— Мама! — Я приоткрыла веки и снова закрыла. — Мама!

Стон вырвался из моей груди, и я перевернулась на спину. Свет жёг глаза. Всё расплывалось. А Лиззи продолжала:

— Мама...

— Ну что?!

Она смущённо улыбнулась, стала дёргать моё одеяло. На удивление, дочь была полностью собрана.

— Ты такая засоня... — пролепетала Лиззи и неловко поджала губы на мой тяжёлый вздох. — Я бы хотела...

— Который час?

Она замялась.

— Семь.

— Значит — нет! — воскликнула я и вновь укрылась с головой.

— Нет?..

Спустя мгновение она стянула одеяло на пол.

— Но мам... — Сморщилась. — Я бы хотела зайти к папе с тобой...

Я поднялась. Её лицо расслабилось, однако ладонь, лежащая на мятой простыне, всё ещё дрожала. И мне было не понять от чего; от предвкушения разговора с отцом или от страха изменений в семье после него. Лиззи не дура. Она бы на первой секунде пребывания в комнате с ним поняла причину вчерашней драки. Хотя, мне кажется, она уже тогда понимала, просто не хотела этого признавать.

— Ладно, — промолвила я, окончательно просыпаясь. Лиззи закусила губу. — Давай я соберусь, а ты пока сходи к нему, разбуди. Знаешь, он вчера перебрал...

— Хорошо, — прервала она и чмокнула меня в щёку. Я хмыкнула.

Хорошо... Что бы не происходило, у неё всегда всё было хорошо. Этого я желала: не позволила бы своей дочери жить хуже, чем жила я. С самого детства старалась обеспечить её лучшим, как когда-то делал мой отец.

Все прихоти, все капризы исполнялись в одно мгновение. И кто бы что не говорил про избалованность, всему есть своя мера.

— Мама, мама! — восклицала Лиззи, лет пяти, бегая вокруг меня в одной сорочке. Я сидела в кресле, перебирала старые бумаги. — А мы пойдём завтра в зоопарк? Там пруд, там птички...

Я медленно сглотнула, пробегая взглядом по последним строчкам. Перед глазами всё расплывалось.

— Мам!

Я вздрогнула. Девочка настойчиво ждала ответа.

— Спроси у папы, — прошептала я, массируя переносицу.

— Хорошо! — Лиззи чмокнула меня в щёку, побежала на кухню.

Закатные лучи пробирались сквозь шторы, падали на круглый застеленный стол. Теодор сосредоточенно читал газету, но только заметил приближающуюся дочь, широко улыбнулся, подхватил её на руки.

Я встала у входа в комнату, сжала листок в руках. Он посадил Лиззи на колени, засмеялся под её детский лепет.

Лишь на секунду встретился с моим тёмным взглядом и вновь повернулся к ребёнку.

Словно это ничего не значит.

Я медленно взяла расчёску, но не успела и коснуться волос, как громкий крик заставил замереть.

Это был крик моей дочери.

Не помню момент, как оказалась в комнате «06». Как прижала её маленькое тело к себе, так и норовящее упасть. И как в одном номере собралось много людей.

Но отчего-то помню его: Теодор лежал на белой кровати во вчерашнем костюме, его рука безжизненно спадала вниз, а шея... Я не могла отвести от шеи взгляд; глубокая, точечная рана на ней с засохшей корочкой вокруг испустила кровь на грудь Теодора. И на половину постели.

Я задержала дыхание.

«Он собирался ехать один».

Господи.

Я оглянулась на всех сбежавшихся на крик. В комнате стоял его запах.

Господи.

———

— Герр! — Чейз Уолтер вбежал в каминную, схватил меня за предплечье. Я глянул вверх. — Герр Блант...

На втором этаже слышался топот, чьи-то всхлипы. Я нахмурился.

— Что происходит? — Хозяин отеля лишь закрыл глаза и замотал головой.

— Конец, конец всего! — затараторил он и заходил по комнате, протирая щёки ладонью. — Никто больше не придёт сюда. Чёрт побери, я обанкрочусь. Обанкрочусь!

— Да что такое?! — воскликнул я. Чейз обернулся, застыл на месте. Весь ужас, который я ещё не мог понять, выражался в его угрюмо поджатых губах.

И наконец он произнёс это:

— Теодор Бин Ладер мёртв.

Я, вам честно признаюсь, не поверил. Со смертями не шутят, но в тот момент это казалось мне нелепым розыгрышем. Словно произойти такого никак не могло. Хотя я отчётливо помнил вчерашний вечер и драку, моё мнение о Бин Ладере (не положительное, однако) и предположение того об убийстве своей жены, мне на тот момент хотелось рассмеяться Чейзу Уолтеру в лицо.

Но что-то в его взгляде не дало мне этого сделать. Я резко поднялся и выбежал из каминной.

На втором этаже рядом с номером «06» собрались все, но я и не смотрел на них. Мне было достаточно только зайти в комнату, чтобы обнаружить правду. Кровавую.

Теодор Бин Ладер был мёртв.

Только вчера я думал о том, как много крови может вытечь из руки при ранении, а сегодня я глядел на багровую лужу некогда живого человека на белой простыне.

Взор сразу зацепил шею убитого; он был застрелен.

Я насупился, не обращая внимания на голоса гостей. Подошёл ближе. Ему не повезло; вероятно выстрел не был решающим, и он ещё несколько минут захлёбывался.

Однако по его бледному, умиротворённому лицу и нельзя было угадать участь. Его глаза были навсегда закрыты, рот слегка приоткрыт точно для последнего глотка воздуха, а туловище, застанное врасплох...

Моё внимание привлекло нечто серебряное на его руке, свисающей с кровати. Я аккуратно нагнулся и сглотнул.

Дорогие разбитые часы были едва ли не самыми чистыми на этом грязном теле.

И самым первым указанием на произошедшее. Невольный вздох вырвался из груди.

«02.59» — их время.

Я медленно отошёл от трупа, одним движением подозвал хозяина отеля.

— Вы звонили в город? Полиция осведомлена? — тихо спросил. Герр Уолтер судорожно кивнул.

— Д-да...

— Когда они прибудут?

— Я... — Его лицо задрожало. Я сжал челюсти. — Они... не могут... Пурга замела все дороги, выходить на улицу опасно, не то что...

Я замер.

— Мог ли кто-то попасть  ночью в отель? — Шарлотта Кэл Флинн упёрлась лбом в грудь мужа, читавшего молитву, Мари-Луиз Бопре едва сдерживала порыв вырвать. Скарлетт Бин Ладер прижимала к себе рыдающую дочь, Ларри Уолтер закрыл глаза, а Хенрик Исаксен отстранённо смотрел в одну точку.

— Нет.

Всё моё нутро сжалось.

Находящиеся в комнате не были просто свидетелями трагедии. Один из них был её причиной.

———

Я зажмурилась. Вдох-выдох.

Это сделал кто-то из нас.

Направил дуло пистолета Теодору на шею, нажал на курок. Дал ему захлебнуться.

Он умирал, глотая собственную кровью.

Я шагнула по коридору; ноги подкашивались. Кто-то меня окликнул.

Один, один, один. Он должен был ехать один...

Я открыла дверь своего номера, как в забвение подошла к шкафу.

Теодор погибал ночью, в нескольких метрах от меня. Может, пока я боролась с бессонницей, боясь за свою жизнь, может, пока курила с Алексом на крыльце в метель, заперев Лиззи на ключ и вытирая скупые досадные слёзы.

Я должна была зайти к нему. Застать живым.

Бросила основную одежду дочери в сумку, закрыла.

Что, если он мог бы быть не единственной жертвой? Что, если бы я не заперлась...

Я содрогнулась. Нет. Этому не бывать.

Я нашла Чейза Уолтера в зале на первом этаже о чём-то серьёзно разговаривающим с мистером Блантом. Не вслушивалась.

— Герр Уолтер... — Как бы я не старалась, мой голос дрожал. Владелец отеля обернулся. — Герр Уолтер...

Дыхание сбивалось.

— Прошу вас, — прошептала и лишь на секунду глянула на рядом стоящего с ним мужчину. — Дайте моей дочери уехать...

— Я не... могу. Пурга... — начал было говорить старик, как его перебили:

— Это невозможно, миссис Бин Ладер, — холодно произнёс детектив. Он сощурился, точно анализируя моё поведение. — Ваш муж был жестоко убит. Совершивший это среди нас. За окном сильная метель, так что, увы, никто не уйдёт до чёткого определения своего алиби.

Я и не надеялась покинуть территорию отеля, но тот порыв освободить от этого хотя бы дочь быстро погас в моих глазах.

— Я позову вас, когда придёт ваша очередь, — проговорил Роберт Блант и зашёл в каминную, плотно закрыв за собой дверь.

Он словно издевался надо мной.