Слишком многие знали, что произошло с Луи Томлинсоном пять лет назад: весь Донкастер, болельщики Лидса, возлагавшие на него большие надежды, и ещё куча людей из абсолютно разных сфер. История была проста, завершившись слишком быстро. Первый матч для Луи в основном составе закончился серьёзной травмой колена, а потом вердикт негодности и годы восстановления и курсов терапии. Ему предлагали место в административной части команды, но Луи просто не мог больше находиться там постоянно. Мечта всей его жизни превратилась в боль и горечь.

Луи вполне готов к тому, что Гарри оставляет его одного в кафе, прося о времени.

И Гарри, пожалуй, тогда был в числе первых людей, кто своими глазами увидел первый и последний матч Луи. Он ненавидел его, но не мог пропустить то, к чему старший так долго шёл и ради чего предал его. И уже тогда, наблюдая через экран телевизора, как Луи морщится от боли, он понял сразу — на поле в качестве игрока он больше не вернётся. Возможно, он мог бы переступить через свою гордость и просто позвонить ему, не нужны были бы эти годы по одиночке, но боль и тяжесть предательства оказались сильнее.
Он не знает, как поступить сейчас. Должны ли они возобновить их отношения спустя столько лет? Должны ли они дать шанс своим чувствам? Стайлс даже точно не знал, что именно чувствует. Он определённо любил Луи раньше, но что же теперь... Он боялся выдать желаемое за действительное.

Слухи в городе распространяются быстро: кто-то видел, как они уходили вместе из бара, кто-то видел их в кафе. Поэтому уже к полудню Гарри звонит его мама, пока Луи разбирается со своей сестрой, откуда-то тоже узнавшей обо всём.
Но Гарри просто не в состоянии ответить на звонок, поэтому просто игнорирует этот и последующие ровно до того момента, пока ему это не надоедает. Ему не нравится, что он должен игнорировать всех своих близких, просто желая побыть один, что должен игнорировать свои потребности, только бы случайно н ответить на звонок. Только вот незадача, звонящий ему сейчас номер принадлежит матери Луи, а сам он без понятия, почему её номер до сих пор есть в его контактах.
— Джо? — он тихо отвечает, неуверенный, что это правда происходит. В голове так много вопросов: почему она позвонила, неужели с Лу что-то случилось, она наверняка всё знает.
— Привет, дорогой, — её голос такой же как раньше, он слышит, как она улыбается, а внутри становится так тепло от её «дорогого».
— Рад тебя слышать, — и он не врёт.
— Я тоже, Эйч. Думаю, ты сам догадался, почему я звоню.
— Да, — он сглатывает, на мгновение остановившись посреди гостиничного номера с вещами в руках, которые до этого быстро упаковывал.
— Я немного удивлена, что ты всё же ответил, — она вздыхает, молча какое-то время. — Я хочу сказать как есть, — Гарри буквально готов молиться, чтобы произошло чудо и звонок оборвался, но он не хочет проявлять своё неуважение к Джо. — Пойми, Луи мой сын, и я не хочу оправдывать его поступки в прошлом...
— Джо... — Гарри вздыхает, не уверенный, что готов услышать продолжение.
— Пожалуйста, дорогой. Я не хочу оправдывать Лу, но он всё ещё любит тебя, Гарри, и он сожалеет как только может.
Он прикрывает глаза, ощущая, как внутри всё ломит. Почему сейчас? Почему всё это происходит с ним сейчас? Где, чёрт возьми, были все эти извинения Томлинсона и его попытки шесть лет назад? И он снова злится: на себя, на Луи, на глупый футбол и эту его травму.
— Я знаю, что тебе тоже тяжело... но, может быть, ты всё же дашь ему маленький шанс?
— Я... — он подбирает слова, понятия не меня, что сказать, — подумаю.
— Мои двери всегда открыты для тебя, Гарри.
— Где ты живёшь сейчас? — голос Гарри хриплый, он тут же застывает, не осознав, зачем спрашивает об этом.
— В Брайтоне.
— О, — парень кивает самому себе, — я буду иметь в виду.
— Луи, будь ты проклят, Томлинсон! — восклицание, которое разносится по всему кафе, заставляет голубоглазого поднять глаза на пожилую женщину, зашедшую в кафе.
— Миссис Фостер, — он наклоняет голову, усмехаясь, наблюдая за приближающейся к нему бывшей официанткой этого кафе, которую он хорошо помнит со школьных времён. Она, пожалуй, была свидетельницей каждого похода Луи и Гарри в это кафе, с самого их знакомства, дружбы, отношений и вплоть до дня расставания. Она любила их как собственных детей, что служит немного странным сравнением, потому что её собственные дети не были теми, кто не отлипал от друг друга и уж точно не пытался заняться сексом в тесной кабинке туалета.
— Где же ты был всё это время, засранец? — она треплет Луи по макушке и целует в обе щеки, заставляя его улыбаться как сумасшедшего. Он скучал по этому. — Можешь не отвечать, я и без твоего ответа всё знаю.
— Я так рад вас видеть, — для него необычно чувствовать такую сильную привязанность к кому-то, кого не видел долгое время и кто не является членом семьи. Гарри не в счёт.
— Ещё бы, — женщина усмехается, разглядывая Луи. — Как похорошел, паршивец, — она качает головой, пока парень тихо посмеивается. — Садись по-удобнее, сейчас нам принесут по чашечке какао и ты всё мне расскажешь.
— Всё? — он вскидывает брови, подзабыв, насколько Фостер любила слушать их рассказы.
— Милый мой, я заслужила компенсацию за эти года, что тебя не было.

Уже на следующее утро Гарри делает ещё один шаг к примирению с Луи, находясь в Брайтоне. Сквозь парящий чай, чашку с которым Гарри держит в руках, он смотрит на Джоанну, готовый не только слушать, но и говорить.

Каким-то образом ещё через неделю Гарри оказывается на двойном свидании в уютном лондонском кафе, сам не понимая, для чего он сидит за столиком с совершенно незнакомыми парнями и лучшим другом, попросившим его об этой сомнительной услуге. Ник считал, что ему нужно развеяться, не поддерживая установку Гарри проводить вечера в одиночестве. Кудрявому некомфортно, ему нисколько не нравится парень возле него, но он терпит его ужасный юмор и мысленно убивает лучшего друга, вовсю увлеченного общением со вторым парнем.

Конечно же всё выходит куда хуже, потому что Луи узнаёт об этом и делает свои выводы, пока Гарри тем временем пытается разобраться в себе и своих чувствах к бывшему.
Они причинили друг другу уже столько боли, что когда Луи задумывается об этом, то только горько усмехается, ведь кто бы мог подумать, что всё закончится вот так. Он не собирается больше предпринимать никаких действий, с него хватит.

ххх

«Нас научит жизнь доставать до дна».

Гарри снова потерян. Он стоит перед домом в хорошем спальном районе города, рассматривая окна, в которых горит свет, тайно заглядывая под завесу чужой жизни. В детстве он любил делать так, замечая людей внутри, представляя их и гадая, чем они занимаются по жизни.
« — Я знаю, что иногда был слишком груб с тобой, груб в сексе и... Прости, что ударил тебя тогда... когда ты хотел остаться, — Томлинсон задыхается, а Гарри до сих пор сложно поверить, что бывшему тоже сложно вспоминать о том дне. — Я не знаю, почему был таким, Гарри, и мне нет прощения, — Луи с мольбой смотрит на бывшего парня, пока тот всё также смотрит в окно кафетерия. За последнее время в городе стало больше машин, и парковка возле супермаркета, расположившегося напротив, не пустует как раньше.
— Однако ты продолжаешь просить его.
Гарри невольно смотрит на свои руки, под рукавами одежды скрываются шрамы, оставленные поступком Луи. Пусть он и смог принять и полюбить эту часть себя, но на это ушло слишком много времени».
Шум дождя успокаивает, грома нет, поэтому Гарри не вздрагивает, а просто смотрит то на дома, то на лужи и отражения огней фонарей в них.
«Гарри плохо помнил продолжение вечера, когда Томлинсон порвал с ним, и уж тем более смутно помнит как сначала оказался дома у Малика, а затем в приёмном отделении скорой помощи, на которой настоял Зейн. Все его руки ниже локтя были в осколках и крови, но он не чувствовал ничего, кроме пустоты внутри. Будто цель жизни, к которой он шёл всё время, перестала существовать».
Луи поднимает трубку только после третьего гудка, за мгновение до того, как кудрявый решает сбросить.
— Да? — голос того сонный и от этого более хриплый. В окне загорается свет.
— Какой у тебя номер дома? — просто спрашивает зеленоглазый, подумывающий, не сбежать ли ему.
— Э-э, 94B. Гарри? Что-то случилось?
— Откроешь мне?
— Конечно! — Томлинсон звучит взволнованно, и Стайлс слышит, как он гремит чем-то. — Когда?
— Сейчас.
— Ты что, на улице?
— Ну, да, — голос Гарри звучит неуверенно, пока он шагает к соседнему крыльцу. Вообще-то он знал, где именно живёт Луи, но надо же было как-то оповестить его.
— Я сейчас, — голос Луи кажется ещё более беспокойным, когда он сбрасывает. Свет загорается и на первом этаже, а входная дверь открывается уже менее, чем через полминуты.
Гарри, на самом деле, не против стоять под дождём, давно промокнув до нитки, но не хотелось бы заставлять Томлинсона босым выходить наружу, поэтому он останавливается перед ступеньками.
— Эйч? — голубоглазый, кажется, прибывает в небольшом шоке и... панике? Он будто не может поверить, что это Гарри стоит перед его крыльцом, продолжая мокнуть под каплями дождя.— Проходи скорее.
Гарри переминается с ноги на ногу, рассматривая взъерошенный вид бывшего, но всё же поднимается по ступенькам.
— Привет, — он застывает прямо перед порогом.
— Заходи же быстрее, Стайлс, — Луи втягивает его внутрь, захлопывая дверь. — Ты весь промок!
— Похоже на то, — он оглядывает себя словно впервые видит.
— Ты не в порядке, — он качает головой, осматривая младшего. — Хочешь поговорить?
— Поэтому я здесь.
— И давно ты стоял там под дождём?
Гарри неоднозначно пожимает плечами, а Луи, всё ещё недовольно качая головой, снимает с него верхнюю одежду, с ужасом смотря, как с густых коротких кудрей стекают капли воды.
— Тогда почему не позвонил раньше?
— Не был уверен... — Гарри вздыхает, прикрывая глаза, а когда открывает их снова, Томлинсон по-прежнему стоит напротив, совсем близко, так что он решается: делает шаг вперёд и просто кладёт свои ладони на его скулы. — Можно?
— Да, Эйч, — голубоглазый слабо улыбается и сам тянется к парню, целуя его.
Гарри стыдно признавать, что он смутно помнил, как именно ощущались их поцелуи раньше. Конечно, он помнил, что был без ума от них, но никаких подробностей или, скажем, мыслей, которые в те мгновения витали у него в голове, ничего.
(Зато Луи помнит досконально их первый поцелуй, произошедший возле школьных шкафчиков в спортивной раздевалке. Благодаря футболу, они были знакомы уже больше года, и не то, чтобы были друзьями, но весьма неплохо ладили. Луи тогда плохо понимал, что делает, ведь они всегда лишь флиртовали друг с другом пару раз, а в основном относились друг к другу слишком нейтрально, чтобы он вдруг напал на него со своими глупыми расспросами — нравится ли он Гарри.)
Сейчас же всё внутри кудрявого было полно надежды, а ещё сильного желания обнять Луи и больше никогда не выпускать из своих рук, потому что он не выдержит такого больше; за эти шесть лет он слишком устал быть без него.
«Джоанна, сидя перед Гарри, слабо улыбается ему, с любовью во взгляде рассматривая его. Шесть лет. Тот, старый Гарри не представлял своей жизни без семьи Томлинсон, а сейчас и не знает, что сказать, сидя перед женщиной.
Поэтому Джо берёт это на себя, наконец, произнося вслух свою давнюю мечту:
— Знаешь, я так мечтала побывать на вашей свадьбе.
Гарри давится чаем, а женщина по-доброму смеётся над ним, присаживаясь возле, чтобы слабо похлопать его по спине. А затем Гарри узнаёт более важную новость, и ему сложно поверить в услышанное, несмотря на последние годы, проведённые в разных волонтёрских организациях, он до сих пор не может понять, почему мир так несправедлив».
В течение нескольких дней Гарри и Луи узнают себя заново в отношениях, интересуясь всем, что происходило с ними по отдельности, и не могут отлипнуть друг от друга.
Поздно вечером, когда они в обнимку лежат перед телевизором на диване Гарри, тот наконец-то чувствует себя дома.
— Лу?
— М-м-м? — Томлинсон стонет, тяжело моргая, совсем не против заснуть прямо в родных объятиях на груди Гарри.
— Давай поженимся, — шепчет Гарри, мягко поглаживая его спину и с улыбкой наблюдая, как вся сонливость Луи пропадает.
— Эйч? — он поднимает голову, неуверенно глядя в изумрудные глаза.
— Я просто подумал... — Гарри не переживает и не боится отказа, нет, он скорее взволнован этим возможным событием, и его не волнует, как спонтанно эта мысль засела в его голове. — Вспомнил, как Джо сказала, что раньше мечтала о нашей свадьбе, а раз уж мы сошлись... возможно, это глупо, — он кусает губы, проводя пальцем по скулам парня. — Мы не знаем, как пройдёт курс химиотерапии, — тихо шепчет он, — я знаю, что ты не хочешь думать о возможных негативным последствиях и всё такое, просто... если мы можем сделать это сейчас, то почему бы-
— Да.
— Да? — у Гарри перехватывает дыхание.
— Да, Эйч, — голубоглазый не может сдержать улыбки, пока в его глазах стоят слёзы. — Заполним необходимые бумаги завтра.
— Мог бы и воспротивиться для приличия, — кудрявый смеётся, сильнее обнимая уже жениха и целуя его в уголок губ.
— Не одна моя мама мечтает об этом...
— Ты согласился, — поражённо шепчет Гарри через пару минут, по всей видимости, только начиная осознавать произошедшее.
— Похоже на то, — тихо смеётся Луи, набирая смс для мамы, чтобы та начинала выбирать себе платье.
— Джемма будет в ужасе.
— Твоя сестра будет рада, что наконец-то сплавила тебя, да и ещё в такие шикарные руки, — Томлинсон подмигивает, и Гарри смеётся, пряча голову в изгибе его шеи. — А вот Зейн может обидеться, если не сделать его шафером.
— Может быть сделаем это тайно?
— Боюсь, уже поздно, — Луи издаёт смешок, глядя на экран телефона, который разрывается от сообщений. — Мама уже подняла всех.
— Лу? — шепчет Гарри.
— Да?
— Я люблю тебя.
Луи только улыбается, слабо целуя парня, не веря, что всё может быть настолько хорошо, но не ожидая подвоха как раньше; он полностью уверен в них.