16 лет назад Воспоминания часть 21

Pov.Лань Чжаня
Снег падал хлопьями, опускаясь на волосы и плечи. Под коленями хрустел лёд, а тело облеплял холод. Но я не чувствовал его. Ровно держа спину, я стоял перед храмом предков и не сводил взгляда с рассерженного дяди. Брат стоял рядом с ним и я читал боль в его глазах. Дядя, поглаживая бороду, произнёс:
-Ванцзи, ты нарушил сотни правил своего ордена. Связался с плохим человеком, поднял меч против своих же и ранил их. За это ты будешь наказан ударами дисциплинарного кнута. Ровно 33 раза за раны, нанесенных тобой, старейшинам.
Дядя забрал дисциплинарный кнут
из рук рядом стоящего адепта. Замах, резкий свист, жгучая боль... Замах, резкий свист, жжение. Замах, резкий свист, жжение. Замах, резкий свист, жжение. Замах, резкий свист, жжение. Нижняя рубашка уже пропиталась кровью от открытых ран на спине. Я чувствовал капли крови, стекающие по телу, но сидел ровно. Дядя замахнулся, вновь говоря:
-Что гласит 52 правило ордена Лань?
-Нельзя водить дружбу с порочными людьми, - сквозь зубы отвечаю я дяде бессмысленные для меня уже правила. Что с них толку, если ни одно не дало мне спасти, защитить, спрятать того, кого я люблю. Дядя снова нанёс два удара, говоря:
-Ты отвергаешь устои клана Лань и у тебя ещё хватает наглости смотреть в лицо предкам?
-Осмелюсь спросить, дядя, что есть правденость, а что-порок. Что чёрное, а что белое? - сверля дядю взглядом, поинтересовался я. Дядя злостно подергал бороду:
-Славно!Какого прекрасного ученика я воспитал! Ванцзи,я глубоко в тебе разочарован.
На эти слова дяди я ничего не ответил лишь сжал кулаки. Осталось ещё 25 ударов и я радовался этому. Радовался, что смогу понести наказание за то, что не уберег Его. Радовался боли потому что знал, Ему было больнее. Удары дисциплинарного кнута сыпались на спину и плечи. А горячая кровь ручьями стала стекать по нижнему одеянию, что даже снег под моими коленями покраснел. Изо рта тоже текла кровь, но я терпел, ведь Вэй Ин терпел больше. Когда был нанесён 33 удар я уже не чувствовал спину и холод. Едва держась, я увидел перед собой дядю, сжимающего окровавленный дисциплинарный кнут. Он холодно произнёс:
-Ванцзи, помимо наказания в 33 удара дисциплинарным кнутом тебе запрещено в течении 3 лет выходить в свет. Ты проведёшь 3 года в уединении в горе Ханьтань, читая правила своего ордена и вникая в самую их суть.
Взмахнув рукавом, дядя отдал кнут одному из адептов и ушёл восвоясии. Я же стал падать вперёд от бессилия, но руки брата успели подхватить меня. Сичень с осторожностью поднял меня на спину, говоря:
-Всё будет хорошо, Ванцзи. Все будет хорошо.
Ответить у меня не было сил и мое сознание ускользнуло во тьму. Я очнулся от голоса брата, который звучал у самого уха:
-Уже три дня, Ванцзи. Заклинатели восходят на гору Луанцзан, чтобы уничтожить убежище господина Вэя.
-Б-брат, - хрипло зову я. Свое тело я ощущал отстранёно, но чувствовал что лежу на животе. Спина онемела, но сильно пахло травами. Сичень сидел на полу и я мог видеть его краем глаза. Брат придвинулся ближе, спрашивая:
-Что такое, Ванцзи? Больно? Я наложил повязки...
-Луанцзан.Вэй Ин.. , - прохрипел я. Сичень кивнул, потверждая свои слова:
-А-Яо и другие заклинатели решили что в память о победе над Старейшиной Илин возьмут себе трофеи из его логова. Сейчас все напрявляются туда.
-Кхм..хх..,-кряхтя, я стал подниматься с постели. Сичень тотчас удивленно воскликнул:
-Ванцзи, куда ты?
Еле встав на трясущихся руках, я сумел принять вертикальное положение. Перевязки крепко опоясывали всю спину, поэтому я смог натянуть верхнее ханьфу. Взяв Бичень с подставки, я, сгорбившись, прошаркал к выходу из цзиньши. Брат следовал за мной, с беспокойством наблюдая. Вынув Бичень, я встал на эфес, чтобы полететь на гору Луанцзан.
-Ванцзи, не делай этого. Дядя итак наказал тебя. Не гневай его ещё больше.
-Мгм, - кратко бросил я, взмыв на мече в небо. Духовные силы были восполнены наполовину, но меня это не останавливало. Сумев выдержать полет, я оказался на Луанцзан раньше других заклинателей. Озираясь, я увидел, что земля уже снова пришла в запустение, защитного барьера уже не было, строения, что были возведены уже разваливались. Сердце сжалось от этого зрелища. Пройдя в пещеру Фумо, я увидел вещи и записи Вэй Ина, лежащие там где сам хозяин их и оставил. Скользя по пещере взглядом, я услышал снаружи голоса и звон мечей. Сжав зубы, я выпрямился. Раны на спине открылись, но я лишь крепче сжал меч в руке. Спокойным шагом я вышел наружу и встретился с небольшой группой адептов ордена Ланьлин Цзинь. Впереди всех стоял Суше, обнажив меч и не сводя с меня взгляд. Застыв с опущенным в руке мечом, я произнёс:
-Уходите.
-Ханьгуаньцзунь, вам не следует мешать нам! Мы здесь для того, чтобы уничтожить логово Старейшины Илин!-громко и с вызовом заявляет Суше. С холодным выражением на лице я предостерегающе взмахиваю мечом по полу кругу, когда Суше пытается подойти ближе. Тот пятится, гневно восклицая:
-Ханьгуаньцзунь, вы не можете нам помешать! Отойдите с дороги! Иначе придётся убрать вас силой!
-Ты не достоин разговаривать со мной, - чеканю я с холодом в голосе. Тщедушный заклинатель пунцовеет и вскидывает меч:
-Ты!!
-Су Миншань! Постой. Опусти меч,-за спинами адептов Цзинь слышится голос Цзинь Гуанъяо. В золотистом ханьфу с пионом на груди и традиционным головным убором Гуанъяо приблизился к Суше. Тот послушно опустил меч и Гуанъяо обратил свой взор на меня. Встретившись с ним взглядом, я увидел как он улыбается, являя ямочки на щеках:
-Ханьгуаньцзунь, рад приветствовать вас! Прошу вас извинить Су Миньшаня и моих людей. Они вовсе не хотели навредить вам. После этой страшной битвы, где мы вышли победителями над Старейшиной Илин этот визит сулил трофеи для каждого ордена. Ведь было много потерь и вы сами тому свидетель.
-Убирайтесь,-произношу я, неотрывно смотря на улыбающееся лицо Гуанъяо. Тот кланяется со словами:
-Конечно, мы уйдём, Ханьгуаньцзунь. Мы можем прийти сюда и в другое время. Су Миншань, идём.
Выпрямившись, Цзинь Гуанъяо первым покидает гору, а вслед за ним, бросив на меня гневный взгляд, уходит и Суше с адептами. Выдержав тот момент, когда их уже не было видно, я облакачиваюсь на меч. Спина была полностью в крови и я чувствовал как ткань ханьфу липнет к ранам. Покачнувшись, я медленно осел на землю, совершенно игнорируя пыль и грязь. Взгляд то мутнел, то снова прояснялся и тут я услышал тихий стон. Вскинув голову, я прислушался и вновь услышал тихий звук. Собрав силы в кулак, я встал на ноги с помощью меча и стал идти на звук. Свернув к небольшой хижине, я заглянул внутрь и никого не увидел. Обогнув построение, я приблизился к дереву с большим дуплом и услышал внутри него тихие всхлипы. Рванув вперёд, я заглянул в дупло и увидел А-Юаня, лежащего там с закрытыми глазами и хныкающего. Игнорируя боль и раны, я аккуратно достал ребёнка из дупла и прижал к себе. Ладонью коснувшись лба мальчика, я понял, что у него сильный жар. Три дня без еды, воды и в холоде, А-Юань заболел, оставшись совсем один. Прижимая худое тельце малыша к себе, я услышал его тихие всхлипы:
-Бабушка...Сестрица.. Дядя Нин.. Братец Вэй..
Сердце замерло, услышав из детских уст имя любимого. Встав на Бичень, я взял курс на Облачные глубины. А-Юаня я укутал в рукава и прижал к груди. Оказавшись у основных ворот, я спикировал вниз и спустился с меча. Меня слегка качнуло влево и тут же чья-то рука удержала меня. Взгляд стал мутным и я услышал обеспокоенный голос брата:
-Ванцзи.
-Брат. Этот ребёнок останется здесь. Он будет со мной,-твёрдо произношу я, смотря в глаза брата. Сичень, взглянув на малыша в моих руках, кивает:
-Хорошо. Пусть остаётся. Я поговорю с дядей. А теперь идём. Тебе и малышу нужна помощь.
Послушно я последовал за старшим, на ходу говоря:
-У А-Юаня жар. Он истощен и измучен жаждой.
-Я позову лекаря к тебе в цзиньши. Она осмотрит малыша, а я займусь твоими ранами,-говорит брат, видя, что я не намерен отпускать ребёнка далеко от себя. Мы доходим до цзиньши и заходим внутрь, когда Сичень говорит:
-Положи малыша на кровать и сам ляг на живот. Я скоро приду с лекарем и лекарствами, Ванцзи.
-Мгм, - соглашаюсь я, провожая брата взглядом. Тот не бежит, ведь правилами запрещено, да, и он глава клана, но я вижу что он спешит. Прикрыв дверь, я следую советам старшего. Уложив мечущегося во сне ребёнка, я иду к тазу с прохладной водой, который всегда стоял у меня дома. Захватив чистую тряпицу, я сажусь на пол возле кровати. Намочив ткань, я осторожно начинаю обтирать ребёнка. Тот слегка успокаивается, прильнув щекой к моей руке, вытирающей его шейку. Закончив, я убираю таз и нахожу в сундуке свое детское ханьфу. Также аккуратно я раздеваю малыша и облачаю в белые нательные одежды, оставляя верхнее ханьфу у изголовья. Не стоило надевать на него много одежды с такой температурой. Убрав все по местам, я услышал шаги снаружи и слегка напрягся. В дверь тихонько постучались:
-Ванцзи, я привёл лекаря.
-Войди, - произнёс я и в цзиньши вошёл брат и лекарь Лань Фэй. Одна из старейшин ордена, единственная кого я не ранил, так как её не было в тот день. Заклинательница лёгким жестом остановила меня от поклон, произнося:
-Оставим церемонии, Ванцзи. Твои раны итак выглядят хуже некуда. Позволь своему брату заняться тобой, пока я осмотрю ребёнка.
-Мгм, - соглашаюсь я с целительницей. Та огибает меня, подходя к кровати. Доверив А-Юаня мудрой женщине, я позволяю брату уложить меня на циновку. Лёжа на животе чуть дальше от кровати, я мог видеть малыша и Лань Фэй. Она растирала его грудь мазью из целебных трав, а после поила каким-то снадобьем. В это время Сичень небольшим ножом резал ханьфу на моей спине. Ткань прилипла к ранам от крови и засохла кое-где, поэтому брат выбрал меньшее из зол. Сжав зубы, я терпел пока старший избавлял меня от ткани для обработки ран. Закончив, Сичень стал наносить на открытые раны густую мазь, тут же накладывая повязку. Я чувствовал лишь лёгкий холод и свежесть трав, да, ткань, но боль уже свыклась в моем мозгу. Старший все ещё накладывал повязки, когда Лань Фэй соскользнула с кровати. Она плавно опустилась рядом со мной на колени и произнесла:
-Ванцзи, у малыша сильный жар. Я сбила его, но за ним нужен уход. Сейчас я уйду, но приготовлю ему и тебе отвары, что вы должны принимать трижды в день. Ребёнку нужно растирать грудную клетку этой мазью и кормить нужно хорошенько. Он вскоре пойдёт на поправку.
-Спасибо, госпожа Лань Фэй, - произношу я, с благодарностью принимая баночку с мазью от целительницы. Та мягко улыбается и встаёт с колен, покидая цзиньши. Сичень, закончивший с моими ранами, говорит:
-Тебе будет нужно месяц на восстановление. Постарайся двигаться не так резко. Я буду стараться сам делать перевязки, либо просить Лань Фэй.
-Мгм, - принимаю я к сведению слова старшего. Брат убирает все по местам и закрывает ставни. Обернувшись ко мне, он произносит:
-Тебе придётся поспать в таком положении, Ванцзи. Завтра утром я приду снова сделать перевязки. Спокойной ночи.
-Спокойной ночи, брат, - старший уходит, закрыв за собой дверь и я тут же проваливаюсь во тьму. Сквозь сон я слышу детские всхлипы и с трудом открываю глаза. Взгляд натыкается на кровать и я вижу мечущегося А-Юаня. Одеяло сбилось, а одежда вся распахнулась на детской груди. Собравшись с силами, я приподнялся на руках. Сумев сесть на колени, я чуть чуть передохнул. А после встал на ноги, идя к кровати. Опустившись на неё, я стал поправлять одежду ребёнка и убрал одеяло. Потрогав лоб мальчика, я почувствовал лёгкий жар, поэтому натер его грудь лечебной мазью. Коснувшись лба малыша, я тонкой ниточкой передал ему светлой ци. А-Юань перестал метаться по постели и жар спал. Пересев на пол, я заснул, держа ладошку ребёнка в своей руке.
5 дней спустя~
-Брат, где А-Юань? - спрашиваю я старшего. Сичень, меняя повязки, отвечает:
-Ему стало лучше и я сразу отдал его на обучение в группу для малышей. Сейчас у него занятие у дяди. Позже он придёт к тебе. Я позабочусь об этом. А пока не вставай с постели.
-Мгм, - соглашаюсь я с братом. С А-Юанем увидеться не вышло. Раны давали о себе знать и меня бросало то в жар, то в холод. Брат старался быть рядом, но как глава ордена был вынужден оставлять меня один на один с болью.
11 дней спустя~
Раны стали затягиваться, становясь рубцами и шрамами. Боль стала обыденностью, как и каждый день. После двух недель, проведенных в лежачем положении, я мог гулять до кроличьей полянки с тростью. Сегодня я тоже пошёл туда, опираясь на трость и держа в руках корзинку с угощениями для крольчат. Дойдя до полянки, я не смог сдержать улыбки, когда увидел, что кроликов стало больше. Белые комочки повылезали из своих норок и, шевеля носиками, стали собираться у моих ног. Смотря на них, я увидел тех кроликов,что подарил Вэй Ин. Боль и печаль, что сковывало моё сердце, вновь затопило меня. Аккуратно сев, я взял листья салата и стал угощать кроликов. Они ласково тыкались розовыми носиками в мои руки. А меня поглотили воспоминания о Вэй Ине. Вдруг хруст сломавшейся ветки выдернул меня из воспоминания. Чуть повернув голову, я успел заметить только маленькие ножки. Малыш прятался за деревом и я позвал его:
-А-Юань, подойди.
Мальчик робко выглянул из-за дерева и, не спеша, приблизился. Похлопав по траве рядом с собой, я дождался когда малыш сядет. А после взял двух кроликов и посадил на колени ребёнка. Глазки малыша загорелись и он стал мягко поглаживать ушки крольчатам. Рассматривая его, я заметил, что одет он был как и подобает младшему ученику клана. Понаблюдав немного, я заметил и его манеры, и прямую спину, ровные плечи и то, что малыш молчал. Слегка нахмурившись, я вопреки самому себе начинаю разговор с малышом:
-А-Юань, как проходит твоё обучение? Тебе нравится?
-Да, нравится, богач-гэгэ. Я выучил уже больше 50 правил ордена, научился писать иероглифы, но нужно стараться больше. Так сказал учитель Лань, а ещё я хочу научится играть на гуцине. Мне сказали, что лучший гуцинист это ты, богач-гэгэ, - начинает ребёнок рассказывать мне все, что успел увидеть и чему научиться. Внимательно его слушая, я произношу:
-Я обязательно научу тебя играть на гуцине. Не усердствуй в изучении правил, следуй им тогда, когда посчитаешь нужным. Хорошо, А-Юань?
-Но учитель Лань сказал, что за нарушение правил наказывают. Один раз я уже переписал правила из-за громкого смеха,-хлопает глазками ребёнок. Прикрыв глаза, я говорю:
-Старайся следовать только первым десяти правилам. Остальные не так важны.
-Хорошо, богач-гэгэ, - малыш соглашается, кормя кроликов с рук. Наблюдая за ним, я замечаю, что у ребёнка нет налобной ленты клана. Хотя у всех детей уже в пятилетнем возрасте она имеется. Чтобы не спугнуть малыша, я спрашиваю:
-А-Юань, ты забыл свою налобную ленту?
-У меня её нет. Учитель Лань сказал, что я не часть клана Лань. Поэтому мне её не дали, - пожимает плечами ребёнок. Меня охватывает ярость и я максимально ласково обращаюсь к малышу:
-А-Юань, идём. Нам нужно к дяде.
Малыш с готовностью поднимается на ноги и даже умудряется помочь мне. Взяв его за ручку, я иду в ляньши дяди. Внутри звучат голоса брата и дяди. Не постучавшись, я вошёл и услышал два голоса:
-Ванцзи.
-Как ты смеешь входить без позволения?
Проигнорировав оба выпада, я кладу руки на детские плечи. Дяди и Сичень с настороженностью смотрят на меня. Не отводя взгляд, я начинаю говорить:
-Почему у А-Юаня нет налобной ленты? Он адепт клана Лань и часть семьи дядя.
-Он не может считаться семьёй нашему клану! Он..
-Он мой сын! - прерываю я крик дяди своим. Судя по лицу, дядя потерял дар речи, а я продолжил говорить:
-А-Юань мой сын. И он будет принят в семью клана Лань.
Отбросив трость,я сажусь на одно колено перед ребёнком и тянусь к своей ленте. Разгладив ткань, я повязываю её на лбу малыша со словами:
-Отныне, А-Юань, ты мой сын. Твоё имя в миру Лань Сычжуй. И никто не сможет этому помешать.
Малыш смотрел на меня, широко раскрыв глазки. А когда я стал подниматься, кинулся к моей трости, помогая подняться. Потрепав его по голове, я встречаюсь взглядом с дядей. Тот лишь говорит:
-Лань Сычжуй, тебе пора на занятия. Опаздывать запрещено.
-Да, учитель, - малыш кланяется и смотрит на меня. Чуть кивнув, я беру его за руку и вместе мы выходим наружу. Отойдя подальше от лянши дяди, я почувствовал, что А-Юань тянет меня за руку. Остановившись, я смотрю на ребёнка. Поняв что случилось что-то серьёзное, я, не смотря на вспышку боли, поднял малыша на руки и пошёл дальше. Держась за мою шею, А-Юань очень тихо спросил:
-Богач гэгэ, я могу называть тебя отцом?
Замедлив шаг, я посмотрел в глаза ребёнку и сказал:
-Можешь, Сычжуй. Если станет грустно, то приходи ко мне и мы будем учится играть на гуцине.
-Хорошо, отец, - широко улыбаясь, соглашается малыш. От звонкого голоса, широкой улыбки, добрых глаз и обращения как к отцу, сердце мое защемило. Малыш А-Юань так похож на Вэй Ина до того как тот был поглощен тьмой. Проводив его на занятие, я пошёл к цзиньши. Там меня уже ждал брат. Его взгляд был печален, когда он говорил:
-Дядя дал тебе на выздоровление только 2 недели. Это все, что я мог сделать. Сейчас я должен отвести тебя в Ханьтань.
-Мгм. Брат, присмотри за Сычжуем,-прошу я старшего. Сичень, идя рядом со мной к горе заточения Лань И, говорит:
-Конечно, Ванцзи. Я буду приводить его к тебе. Держи твоя лента.
Брат отдал мне ленту, которую я сразу повязал на лоб. Дойдя до горы, я хотел пройти внутрь, но рука брата меня остановила:
-Ванцзи, три года уединения притупят любую боль. Господин Вэй и его судьба..
Заметив мой взгляд, Сичень замолк, а я произнёс:
-Боль и время никогда не идут рука об руку. Как и воспоминания не стираются даже сквозь века.
Договорив, я вхожу в ледяную гору. Как и в наш с Вэй Ином визит,ледяная пещера представляла собой грот. На постаменте, где лежал гуцинь Лань И, теперь лежали книги правил клана Лань, что я должен был читать на протяжении трех лет. Опустившись на колени, я поправил полы ханьфу и потянулся к сборникам правил. Открыв первую страницу о Чести и Благонравии, я замер. Передо мной лежал переписанный во время обучения рукой Вэй Ина сборник правил. Дрожащими пальцами я стал водить по давно высохшим иероглифам, что скакали в разные стороны. Вэй Ин плохо отбывал свое наказание даже под моим надзором. Глубоко вздохнув, я стал читать то, что было написано рукой того, кого не смог защитить. Конец pov. Лань Чжаня

Продолжение следует~°