Остаток первой школьной недели в этом городе прошёл с большим трудом. Я мало спал, постоянно зависал в уроках и много думал о маме. Лорен вообще стало плевать на нашу жизнь. Я в этом убедился, как только понял, что из-за личных отношений с маминым врачом, она вообще не собирается приходить к ней. Я устал слышать, что ничего не меняется. «Крыша съезжает» с каждым разом всё больше.
   В субботу днём, когда Миссис Смит снова купила очередную бутылку красного вина, я пошёл с Джюелл прогуляться. Мне не хотелось затевать бессмысленный разговор о том, что её жизнь не так плоха, как она считает. Хотя это невозможно объяснить взрослой женщине, «питающейся» своими страданиями без толку. Ей хочется казаться себе жалкой и слышать от других, что она не такая, иначе она просто возьмёт ещё бутылочку — и зальёт её в себя, количество содержимого которой легко сможет сравняться с количеством пролитых ею слов. У меня уже нет сил верить в её глупости.
   Я захватил с собой телефон: возможно, у меня хватит смелости снова позвонить Агате. Взяв Джюелл за руку, мы пошли в сторону парка, который находился в пару кварталах, как я успел узнать за время пребывания в Вашингтоне.
   — Может, сходим к маме? — спросила меня моя маленькая девочка, поставив в тупик. Я же знал, что нам нельзя было туда идти.
   — Давай в следующий раз, ладно? — успокоил её я.
   У меня даже и мысли не было о том, чтобы понять, как сильно она хочет увидеть её, и я мог понять это. Джюелл не видела маму, наверное, ещё с тех пор, как её увезли в больницу.
   — Я понимаю, сейчас нельзя, чтобы мы пришли к ней. А с мамой хотя бы всё будет хорошо?
   Голос Джюелл был таким тоненьким и нежным, что мне казалось, словно она едва заплачет. Мне пришлось соврать, сказав, будто я наивно верил в чудо, что, возможно, было моей ошибкой.
   — Конечно, малышка.
   Её улыбка и теплота руки заменяли мне, казалось бы, весь мир. Но слушая и замечая то, как она верит в то, чего не существует, собственные чувства заставляют и меня самого пустить слезу. Мне очень хотелось для неё лучшего, но пока мы не в праве что-то сделать.
Парк — место, где множество ребят играют в игры, взрослые читают серьезные книги или прогуливают своих собак, а здесь всё было не так. Здесь не было никого. Холодные ветер поднялся, поднимая листья с земли на воздух. Тишина и полное одиночество, а Джюелл будто этого и ожидала. Она села на пустую скамейку, на которой явно уже давно никто не сидел, и предложила мне сесть рядом. Я согласился и занял место рядом с ней.
— Алтон, смотри! Золотые небеса! — восторженно закричала она и невежливо показала пальцем в небо.
Как только я поднял глаза, передо мной виделось, как я принял считать, небесное чудо — то ли такие облака, то ли нечто иное. Это было что-то такое, чего я раньше никогда не видел, хотя и посчитал в первую секунду слова сестрёнки какой-то глупостью. Что-то ярко-золотое покрывало часть небесного полотна, будто прорываясь в наш мир. Я был настолько впечатлён, что дал себе поверить, словно нечто необыкновенное теперь также появится в нашей жизни. Это казалось нам каким-то прекрасным знаком, который видели только мы.
Джюелл обняла меня, и я опять задумался. Вдруг наша жизнь обернётся совсем не так, как мы на то рассчитываем?
   Весь вечер уже был замечательным: долгие разговоры с раскрытием секретов, заразительный смех, несколько упаковок любимого попкорна. Я даже и не думал, как здорово можно проводить время с маленькой сестрой. И, как вдруг, мы заговорили об Агате, она не могла не заставить меня снова позвонить ей, но я уже против не был. Нажав на вызов, я дождался гудков. Теперь уже Агата не поднимала. Она забыла меня, не хочет говорить или не слышит звонка? Я решил набрать позже ещё раз. Однако, мне было понятно, что прошло уже довольно-таки большое количество времени с того раза, как я признался ей в любви. Больше мы не общались. Я часто обдумывал тот разговор и всё больше начинал понимать, что она так и не сказала того же обратно, а, значит, не была готова. «Я счастлива, что мы есть у друг друга...», — шептала она мне тогда в ту секунду. Вспоминая её тон голоса, речь и нежность, меня будто било током. Что повлияло на неё, из-за чего она не сказала мне того, что я так долго ждал? Я чувствую, что она тоже любит меня, но боится принять такое чувство или, как я думаю, сказать это за сотни километров.
   Мы вернулись домой достаточно поздно, по сравнению со временем, разрешённым для детей. Ночью гулять гораздо прекраснее, чем фальшиво наслаждаться унылыми днями. Ночью всё кажется иным — волшебным, приятным, словно вкус только что приготовленных маминых блинов с любимым сиропом. После такого лакомства ничего, кроме вкусного привкуса не остаётся на губах. Я скучаю по дням, когда я мог иметь всё это. Жаль, что тогда я этого вовсе не ценил.
   Мы завалились на диван, почувствовав, как устали наши ноги. Во рту была большая сухость от большого количества съеденного попкорна, так что я пошёл на кухню налить два стакана чистой воды. Мне послышался голос Лорен из её комнаты. Она не слышала, как мы вошли?
   Я подошёл ближе. Миссис Смит говорила с кем-то по телефону, и мне стало интересно. Мне действительно показалось, что теперь этот доктор из больницы стал звонить ей прямо на телефон. Разобрать слова было сложно, так что я стал прямо возле закрытой двери.
   — Я не знаю, Кейт, честно, — говорила и вздыхала она. — Я устала. Мне уже надоело возиться с этими детьми с утра до вечера!.. Нет, ну я, конечно, понимаю, что я обещала заботиться о её детях, но это невыносимо! Я устаю с ними больше, чем на работе, понимаешь? У меня никакой личной жизни! Надо что-то делать, чем можно раньше. Она всё ещё в коме, но мне кажется, я не выдержу, — вздыхает Лорен. — Мне, похоже, стоит что-то придумать, чтобы они уехали, хотя бы на время, в их Стерлинг Хайтс.
Её слова меня шокировали. Всякая жажда пропала полностью. Эта женщина оказалась ещё хуже, чем я рассчитывал. Теперь у меня действительно появилось желание сбежать отсюда куда-нибудь. Я безумно хотел домой, особенно после услышанных слов. И что сказать Джюелл? Так больше продолжать не могло. Нужно сваливать как можно скорее.