— Я не курю. Спасибо, — сказал я, стараясь быть вежливым.
— Как хочешь, — ответила она и сложила сигарету назад в коробку.
Неприятный запах табака вызвал у меня отвращение. В моих глазах Эстель больше не казалась той загадочной личностью, которую я видел на этаже. Она выглядела разбитой от горя девушкой, которой сложно бороться с внутренними проблемами, «захлебываясь» под волной внешних. Мне нужно было идти, но бросать её здесь одну хорошей идеей не являлось.
— Эмм, — промолвил я, — может стоит уйти хотя бы за школу?
На самом деле, я волновался, чтобы нас не засекли учителя или, что ещё хуже, школьная администрация. Мне не хотелось выглядеть в глазах знакомой мне директрисы уже плохим мальчишкой, нарушающим закон. Пункт про курение на территории школы я прекрасно знал, а скинуть всё только на Эстель в случае такой проблемы я бы тоже не смог.
— Успокойся, зануда. Шагай, если хочешь. Мне-то плевать, я тебя здесь не держу.
После данной реплики я понял, что мне стоит вообще заткнуться и не говорить о том, что думаю. Вечно ходить с «включёнными» мозгами сильно утомляет. Возможно, мне тяжело найти себя именно из-за того, что я зачастую «скрываюсь» под маской хорошего парнишки, пытающегося угодить всем и вся, но внутри имея абсолютно иное. Мне, всё же, хочется быть самим собой, гадать, что бы я сделал, если бы не думал о правилах и последствиях, веселился и не думал о завтрашнем дне. Я не говорю сейчас о том, чтобы конкретно забыться и испортить свою жизнь, нет. Я лишь считаю, что нужно становиться самим собой хотя бы раз в месяц. Хотя, может быть, я просто слишком чувствую недостаток самого себя в своей жизни или я настолько мал морально, что ищу себе парочку глупых оправданий. Боюсь, что оба пункта верны по отношению ко мне.
— У тебя что-то случилось? — спросил я, смотря на то, как она едва сдерживает слезы, не смотря на меня. Она больше не курила, а лишь продолжала сидеть на ступеньках, скрестив руки на уровне груди и прижав ноги к себе.
— Фигня, — ответила она. — Ничего особенного.
— Тебе, наверняка, нужна поддержка, но я не смогу ничего сказать, пока не узнаю.
— Я не собираюсь втягивать других в мои собственные проблемы и тянуть их за собой.
   Мне было неприятна такая реакция и тон её голоса, так что я быстренько заткнулся и представил, словно вообще ничего её не спрашивал.
   — Ладно, — сказала Эстель, — успокойся. Ещё узнаешь. — Она резко встала, засунула коробку сигарет в карман её джинсов и схватила меня за руку. — Пошли, я покажу тебе кое-что.
   Гадая, я даже предположить не мог, что бы она могла мне показать и куда повести, но я, словно замёрзший, ковылял за ней, пытаясь не отдалиться от неё.
   Через несколько десятков метров мы, наконец-то, пришли. Я совершенно не понимал, как здесь оказался. Это были какие-то старые заржавевшие гаражи, краска на которых почти полностью слезла. Несколько из этих гаражей были даже не заперты, и ветер «гонял» из двери каждый раз с большей силой, заставляя удариться об едва сломавшиеся стены. Но Эстель продолжала идти. Я надеялся, что она хочет увести нас отсюда. Однако, этого не случилось.
   Мы шагали, словно по лабиринту, не зная, где найти выхода. Всё казалось таким странным, но я наслаждался тишиной, спокойствием, и лишь двери гаражей издавали хоть малейший звук.
   Цветы, несимметрично растущие рядами в некоторых местах, уже совсем завяли. Хотя и дождь шёл. Возможно, тяжёлые, большие капли сломали хрупкие растения, а за несколько часов они потеряли свой прелестный вид. Совсем как я.
   Мне казалось, словно я видел это место и раньше, но совсем другим, невероятно иным. Лужи, грязь, слякоть — я старался посмотреть на это место так, словно оно ещё было «живым», но ничего не получалось, и я продолжал едва бежать за быстрой Эстель.
   Конечно же, я пошёл на риск, пойдя с ней, но, почему-то, не беспокоился. Я знал, был уверен, что всё будет в порядке. И вот она остановилась, смотря и улыбаясь на последний гараж в уголке этой территории. Эстель показала мне жест, чтобы я подошёл к ней ближе, и я так и сделал. Вдруг она взобралась на крышу старого гаража, и я совсем растерялся.
— Залезай! — закричала Эстель, и я тоже поднялся.
Несколько подложенных кирпичей — и я подумал, что здесь они лежал именно для этого. Видимо, эта девушка часто сюда приходит. Я уже не знал, стоило ли мне говорить о том, что сегодня был дождь, а, значит, крыша совсем мокрая, но я смолчал и сел рядом на самом краю. Я залез. Вид оказался изумительным.
Длинные ряды из старых одинаковых маленьких гаражей, яркий солнечный свет и множество разных путей, которые снизу мне казались тупиками. Я смотрел и был удивлён. Теперь я понимал, почему Эстель привела мне именно сюда.
— Тот, на котором мы сидим, — сказала она и похлопала левой рукой по крыше, — принадлежал моему дедушке. Когда я была маленькая, он приводил меня сюда. Я постоянно просила его помочь мне взобраться. Ещё тогда я не осознавала всю красоту этого обычного места, но однажды я залезла и сидела тут до самой ночи. Мой дедушка вслед мне говорил, пытаясь меня напугать, что он уже уходит и я останусь одна, но мне страшно не было. Это было спокойное место, каким я наслаждалась. Я хотела здесь быть. С тех пор я возвращалась сюда почти каждый день. Свесив ноги вниз, я смотрела по сторонам и будто находилась здесь впервые. Это замечательное место, хотя меня не понимают, почему я так часто хожу в эти гаражи.
— Я понимаю, — поддержал её я. — Дедушка умер? — Она кивнула, едва не заплакав. — Мне жаль.
— Всё нормально, — прошептала она, но я ей не поверил. — Он всегда со мной рядом.
Смотря на её лицо, я не смог не задать вопрос, который волновал и меня, хотя знал, что она вряд ли захочет поделиться со мной этим.
— Это сломало тебя?
Эстель снова кивнула, и я уже заметил слезу на её щеке. Она тут же вытерла её, стараясь показаться сильной. Я знал, что это лишь обёртка. Внутри она такая, какой я её вижу: одинокая, разбитая, желанная помощи. Её душа хочет поддержки, но ей так тяжело признаться в этом. Она, словно хрусталь, упавший на асфальт, и каждый проходит мимо, замечая это, а я тот, кто остановился, и хочу помочь.
— Дейв, спустя наших отношений в месяц, желал от меня того, чего я не хотела, а он словно ждал того, что мне исполнится эта чёртова цифра «восемнадцать», и я смогу быть независимой от кого-либо, только вот это было лишь число. Внутри меня пока ничего не изменилось, либо, наооборот, изменилось всё так, что теперь я понимаю, чего хочу, и наши желания вовсе не совпадают с желаниями Дейва. Мы разные вплоть до того, чего хотим от самой жизни.
— Теперь я понимаю тебя, Эстель.
   Её глаза наполняются слезами, и я чувствую, что она хочет раскрыться мне. Ей давно не хватало общения с теми, кто сможет принять то, что она чувствует и хочет сказать. Я не хочу прикасаться к ней. Я просто сижу рядом и стараюсь поддержать самым эффективным — добрым словом.
   Так мы просидели весь большую часть дня, и я снова не пришёл к маме в больницу. Мы наблюдали за солнцем, сумерками, наступившим позже закатом. Признаваясь в собственных проблемах, нам обоим становилось легче. Незнакомые люди нашли друг друга, просто «открывшись». Мы смеялись, шутили и говорили о разных вещах, больше не упоминая своё прошлое. Больше мне не хотелось слушать других людей о том, кто она и что сделала. Я увидел её другой, хотя не знаю, принимаю ли я такую личность. Это вовсе не означает постоянное общение. Мне хватило одного дня некой дружбы с совершенно незнакомым мне человеком. Всё это напоминает разговор с психологом — тебя выслушают, поймут, но не запомнят. Ты один из миллиона других, и не важно, что этот человек тебе уже не обычный знакомый. Вас всегда будут связывать мимолетные воспоминания, но они вряд ли смогут повториться снова.
   В эту ночь я вернулся домой будто другим человеком. Мне было так легко, как не было очень давно. В доме Лорен уже все спали, и я не хотел мешать. Я поздно лёг в кровать и никак не мог уснуть. Впервые в этом городе я осознал то, что я не один. Я нашёл друга, хотя, скорее всего, она так и не знает моего имени.