Было утро, но комната освещалась лишь серыми проблесками метели за окном и жалким пламенем в камине.

Я сел на привычное своё кресло; ещё вчера сладко спал на нём. Сейчас же передо мной расположился человек.

— Хенрик Исаксен, верно? — спросил я, поглядывая на одолженный у хозяина отеля регистрационный блокнот.

Хенрик, смугловатый парень лет двадцати пяти с выразительными голубыми глазами за очками и ныне разбитой губой, сдержанно кивнул.

Я глянул на его перевязанную правую ладонь и хмыкнул.

— Как ваша рука? — Он прерывисто вздохнул; не смотрел мне в глаза. — Что с ней случилось?

— Производственная травма, — неуверенно проговорил он, хмурясь.

— Ммм, вот значит как. Сильно болит после вчерашней драки?

Хенрик дрогнул, покачал головой. Я медленно сделал пометку в блокноте, продолжая сверлить того взглядом.

— Я знаю, что вы думаете... — наконец сдался он, судорожно затараторив. — Что это я сделал. Но это не так! Не так!

— Где вы были, Хенрик, с 2:30 до 3:30 ночи?

Он замер и нервно сглотнул.

— В своём номере. Я спал.

Я фыркнул.

— Должен вам поверить?

И Хенрик впервые за вечер встретил мой взор.

— После драки... Мне вкололи успокоительное. Я спал...

— Кто вколол? — перебил я.

— Герр Ларри Уолтер, сэр.

Я слабо кивнул, вновь посмотрел на его ладонь. Рана на шее Теодора также была с правой стороны.

— Я думаю, вы не тот человек, Хенрик, который с травмой руки без веской причины полезет в драку. К тому же ваша фраза...

«Да чтоб ты сдох, Бин Ладер».

Парень обернулся на с каждой минутой усиливающийся шторм за стеклом.

— Теодор был ужасным человеком, — задумчиво промолвил он. — И если бы я знал, никогда бы с ним не связывался.

Исаксен медленно повернулся обратно с таким умиротворённым лицом, что я был уверен: он не врал.

— Он уничтожил мою жизнь. И мне жаль, что я не успел уничтожить его. Хотите знать моё мнение? Теодор заслужил своей участи.

Я повёл плечами и чёркнул в блокноте. Мне этого было достаточно.

— Можете идти, Хенрик. И позовите, пожалуйста, Ларри Уолтера.

———

— Вы звали-ф? — шепеляво спросил Ларри, заходя в каминную. Он выглядел как стереотипный фермер, и я не мог отделаться от этой ассоциации: штаны с подтяжками и заплатками, тонкие губы и щербинка.

Я крутил в пальцах ручку, напевая какую-то песню, и лишь махнул ему рукой, чтобы он присаживался.

— Герр Уолтер... — протянул я и надул губы. — Напомните, как давно вы работаете на своего брата?

— Уже восемь лет, сэр-ф.

Я цыкнул. Кончик ручки вертелся над номером его комнаты. «05».

— Подскажите, Ларри, что вы делали с 2:30 до 3:30 ночи?

Он насупился, пожал плечами.

— Похоже, что спал-ф.

— Ваша спальня ведь «05»-ая по счёту, верно? — Мужчина кивнул. — Через стенку от Теодора, так?

Ларри, недолго помолчав, резко поднялся. Отряхнулся.

— Я ничего не слышал, детектив-ф. У меня крепкий сон и, увы, разбудить меня может только землетрясение-ф.

Я поднял бровь.

— Если не слышали, к чему такая спешка? Присаживайтесь, я не собираюсь никого сейчас обвинять.

Ларри, замявшись, нехотя сел.

— Ответьте мне только на несколько вопросов, и вы можете быть свободны, договорились?

Я сделал глоток горячего кофе из фарфоровой чашки и, ощутив обжигающую теплоту по горлу, выпалил:

— Вы точно слышали, скажите что.

— Шаги-ф! — быстро выдал он и зажмурился.

— Когда?

— В пол третьего-ф!

Я причмокнул, делая пометку.

— Ответ принят. Отношение к Теодору?

Он качнул головой.

— Не успел познакомиться-ф.

— Резонно. И последний вопрос, после которого вы свободны: что вы делали вчера после драки?

Ларри задумался.

— Я увёл вместе с Алексеем Хенрика в номер. Вколол по совету брата ему успокоительного-ф; он был так на взводе! Чейз уговорил меня сделать тоже самое с Теодором; боялся, что он может вытворить всякое-ф.

Я нахмурился. Какой был прок хозяину отеля давать барбитураты* покойному, если тот был вдоволь пьян и уснул бы без чужой помощи?

Я глянул на блокнот. На допрос оставалось ещё шесть человек, но я не мог перестать думать.

Не вините меня в неправильных мыслях, если понимаете, о чём я говорю, но тогда, да и сейчас, не был я силён в медицине. И всё же на полях блокнота появилась надпись: «успокоительное + алкоголь — ?».

— Герр Блант? — окликнул меня Чейз Уолтер, и всё моё нутро аж передёрнулось. — Вы хотели со мной поговорить...

— Я не герр... — прошипел я, сжав челюсти. Не хватало мне сил. — Где вы находились с 2:30 до 3:30 ночи? В номере спали, полагаю?

— Всё так.

— И ничего не слышали?

— Ничего.

Я тяжело вздохнул, вновь хлебнул кофе. Было желание удалиться. Но так дело не пойдёт.

— Почему вы приказали Ларри дать снотворное Теодору?

Чейз застыл, явно не ожидая такого вопроса.

— Ну...

— Вы живёте в отдалённом отеле, я уверен, для собственной защиты или охоты храните пару штук ружья. Правда? А успокоительное вы приказали дать, чтобы...

— Нет-нет-нет! — испугано затараторил он. — Я был не один, я не делал этого....

Я усмехнулся.

— Не спали один?

Он смущённо задержал дыхание.

— Мне стало плохо, — наконец выдохнул Чейз. — Я вызвал к себе медсестру...

— Француженку?

— Д-да, она дала мне лекарства. Это было где-то в 2:50...

— А Теодора зачем кололи?

— Он устроил дебош в зале! — возмутился герр Уолтер. — Я не знал, что ещё от него ожидать...

Я вновь глянул на бушующий шторм за окном. Голова болела, а кофе лишь усугублял эту боль.

Мари-Луиз Бопре, всё рыдая, подтвердила слова Чейза: дала какую-то невыговариваемую таблетку и после трёх часов пошла обратно к себе в номер. Я и не допытывался, словно не видел в этом смысла.

Возможно, я и был плохим детективом.

Шарлотта Кэл Флинн привнесла хоть какое-то разнообразие в моё тогдашнее утреннее существование.

— Я видела, сэр.

Я выпрямился, отрывая взгляд от расписанного блокнота.

— Что?

— Я видела человека за окном этой ночью, — произнесла она и поправила рыжие локоны. — Я не знаю, во сколько это было. Ближе к трём часам, наверное. Алекс вышел покурить, а меня мучали мигрени, ну я и уставилась на метель. Смотрю, а там человек!

— Вы разглядели его?

— Нет, я даже сначала не поняла, не брежу ли я. Он стоял спиной, а затем и моргнуть не успела, как он скрылся.

Я быстро стал писать в блокноте. «Три часа. Метель. Незнакомая фигура».

Шарлотта поджала губы.

— Я не уверена в том, что видела, сэр; когда у меня мигрени, мне всякое может показаться. Но если то правда, лучше вы будете об этом знать.

Я задумчиво кивнул. Шарлотта выглядела наивной простушкой, но мне казалось, что, даже если такова её личность, она хранит в себе намного больше.

— Миссис Кэл Флинн. Как вы относитесь к Теодору?

Женщина разгладила платье и досадно улыбнулась. В её глазах загорелось нечто, до этого незамечаемое мной.

— Я скажу только при условии, что это не дойдёт ни до моего мужа, ни, тем более, до Скарлетт... — яростно прошептала она. Я напрягся. — Теодор заслуживал более мучительную смерть.

Шарлотта передёрнула плечами.

— Теперь я свободна?

———

Я несколько раз быстро моргнул, сбрасывая эту пелену с глаз. Цифры, цифры, цифры. Пусть я был и хорош в математике, что-то определённо не сходилось.

— Назовите пожалуйста ваше полное имя, — попросил я зашедшего после жены Алекса. Он был особенно бледен на фоне окружающей серости.

— Кожевников Алексей Юрьевич, сэр.

— Откуда вы родом?

— Я родился в Петербурге, но учёбу проходил в Англии, — отчеканил спокойным голосом он.

Мой взгляд зацепился за крупный крест на его шее.

— Вы пастор, верно? — Мужчина кивнул. Я сложил руки в замок. Мне отчего-то хотелось пошатнуть его умиротворение. — Как вы считаете, Теодор попадёт к Богу?

Однако Алексей был непоколебим; он аккуратно поправил криво стоящую на столе между нами чашку.

— Все попадают после смерти к Богу. Вопрос в том, покается ли он перед ним?

Я покрутил ручкой.

— За что?

Алексей пожал плечами.

— О покойниках плохо не говорят.

Я нахмурился. Но о Теодоре только так...

— Что вы делали с 2:30 до 3:30 ночи?

— Не могу точно сказать. Лежал в постели. После 2:50 вышел покурить на крыльцо. Позже ко мне присоединилась Скарлетт.

— Помните, когда вы разошлись по номерам?

Алексей угукнул и призадумался.

— Да. Если Скарлетт подошла в районе без пяти трёх, то я пошёл обратно... Да. В 3:05 я зашёл внутрь.

Я кивнул и отпустил его. Время, врямя, время. Как же ты устойчиво и так неопределённо.

Я аккуратно провёл пальцами по краям блокнота, читая наспех написанное.

Показал бы я это кому другому, уверен, он бы не понял моей мысли.

Оставались двое, и я, отчего-то в предвкушении, решил позвать Скарлетт Бин Ладер последней.

Лиззи, девочка уже пятнадцати лет, имела совсем детские черты и абсолютно точно была похожа на своего отца. Которого она же и обнаружила убитым.

— Мисс Бин Ладер, подскажите... — не знаю, отчего обратился к ней на «вы», возможно, от уважения к горю, — где вы находились с 2:30 до 3:30 ночи?

Она тихо ответила.

— Я спала, сэр.

— Ваша мать сможет это подтвердить?

Лиззи дрожа кивнула.

— Да, сэр.

И на её глаза вновь навернулась пелена горючих слёз. Она без спроса, закончились ли вопросы, поднялась, медленно вышла.

Я даже не стал останавливать её. Наверное, она была единственной из всех, кого мне до сих пор жаль.

— Могу войти? — Я вздрогнул, отрывая взгляд от блокнота. В дверях стояла Скарлетт, и моё тело смогло лишь едва заметно кивнуть, приглашая её присесть.

Старинные часы тикали над головой. Женщина, до безумия красивая, плавно опустилась на кресло, поправила уложенные блондинистые волосы.

На ней было до неприличия обтягивающее платье красного цвета, с глубоким декольте и стразами на грудях. Я невольно опустил взор на её ключицы, прищурился. Она же это заметила и подняла бровь.

— Скарлетт Бин Ладер... — протянул я и хмыкнул. — Вы не пустили и слезинки с тех пор, как вашего мужа убили. Отчего так?

Она глянула на полупустую чашку кофе и пожала плечами.

— В детстве меня научили не плакать.

Она была недоступным плодом, к которому я не знал, как подобраться.

— Вы просили Чейза Уолтера дать вашей дочери уехать. В чём причина?

Скарлетт передёрнулась и уставилась куда-то вдаль.

— Моего мужа убили. Действительно, как думаете, в чём?

Я оставил это без ответа.

— Подскажите, где вы находились в период с 2:30 до 3:30 ночи?

Она поджала алые губы и, точно предыдущие посетители этой комнаты, направила взор на бушующую метель. Не знаю, отчего теперь пурга привлекала столько внимания; возможно, она была символом происходящего.

— Я вышла из комнаты примерно без пяти трёх, чтобы покурить на крыльце. Там вместе с Алексеем пробыла до... — Женщина задумалась. — Примерно до пяти минут четвёртого.

Я быстро сделал пометку.

— Вы замечали какие-либо изменения в Теодоре?

— Страх.

Я сморгнул.

— Что?

— Он словно испытывал страх, — выдохнула Скарлетт и наклонилась ко мне. — Ехать сюда Тед должен был один. Я не знаю, по какой причине он взял нас...

— Зачем ему нужно было ехать сюда?

Скарлетт легко пожала плечами и протянула:

— Во сколько он умер? — Я замер. — Скажите мне, прошу вас. Вы ведь знаете...

— Я не могу, извините... — начал было я, но её голос... Голос, пропитанный виной, меня остановил.

— Мне нужно знать, могла ли я его спасти...

И я сдался. Не осуждайте меня, повторюсь, я был плохим, эмоциональным, эмпатичным детективом, что всё ещё не мог полностью осознать груз возложенной на меня  ответственности.

До этого я работал вовсе в другой сфере, отнюдь не связанной с убийствами.

— В 02:59...

Она громко вздохнула, едва слышно произнося: «могла».

И поднялась, поправляя своё бордовое платье.

— Я могу идти?

Не помню, что сказал ей, кивнул или односложно ответил. У меня бывали проблемы с памятью, поэтому я старался записывать всё блокнот. Даже сокращение нужного слова помогало вспомнить.

Я не записал про тело Теодора. Я его, если честно, толком и не рассмотрел. Была ли борьба? Почему не слышен был выстрел? И какого калибра пистолет.

Я взял ключ от комнаты у хозяина отеля, попросил меня не сопровождать. Нужно было разгрузить голову.

Дверь с лёгкостью открылась, и, я уже не чувствовал такой сильный металлический запах крови.

Теодора даже не накрыли. Он лежал в том же своём предсмертном положении. Я вновь глянул на его часы.

«02:59». Он окончательно погиб уже после трёх.

Я его не знал, но по человечески мне было его жаль. Умирать в собственной крови без возможности встать и позвать на помощь...

Я заглянул под кровать и фыркнул. Теодор не был самым чистоплотным человеком; на полу валялось всё: от подушек до смятой одежды.

Однако всё же нечто привлекло моё внимание. В куче вещей лежало крошечное украшение— серьга с маленькой белой бусинкой.

Возможно, во время суматохи вокруг тела кто-то случайно потерял её или...

Я выпрямился.

Детали, детали, детали. Они должны играть ведущую роль в этом деле.

———
* — препараты, которые обладают наркотическим и снотворным воздействием