа Ли Джису опускает кружку на стол, тяжело поднимается и подходит к дочери; тянет руки к её шее - поправляет воротник рубашки.

- Ты не обязана идти туда, - вздыхает она. - Тебе не будут рады.

Лиан поджимает губы.

- Я обещала, - говорит она, твёрдо глядя матери в глаза. - Я обещала ей.

Мама вздрагивает: непроизнесенное вслух имя непроизвольно зависает между ними - Лиан чувствует его, оно повсюду: из трёх букв состоят все предметы в комнате, три буквы плывут в воздухе - Лиан вдыхает и выдыхает одно и то же, одно и то же, раз за разом. Все состоит из трёх букв - Вселенная состоит всего лишь из трёх букв.

Мама трясёт головой - с её волос и плеч падает с десяток «и», «о» и «н».

- Твоего отца обвинили в убийстве девушки, Лиан, - бесцветно говорит она. - А ты собираешься пойти в школу, где он работал, а она - училась.

Лиан отводит взгляд в сторону окна: через него видны светло-серые тучи, плывущие по небу, и мокрый темно-серый асфальт. В голове совершенно пусто - Лиан даже не может напрячься, чтобы, возможно, занять свой мозг размышлениями: выражение «вата в голове» наконец-то получило наглядную иллюстрацию.

- Я должна туда пойти, мама, - отвечает она. - Она всегда хотела, чтобы мы учились вместе.

В секундном порыве мама заправляет прядь волос ей за ухо, как всегда делала раньше. Только при этом у неё никогда не бывало настолько замогильного выражения лица. Лиан знает, что если бы у мамы были силы, она бы никогда не уговорила перевести её в новую школу. Но мама в депрессии, любая эмоция лишает её хрупкого душевного равновесия, она слаба и духом, и уже даже физически.

- Будь осторожна, Лиан, - наконец тускло произносит она, убирая свои руки.

Лиан кивает, и прежде чем открыть дверь на улицу, поворачивается, чтобы заметить, как мама, кутаясь в халат, возвращается обратно за стол. Немного подумав, Лиан в конце концов решает, что мама взялась примерять на себя роль смотрительницы маяка, - жаль только что у корабля, которого она так ждёт, пробито дно, и вода медленно заполняет трюм.

На улице душно, несмотря на пасмурную погоду: в августе в Корее осадков всегда выпадает много - хотелось верить, что хотя бы грозы сегодня не будет, но даже если и будет, то пусть. Поправляя лямки рюкзака на плечах, Лиан спускается с крыльца, чтобы добраться до автобуса, который довезет её из южной части Кунжу в северную, - туда, где она проведёт свой последний школьный семестр. Может, оно и к лучшему - Южная школа Кунжу ей никогда особо не нравилась.

До остановки она доходит быстро, благо та находится поблизости; автобус тоже приезжает быстро - все идёт хорошо, и от этого усиливаются подозрения. В салоне автобуса практически никого нет: только впереди кимарит сухая и сморщенная старушка, да хмурый светловолосый парень в наушниках сидит на заднем сидении. Вокруг парня тоже чувствуются буквы, но у Лиан уже есть свои, и поэтому она садится ближе к спящей старушке.

Ей не страшно идти в новую школу. Возможно, это занимало бы её мысли ещё пару месяцев назад, но не сейчас - сейчас Лиан не волнует практически ничего. Она слепо выполняет то, что обещала когда-то подруге, - пока это все, что имеет хоть какое-то значение.

Через пятнадцать минут автобус останавливается у здания школы. Город маленький, хватит и, быть может, часа, чтобы полностью объездить его; многие жители друг друга знают в лицо - и последнее не всегда на руку, особенно когда твой отец осуждён за убийство лучшей подруги.

Лиан выходит из автобуса и направляется в сторону больших входных дверей. На крыльце у входа толпятся подростки вороватой наружности: никакой школьной формы, темные шмотки, угрюмые лица. Они провожают Лиан безучастными, но пристальными взглядами: девушка не может понять, связано ли это с тем, что они её узнали, или это стандартное приветствие для всех.

Внутри новая школа ничем не отличается от прежней: пол, выложенный старым, видавшем виды камнем, немного обшарпанные стены и тусклый холодный свет ламп под потолком - городу не помешало бы выделить часть городского бюджета на косметический ремонт школ.

- Ли Лиан?

Ещё один блондин, но уже с более приветливым выражением лица, ловит Лиан прямо около входа. Невысокого роста, одетый с иголочки в школьную форму - не в пример тем, около входа, - с аккуратно уложенными волосами - явно какой-нибудь школьный президент или просто местный активный общественный деятель. Вид у него доброжелательный, но вместе с тем какой-то слишком уж заинтересованный: голова слегка наклонена вбок, пиджак неформально расстегнут.

Лиан утвердительно кивает на вопрос парня.

- Я Чимин, Пак Чимин, - представляется он. - Я работаю редактором в школьной газете - меня попросили провести для тебя небольшую экскурсию.

При слове «газета» Лиан едва заметно морщится: первые дни после ареста отца их дом постоянно осаждали репортеры и журналисты чуть ли не со всей Кореи. Понятно, что для них это сенсация: школьный учитель истории нанёс несколько ножевых ранений ученице на крыше школы, после чего столкнул её вниз - смерть наступила практически мгновенно. Но то, что для работников СМИ было всего лишь сенсацией, для Лиан и её матери являлось ужасающей реальностью.

Но время идёт - оно пока не лечит, но понемногу облегчает ношу.

- Ты не любишь журналистов?

Парень оказывается догадливым, и Лиан только укрепляется в мысли, что он добровольно вызвался быть её провожатым. Вот только зачем? Что он хочет узнать от неё для своей жалкой школьной газетенки, что ещё не печатал «Korea Today»?

- Э... я нормально отношусь к журналистам, - отвечает Лиан.

Парень поднимает руку к затылку.

- Ну... э... - Видимо, он понимает, что слишком рано «закинул удочку», и поэтому теряется и включает задний ход. - Что ж, пойдём... ну... посмотрим школу? Скоро урок.

Лиан молча кивает.

Чимин - сама любезность: он показывает Лиан классы, называет учителей, рассказывает о внеклассных кружках и мероприятиях. Они оба старательно делают вид, что все в порядке, когда люди, рядом с которыми они проходят в коридоре, неожиданно замолкают и начинают переглядываться; они игнорируют то, что все отшатываются от них. О чем думала мама Лиан, когда говорила, что дочери будут не рады в новой школе: она предвидела травлю и агрессию со стороны учеников или наоборот, чувствовала их опасение и страх? Если верно второе, то она была абсолютно права: ученики Лиан боялись. Интересно, допускали ли они мысль, что Лиан может неожиданно выхватить из-за пазухи огромный кухонный нож и начать атаковать им их направо-налево? Если нет, то откуда тогда у них такое чувство незащищенности? А если да, то считали ли они, что зло передаётся по наследству?

В тот момент, когда Чимин и Лиан заворачивают в относительно спокойный коридор школы, дорогу им неожиданно преграждает банда парней в спортивных куртках со все той же эмблемой нашивкой «NKS».

- Хионг? - хмурится Чимин, разглядывая широкоплечего парня «во главе» процессии. - Тебе чего?

На фоне громилы Хионга Чимин, с его метром семидесятью пятью максимум, выглядит каким-то уж очень мелким.

- Мы хотим поговорить с новенькой, а не с тобой, Пак, - отвечает Хионг - все это время он не отрывал глаз от созерцания Лиан.

Лиан возвращает Хионгу его внимательный взгляд: что ожидать от этих головорезов? Все как один высокие, широкоплечие - наверняка входят в какую-нибудь школьную спортивную команду. Это интересно - на Юге у них ничего подобного не было: там парни преимущественно тощие, в очках, и посещают разве что компьютерный клуб, но уж точно держатся подальше от турничков, беговых дорожек и прочего.

- Ты дочь господина Ли? - спрашивает Хионг.

- Я, - четко отвечает Лиан: если вдруг команда спортсменов решит устроить над ней самосуд, как над дочерью убийцы их одноклассницы, то пусть попробуют - терять Лиан уже мало что.

В разговор вклинивается Чимин:

- Парни, давайте оставим Лиан в покое...

Хионг отмахивается от Чимина, как от надоедливой мошки.

- Заткнись, Пак, не с тобой разговариваем, - грубо прерывает его Хионг, и глаза Чимина чернеют - Хионг не обращает на него внимания, обращается к Лиан: - Мы хотели сказать тебе, что не верим, что твой старик прихлопнул Ион, - выдаёт он.

Лиан прищуривается. С тех пор, как арестовали отца, город поделился на две части: те, кто не верят в причастность Ли Джиена к убийству Ион, и те, кто лишь допускают такую возможность. Полностью уверенных в его виновности практически нет: большинство либо лично, либо хотя бы заочно знали отца Лиан как учителя истории, справедливого и мягкого мужчину средних лет в вельветовом костюме и очках. А когда говорят «убийца», на ум обычно приходит мрачный и нелюдимый тип в чёрном капюшоне, с темным прошлым и огромным ножом за спиной - отец под такое описание не подходил.

- Вот как, - констатирует Лиан в ответ на слова Хионга и больше не говорит ничего, хотя верзила чего-то ждёт: неужели «спасибо»?

- Он хороший мужик, твой отец, - добавляет Хионг, - выручал меня из всяких заварушек и переделок. Да и Ион с ним ладила - он даже помогал ей иногда после уроков. Не убивал он её, точно знаю.

В ответ на это детективное исследование Лиан молча кивает. Она не хочет обсуждать это вообще, тем более с человеком, которого она видит впервые. К тому же Лиан знает, что все, что она скажет, вполне может быть использовано против неё - или против отца.

Лиан и Чимин - оба безмолвно ждут, когда банда спортсменов наконец освободит им путь.

- Ладно, Ли, - наконец произносит Хионг. - Если будут, ну, какие-нить терки с местными, то можешь обращаться к нам: дочь старика Ли - наш друг. - Остальные кивают.

С этими словами банда оставляет их.

- Кто они? - Первый вопрос, который задаёт Чимину Лиан, глядя вслед Хионгу и его друзьям.

- Спортсмены, - пренебрежительно бросает парень. - Входят в школьную команду по американскому футболу, учатся здесь уже несколько лет по обмену из Китая - редкостные придурки. Считают себя самыми популярными в школе, потому пихают друг друга на поле, выбивая последние мозги.

В словах Чимина чувствуется колкость.

- Не любишь американский футбол? - спрашивает Лиан.

- Нет, у меня аллергия на глупость, - едко роняет Чимин, после чего вновь возвращается в привычное состояние «дружелюбный-парень-за-соседней-партой». - Но в одном они правы.

- В чем же? - слабо отзывается Лиан.

- Я тоже считаю, что твой отец не убивал Ион, - отрывисто говорит Чимин.

- М? - выдаёт Лиан.

У Чимина, идущего рядом, хмурится лицо: сужаются губы, прищуриваются глаза.

- Странно все это, - осторожно делится Чимин. - Убийство без мотива.

В голове Лиан мелькает мысль, что Чимина слишком сильно волнует тема убийства. Настолько сильно, что он словно бы забывает о том, что говорит с дочерью предполагаемого убийцы. Либо разговоры на эту тему в школе запрещены, либо Чимину не с кем поделиться, либо у него напрочь отсутствует чувство такта, либо он хочет таким странным образом поддержать Лиан. Да уж, вариантов предостаточно - трактуй, как твоей душе угодно.

Они молча доходят до одного из шкафчиков в углу.

- Вот этот твой, - кивает Чимин. - Кодовый замок: 3-5-2-9.

Лиан послушно вводит комбинацию и открывает дверцу. Парень уходить не торопится.

- Можно спросить тебя начистоту? - решается Лиан.

Чимин удивленно смотрит на девушку.

- О чем?

- Ты пытаешься вести своё собственное расследование относительно того, кто виновен в смерти Ион?

По глазам Чимина все становится ясно. Картинка, сложившаяся в голове Лиан, верна с самого начала: паренёк из школьной газеты хочет докопаться до истины - клишированно, но интересно. Этакий кунжуский Шерлок Холмс.

- Да, я занимаюсь этим, - признается парень.

Лиан вздыхает:

- Что-нибудь уже нашёл?

- Пока нет.

Лиан кивает, прежде чем отворачивается от парня, чтобы отправиться на первый урок в один из кабинетов, которые показывал ей Чимин.

- Знаешь, если тебе интересно, мы можем поговорить об этом. - Чимин догоняет её через минуту.

Лиан поворачивается к нему.

- Я подумаю, - отвечает она.