Холоднокровный и бесчувственный снаружи, но ранимый и слабый внутри. Чонгук всегда старался скрыть себя настоящего, предоставляясь всем в роли хама и задиры, от которого лучше держаться на расстоянии. Казалось, что подобным поведением он только оттолкнет от себя людей, а вышло все иначе...

Его первым другом стал Чинсу — парень, увидевший в черноволосом маленького и безобидного мальчика. Эти двое не расставались ни на один день: гуляли, выпивали и искали неприятности на протяжении школьных лет. Пранприя же стала девушкой, встрявшей между лучшими друзьями. Если Чонгук лишь насмехался и подшучивал над блондинкой, то Чинсу испытывал сильную тягу к ней. Ему хотелось защитить её ото всех и от всего, чтобы та, наконец, заметила его. Разве что судьба решила выстроила все по иному: Лалиса полюбила задиристого Чонгука, который и сам не заметил, как потерял голову, а Чинсу остался ни с чем... Даже излишнее внимание со стороны Дженни Ким не смог разглядеть, чем и обрек себя на страдания. А Дженни и не торопилась раскрывать Чинсу свое сердце, так как прекрасно знала — от этого ничего бы не поменялось, а в её сторону уж тем более...

***

Когда Чонгук проснулся утром, то даже не удивился, что Лалисы не оказалось рядом, ведь парень вновь не смог подарить ей ту заботу и внимание, которого она ждала. От подобного чувства вины самооценка черноволосого опускалась все ниже и ниже. Казалось, что еще немного и он сдастся...

Спустившись на кухню парень обнаружил на столе приготовленный руками Пранприи завтрак, от чего на лице появилась хоть малозаметная улыбка. Надежда на лучшее еще не погасла. Особенно после того, что этим двоим уже предстояло пережить вместе.

Покончив в поеданием яичницы, Чонгук хотел было позвонить блондинке, чтобы узнать, куда она ушла с утра по раньше, но тут раздался дверной стук и парень прямиком направился в прихожую.

— День добрый! — вошел в дом мужчина, волоча за собой два огромных чемодана. — Извини, что не предупредил. Сам понимаешь, как идет процесс восстановления окон. Все никак не могу закончить с этим.

— Ничего страшного, — отмахнулся черноволосый, принимая вещи старшего господина в свои руки. — Хорошо добрались?

— Ну, а как иначе, — усмехнулся мужчина, проходя в гостиную. — Главное, быстро.

— Конечно, — шепотом согласился с ним Чон.

— А где моя лисичка? — поинтересовался господин Манобан.

— Ушла еще утром, — тут же ответил Чонгук, подходя к лестнице на второй этаж. — Я позвоню ей позже. Пойдемте в комнату, нужно занести вещи.

— Хорошо...

Закончив с обустройством в гостевом помещении, старший господин вновь вспомнил про дочь, поэтому поспешил вернуться на первый этаж и застать там Чона, как и вышло. Только мужчина посчитал, постоять в стороне и послушать разговор молодых:

— Дай мне сказать, — попросил черноволосый, одергивая блондинку на себя за кисть руки. — Зачем ты постоянно сбегаешь? Неужели для тебя не важно, что между нами образовывается пропасть?

— Это ты её воссоздал! — дернулась девушка в сторону, но Чон оказался намного сильнее.

— Если бы ты дала мне хоть какой-то шанс, — продолжал он, сдерживая Лалису. — Но нет — ты же возомнила себя храброй. Все делаешь в одиночку. А как же я? Хоть раз могла бы подумать и обо мне!

— Чонгук, ты начал часто пить, курить и даже не ночуешь дома, — отвечала блондинка, прекратив противиться и сбегать. — Я просто не знаю... что делать.

— Я люблю тебя, — вывалил черноволосый, подняв мокрые глаза Лисы на себя. — И мне дорог каждый день, проведенный с тобой. Но происходящее с нами просто не дает возможности спокойно дышать. Сигареты подавляют, но дают расслабиться. Я провел три дня в Пусане после ссоры с отцом, потому что наплевал на свою гордость и поехал просить у него помощи. Ради тебя унизился и встал на колени перед человеком, который стыдится своего сына. Лалиса, я вовсе не упрекаю тебя ни в чем, но неужели в меня так трудно поверить? Никчемен? Жалок? Хочешь бросить меня? Чего же ты тянешь тогда?

— Ты очень дорог мне, — все же ответила Манобан. — И мои чувства нисколько не меньше твоих. Только, Чонгук, — она обратилась к черноволосому, сдерживая накопившиеся слезы, чтобы те не скатились по румяным щекам. — Порой мне проще обратиться за помощью к незнакомцу, чем к тебе. И я даже не знаю, как это объяснить. Словно... мое доверие подавлено.

— Лиса, — замялся черноволосый, но девушка все же вновь перебила.

— Но я по-прежнему люблю тебя и не собираюсь сдаваться.

***

После услышанного старший господин долго не мог все тщательно переварить. Ему даже показалось, что он и вовсе ничего не понял. Может именно по этому решил притвориться, что ничего не слышал и встретил дочь с распростертыми объятиями.

Все трое провели день вместе, разговаривая лишь о Дженни. Мужчина, конечно, знал брюнетку, ведь она ни раз приходила к ним домой, чтобы сделать домашнюю работу вместе с Лалисой. Порой он видел Ким слишком озадаченной, что настораживало. Только господин Манобан ссылался на тяжелую учебу и не больше.

Ближе к ужину Чонгуку позвонил отец и поделился информацией, которую искал по делу с убийствами в Старшей школе. И все оказалось куда более серьёзнее, чем казалось:

— Что выяснилось? — поинтересовался мужчина, допивая свой кофе.

— Дженни действовала не в одиночку, — тут же выдал черноволосый, вводя рядом сидящих в ступор. — У неё был сообщник, который все еще находится на свободе...