— Привет. Ты же новенький? — сказала мне незнакомая девушка.
Она была одной из тех, что учатся со мной в новом классе. Я узнал её лицо. Она настоятельно высказывала своё отношение к войне в Америке, принимая участие в школьных дебатах. Правда, имени её я не знал. Впрочем, как и имена всех других старшеклассников.
— Да. Я Алтон, — ответил я, в ожидании услышать, как её зовут и что она хотела.
Её улыбка только и дело, что давала о себе знать, дав мне возможность смотреть только на неё.
— Меня зовут Сэйв. Я очень рада познакомиться с тобой. Эмм... Ты идёшь к шкафчикам?
Я хотел найти Джюелл и следующий кабинет, но после её слов меня осенило, что нужно заодно захватить с собой учебник.
— Ага. Да, — странно повторял я.
Сэйв подошла ко мне ближе и продолжила безостановочно улыбаться. Меня заинтересовало, улыбалась ли она от знакомства со мной или из-за чего-то другого.
Мы шли к этим шкафчикам, спускаясь на перый этаж. Пока я нашёл свой, Сэйв уже успела сменить учебник. Она стала рядом со мной, а я ничего не мог сообразить, глупо медля. Как только до меня дошло, что я ещё не получил комплекты нового материала, я понял, что и менять мне нечего. Пришлось глупо стоять, жутко растерявшись.
   — Всё в порядке? — спросила меня Сэйв.
   Я ответил, что всё было хорошо, но, на самом деле, это правдой не являлось. Мне хотелось найти Джюелл или просто временно побыть в одиночестве, стараясь привыкнуть к этой суматохе. Я думал о маме. Каждая мысль о ней заставляла меня понимать, ради чего я здесь оказался. Оставив тяжелую часть содержимого моего рюкзака, я захлопнул дверцу, услышав резкий звук защёлки.
   — Ты можешь показать мне кабинет? Я хочу зайти к сестре на этой перемене, — попросил я в ожидании ответа.
   — Конечно, — ответила мне Сэйв.
   Больше мы ни о чём не говорили, но я пообещал, что мы ещё обязательно найдём время для общения. Я быстро вспомнил направление к классу Джюелл и последовал ему. Моя девочка сидела за своей партой и водила карандашом по белому листу в её тетрадке. Как я догадался, она, как обычно, что-то рисовала или писала.
   Я спросил её, как ей первый урок, и она ответила, что ничего плохого не произошло. Рассказав, как сильно она хочет домой, я лишь больше начал нервничать, пытаясь найти какой-то здравый смысл в нашей ситуации и выход из неё, но состояние мамы было куда важнее. Я лишь мог опираться на то, что наше пребывание вряд ли затянется надолго.
   Пришлось вернуться в класс, как только прозвенел очередной звонок. Я побежал на нужный мне этаж, думая, была ли Джюелл искренна со мной. Почти все ребята уже заполнили свои классы, а я опять не мог найти нужного. Я раздражался, что так плохо ориентировался в пространстве. Может, Сэйв и я заходили из другого крыла? Хотя я не считаю, что пойти именно по этой дороге сюда было случайностью. Девушка возле туалетов привлекла моё внимание. Мне стало ясно, что стоило спросить у неё, как, чёрт возьми, разобраться в этой школе, но что-то меня остановило. Я смотрел на неё и задумался. Кем она могла быть? Что она могла здесь делать? Развитое воображение в моей голове вышло на первый план и начало играть игру, вырисовывая в сознании неведомые мне картины, которые могли бы быть связаны с ней. Признаюсь честно, я не знаю, чем она так привлекла моё внимание, но я явно задумался.
   Возможно, она просто та, которую вряд ли ты заметишь в первую очередь, но когда эта личность станет тебе известна, ты не сможешь отвести от неё глаз. Она — загадка, которую захочется раскрыть каждому. Ты смотришь на неё время от времени и думаешь: что же может скрываться внутри её? Возможно, это будут мысли, печаль или нежная радость, наполняющая каждую клеточку тела, или боль, которую невозможно унять. Мне всегда это будет казаться частью той большой загадки, к которой никак нельзя найти ответа. Вот ты взглянешь раз на неё — и не сможешь оторвать глаз. Закладывая прядь за ухо, эта девушка рисует нечто, что не оставит тебя равнодушным. В ней есть всё, что сможет заставить тебя усомниться в твоих собственных мерках красоты и искренности. Ей удасться лучше любого скрыть всё, что находится в её сердце, но как только появится человек, ставший частью её мира, он поймёт, кто она. Но он будет единственным. Одним из восьми миллиардов человек, разделившим её эмоции. Она не такая, какую ты сможешь предположить впервые. Скорее всего, её внутренний мир навсегда останется чем-то мистическим, закрытым для твоей души, и, возможно, однажды её глаза покажут тепло и в твою сторону. Этими качествами она напомнила мне Агату. То, что я опять вспомнил её, дало мне знать, что это только её образ не выходил из моей головы, поэтому заставил меня увидеть в незнакомке то, что я замечал в девушке, которая мне небезразлична. Хотя я не хочу даже и думать, что буду сравнивать её хоть с кем-либо или искать ей замену. Я слишком влюблён в Агату, чтобы подать себе шанс выбрать другую. И это чувство гораздо больше невинной влюблённости. Это то, что я чувствую сердцем. Однажды я вернусь — и у нас все будет хорошо. Мне стоит начать считать дни до начала встречи с ней. Мне невероятно не хватает Агаты рядом. Достаточно лишь секунды, чтобы я сказал ей, как люблю её, и она почувствовала это. Остаётся лишь надеяться, что я тоже смогу ощутить её любовь. Возможно, это станет моей собственной зеленой карточкой навстречу к внутреннему счастью.
Я подошёл к незнакомой мне девушке, чтобы, наконец-то, попросить её помочь мне.

***

От фальша до фальши один метр всего лишь,
Мы неискренны с каждым, кто у нас на пути.
Улыбка о боли нашей не скажет,
Никто не узнает, как плохо внутри.

Все маски надеты. Начинается праздник.
Давай говорить, что чувствуем мы.
Хотя кому интересно, что душа наша плачет,
Заставляя слезу спадать со щеки?

Ненужные фразы мне так надоели.
Не хочется слышать, что сожалеют они.
Одиночество лучше любого лекарства,
Не знаю, что дальше ждать от судьбы.

Молитва спасает в любую секунду,
Мне слышится голос в своей голове.
И верю теперь, что я не одинока,
Со мной кто-то рядом, незримый во мне.

Закрыв глаза, я будто начала падать
Или плыть по течению чистой реки.
Мне так хорошо, что вся боль, растворяясь,
Уходит, залечивая раны мои.